Именно функция боли помогает нам сохранять бдительность и не дает резаться, колоться, обжигаться, обмораживаться, умирать от голода или жажды
В качестве конкретного примера действия функции боли рассмотрим проголодавшегося кролика. Для того чтобы уберечь кролика от голодной смерти, его организм, не получающий питательных веществ, посылает тревожный сигнал в центр управления организмом — его мозг, а именно — в таламус, порождающий опыт восприятия боли, и тем самым сообщает, что кролику нужна пища. Негативные ощущения побуждают кролика отправиться на поиски еды. Если эта физическая потребность не будет удовлетворена за определенный промежуток времени, организм животного усилит сигнал, стимулируя еще больше болевых рецепторов и обостряя голод. То, что прежде ощущалось как легкий дискомфорт, превращается в острую боль. По сути дела, организм посылает сигнал бедствия самому себе, заявляя: «Накорми меня, или умрешь!» Для того чтобы избавиться от мучительного чувства голода, животное подчиняется действию раздражителя и стремится на поиски еды. А теперь предположим, что кролик нашел какой-нибудь источник энергии для организма — то, что принято называть пищей. Когда кролик наконец потребляет эту пищу, мы, пользуясь нашим неточным языком, можем сказать, что он испытывает удовольствие. Но если посмотреть на происходящее с чисто биологической точки зрения, животное испытывает не удовольствие, а скорее снижение уровня дискомфорта или боли.
Способность ощущать боль повышает выживаемость отдельных особей и вместе с тем играет не менее важную роль в обеспечении сохранности видов. К примеру, такой отрицательный раздражитель, как сексуальное напряжение, побуждает всех животных размножаться. У млекопитающих размножение препятствует выживанию особи, так как забота о потомстве вынуждает животное уделять меньше времени обеспечению собственных потребностей. Следовательно, рождение и выращивание детенышей — помеха для выживания индивида. Тем не менее воспроизведение необходимо, так как оно играет ключевую роль в сохранении любого вида. Именно по этой причине все животные под действием биохимических процессов вступают в половые сношения. У людей сексуальная депривация тоже вызывает психологическое напряжение и дискомфорт (а у мужчин даже повышает вероятность возникновения рака яичек). Половые сношения помогают снять половое напряжение, свидетельствуя о том, что, хотя секс обычно воспринимается как приятное занятие, точнее будет назвать его средством снижения боли.
У высших социальных животных, особенно Homo sapiens, еще одним примером отрицательного, или болезненного, раздражителя, способствующего благополучию вида, служит негативный опыт, который мы называем одиночеством. Одинокий, изолированный от общества человек наиболее уязвим. Поскольку ни один человек не может быть полностью самодостаточным, всем нам приходится рассчитывать на помощь, заботу и защиту со стороны окружающих. Предоставленные самим себе, мы особенно беззащитны. Но в группе индивид пользуется преимуществами дополнительной защиты и силы, которую дает увеличение численности. По этой причине природа выбрала отрицательный, или болезненный, раздражитель, который мы называем одиночеством, чтобы побуждать людей стремиться к обществу себе подобных.
Еще один отрицательный раздражитель, способствующий благополучию как индивида, так и всего вида, относится к так называемой «боязни разлуки» (сепарационной тревоге) — физическому дискомфорту, который мы испытываем, расставаясь с близкими. Поскольку романтическая любовь способствует воспроизводству, защите и эффективному воспитанию детей, необходимо, чтобы мы ощущали дискомфорт, расставаясь с партнерами, с которыми нас связывают романтические отношения. Следовательно, хотя нам кажется, что мы радуемся, когда воссоединяемся с любимыми после разлуки, на самом деле мы испытываем снижение уровня боязни разлуки[11].
Итак, органические формы жизни остаются живыми и невредимыми именно благодаря боли. Боль — электрическое стрекало, с помощью которого природа непрестанно подталкивает нас к тому, что идет нам на пользу, и отталкивает от всего, что может причинить нам вред. Следовательно, боль и дискомфорт мы ощущаем не без причины. Боль представляет собой главный раздражитель, благодаря которому все живое вынуждено выживать.
Функция тревоги
У высших животных, особенно млекопитающих, обстоятельства, предвещающие угрозу, вызывают боль специфического типа, которую мы называем тревогой. Тревога представляет собой особую разновидность болезненной реакции, предназначенной для того, чтобы подталкивать высших животных к действиям, заставляя их избегать потенциально опасных обстоятельств.
Желудок — орган, отвечающий за переваривание пищи; его болевые рецепторы реагируют на качество еды, которая в него поступает. Так и мозг, орган, где хранится информация, отвечает за качество получаемой информации. К примеру, крольчонок впервые сует нос в огонь. Высокая температура стимулирует тепловые рецепторы, находящиеся повсюду в коже кролика. Этот отрицательный (болезненный) раздражитель вызывает двигательные рефлексы, побуждающие крольчонка отпрянуть от пламени. Отделавшись всего-навсего поверхностным ожогом, крольчонок сохранит эти болезненные впечатления в форме воспоминания. Впредь при виде светящегося предмета эти воспоминания будут всплывать из памяти и предостерегать кролика, чтобы он не повторял былых ошибок. Вместо того чтобы обжигаться раз за разом, кролик будет пользоваться воспоминаниями как буфером, оберегающим его от возможного получения новых впечатлений, связанных с объектами, которые излучают избыточное тепло.
Несмотря на то, что способность сохранять воспоминания и пользоваться ими позволяет кролику избегать повторных ожогов, это еще не значит, что сами воспоминания совершенно безболезненны. Для того чтобы напомнить кролику о потенциальной опасности, которую представляют огонь и избыточное тепло, память призывает на помощь тот самый тип дискомфорта, который мы называем тревогой. Таким образом, хотя тревога защищает кролика от получения реальных физических повреждений, тем не менее она создает определенную степень дискомфорта. То, что реальная память может заставить человека испытывать психологический дискомфорт (тревогу), свидетельствует о том, что в ней хранятся как эмоциональная информация, так и данные, полученные исключительно путем восприятия. Наличие эмоциональной памяти приписывают миндалевидному телу мозга, повреждения которого могут привести к потере человеком способности вызывать воспоминания, имеющие эмоциональное содержание (Le Doux, 1994 г.).
Благодаря этой развитой способности хранить эмоциональные воспоминания, а также способности испытывать тревогу организму уже незачем выдерживать действительную физическую травму, прежде чем у него появится мотивация избегать потенциально опасного опыта. Следовательно, тревога действует как средство раннего предупреждения, побуждающее организм остерегаться потенциальных опасностей еще до того, как они реализуются.
В другом, несколько утрированном, примере того, как служит нам тревога, представим себе, что кролик забирается в пещеру и вдруг сталкивается нос к носу со свирепой пумой. Рискованный характер этой ситуации заставляет кролика испытывать острые болезненные симптомы тревоги, предназначенные для того, чтобы вынудить его спасаться от потенциальной опасности бегством. К негативным симптомам тревоги относятся учащенное сердцебиение, мышечное напряжение, гипервентиляция, дрожь, потовыделение — все они призваны заставить кролика очутиться как можно дальше от источника дискомфорта (в данном случае — от пумы), причем сделать это как можно быстрее и эффективнее. Следовательно, несмотря на то, что пума еще не успела прикоснуться к кролику, кролик уже испытывает боль — в результате собственной тревоги.
Когда животное сталкивается со смертельной опасностью, как в нашем примере, симптомы тревоги могут быть чрезвычайно болезненными. Значит, тревога служит выгодной адаптацией, поскольку вынуждает животное максимально быстро и эффективно реагировать на потенциально опасную ситуацию. Если наш кролик сумеет удрать от пумы, опыт, порожденный тревогой, будет заложен в его память. В следующий раз, когда кролик выберется из своей норы, вызывающие тревогу воспоминания о былом опыте столкновения с пумой вынудят его держаться как можно дальше от пещер и пум. Благодаря такой функции, как тревога, нашему кролику уже незачем вновь и вновь переживать нападение пумы, чтобы сообразить, что таких нападений следует избегать. Именно по этой причине тревога представляет собой биологическую необходимость. Как писал Эрнест Беккер в «Отрицании смерти»,
…для выживания животным необходима защитная реакция страха, связанная не только с другими животными, но и с самой природой. Им необходимо видеть подлинные взаимоотношения своих ограниченных возможностей и опасного мира, в котором они находятся. Реальность и страх уживаются вместе естественным образом{28}.
По мере того как мозг человека по сложности превосходил мозг других видов, у нас появлялось все больше развитых когнитивных способностей. Во-первых, в нашем мозге гораздо больше места для хранения информации, что позволяет нам сохранять множество воспоминаний. Во-вторых, человек как вид наделен развитой способностью к осмыслению своего собственного возможного будущего. В итоге сочетающегося влияния этих двух способностей — к примеру, осознание людьми того факта, что голод вызывает боль, улучшает нашу способность предвидения, — мы мотивированы обеспечивать себя едой и жильем не только на данный момент, но и на будущее. В отличие от многих наших предшественников в истории эволюции, которым требовался такой непосредственный раздражитель, как голод, чтобы заняться поиском пищи, люди вынуждены следить за доступностью пищи задолго до того, как в ней возникнет реальная потребность. Эта способность к предвидению дает нам дополнительное преимущество — запас времени на удовлетворение самых основных жизненных потребностей. Так как более примитивные организмы подчиняются непосредственному раздражителю, голоду, побуждающему их заняться поисками необходимой пищи, у них в запасе может оказаться всего несколько дней, чтобы раздобыть очередной обед и спастись от голодной смерти. А мы, люди, благодаря развитой способности предвидения занимаемся поисками пищи еще до того, как проголодаемся.
Несмотря на все преимущества нашей способности предвидения, у нее есть серьезный недостаток. Вместо того чтобы тревожиться об опасностях, присутствующих в настоящем, люди, наделенные способностью предвидения, испытывают тревогу в связи со всевозможными угрозами, которым могут подвергнуться в будущем. Это означает, что люди тревожатся не только о том, как раздобудут следующий обед, но и том, как сохранят его до завтра. Вдобавок предметом нашего беспокойства является не только завтрашний обед, но и все прочие необходимые нам для подкрепления сил в будущем, если не до конца нашей жизни. Именно поэтому способность предвидения не только дает нам преимущество, но и постоянно вызывает сильную тревогу.
Во многих отношениях тревога как функция представляет собой нашу первую линию обороны в непрестанной борьбе за выживание. Именно функция тревоги делает нас настороженными и бдительными, побуждает всегда оставаться начеку в ожидании возможной угрозы в виде голода, обезвоживания, избыточного тепла или холода, незнакомых людей, болезней, хищных животных, ядовитых растений, острых предметов, огня, наводнений, засух, ураганов, темноты и пр. — словом, всего, от чего мы можем спастись благодаря нашим уникальным способностям, причем сделать это задолго до того, как потенциальная угроза станет реальной. Именно функция тревоги мотивировала нас добывать огонь и создавать электрическое освещение, развивать всевозможные медицинские технологии, строить плотины и фортификационные сооружения, возводить силосные башни для хранения огромных запасов пищи, изобретать методы охлаждения и замораживания. Благодаря нашей развитой способности предвидения в сочетании с тревогой, вызванной нашим страхом перед потенциальными будущими опасностями, мы одержимы своим будущим. Мы просто обязаны оставаться такими, ибо в ту же минуту, как мы расслабимся и утратим бдительность, мы станем уязвимыми в мире, полном потенциальных опасностей и хищников. В сущности, чем меньше мы тревожимся, тем более уязвимыми становимся и тем большей опасности подвергаемся.
…Чем меньше мы тревожимся, тем более уязвимыми становимся и тем большей опасности подвергаемся
Если у других животных есть когти или острые зубы, чтобы защищаться, то у человека — способность предвидения, или предусмотрительность. Благодаря развитой способности представлять наше возможное будущее человечество приспособлено к спасению от гораздо более разнообразных опасностей, чем любое другое существо. Однако за развитый интеллект такого типа пришлось очень дорого заплатить.
Столкновение нравственного сознания и функции тревоги
Что же происходит с нашей функцией тревоги при столкновении с уникальным для нашего вида осознанием смерти? Каким образом нам удается эффективно пользоваться своей способностью предвидения, если она непрестанно напоминает нам, что мы в конце концов умрем?
Наша способность предвидения в сочетании с функцией тревоги — вот что не дает нам ослабить бдительность и побуждает всегда оставаться начеку в ожидании потенциально опасных ситуаций. И несмотря на то, что это осознание побуждает нас избегать опасностей, в то же время оно ставит нас перед фактом: что бы мы ни делали ради собственной защиты, в итоге наши усилия тщетны. Как бы усердно мы ни обеспечивали себя пищей и жильем, как бы ни защищали и ни берегли, как бы старательно ни планировали свое будущее и ни готовились к нему, мы точно знаем: смерть неминуема и неизбежна. Это осознание лишает функцию тревоги всей ее эффективности и в итоге отнимает у человечества способность эффективно выживать.
Ни одно другое существо на нашей планете не способно осмыслить идею собственного существования. Значит, ни одно существо понятия не имеет о своем небытии, недолговечности, смерти. Этот факт перекликается с другим: ни одно существо не способно осмыслить идею своего будущего. До появления человека все существа жили одной минутой и ради этой минуты. Если животное ощущало голод, оно отправлялось на поиски пищи. Устав, оно засыпало. Оно жило и умирало без единой осознанной мысли о своем смертном бытии и небытии, не имело концептуального представления о своем возможном будущем и, следовательно, о своей возможной смерти. Вопрос «Что будет со мной завтра?» был задан лишь после того, как человек понял, что существует такое понятие, как «завтра». Согласно меткой формулировке «Британской энциклопедии» «осознание текущего момента, которое ни у одного другого вида не проявляется с такой настоятельной четкостью, позволяет человеку в настоящем полагаться на опыт прошлого и строить планы в отношении обстоятельств, возможных в будущем. Однако это свойство дает и другой эффект: оно заставляет человека осознать, что он подвергается процессу, который влечет за собой изменение, старение, упадок и в итоге смерть всех живых существ. Таким образом, человек знает то, чего, по-видимому, не знает о себе ни одно другое животное, а именно — что он смертен. Человек может мысленно перенестись в будущее и предвидеть собственную кончину. Погребальные обычаи человека — мрачное свидетельство тому, что мыслями о смерти он был поглощен с тех пор, как в эпоху палеолита возникла человеческая культура. Важно то, что погребение умерших не практикует никакой другой вид. Таким образом, угроза смерти неразрывно связана с осознанием времени человеком»{31}.
В довершение всего, мы не только сознаем, что нам придется умереть, но и понимаем, что смерть может наступить в любой момент. В нашем будущем нет никакой определенности. Мы проводим жизнь в тревоге, под мифическим дамокловым мечом, ожидая дня, когда единственный волосок, удерживающий неминуемую гибель над нашей головой, наконец лопнет.
Представьте себе, насколько очевидно это должно было быть нашим давним предкам. Разве у первобытного человека имелись хоть сколько-нибудь веские основания полагать, что каждый последующий день не станет для него последним? Вообразите время, когда медицина не существовала как таковая, и безобидная, на первый взгляд, зубная боль или боль в животе могла стать причиной смерти уже на следующий день. В каком страхе и неопределенности должны были постоянно жить наши предки! В сообществе кочевников даже такая простая, на первый взгляд, задача, как добывание следующего обеда, являлась потенциально смертельной. Если сегодня нам достаточно подъехать к окошку выдачи ближайшего ресторана, чтобы удовлетворить свою суточную потребность в мясе, то первобытным людям приходилось с примитивным охотничьим снаряжением выступать против свирепых зверей и сражаться с ними не на жизнь, а на смерть, чтобы в следующий раз иметь возможность поесть. В те давние времена угроза смерти была перманентной. Но несмотря на все современные удобства и медицинские технологии, в сущности, изменилось немногое. Никакие достижения не отменяют тот факт, что все мы обречены умереть и что смерть может произойти в любой момент. Да, мы можем прожить на двадцать-тридцать лет дольше наших предшественников, но что это меняет в сравнении с вечностью?