— Что?
— Витолд ведь больше десяти лет прожил у Хашей как сын. Его двухлетним увезли, а к отцу вернули, когда уже четырнадцатый год шел. И пан Генрих ему щенка подарил. Здоровенный такой пес вымахал, — госпожа Мариша показала ладонью на уровне стола. — Кусаем его звали. Он сюда вместе с Витолдом приехал. Да только недолго прожил. Подох как-то в одночасье.
— Черный и лохматый? — поинтересовалась я.
— Черный. Лохматый, — подтвердила домоправительница.
Очень интересно. Значит, это призрак Кусая в ту ночь лизал мне руки? Или нет?
Поднимаясь к себе в комнату, неожиданно отметила, что прислушиваюсь к шорохам и звукам. Если по этому замку действительно ходил оборотень, воображаю, что думали и чувствовали живущие тут люди. Кстати, вот именно сейчас неплохо бы поговорить с «ястребами». Они знают об этих тварях больше меня. Но предубеждение — боятся истребителей нечисти, ох боятся! — мешало это сделать. Вот я приду и что скажу? «Здравствуйте, меня интересует оборотень?» А почему? Нет, лучше выждать.
В комнате было тихо. Вечерело. Мои окна выходили в другую сторону, не к тому приснопамятному дереву, с которого вчера стреляли. Кстати, это может служить доказательством того, что на моего подопечного охотится не та тварь. Где вы видели оборотня, который пользуется арбалетом?
Несмотря на то что до заката еще оставалось немного времени, на небе уже появился тоненький серпик убывающего месяца. Еще несколько дней — и новолуние. А там начнется новый цикл. Интересно, сколько до полнолуния дней?
Какая-то мысль мелькнула в сознании. Полнолуние… оборотни… волкопсы…
Слабый звук проник в комнату. Странный и такой знакомый. Я рывком распахнула окно, вдохнула свежий вечерний воздух. Где-то вдали с подвыванием лаяли собаки.
Ну как же! Полнолуние! Теперь понятно, почему «ястребы» не захотели заняться охотой на оборотня. Кто бы это ни был, до наступления полнолуния он не опасен. Более того — сейчас его не отличишь от обычного человека. Это все вранье, что у оборотней под одеждой хвост. Самое большее — волосы на руках и ногах гуще и жестче, чем у нормальных людей. Да и щетина — будь здоров, особенно у мужчин. Но вот хвосты, уши, ногти и зубы — самые обыкновенные.
В ту ночь мне опять приснилась большая черная собака, и, пользуясь тем, что на другой день возле князя опять толпился народ, я ускользнула в свой любимый уголок, чтобы как следует подумать. Самый главный вопрос был один — есть ли связь между слухами об оборотне и покушениями на Витолда? Насколько успела узнать от той же госпожи Мариши, все случаи так или иначе были связаны с его родственниками. У кого-то оборотень убил жену, у кого-то невесту, кто-то сам пал жертвой чудовища. Но как быть с горожанами, которые время от времени становились жертвами оборотня?
Впрочем, мое-то какое дело? Моя работа состоит в том, чтобы найти того, кто желает смерти наследнику рода, и обеспечить его безопасность. А всем остальным пусть занимаются «ястребы». Меня это не касается.
Мой подопечный еще два дня провалялся в постели, но наконец целитель разрешил ему встать. И, как оказалось, очень вовремя. Ибо сразу после завтрака, когда Тодор и Витолд, еще сидя за столом, обсуждали вопрос, как провести этот день, прибыл гонец. Взломав печать, князь бегло просмотрел письмо.
— Пани Ярослава приехала, — произнес он растерянно. — Она… остановилась в моем охотничьем доме…
— Что? — Тодор выхватил письмо из его рук. — Глазам не верю! Это же отлично! Княжна будет только счастлива увидеть тебя после долгой разлуки. Она пишет, что остановилась там подождать, пока прибудет ее свита, отставшая в пути.
— И что мне теперь делать?
— Как — что? Спешить навстречу, как и положено радушному хозяину! Это отличный повод наконец-то поразмяться. Можно сказать, сама судьба подсказывает решение!
Я, присутствовавшая при этой сцене в качестве еще одной тени, отбрасываемой княжеским креслом (постельный режим был отменен, а с ним и совместные ужины), могла только догадываться, как скривилось лицо моего подопечного. Но голос никого обмануть не мог:
— Ну, если ты настаиваешь, давай поедем. — В словах звучали такая тоска и безнадежность, что захотелось ущипнуть себя. Похоже, поездка не вызывала у Витолда восторга.
Но Тодор Хаш, кажется, ничего не замечал.
— Отлично! — Он направился к выходу. — Я сейчас же отправлю управляющему письмо, чтобы готовили ужин к нашему приезду!
С этими словами рыцарь выскочил вон. Витолд откинулся на спинку кресла и тихо застонал.
— Вас беспокоит рука? — тут же заботливо откликнулась пани Эльбета. — Может быть, стоит снова лечь в постель?
— Рука тут ни при чем, матушка! — ответил князь. — Пойду-ка я собираться!
Я догнала его уже за порогом трапезного зала.
— Могу я спросить ваше сиятельство, куда вы направляетесь?
— В деревню Ключи. Там недалеко, на опушке, наш охотничий домик. Мне надо встречать гостей. Княжна Ярослава… э-э…
— Ваша невеста?
— Ну, — он вдруг смутился, как мальчишка, и опять стал казаться моложе, чем был на самом деле, — наши отцы обручили нас уже давно, еще за два года до войны. Наши семьи состоят в гербовом родстве.[3] Мы хотели справить помолвку перед самой войной, но тут случилось… э-э… одно событие…
— Опять нападение оборотня?
Витолд остановился:
— Откуда вы знаете?
— Про оборотней? Это знает даже маленькая Агнешка! Кроме того, после недавнего заявления «ястребов» о том, что они собираются в скором времени начать охоту на оборотня, трудно представить в замке человека, который не знает о нем. Кто погиб в тот раз?
— Н-никто. То есть никого из людей убитыми тогда не нашли. Но панна Ярослава видела его своими глазами и очень испугалась. Помолвку отложили — как раз на те несколько дней, которые и понадобились, чтобы началась война. Если честно, я был этому только рад.
— Вам не нравится панна Ярослава?
— Трудно сказать, — подумав, ответил князь. — Я последний раз видел ее еще до войны. Ей тогда было всего двенадцать лет. Совсем девочка, да и я был ненамного старше ее. У нее очень интересное лицо. Вот увидите — вам понравится!
Я пожала плечами. Какое мне дело до чужих невест? Мне главное — обеспечить безопасность Витолда Пустополя.
— А этот охотничий домик далеко?
— Не очень. Верст тридцать или около того, но большую часть пути придется проделать лесом.
— Просто так вы никуда не поедете! — решительно заявила я.
— Почему? — Вот не нравятся мне странные интонации этого мужчины. Он искренне не понимает, что есть препятствия? Или это его не волнует и не пугает?
— Вы уже забыли о том, что вас кто-то несколько раз пытался отправить на тот свет? В дороге может произойти все что угодно. Я, конечно, буду рядом, если вы прикажете, но от всего просто не успею защитить. Придется принять дополнительные меры безопасности.
— Например?
— Вы наденете кольчугу.
— В поездке к себе домой? Это мой охотничий домик! И он на моих охотничьих угодьях!
— Хотите — поезжайте в таком виде, — пожала я плечами, одернув на князе камзол, — но учтите, что стрелы я ловить не умею. А тот арбалетный болт — это была случайность. Стрелок слишком долго целился в темноте и выдал себя неосторожным движением, качнув ветки. Мне просто повезло, что я посмотрела в ту сторону. Если он попытается повторить попытку, наверняка учтет свои ошибки.
— Ага, будет стрелять в лицо… Может, мне еще и шлем прикажете надеть? — проворчал мужчина.
— Да, и шлем тоже не помешает. У вас есть оружейная комната?
— Есть целый зал, недалеко от моей студии, но я не люблю там находиться. Там в воздухе чувствуется какая-то агрессия…
Странный он какой-то! Агрессия ему чувствуется! Что до меня, то, по-моему, оружие и доспехи должны вызывать чувство уверенности в себе и защищенности. Я именно это и ощутила, когда несколько минут спустя мы переступили порог просторного оружейного зала.
Если честно, у меня дух захватило. Столько оружия и доспехов, все отменного качества и состояния! Кольчуги были свернуты и хранились в холщовых мешках на лавках. Шлемы торчали на специальных подставках, пластинчатые брони — тоже. Наручи, поножи, защита для всадника расположились поскромнее, они были чуть ли не свалены в кучу, но мечи и топоры стояли в отдельных козлах, чтобы удобнее брать. Щиты с одинаковыми гербами — два журавля — висели рядами вдоль стен. Я заметила, что среди относительно новых попалось и несколько старых щитов. Краска местами облупилась, местами выцвела, но поджарый волк в короне, стоящий на задних лапах с мечом в передних, просматривался очень хорошо. Судя по состоянию щитов, кольчуг, мечей и броней, тут хранилось вообще все оружие, принадлежавшее предкам и родственникам Витолда Пустополя. Можно было найти доспехи турнирные и боевые — они, как правило, располагались отдельно. Отыскалось и несколько турнирных комплектов, явно принадлежавших побежденным противникам и по какой-то причине оставшихся невыкупленными. Либо боец погиб, а родственники не захотели тратиться на ставшие бесполезными железки, либо сам рыцарь махнул рукой на старый доспех и предпочел заказать новый. Некоторые доспехи носили следы ударов, виднелись вмятины и зазубрины. Края щитов были выщерблены, а на одном — с волком на гербе — край оказался… э-э… покусан?
М-да, стоит признать, что оружейная комната моего отца не в пример меньше и намного скромнее. Просто небольшой закуток, где на лавке лежали кольчуга и части доспехов, а на стенах висели щит, копье и парочка кожаных курток. Ну, еще в углу стоял сундук с поддоспешниками. Большая часть домашнего вооружения, красиво развешанная по стенам, хранилась у нас в главном зале.
Пока я ходила туда-сюда, осматриваясь и осматривая, сам Витолд топтался на пороге.
— Вы уже нашли что-нибудь? — поинтересовался он наконец.
Я кивнула. Развернула на вытянутых руках несколько кольчуг, посмотрела размеры колечек и их толщину. От меча защитят, от обычной стрелы — да. Но вот от арбалетной, да с близкого расстояния — вряд ли. Однако лучше в кольчуге, чем без нее. Так, вот эта, кажется, подойдет. Колечки плоские, отверстия между ними небольшие. Стрелу должны остановить — если выстрелят не в упор. Теперь к кольчуге подберем поддоспешник…
— Идите сюда. Раздевайтесь!
— Что?
Ой, мама дорогая, и откуда такие мужчины берутся? Он, кажется, засмущался!
— Раздевайтесь. Надо проверить, как на вас это сидит.
— А обязательно? Я хотел сказать, обязательно кольчугу под одежду надевать? М-может, лучше сверху?
— Ага! Приехать в гости в доспехах? Так никто не поступает. Кроме того, кольчуга может запачкать дорогую ткань. Давайте-давайте! Не бойтесь. Вот, — я в нужном порядке разложила на скамье вещи: сначала — льняную рубашку, потом — поддоспешник, затем — кольчугу, и только сверху — кафтан. Понятно?
— Вы тоже так носили? На войне?
— Да. Почти…
У пехотинцев, хоть и не у всех, изначально были кольчуги или панцири. Многие в первый бой шли в кожаной стеганке, снимали кольчуги с убитых, подбирали, чтобы была подходящая по размеру и не слишком порубленная. Мне отцовская кольчуга оказалась великовата, я первое время поддевала вниз два поддоспешника, чтобы не скользила. Было неудобно, тяжело и жарко, но зато осталась жива.
— Только вы отвернитесь!
Надо же! Какой стеснительный! Мужчины на войне меня редко стеснялись — и штаны приспускали, когда приспичит, и переодевались, и спали вместе, и в лечебнице на соседних койках лежали. А уж про то, чтобы ради всего-то трех женщин на сотню баню отдельно топить — и речи быть не могло. Война быстро приучает не обращать внимания на такие мелочи.
Тем не менее, пока Витолд раздевался, я послушно встала лицом к двери.
Мы выехали только через три часа, потратив все время на сборы и суету. Полдень давно уже миновал, и я, посматривая на солнце, прикидывала, что как раз к ужину-то на месте и будем. Отлично! С этими сборами я не успела как следует поесть, только перехватила кружку сбитня и кусок хлеба с маслом — и все. Так что кому как, а лично мне ужинать очень хотелось. По обычаю все гости садятся за стол вместе с хозяевами, так что я могла рассчитывать на теплое местечко с краю стола.
Сказать по правде, поездка мне не слишком понравилась. И в первую очередь тем, что пришлось ехать верхом. А я и раньше не была отменной наездницей — ну где в пехоте учиться скакать на лошади? А теперь, когда у меня нет ноги…
В общем, кое-как меня взгромоздили на самого смирного старого мерина, которому было все равно, кто или что находится у него на спине, лишь бы не слишком тяжелое. Я изо всех сил стиснула бедрами конские бока, схватилась за поводья, не представляя себе, что делать дальше. То есть дома, у отца, я несколько раз ездила верхом, да и на войне тоже приходилось, но с тех пор прошло так много времени! Первая и единственная поездка от дома целительницы до замка не в счет — там паж вел моего коня в поводу, а мне оставалось лишь сидеть и смотреть по сторонам. Я все забыла! А судя по тому, как на меня посматривали сопровождавшие князя гайдуки, помогать мне никто не собирался.
— Вы готовы? — поинтересовался мой подопечный. — Тогда поехали!
Я храбро кивнула, не желая показывать, что мне на самом деле страшно. Сработала привычка быть сильной на людях: никто не должен видеть коробящего душу страха.
Кавалькада тронулась. Двое гайдуков скакали впереди, за ними — мы с князем, а остальные вместе с пажами позади. Всего набралось около дюжины человек — вместе с мальчишками, которых я за бойцов не считала. Тодор Хаш с нами не поехал. Как выяснилось, он сразу после полудня ускакал в охотничий домик, чтобы лично проследить, как устроили княжну, и все подготовить для приезда князя. Если честно, это обрадовало. Рыцарь меня недолюбливал, и в этом мои чувства были взаимны.
Сначала взяли рысью, и я изо всех сил напрягла бедра, чтобы удержаться в седле и не свалиться с него на обочину дороги. Руки вцепились в поводья, загребали в горсти пряди гривы. М-да, хороший защитник — еле на коне держится!
— Все в порядке, Дайна?
Это он что, мне? Вытянув шею, Витолд заглядывал в мое лицо.
— Все, — процедила в ответ сквозь зубы.
— Я не верю, — заявил мужчина. — Эти стиснутые челюсти, раздутые крылья носа, потом еще морщинка между бровей, вытаращенные глаза… Все являлось признаком сильнейшего нервного возбуждения и страха.
— Нет!
Князь улыбнулся так, что у меня кровь прилила к щекам.
— Вы не умеете ездить верхом?
Он спросил это тихо, косясь на гайдуков — не услышал ли кто лишнего? — и пришлось кивнуть:
— Просто… раньше не было возможности, а теперь и подавно…
— Извините. Ваша нога… Но вы сами виноваты, — он заулыбался еще шире, — вы так уверенно стоите на земле, что я не подумал, что… Если хотите, мы можем поехать медленнее!
Признаваться в своей слабости не хотелось, но я кивнула. И Витолд тут же сдержал коня, перейдя с рыси на шаг.
— Торопиться нам некуда, — заявил он вслух. — Я столько времени провел в душных комнатах, что сейчас желаю как следует надышаться весенним воздухом! И полюбоваться на окружающий мир!
Да, признаю, ехать шагом намного приятнее. Тем более что мой старый коняга сам послушно шагал рядом с крепким породистым конем князя, не требуя от всадницы особых навыков верховой езды. Лишь бы не падала и без толку за уздечку не дергала.
— Повод мягче, — между делом исподтишка наставлял меня Витолд. — Локти чуть в стороны. Вот, хорошо. Знаете, надо вам либо другое седло подобрать, либо коня, который слушается только поводьев.
— А такие бывают?
— Бывают. Как вариант, можно найти коня, слепого на левый глаз.
— Зачем?
— Ну как же? Он начнет все время сворачивать влево, потому что голову станет держать набок, — мужчина тут же продемонстрировал как. — И вам достаточно будет время от времени левой же ногой его поправлять. То есть шпорой на левой ноге подталкивать в другую сторону. А стремена можно взять рыцарские, в них нога стоит плотно, как на ступеньке лестницы… Да, — помолчав, признал он, — это наилучший выход.
— Одноглазая лошадь? — У меня вырвался нервный смешок. Калека на калеке.
— Конь, который слушается поводьев и голоса! Обещаю, что займусь этим потом!
— Потом, — фыркнула я. — А сейчас?
— А сейчас, — он выпрямился, — давайте наслаждаться видами!
Откровенно говоря, до недавнего времени у меня не было привычки любоваться пейзажами. На войне, во время марш-бросков, не до красот окружающей природы — скорее бы дойти до привала. Тут надо под ноги смотреть, а не по сторонам. Не то что здесь и сейчас. Мы ехали достаточно медленно, и можно было вдоволь любоваться окрестностями. Пустополь остался по левую руку, город постепенно отступал назад и как бы прятался за холмы, поросшие кустарником. Вокруг расстилалась холмистая местность, которая годилась только для выпаса скота, но никак не для пашни. Тут и там виднелись кусты и одинокие деревья, а с гребня очередной балки уже можно было разглядеть лес. Впрочем, широкие поля и луга — это для битвы хорошо — войска сходятся на равнине, где ничто не мешает сражению. А вот у путешественника, у которого нет других дел и есть время смотреть по сторонам, унылая равнина до самого горизонта вызывает отнюдь не радость, а скуку. Потому сюда и не подходили близко враги, что места для крупного сражения не нашлось — лишь южнее, с противоположной от замка стороны, виднелись поля. Но слева здесь мешала развернуться река, справа — леса и такие вот складки земли, сплошные балки, террасы, овраги и холмы. Негде было устраивать масштабное сражение. Бой вышел коротким, злым, стрелы так и летели дождем. И одна из них… эх, знал бы Витолд Пустополь, что я стала калекой, защищая его родной город, когда он отсиживался в предгорьях! Нет уж, пусть не знает!
Стояла поздняя весна. Все начало зеленеть, на кустах и редких деревьях распускались листья, но было еще достаточно прохладно. Денек выдался неярким, небо затянули облака.
Дорога огибала овраги и балки стороной, шла вдоль берега неширокой речки. И мы тоже свернули на нее, хотя, наверное, напрямик было быстрее и легче. Но отнюдь не для такого всадника, как я. На земле-то я научилась стоять и даже бегать, а вот в седле чувствовала себя неуверенно. Мне некогда было особенно глазеть по сторонам — все внимание сосредоточилось на том, чтобы не упасть с коня. Сильно подозреваю, что длинной дорогой поехали только ради меня. Это выводило из себя — получалось, отряд подстраивался не под его сиятельство Витолда Пустополя, которому целитель только что разрешил встать с постели, поскольку князь еще с осторожностью двигал левой рукой, не под двух мальчишек-пажей, а под меня, телохранителя! Унизительно! Кто кого должен охранять и оберегать? Но вслух я ничего не говорила — терпела, стиснув зубы, и глядела исключительно на утоптанную, влажную после ночного дождя землю — между конских ушей, как учили.