На пальцы Нории села, соткавшись из воздуха, диковинная зверушка — крошечный, размером с воробья, котенок с крыльями, такого цвета, какого бывает рассеянное перьевое облако, освещаемое светом. И он сам был как маленькое перьевое облачко, с туманным пушком, с прозрачными светлыми глазами. То ли котенок, то ли пушистая совушка с четырьмя лапами. Засвистел, кося глазами на Ангелину.
Дракон приподнялся и осторожно погладил крохотного духа по спине.
— Это анодари, дух воздуха.
— Хороший, — сказала Ани, разглядывая «совенка». Дух что-то чирикнул, взлетел, пронесся мимо, огладив ее щеку ветерком. — Почему они выглядят так? Собаки, котята…
— Они разные бывают, — Нории покосился на пруд, встал, стал раздеваться, и Ангелина опустила глаза. — Просто принимают ту форму, которая им нравится. Подглядели у людей и подражают.
— А кому подражают песчаники? — удивилась Ангелина, разглядывая свои коленки.
— Людям, конечно, — пророкотал дракон гулко. — Разные есть духи. Они не добрые и не злые, просто воплощение той стихии, в которой зародились. Есть духи мертвой земли — песчаники, топники, путаники, вы их еще чертями зовете. И есть духи живой — змеевики, например, они в лесах живут. У каждой стихии свои. А есть еще совсем удивительные, мы их называем анхель, а вы — ангелы. Чистая благодать Триединого. Говорят, там, где они появились, все будет хорошо. Да, Ангелина?
Ани не ответила. Он снял штаны, пошел к пруду. Принцесса упорно смотрела в землю.
— Не хочешь? — спросил он, шлепая по воде.
— Хочу, — сухо ответила первая Рудлог, — но не пойду.
Он хмыкнул, нырнул, поплыл, отфыркиваясь, как конь.
Конь с красной гривой.
Ани отстранилась от ныряющего в пруду дракона, снова закрыла глаза. Нащупала струны пламени уже обеими руками, полюбовалась на играющие обжигающие плети в своих руках. Как все просто. Теперь бы научиться использовать их.
Открыла глаза в тот самый миг, когда вода в пруду встала горбом, как рассерженная кошка; устремилась вперед — к иве, откатилась назад, вынося ошарашенную принцессу на середину пруда, к легко улыбающемуся Нории.
— Ну знаешь ли, — сказала она растерянно и зло и вмазала ладонью ему по лицу. Получилось неловко и вскользь, и от движения Ани ушла под воду. Вынырнула — Нории смеялся, поплыла к берегу. Мешало расплывшееся вокруг платье, но она упорно плыла, не обращая внимания на налипшие на лицо волосы. Вода была прохладной, песок под ногами, когда принцесса добралась до берега — мягким, но она слишком злилась, чтобы наслаждаться этим.
Вышла в траву с подпалинами — вода с одежды текла ручьями, отжала, не поворачиваясь, волосы. Взяла рубаху Нории и ушла за дерево — переодеваться.
Владыка невозмутимо плавал еще некоторое время, затем по берегу раздались шаги — Ангелина села подальше, потому что ее удобное место под ивой было залито водой. Мокрые волосы холодили кожу.
— Ты украла мою одежду, — сказал он со смешком.
— Можешь надеть мое платье, — едко произнесла принцесса, не глядя на него. Он гулко расхохотался, уселся на траву спиной к ней, как был, нагишом, откинулся на локти, подставляясь солнцу. Ани мазнула по нему взглядом — плечи были красивые, рельефные, и спина широкая, и по спине этой струйками с волос, потемневших до цвета старого красного дерева, текла вода. Хорош, что сказать. Удивительно, при такой грациозности, пусть и мужской, налитой, и такой низкий голос, как гул огромных барабанов.
По ногам ее пробежал ветерок, погладил влажную кожу, словно извиняясь.
— Не сердись, — произнес он расслабленно, любуясь на играющую бликами воду, — иди искупайся. Я не буду смотреть. Нам сюда принесут обед и полотенца, одежду для тебя. Время есть. Я послал зов Энтери, он распорядится. Обсохнем и я еще тебя поучу.
На ее коленях материализовался крохотный анодари, чирикнул, потерся мордочкой о рубаху, и Ани осторожно погладила его пальцем — малыш взъерошился — чисто воробушек. На ощупь был как плотный туман. Встала — дух вспорхнул, засвистел, метнулся к деревьям. Подошла к пруду, босыми ногами по влажной траве, оглянулась — светящийся на солнце дракон полулежал с закрытыми глазами, да еще и отвернул голову в сторону. Сняла рубаху и быстро-быстро зашла в воду.
Плавала долго: пришли слуги, быстро расставившие блюда и кувшины с напитками на низком столике под тенью разлапистой, широкой ивы, Нории успел надеть штаны и принести на берег полотенца и одежду для нее, и теперь сидел у стола, скрестив ноги, отщипывая куски у плоской лепешки и отправляя их в рот. Отвернулся, как только Ани стала двигаться к берегу, в и она спокойно вытерлась, надела легкое платье. Телу было хорошо и ей тоже.
— Я попросил принести для тебя кое-что, — сказал дракон, когда она подошла, села напротив. Кивнул на стол — между горшочками и блюдами лежала тонкая, золотая цепочка с подвеской в виде небольшой шестиугольной пластины, в углах которой драгоценными камешками размером чуть побольше пылинок были выложены знаки Великих Стихий. Золото украшения было тусклым, потемневшим, и темные линии на пластине складывались в странный сложный узор — ломаную спираль с неровными дольками, с поперечными рваными полосками. Нахмурилась, покачала головой.
— Это не подарок, — ответил Нории на ее молчаливый отказ. — Считай это моим извинением.
Ангелина иронично улыбнулась. Хитрец. Лукавый ящер.
— Это мой старый амулет, ситория, — невозмутимо продолжал Владыка, раскладывая кушанья по тарелкам. — Когда я получил Ключ, сила бесновалась. Однажды проснулся в своих покоях — а вокруг сад, трава и цветы под ногами, и деревья пробили мраморный пол и выросли до потолка, — он улыбнулся, — пришлось сдерживать. Он поглощает всплески. Не много, но чтобы контролировать себя в большинстве случаев поможет.
Принцесса снова взглянула на подвеску. Рациональность прежде всего, не так ли?
— Он накапливает твою стихию и при необходимости ее можно извлечь. Бери, Ани-эна. Снимешь, когда выйдешь замуж. Если муж будет хорррошший, — дракон глянул на нее, и глаза стали темно-вишневыми, и голос понизился, — то он тебе не понадобится.
— Как им пользоваться? — Ангелина подхватила цепочку пальцами. Украшение было тяжеленьким, холодным, чуть покалывающим. Расстегнула непривычный замок, завела руки за шею — пластинка легла чуть ниже ключиц, попробовала застегнуть. Нории молча встал, обошел ее, сел позади. Перехватил цепочку, скользнув прохладными пальцами по шее, убрал мешающие волосы и застегнул. Принцесса сидела с прямой спиной.
— Закрой глаза, — пророкотал он сзади, — почувствуй его.
Снова крутилась вокруг пылающая аура, и прозрачно-голубое сияние силы дракона пульсировало волнами сзади, а на груди ее перед внутренним зрением наливался теплым нежным светом небольшой цветок — бутон был закрытым, плоским, как у маленького лотоса.
— Если понадобится, — рокотал он тихо, и хотелось расслабиться, откинуться назад, но она привычно сдержалась, — он усилит тебя, отдаст накопленное пламя. Но осторожнее, вовремя останови выброс силы, иначе он иссушит тебя. Первые разы нужно будет положить руку на пластину, потом сможешь использовать мысленно. Только, прошу тебя, используй в крайних случаях, с твоим пламенем выброс может быть катастрофическим.
— Спасибо, — вежливо отозвалась Ангелина, пытаясь мысленно дотронуться до желтоватого «цветка» — он дрожал, трепетал лепестками.
— Я рад, что ты приняла его, — Нории встал. — Ешь. После обеда научу тебя ставить щит так, чтобы не вливать в него всю силу. И так, чтобы ты могла двигаться с ним.
— У меня занятия с твоими нани-шар после обеда, — сообщила Ангелина, разглядывая остро пахнущее рагу с странной травой и бобами. И мясом.
— Проведешь позже, — откликнулся он, непонятно чему усмехнувшись. — Сегодня ты ученица. Будешь со мной до вечера.
Рациональность превыше всего, да. Когда еще он найдет время ее учить?
Щенок тер-сели куда-то пропал, а может спал, невидимый. Иногда прилетали любопытные анодари, быстро-быстро махали крылышками, наблюдая, собирались в стайки, зависая у щитов. Щиты у нее получались огромные, и Нории, легко касаясь ее плеч пальцами, корректировал, показывал, как делает он — нити силы сплетались кристаллическим кружевом, твердели, образовывая переливающиеся небольшие полусферы, послушно утолщающиеся, увеличивающиеся или сжимающиеся почти до макушки. Ощущение было, будто они стояли в большом мыльном пузыре.
Ани устала от жары, и если б не близкая драконья прохлада, наверняка бы уже страдала от головной боли. Они плавали по очереди, отдыхая, обсыхали, затем снова тренировались.
— Как ты получил Ключ? — спросила она во время одного из перерывов. Слуги периодически появлялись, приносили чай, лимонад, и сейчас принцесса с удовольствием пила горьковатый лимонный напиток, поглядывая на вытирающегося неподалеку дракона.
— Как ты получил Ключ? — спросила она во время одного из перерывов. Слуги периодически появлялись, приносили чай, лимонад, и сейчас принцесса с удовольствием пила горьковатый лимонный напиток, поглядывая на вытирающегося неподалеку дракона.
Он совсем не стеснялся, и то ли она привыкла, то ли устала уже очень, то ли взыграло упрямство — он ведь специально ее смущает, но глаза опускала все реже. Тем более, что там было, на что посмотреть. И только когда он ловил ее взгляды, отвечала ледяным и ироничным выражением. «Я знаю, зачем ты это делаешь». Или равнодушным, будто смотрит на дерево.
Деревья, кстати, вокруг тоже были красивыми.
— В тридцать пять лет каждый из моего племени должен провести ночь в Храме Синей, — ответил он, натягивая штаны. — Я спал и видел сны, а когда проснулся — в руке был ключ, а меня трясло от мощи.
— Так это Ключ дает силу? — уточнила Ангелина.
— Нет, — он покачал головой, — Ключ — это просто символ, отметка Великой, ее дар и благословение Владыке. А стихийная сила дается с рождения. Я говорил тебе, что пик у мужчин приходится на созревание.
— В тридцать пять лет?
— Мы ведь живем дольше, Ани-эна. И созреваем, и старимся позже. Сколько сейчас живут люди в твоей стране?
— По-разному, — она задумалась, припоминая статистику. — До 80 доживают почти все, больше трети переходят за сотню. Но у нас очень хорошо поставлена медицина, профилактика, да и виталистов мы обучаем массово.
— Я впечатлен, — сообщил дракон после недолгого молчания. — В наше время единицы из людей доживали до 60 лет. Виталисты тоже были, да и мы всегда помогали с лечением, но на всех, конечно, не хватало.
Он помолчал еще немного.
— Ты устала? Хочу показать тебе, как меняться. Ты же полиморф, а ни разу не оборачивалась. Или уже завтра?
— Сегодня, — ответила она твердо. Кто знает, что может случиться завтра?
Оказывается, в огромном саду было еще много мест, где она не успела побывать. В одно из них и привел ее дракон.
— Верблюд, — сказала она, разглядывая белоснежное одногорбое животное, с высокомерным выражением на морде глядящего на подошедших людей. Вокруг раздавалось блеяние, ржание, рычание и рев — ревели небольшие изящные антилопы; сильно пахло животными. Владыка привел ее к выстроенным по обе стороны от парковой дороги загонам с небольшими навесами, широкими поилками и кормушками, и все это очень напоминало небольшой зоопарк.
— Верблюдица, — поправил он ее. — Это девочка. Здесь все звери — дары жителей Песков.
— Ты хочешь, чтобы я обернулась в верблюдицу?
Он склонил голову и посмотрел на принцессу — затем на меланхоличную белую «девочку», улыбнулся.
— Выбор небольшой — есть еще лошади и овцы, из тех животных, которые не боятся людей. А что тебе не нравится? Она беленькая, красивая, смирная. Ты тоже должна быть белой, как и все Рудлоги.
Он снова осмотрел «девочек» и невозмутимо добавил:
— Да и выражения лиц у вас сейчас похожи.
Принцесса и верблюдица глянули на него одинаково неодобрительно. Дракон протянул руку за ограждение загона, ласково потрепал белую обитательницу «зоопарка» по лбу.
— У каждого живого существа есть аура, — начал он, будто рассказывал сказку, — и ты можешь обратиться в кого угодно. Или во что угодно, если в нем есть жизнь. В дерево, например.
— И в дракона могу? — поинтересовалась Ангелина.
— Можешь, — усмехнулся Владыка. — Только пока не нужно. Потренируйся на тех, кто примерно равен тебе по весу, привыкнешь жить, двигаться в чужом теле — и тогда можно. С крыльями нужно быть осторожной, запутаешься в полете, пока не умеешь контролировать себя, упадешь и разобьешься. При первых оборотах ощущение, будто на тебе неправильно надетая, тесная одежда, и пока не приноровишься, не нужно экспериментов. Хотя я мечтаю увидеть тебя драконицей, принцесссса. Интересно, какой ты будешь.
— К делу, Нории, — нетерпеливо произнесла Ани, игнорируя мечтательные нотки в голосе дракона.
— Все просто, — Нории взял ее руку, положил на морду смиренно вздыхающей верблюдицы. — Закрой глаза. Почувствуй ее ауру, запомни ее форму. А затем мысленно сверни свое пламя в эту форму, аккуратно, не тороп…
Перед ним стояла вторая белая верблюдица и нетерпеливо фыркала. Первая поджала уши, взревела и унеслась под навес, высоко вскидывая ноги.
— Что же ты такая быстрая, — укоризненно сказал дракон и погладил Ани по спине. По белым бокам пробежала раздраженная дрожь. — Пройдись, почувствуй свое тело. Если получится — пробегись, но недолго.
Верблюдица сорвалась в галоп и он недовольно покачал головой. Упрямая Рудлог. Все ей нужно сразу.
Бегала долго, подпрыгивала, ложилась на землю, пробовала щипать траву, пить, а он посмеивался, глядя на то, как она серьезно подходит к делу. Затем вспомнил свое первое обращение — ведь носился так же, чуть не сломал крыло, когда садился.
— Набегалась? — спросил Владыка, оглаживая бока подошедшей верблюдицы — шерсть жесткая, плотная. Та рявкнула, отступила назад. — Теперь просто разверни ауру обратно, убери форму.
Он успел еще увидеть возмущенное лицо принцессы, ослепительно блеснувшее нагое тело, мелькнувшую тяжелую грудь, круглый живот — и закрыл глаза, стянул рубаху через голову, протянул вперед.
— Я забыл, извини. Что оборот практически всегда оставляет без одежды.
— Я это знала, — шурша рубахой, проворчала Ангелина. — Тоже забыла. От чего это зависит?
Нории, не открывая глаз, пожал плечами.
— От таланта, наверное. Я могу скомбинировать одежду обратно, но это сложно. Есть несколько младших драконов, которые легко оборачиваются обратно в одежде, если только не устали. При этом стихия их не сильна. Ты оделась?
— Да, — сухо ответила первая Рудлог. — Мышцы болят.
— Завтра будет еще хуже, — Нории медленно шагал вдоль ограждения загонов, рассматривал животных, и Ани шла за ним, слушала. — Я говорил — недолго. Тело твое меняется, мышцы работают по-другому, энергии больше потребляется. Надо привыкать понемногу, Ани-лиша. Если к ночи будет не заснуть от боли, пошли за мной, я помогу тебе.
— Справлюсь, — ровно сказала Ангелина. — Нории, Алмаз… один маг говорил нам, что мы не можем пребывать в теле животного более получаса. Почему?
— Через несколько лет сможешь, — они, наконец, вышли из «зоопарка» и направились ко дворцу. Солнце уже заливало западный склон неба красным и золотым, а с другой стороны уже темнела быстро надвигающаяся ранняя осенняя ночь. И опять пахло цветами, сладко и терпко, и опять звонким хором вступали на ночную смену птицы. Было привычно и почти уютно, будто все здесь знаешь. — Это зависит от тренировок. Когда мы оборачиваемся, не только мозг влияет на тело, но и тело на мозг. Животное подавляет человека и есть риск остаться навсегда зверем. Но чем больше перекидываешься, тем сильнее контроль. Мы можем сутками быть в теле дракона и оставаться с ясным сознанием. Как ты себя чувствовала в другом теле?
— Непривычно, — отозвалась Ани. Босиком по дорожке было идти больно, попадались камушки, какие-то колючки, и она старалась ступать аккуратно, глядела под ноги. — Если начинала думать, как идти, как управляться — сразу спотыкалась. Ты прав, похоже на тесную одежду. А отключала разум и все получалось. Ох!
Она, заговорившись, наступила-таки на колючку, и теперь стояла на одной ноге и злилась — из-за нелепости ситуации, из-за того, что больно, из-за того, что он сейчас начнет помогать, прикасаться. Пусть рубаха почти до колен, все равно неудобно.
Нории глянул на нее, улыбнулся, без лишних слов присел.
— Обопрись на меня, Ангелина.
Принцесса положила руки ему на плечи — кожа прохладная, чуть влажная, упругая, и терпеливо ждала, пока он извлекал иголки, рассматривал ступню. Встал, легко взял ее на руки и понес ко дворцу.
Встреченные слуги провожали их выразительными взглядами. Ани молчала. Раненой ногой ступать в пыль — еще заразу занесешь, а с местной медициной об антибиотиках и не слышали. Да и негоже ей орать и вырываться.
Суреза, накрывавшая ужин в ее покоях, аж засияла, приложила руки к груди и быстро-быстро вышла из спальни. Нории уложил свою невесту на кровать, снова осмотрел ступню, провел аккуратно ладонью — защипало, закололо крохотными иголочками. Ангелина встала, покачалась с носка на пятку.
— Спасибо. Ты ведь и сразу мог меня вылечить, Нории.
— Мог, — сказал он, склонив голову. — Позови меня, Ани-эна, если телу будет больно. Позовешь?
— Нет, — раздраженно сказала она ему в спину. Дракон уходил, и слава Богам — сегодня его было слишком много для одной принцессы. Хотя день прошел очень плодотворно, надо признать.
Тело ломало все сильнее. Горячая ванна с травами чуть расслабила, массаж размял мышцы и боль отступила. Чтобы к ночи вернуться снова. Жилы тянуло так, что Ани ерзала, проклиная отсутствие обезболивающих и свою резвость. Снова сходила в горячую ванну, но и это средство перестало помогать. Больно было до слез, казалось, что мышцы просто выворачивает, натягивает до предела. «Справлюсь сама», — твердила она себе, когда ноги начало сводить судорогами, и пришлось сгибать-разгибать их, зажимая зубами край подушки, чтобы не кричать. «Справлюсь», — почти плакала, когда, измученная и неспособная заснуть, на дрожащих ногах в очередной раз шла в ванну, а потом обратно. «Справлюсь!» — когда легла на живот, вцепившись в простыню и тихо стонала, находясь уже в полубессознательном состоянии. Даже во время цикла не было так больно.