Властная структура Кабаркуля рухнула и рассыпалась. Рассчитывать на протекцию бывших покровителей было глупо и наивно. Всех сдадут, уволят с отрицательной формулировкой, заведут десятки уголовных дел, рассуют чиновников по зонам, закроют роскошные отели близ Черепашьего оврага и торжественно объявят, что накрыли в Южном федеральном округе очередную банду, сросшуюся с властными структурами. Кущевская-Сущевская-2. Хотели? Получите! Дементьеву придется исчезнуть. Он обкатывал эту мысль и приходил к выводу, что не такая уж она и кислая. Но не сегодня. И не завтра. Он должен испариться умно, без потерь и неприятностей в дальнейшем. Он покинет эту страну и обоснуется там, где никто не достанет…
Он получил жестокий удар по профессиональному самолюбию. И должен ответить — пусть и с опозданием. Будь он проклят, если у «мстителей» нет сообщников в полиции! Они владеют информацией, которую им может предоставить только полицейский. Дементьев с угрюмым видом шатался по управлению, смотрел на озабоченных людей, шныряющих по зданию, мысленно составлял список. Прибыли черные от усталости помощники, поежились, когда он уставился на них, как на ярких представителей мирового зла.
— Ну типец, — с убитым видом вымолвил проницательный Макагон. — Да пошло оно к чертовой матери, уволюсь из органов, работать пойду… Шура, мы с тобой в черном списке, нас завтра расстреляют.
— Товарищ капитан, поимейте совесть, — заканючил обиженный Лапчик. — Что мы вам сделали? Мало того что ишачим как проклятые, не видя личной жизни, так вы еще и предъяви нам абсурдные кидаете.
— Ничего я вам не кидаю, — процедил сквозь зубы Дементьев. — Но скажите, дорогие мои, — за последнюю неделю что вы сделали на работе такого, за что бы вам не было стыдно? Говоря иначе, где хоть одна реальная зацепка? Хоть в деле маньяка, хоть в деле любителей глумиться над чиновниками?
— Так это самое, Олег Михайлович… — сконфуженно пробормотал Шура. — Не только у нас нет зацепок — у вас их тоже нет… — И зажмурился, ожидая заслуженную оплеуху.
К вечеру субботы стала поступать информация, что крысы покидают тонущий корабль. Посадил семью на джип и скрылся в неизвестном направлении начальник районной ГИБДД подполковник Штопан. Не отвечает на телефонные звонки руководитель бюджетного отдела мэрии Вольский, но люди видели, как он с вороватым видом садился на собственный катер. Убыл в сопровождении бледной жены председатель горсовета Заклинав, но не на «буере», а на битой побрякушке Волжского автозавода, принадлежащей его садовнику. Бежал руководитель отделения Рос технадзора, бежал главврач районной больницы, владелец племенной фабрики, совмещающий свои обязанности с обязанностями руководителя местной ячейки правящей партии. При этом не возникало уверенности, что к вечеру воскресенья они вернут в дома свои семьи, а утром в понедельник выйдут на работу.
Из «Гнезда дракона» поступали новости еще краше: алюминиевый магнат пакует чемоданы, вызвал дополнительную охрану из Краснодара. Переговоры отменяются… Руки опустились окончательно. В девять вечера, когда на улице стемнело, он распустил по домам своих помощников. Сил уже не было смотреть, как эти двое измеряют друг другу давление и жалуются на несуществующие болячки. В десять тридцать позвонил дежурный по управлению и поведал срывающимся от волнения голосом, что за гаражами на Маниловской совершено нападение на женщину. Снова маньяк?! А почему бы нет, собственно? Служебные обязанности никто не отменял. Дементьев выехал в составе оперативно-следственной группы. Долго тряслись по закоулкам, и не сказать, что были в благодушном настроении, когда стали выгружаться. Странно весьма, но жертва оказалась живой. Молодая продавщица оптово-розничной текстильной компании, офис которой расположен в этой глухомани. Фамилия — Кравченко. Суббота выдалась напряженной, ревизия, клиенты, пришлось трудиться до десяти. Решила срезать через лесополосу, чтобы быстрее добежать до остановки, маршрутки пока ходили, где и подверглась нападению неизвестного. Про маньяка, орудующего в Кабаркуле, девушка слышала, но что же теперь — на работу не ходить и с работы не возвращаться? Она тряслась, сидя на подножке полицейской машины, бледная, с посиневшими губами, не сказать, что сильно симпатичная, повествовала, спотыкаясь через слово. Незнакомец шел за ней. Возник из ниоткуда и шел. Она испугалась, ускорилась, но и он ускорился, побежал. Настиг, когда она выхватила из сумочки свисток, сжал ее сзади за горло. Она ударила его локтем в живот, вырвалась, засвистела. До остановки было рукой подать. Понятно, что никто не прибежит, но… Маньяк, как видно, удивился, отпрянул, вроде как задумался. Она промчалась метров двадцать, споткнулась о коряжину, вскочила, глянула назад. Он стоял между деревьями, смотрел ей вслед. Девушка не уверена, но ей показалось, что он засмеялся. Потом развернулся, потопал в темноту, а девушка, чуть живая от страха, кинулась на дорогу. Примет изувера она, естественно, не разглядела. Мужчина, вроде не старый, средний рост, такое же сложение, ничем особенным от него не пахло. На месте преступления оперативники ничего не нашли, кроме странных следов без рисунка подошвы. Медик осматривал кровоподтеки, оставшиеся на хрупком вибрирующем горлышке, и как-то неопределенно хмыкал.
Незадолго до полуночи капитан Дементьев вернулся домой. Закатил машину в гараж и, полумертвый от усталости, потащился в сад. Был тихий вечер, плавно переходящий в ночь, — душный, сухой, безветренный. Ветви деревьев заслоняли дом, в котором на кухне горел свет. Он закрыл за собой дверь гаража, встал посреди дорожки — угрюмый, сгорбившийся, с пистолетом в безвольно висящей руке. Посмотрел по сторонам, прислушался. Поскрипывали цикады, а в остальном в округе властвовала полная тишина. Он почувствовал щемящую тоску. С усилием проглотил ком, разбухший в горле.
— Ну где же вы, суки? — пробормотал он. — Покажитесь…
Темный сад помалкивал. Помалкивали темные аллеи, молчал дом, молчали фруктовые деревья, похожие в темноте на разлапистых инвалидов.
— Ну явитесь же, где вы там прячетесь? — не унимался он, медленно поворачиваясь по часовой стрелке. — Хотите сказать, что вас сегодня нет? А-а, понимаю… Боитесь человека с пистолетом? — Он выдохнул подступившую к горлу злобу и швырнул пистолет за деревья. — А так? Нормально? Ну где же вы? Подходите, не бойтесь…
Он истекал желчью, тоской, разочарованием. Ждал. Развел руки, чтобы все видели, что в них ничего нет. Но посторонние не являлись. Было тихо. А интуиция озадаченно помалкивала — он не понимал, то ли есть кто-то в этом саду, то ли нет тут никого. Очнувшись, он понял, что выглядит полным идиотом. Потупился в землю, что-то проворчал и полез в кусты искать свой «браунинг»…
Капитан вошел в дом со спокойным лицом, тщательно вытер ноги о коврик. Агата — бледная, какая-то истончившаяся, с немытой головой — сидела за столом и проводила странные химические опыты. В одной руке она держала бутылку виски, в другой бутылку мартини и одновременно, с настороженным видом сливала содержимое обеих емкостей в один граненый бокал. Сильно пьяной она не казалась. Сильно трезвой, впрочем, тоже. Рядом с женщиной валялись обрывки газеты, какие-то клочки материи, иголки, нитки.
— Дорогая, эти две вещи смешивать нельзя, — предупредил Дементьев.
— Неправда, — возразила Агата, не поднимая на него глаз. — Чего хочет женщина, того хочет бог…
— Неужели? — возмутился он, отбирая у нее бутылки. — Да богу бы такая дичь и в голову не пришла. Шила куклу вуду? Гадала на ромашке? — кивнул он на обрывки у девушки под ногами. — Любит, не любит? Ну и как?
— Пока терпит, — пожала она плечами. Подняла на любовника мутные глаза. — Скажи, Олежек, я доступная или достойная?
— Ты та, что мне нужна, — буркнул он, озираясь по сторонам. — Хотя мусор за весь день могла бы и вынести.
— Так вот оно что, я нужна тебе для того, чтобы выносить мусор? — прозрела Агата.
Дементьев проснулся в семь, живой, здоровый, не под прицелом видеокамеры. Повернул голову и уставился на спящую Агату. Она сопела с обиженной мордашкой, подоткнув кулачок под щеку. Странная мысль обосновалась в голове. «А почему бы этой девчонке не оказаться сообщницей бандитов?» — подумал Дементьев. Ну так, чисто в теории. О мотивах пока не будем. Лучше о возможностях. Глупая? — отнюдь. Плохо соображает? Ни в коем случае. Весь день Дементьев на работе, а она сидит в доме и имеет беспрепятственный доступ к его компьютеру, в котором хранится информация для «ограниченного доступа». А еще имеются флэшки и пара дисков с компроматом на некоторых начальствующих персон Кабаркуля. Спрятаны в тайнике за стеной, но что мешает их найти, перегнать информацию на посторонний носитель и спрятать обратно? Злоумышленники знают, где он живет, им нетрудно пробраться на территорию. А Агата всегда может выйти из дома, он за ней не следит.
Проблема только в том, что «информация для ограниченного доступа» хорошо запарена и не дает картину в полном объеме. А человек, работающий на «мстителей», видит картину целиком. Но есть и другой вариант. Информация к преступникам поступает из разных источников, а Агата лишь звено в цепи, талантливые аналитики ее систематизируют и приводят в завершенный вид.
Вопрос лишь в мотивах…
Она проснулась под его внимательным взглядом и сразу насторожилась.
— Что-то не в порядке, Олежек?
— Да так, — сказал он.
Она задумалась.
— Я обниму тебя, можно? — И прижалась к нему с такой охотой, что он опешил. О чем он думает? При чем здесь Агата?
— Сегодня воскресенье, — прошептала она, обвиваясь вокруг него, как змея вокруг дерева. — На работу пойдешь?
— А я уже на работе, — признался он.
«Как странно, — думал Дементьев, въезжая на парковку перед зданием управления. — Все спят, а ты, как порядочный, по воскресеньям ходишь на работу». Он поставил машину на отведенное ему «по закону» место и засек острым глазом, как из кустов выбрался, значительно похмыкивая и щурясь, заспанный бомж Харитон. У капитана непроизвольно сжались кулаки.
— Чего тебе?
— А я виноват, начальник? — заканючил «добровольный помощник». — Я же не знал, что твои фигуранты свинтят из «Былины». А кабы знал, разве уснул бы в такой ответственный момент?
— Чего тебе? — повторил Дементьев.
— Ну так это… — Бомж осмелел, смастерил блаженную улыбочку, начал обмахиваться разломанным веером с пейзажами Таиланда. — Уф, жара сегодня, опять синоптики накаркали… Вы тоже вкалываете, как раб на галерах? И выходной вам не в тягость… И мы в заботах, начальник, — выбираем дороги, обиваем пороги, как говорится…
— В глаз хочешь? — догадался Дементьев.
— Не, начальник, не хочу, — замотал патлатой головой бродяга. — Я тут это, информацию добыл, которая вас должна заинтересовать…
— Так выкладывай.
— Две тысячи, начальник… — Бродяга смутился, вернее, как бы смутился. — На поддержание штанов, как говорится…
Добреньким был с этим экземпляром Дементьев. И почему, спрашивается? Он вынул из кармана тысячу рублей и всунул в мелко тремолирующую длань деклассированного элемента.
— А я рассчитывал на две, — надулся Харитон.
— В твои расчеты вкралась ошибка, — отрезал капитан. — Повествуй. Но учти, если мне в твоем повествовании что-то не понравится…
— О чем это я? — продолжал выделываться Харитон. — Вот же, блин, пока вспомнишь, о чем забыл… ну точно — забудешь, о чем помнил… Нет, начальник, вам точно должно понравиться…
Он еще поржал немножко, и лишь когда у Олега Михайловича окончательно лопнуло терпение, начал излагать. Суть сказанного сводилась к следующему. Бомж Харитон, ввиду временного отсутствия других занятостей, решил провести собственное расследование. Он шатался по улице Красных Партизан, шатался по соседним, общался с забулдыгами и бичами, с которыми имел панибратские отношения. Он не видел, как прибыли на машине предполагаемые «мстители», а только лицезрел, как они вынырнули из переулка и припустили к «Былине». Но он нашел человека, который видел это действо! Человек по профессии бомж, имя — Гамлет, проживает в трансформаторной будке на улице Добротолюбие, которая на том участке параллельна улице Красных Партизан. Гамлет проснулся, когда неподалеку затормозило что-то вроде «Нивы», оттуда выбрались трое и тут же разделились. Мужчина и женщина отправились в переулок, а третий — в противоположную сторону. Машина ушла. Он уверен, что этот третий был женщиной. Но они расстались не сразу, перебросились парой фраз. Мужчина что-то сказал, он не расслышал, а эта третья отозвалась — в том духе, что «Паша сегодня получил по заслугам». Именно так — «Паша». На этом, собственно, и расстались. Двое шмыгнули в переулок, а третья перебежала дорогу и растворилась в темноте. Гамлет не видел ни лица, ни фигуры, но машинально, как и положено Гамлету, задумался: «Б» или не «Б»? Когда он видит женщину, он больше ни о чем другом и не думает. Вот, собственно, и все.
Изложенного хватило, чтобы капитан Дементьев провалился в задумчивость. Истина была где-то рядом. Он примчался на рабочее место, заварил кофе и погрузился в анализ услышанного. В ту ночь расправились с полковником Кровенеем. Кто из существующих в мире дам мог при посторонних назвать его Пашей? И тут его осенило, он чуть не вылил кофе на брюки, — любовница Павла Макаровича Люсьен! Курень Людмила Георгиевна. Блондинка не самых выдающихся умственных дарований, но не дура, четко знающая, как подластиться к человеку с положением! И мать у нее проживает в окрестностях улицы Добротолюбие. В первый раз, когда наехали на Вровеня, она ведь тоже была на борту яхты, преступники привязали ее к вантам, и она терпеливо ждала прибытия «спасателей». Ее не мучили, особых неудобств Люсьен не испытывала, но вроде как считалась пострадавшей. Черта с два она была пострадавшей! Во время второго инцидента, когда полковника уволокли на дно, Люсьен тянула до последнего, собираясь составить ему компанию, их перекличку слышали охрана и прислуга, а в итоге так и не составила…
— Добыть мне эту белобрысую мигрень! — взревел Дементьев, и побледневшие помощники умчались выполнять приказание.
Люсьен отсиживалась у матери. После происшествия с полковником она ни разу не приезжала к нему домой. Ее доставили через полчаса. Дементьев лично проводил допрос. Девушка тряслась от страха, когда ее швырнули в комнату с бетонными стенами, и она попятилась от человека со скрещенными на груди руками и ястребиным взором.
— Олег Михайлович, что происходит? — бормотала струхнувшая Люсьен, прижимая ручонки к груди. — Вы прекрасно меня знаете, что это значит? Чем я могу вам помочь?
Он не бил ее затылком о стену, не отпускал пощечины и подзатыльники. Просто разговаривал. Строго и принципиально. Он ничего не имеет против Люсьен лично — подумаешь, подцепила богатого папика. Папик плохо кончил, и если Люсьен не докажет свою непричастность, то кончит еще хуже. «Олег Михайлович, миленький, какую непричастность? — бормотала девушка, покрываясь смертельной бледностью. — Что я вам сделала? Невиноватая я!!!» А он смирнел все больше, видя, как она загибается от страха. Почему все связанное с бомжом Харитоном завершается для него плачевно? Да, она была удивлена, когда, надев купальник, вышла к бухте и не нашла там своего папика. Папик просто пропал. Потом его искали, была большая буча, а чем все кончилось, господа полицейские знают лучше ее! Да, она уехала в город той ночью, не могла сидеть в одиночестве в этом большом страшном доме. Но она не контактировала ни с какими «мстителями», это просто несусветная дичь! Да, у нее мама живет на улице Добротолюбие, но она уже неделю с ней не виделась. А в ту самую ночь она уехала к подругам на улицу Шалашную, где и просидела до утра. Сразу две женщины могут это подтвердить!
Исполняясь скверных предчувствий, Дементьев распорядился — подруг в студию! А заодно бомжа Гамлета, и плевать, где вы его найдете и кто это такой! Через полчаса помощники привезли взъерошенного ободранного «хомячка», который как на духу признался, что его зовут Гамлет. Он не артист, Шекспира не читал, просто имя такое. Армянское. А сам он русский. Мама русский, папа русский… Нет, голос этой женщины не похож на голос, услышанный ночью. Иной, знаете ли, тембр. Уж можете поверить, товарищ полицейский. У Гамлета идеальный слух — даром, что ли, в розовом детстве окончил музыкальную школу? Две подруги хором подтвердили, что последняя ночевала у них. Прибежала испуганная, поведала, что ее полковник пропал и она не знает, что думать. Женщины с горя выпили, потом позвали еще двух подруг, и все впятером остаток ночи полоскали друг другу мозги…
— Все — вон отсюда!!! — взревел капитан Дементьев, хватаясь за раскаленную голову. Он убьет когда-нибудь этого мерзопакостного Харитона!
— Все, родная моя, наша работа в этом симпатичном городке подходит к концу, — тихо проговорил Никита, обнимая женщину, которую любил больше всего на свете. — Операция прошла неплохо, чего уж тут.
— Сплюнь, — проворчала Ксюша.
Никита сплюнул — троекратно, через левое плечо. Чмокнул женщину в висок. Они стояли, обнявшись, перед окном, за которым обильно кустилась магнолия, смотрели на небо, усыпанное бисеринками звезд. Пока им было хорошо. Но хорошо ли будет через час, через два? С подобным образом жизни не знаешь, что будет через минуту.
— Остается последний штрих, — неохотно вымолвил Никита. — Ты понимаешь, что это значит.
— Капитан Дементьев, — прошептала Ксюша, зябко ежась. — Ты уверен, что этот бравый полисмен достоин наших стараний?
— О да, любимая… Олег Михайлович — сложная и противоречивая личность. Он изощренный мент, хотя в принципе не садист. Лично никого не убил, но зла совершил немало. Он раскрывает сложные преступления, но вместе с тем насквозь коррумпирован. Он умен, хитер, решителен, но позволяет себе временами толику сентиментальности и поступки, отдаленно смахивающие на благородные. В его, конечно, понимании. Но, как ни крути, за капитаном Дементьевым тянется длинный и извилистый шлейф должностных преступлений, и игнорировать его мы не можем. Он верный пес своих хозяев, раскрывает одни преступления, но покрывает другие, сажает невиновных, подтасовывает улики и фабрикует дела. Допускаю, что он это делает без особой охоты, но делает. Он алчен и продажен, а стало быть, наш клиент.