Марти уже во все горло орал песню:
— Домой, домой, в поля и леса! Где скачет олень и крадется лиса! Где редко услышишь ты бранное слово, где небо такое всегда голубое!
Смит вел машину, то и дело переключая скорость и объезжая канавы и рытвины, пересек несколько мелких речушек по шатким деревянным мостикам и вот, наконец, оказался у края пропасти, на дне которой грозно ревел бурный поток. Через пропасть был перекинут узенький пешеходный мостик, на той стороне виднелась на опушке деревянная хижина под сенью высоченных сосен и кедров. А в отдалении высилась, точно страж, гора Дана высотой в тринадцать тысяч футов, верхушка которой была увенчана снежной шапкой.
Смит остановил машину, Марти продолжал витать мыслями в облаках — слишком уж сильное впечатление произвели на него красоты дикой природы. Но, должно быть, он все же понял, что они приблизились к месту назначения и что ему придется какое-то время побыть там. Спать там, возможно даже — прожить несколько дней.
Смит обошел машину и открыл дверцу с его стороны, и Марти нехотя и неуклюже выбрался из нее. Увидев мостик, так и отпрянул — тот легонько раскачивался от ветра. А внизу, на дне пропасти глубиной футов в тридцать, грозно ревел горный поток.
— Я и на милю не подойду к этому поганому сооружению! — нервно взвизгнул он.
— Главное — не смотреть вниз. Пойдем, пойдем, вперед, Марти! — принялся подбадривать его Смит.
Марти впился пальцами в шаткие перила.
— Что вообще мы делаем здесь, в этом совершенно диком месте? Ни жилья, ни домов, одна лишь эта развалюха в кустах!
Уже на подходе к дому, оскальзываясь на грязной тропинке, Смит заметил:
— Наш человек живет здесь.
Марти остановился.
— Так вот оно что!.. Я и пяти секунд не пробуду в этом примитивном жилище! Сомневаюсь, что там даже туалет есть. И водопровод. А уж электричества нет наверняка, а стало быть, работать на компьютере невозможно. Я не могу без компьютера!
— Зато там нет и убийц, — заметил Смит. — И потом, никогда не суди о книге по ее обложке.
Марти насмешливо фыркнул.
— Какая банальность!
— Вперед, и без лишних слов!
Они пересекли опушку и оказались в тени огромных желтых сосен с раскидистыми ветвями. Воздух был насыщен густым хвойным ароматом. Впереди виднелась ветхая хижина. Всякий раз, бросая на нее взгляд, Марти удрученно и с отвращением качал головой.
Внезапно раздался жуткий вой, и вся кровь у них застыла в жилах.
С дерева над их головами спрыгнул большой горный лев и расположился на дорожке футах в десяти от них. Желтые глаза злобно сверкали, длинный хвост метался из стороны в сторону.
— Джон! — взвизгнул Марти и развернулся, чтобы бежать назад.
Смит ухватил его за плечо.
— Погоди.
Откуда-то сверху раздался голос с отчетливо выраженным английским акцентом:
— Стойте смирно, джентльмены. Не думайте доставать оружие, он не причинит вам вреда. Возможно, и я тоже.
Глава 22
1.47 ночи
Близ Ли Вайнинга
Горный хребет Сьерра, Калифорния
Снизенького крыльца хижины сошел стройный, но крепкий мужчина среднего роста с английской штурмовой винтовкой «энфилд» в руках. Слова его были адресованы Смиту, но взгляд устремлен на Марти Зеллербаха.
— А ты не говорил, что приедешь не один, Джон. Сам знаешь, сюрпризов я не люблю.
— Я буду просто счастлив уехать отсюда, — шепнул Марти Смиту.
Но Смит проигнорировал эту его ремарку. Питер Хауэлл принадлежал совсем к иному разряду людей, нежели Марти Зеллербах. Расставленные им ловушки были смертельны, и все сказанное им следовало принимать всерьез. А потому Смит заговорил с этим человеком спокойно и тихо:
— Свистни своей кошке, Питер, чтобы не пугала людей, и отложи пушку. Я знаком с Марти куда дольше, чем с тобой. И в данный момент вы оба нужны мне.
— Но я его совсем не знаю, — столь же спокойно заметил мужчина. — Вот в чем загвоздка. Ты говоришь, что хорошо знаешь его. Но настолько ли хорошо, чтобы знать, что он чист и за ним нет «хвоста»?
— Чище не бывает, Питер.
Хауэлл внимательно и изучающе смотрел на Марти, наверное, с целую минуту. У него были светло-голубые, холодные и ясные глаза, и взгляд их пронизывал насквозь, как рентген. Затем обернулся к зверю, распластавшемуся на тропинке.
— Кыш, Стэнли, — мягко сказал он. — Вот так, молодец, хорошая киска. Пошла, пошла!
Горный лев поднялся, развернулся и затрусил по направлению к хижине, время от времени оборачиваясь, точно в надежде услышать приказ вернуться и разделаться с незваными гостями. Но приказа не последовало, и вот, вильнув хвостом последний раз, животное скрылось в тени за хижиной.
Марти возбужденно наблюдал за всей этой сценой.
— Сроду не слыхивал о дрессированных горных львах. Как вам это удалось? Он даже откликается на свою кличку. Нет, совершенно изумительное животное! А известно ли вам, друзья мои, что африканские короли использовали для охоты дрессированных леопардов? А в Индии был обычай дрессировать обезьян и...
Хауэлл остановил его взмахом руки.
— Давайте лучше поговорим об этом дома. Никогда не знаешь, чьи уши могут вас подслушать. — И, взмахнув карабином, он посторонился, давая им пройти в хижину. Смит шел последним, и когда поравнялся с англичанином, тот приподнял бровь и кивком указал на Марти. Смит ответил ободряющим кивком.
Внутри хижина оказалось куда просторнее, чем выглядела снаружи. Они вошли в уютную гостиную, где ничто не напоминало обстановку ковбойского пристанища из вестернов, кроме разве что огромного, выложенного из камня камина. Мебель вполне удобная, старинные предметы быта английского сельского дома гармонически сочетались с кожаными клубными креслами и военными сувенирами. Но нельзя сказать, чтобы все стены были сплошь завешаны ружьями, винтовками, флажками полков и снимками солдат в рамочках. Здесь также нашлось место и для огромных абстрактных полотен Кунинга, Ньюмана и Ротко. Причем все это были оригиналы, стоящие целое состояние.
Гостиная занимала почти всю площадь хижины, но влево от нее отходило крыло, совершенно незаметное извне, и терялось где-то в глубине соснового леса. Вся же хижина была построена в форме буквы "L". За первой дверью из холла виднелся небольшой кабинет. А там, на столе, стоял самый современный персональный компьютер. Марти испустил восторженный возглас. Питер Хауэлл с удивлением наблюдал за тем, как он, позабыв обо всем на свете, бросился к компьютеру.
— Что это с ним? — тихо спросил Хауэлл.
— Синдром Асперджера, — ответил ему Смит. — А вообще-то он самый настоящий гений, особенно во всем, что касается электроники. А вот находиться среди людей для него сущий ад.
— Он что, давно не глотал таблеток?
Смит кивнул.
— Нам пришлось покидать Вашингтон в большой спешке. Дай мне минуту. Потом все расскажу.
Хауэлл, не говоря ни слова, вернулся в гостиную. Смит подошел к Марти, сидевшему за компьютером. Марти с упреком взглянул на него.
— Почему ты сразу не сказал мне, что у него здесь имеется генератор?
— Просто из-за этого льва все напрочь вылетело из головы.
Марти понимающе кивнул.
— Эта киска Стэн — горный лев. А известно ли тебе, что китайцы дрессировали сибирских тигров, и те...
— Поговорим об этом позже. — Смит вовсе не был уверен в безопасности этого места, несмотря на все утешительные слова, которые сам успел наговорить Марти. — Можешь еще раз попробовать выяснить, с кем говорила Софи в те последние дни? И разыскать Билла Гриффина?
— Именно этим и намеревался заняться. Сейчас увидим, на что способна эта штуковина. Если, конечно, она не столь же примитивна, как место и образ жизни, избранные твоим приятелем.
— Никто не сделает это лучше тебя. — Смит похлопал друга по плечу и отошел чуть в сторону, наблюдая за тем, как пальцы Марти все быстрей и быстрей бегают по клавиатуре, а сам он погружается в столь знакомый и милый его сердцу компьютерный мир.
Марти проворчал себе под нос:
— Просто поразительно мощная штуковина!.. Впрочем, неважно. Вещи действительно не являются таковыми, какими кажутся на вид.
Смит вернулся в гостиную и увидел, что Питер Хауэлл сидит у камина и чистит ствол черного охотничьего карабина. В камине ревел огонь, отбрасывая длинные языки оранжевого пламени. Картина была преисполнена уюта и умиротворения, если бы не грозное оружие в руках англичанина.
Хауэлл заговорил, не поднимая глаз:
— Садись. Вон то кожаное кресло очень удобное. Привез сюда из своего клуба, когда показалось, что в прежнем доме не так надежно. И надо бы отсидеться там, где меня почти никто не знает. И где всегда можно прикрыть задницу.
Хауэлл заговорил, не поднимая глаз:
— Садись. Вон то кожаное кресло очень удобное. Привез сюда из своего клуба, когда показалось, что в прежнем доме не так надежно. И надо бы отсидеться там, где меня почти никто не знает. И где всегда можно прикрыть задницу.
Рост Хауэла составлял почти шесть футов, и гибкая стройная фигура заставляла казаться еще выше. На нем была темно-синяя фланелевая рубашка и толстые, британского армейского образца брюки цвета хаки, заправленные в черные солдатские ботинки на шнуровке. Кожа на узком лице потемнела и задубела от ветра и солнца. Глубоко посаженные глаза казались почти черными. Взгляд их был острым и настороженным. Густые, некогда черные волосы поседели, а сильные коричневые от загара руки напоминали кору дерева.
— Расскажи об этом твоем дружке Марти.
Джон Смит опустился в кресло и вкратце поведал Питеру историю их знакомства и отношений с Марти. Рассказал о трудностях, которые тот испытывал в детстве и юности, объяснил, что такое синдром Асперджера.
— Для него все изменилось. Лекарства позволяли чувствовать себя независимым. Принимая их, он был способен усидеть на лекциях и осилить совершенно неподъемный для других объем работы, получить сразу две докторские степени. Когда он находится под воздействием таблеток, то может проделывать все те скучные заурядные вещи, необходимые для простого выживания. Сменить, к примеру, перегоревшую лампочку, постирать и приготовить себе поесть. Нет, вообще-то у него полно денег, и он вполне мог бы позволить себе нанять повариху или уборщицу, но он страшно нервничает и раздражается в присутствии незнакомых людей. Да и потом, раз уж он все равно должен принимать лекарство, то вполне способен обслужить себя.
— Рука бы не поднялась винить его в чем-то. Так ты говорил, лекарство у него кончилось?
— Да. Об этом свидетельствуют и манера поведения, и все эти разговоры на повышенных возбужденных тонах. Он готов рассказывать байки ночи напролет, сам при этом почти не спит, любого может свести с ума. И если это продолжится и дальше, то он окончательно выйдет из-под контроля. Станет опасен для себя и, возможно, для окружающих тоже.
Хауэлл удрученно покачал головой.
— Страшно жаль парня. Ведь он еще такой молодой.
Смит усмехнулся.
— Знаешь, а сам он при этом вовсе не чувствует себя несчастным. Марти жалеет тебя.И меня тоже. Нет, он действительно жалеет нас. Потому что нам не суждено узнать то, что он знает. Мы никогда не поймем и не воспримем того фантастического мира, в котором он существует. И это огромная потеря для человечества — то, что он абсолютно изолировался от общества, целиком сосредоточил все свои интересы на манипуляциях с компьютером. Хотя, насколько я понимаю, так преуспел в этом своем занятии, что с ним консультируются многие эксперты-компьютерщики со всего мира. Но никогда лично. Исключительно через электронную почту.
Хауэлл продолжал чистить оружие. На сей раз то был «хеклер и кох МП5» — совершенно убойная на вид штука. Помолчав, он заметил:
— Но если он заторможен, когда сидит на таблетках, и совершенный псих, когда с них соскакивает, как же ему вообще хоть что-нибудь удается, а?
— В том-то и вся штука. Он научился отпускать вожжи, приводить себя в такое состояние, когда таблетки еще работают, не позволяют, что называется, сойти с орбиты, но действие их не подавляет мысль. Несколько часов в сутки он пребывает в таком вот промежуточном состоянии и наслаждается своими придумками и играми. Новые оригинальнейшие идеи посещают его с непостижимой быстротой. В такие моменты он умен, решителен, быстр, как молния. Он непобедим.
Хауэлл поднял голову. В бледно-голубых глазах сверкнул огонек.
— Непобедим в компьютерных сражениях, ты хочешь сказать? Что ж, это интересно... И он снова занялся штурмовой винтовкой марки «хеклер и кох». Этим оружием несколько лет тому назад пользовались британские спецслужбы. Возможно, и сейчас оно находилось у них на вооружении.
— Ты всегда чистишь оружие, когда у тебя в доме гости? — Смит прикрыл глаза. Давала знать о себе усталость после долгого переезда из Сан-Франциско.
Хауэлл насмешливо фыркнул.
— Читал когда-нибудь «Белый отряд» Конан Дойла? Хорошая, доложу тебе, вещь. Куда как интересней, чем все эти байки о Шерлоке Холмсе. Там все вверх ногами. Мальчишка оказывается отцом взрослого мужчины и все такое прочее. — Какое-то время он размышлял о превратностях судьбы всех этих мальчишек и мужчин, затем продолжил: — Короче, был в той книге такой персонаж. Гребец по прозвищу Черный Саймон. И вот как-то утром главный герой спрашивает его, зачем это он затачивает свою саблю до остроты бритвы, ведь никаких боевых действий вроде бы не предполагается. И в ответ Черный Саймон говорит, что вот уже несколько ночей кряду снится ему красная корова, в точности такая же, что появлялась в снах за несколько дней до сражения у Креси[3]. И этой ночью опять приснилась, проклятая. Вот он и готовится. Ну и, разумеется, чуть позже тем же днем предсказания Саймона оправдались, их атаковали испанцы.
Смит усмехнулся и открыл один глаз.
— Что означает примерно следующее: раз я у тебя появился, жди неприятностей, так?
Морщинистое лицо Хауэлла расплылось в улыбке.
— Примерно так.
— Знаешь, ты, как всегда, прав. Мне нужна помощь. И дело, судя по всему, весьма опасное.
— Неужто я снова пригодился? Старый отшельник, пустынная крыса?
Смит познакомился с Хауэллом от скуки, во время подготовки операции «Щит в пустыне», когда в госпитале каждый день ждали и готовились к приему раненых, а военные действия так и не начались. Зато они начались для Питера Хауэлла. Вернее, если уж быть до конца точным, Питер сам ввязался в них вместе со своими ребятами из Специальных аэромобильных сил. Питер так никогда и не сказал, где «это» произошло, но однажды ночью его привезли в госпиталь, и выглядел он, как призрак, восставший из могилы. Страшно высокая температура, пульс нитевидный, слаб, как новорожденный котенок. Кое-кто из врачей клялся и божился, будто бы слышал, как ночью где-то поблизости приземлился вертолет.
Но толком никто ничего не знал. Как раненый попал сюда, кто его привез — так и осталось тайной.
Смит сразу же заметил, что на раненом британская камуфляжная форма, без каких-либо знаков отличий и эмблем полка, и что вся она искусана ядовитой рептилией. Жизнь Питеру удалось спасти, приняв безотлагательные меры. Прошло несколько дней. Питер поправлялся, и постепенно они со Смитом сблизились и стали уважать друг друга. Тогда же Смит и узнал его имя и звание — майор Питер Хауэлл из САС. И что побывал он где-то в самой глубине иракской территории, выполняя сверхсекретное задание. Ничего больше Питер по этому поводу не сказал. Он был слишком стар для обычного бойца САС, а потому напрашивался вывод, что задание действительно было каким-то очень уж специальным. Но даже долгие годы спустя Питер выдавал лишь отдельные крупицы сведений, и в целом вся эта история так и осталась туманной.
Проще говоря, Питер принадлежал к числу тех отчаянных неугомонных англичан, что вечно ввязывались в разного рода конфликты и заварушки, малые или большие, на протяжении вот уже двух последних столетий. Причем порой им было все равно, на чьей стороне воевать. Он получил два образования, закончил Кембридж и Сандхерст[4], был лингвистом и искателем приключений, а в САС вступил во время войны во Вьетнаме. Когда стало ясно, что той войне конец, он поступил в МI-6. И с тех пор работал на разведку, то одну, то другую, в зависимости от того, какая шла война — с активными боевыми действиями или «холодная», — а иногда и на две сразу. Пока, наконец, не стал слишком стар для всех этих игр.
Теперь он находился на заслуженном отдыхе и решил поселиться в тихом и малонаселенном уголке Сьерра-Невады. Во всяком случае, внешне все выглядело именно так. Смит подозревал, что его «отставка» столь же загадочна и туманна, как и вся остальная жизнь.
Объявленному в федеральный розыск Смиту могли бы помочь только такие службы, как МI-6 или САС.
— Мне необходимо попасть в Ирак, Питер. Тайно, но иметь там надежные контакты.
Хауэлл начал собирать винтовку.
— Это не просто опасно, мой мальчик. Это самоубийство. Не выйдет. Ни янки, ни британцу туда лучше не соваться. Особенно сейчас, когда там такая обстановка. Ничего не получится.
— Но они убили Софи. И мне надо туда попасть!
Хауэлл издал странный звук, подобный тому, что издавал залегший на тропинке его ручной лев.
— Стало быть, вон оно как. Может, все же объяснишь, как и за что ты попал в розыск?
— Откуда ты знаешь, что я нахожусь в розыске?
— Слухами земля полнится. Стараюсь держаться в курсе событий. Сам находился в розыске несколько раз. И всякий раз этому предшествовала весьма любопытная история.