Сергей Гомонов&Василий Шахов Тень Уробороса (Лицедеи) Книга 3. «Аутодафе»
ЭСЕФ ПОД УДАРОМ (1 часть)
1. Задача
Нью-Йорк, квартира Дика, 20 января 1002 года.
Капитан Калиостро то и дело мрачно поглядывал на часы. Трансляция не начиналась.
Он очень изменился. Если вспомнить невероятные события, которые произошли с ним, его женой и молодым фаустянином на Земле прошлого, то ничего удивительного не было в том, что его не узнавали на работе.
Теперь Дик ждал приват-встречи с Эвелиной Смеловой, новым руководителем московского ВПРУ. Кроме него в голографическом форуме должна была участвовать Полина Буш-Яновская. Их пара уже неплохо зарекомендовала себя, отлично справившись со своей задачей во время операции «Хамелеон».
Наконец поступил сигнал. Это была Полина. Дик присоединил ее, но они оба не перемолвились ни словом.
Прошло еще семь минут. Спецотделовцы ждали.
Эвелина Смелова ворвалась в форум и быстро, без околичностей, изложила все подробности дела. Затем резюмировала. Смысл нового задания сводился к следующему:
— Под видом супружеской пары вы, капитан Буш-Яновская, и вы, капитан Калиостро, направляетесь на Клеомед. В свете всего вышесказанного вам необходимо установить. Первое: какие именно промышленные предприятия сотрудничают с «Подсолнухом». Второе: каким образом Эмма Даун обеспечивает своих сторонников техникой и оружием, кто является посредником. Третье: где сейчас находится сама руководительница террористической организации.
Дик посмотрел на Полину, та бросила в его сторону мимолетный взгляд. И он, и она понимали всю опасность этой вылазки под прикрытием. Если раньше Эмме помогала ее сестра, Лора Лаунгвальд, то теперь, после трибунала над последней, новое руководство узнало много подробностей и активно занялось поисками террористов. И террористы ждут этих шагов от Правительства, а значит, будут подозревать в шпионаже любого. Эликсир метаморфозы поможет спецотделовцам лишь отчасти. В случае срыва операции на Клеомеде погибнут они сами, а не маски, за которыми они спрячутся…
Начальница московского Управления прибавила еще несколько фраз и сообщила, что все документы по этому делу отправлены лично исполнителям. То есть им, Полине и Дику. На ознакомление у них были сутки. Затем Эвелина Смелова прервала связь, позволив агентам остаться в привате для возможного обсуждения.
— Дик, — осторожно произнесла Буш-Яновская, — ну что там?
— Ты о чем? — Калиостро проверил поступление материалов. Он старался не встречаться взглядом с напарницей и казался измотанным.
— О фаустянине.
— На Землю вылетел тот священник…
— Агриппа?
— Да. Ему позволено забрать труп Зила на родину.
— Неужели эксперты так и не смогли восстановить его? Фанни говорила, что Тьерри Шелл принял активное участие в…
— Полина! Нет! Я отвечаю на этот вопрос, и мы прекратим тему, договорились? Вот тебе последние слова Тьера: «Возможно, мы смогли бы восстановить его оболочку, технологии позволяют. Но мозг его подвергся процессу не только клинической, но и полной физической смерти. Нам не хватило времени. Сознание дезинтегрировано. И вернуть личность — то, что делает человека личностью — мы не в состоянии. Мы не боги». Так он сказал.
— Понятно. И все-таки у меня для тебя хорошая новость. Только что получено сообщение о том, что в Египте, в указанном вами с Фаиной месте, обнаружена установка ТДМ. И все аномалии, зафиксированные прежде, действительно были связаны именно с порталом…
Калиостро никак не отреагировал на ее слова. Казалось, ему было все равно. Полина вздохнула. Он сломался, ему теперь на все наплевать, и это заметно. Хуже всего, что быть свидетелем его депрессии выпало на ее долю. Во время задания, выполнение которого может растянуться на неопределенно долгий срок…
Оставалось надеяться, что со временем он отойдет.
— До встречи в космопорте, капитан, — сказала она на прощание.
— Да, до завтра, — отозвался Дик и поспешил разорвать трансляцию.
Закурив, он почти набрал код вызова жены, однако на предпоследней цифре сбросил. Со стены на него пустыми глазницами таращилась бамбуковая африканская маска.
— Клеомед так Клеомед, — пробормотал капитан и, сняв ее, приложил к своему лицу.
Дик не решался признаться даже самому себе, что подспудной причиной его тревоги было сбывшееся «пророчество» Фаины. Первое из двух…
2. Явление пропавшей без вести
Эсеф, январь 1002 года.
Тихое, время от времени смолкающее жужжание разбудило Сэндэл посередине яркого сна. Было еще не поздно, до заката.
Следя глазами за полетом пчелы, невесть как очутившейся в спальне, Сэндэл опять почувствовала в центре груди ту же тихую, тягучую боль, с которой заснула.
Жужжание снова смолкло: пчела уселась на пилястре фальшивой колонны между окон.
Будто дождавшись этой паузы, сработала система оповещения:
— У вас гость, параметры обрабатываются…
Сэндэл медленно встала с постели. Как это по-антаресовски — «параметры обрабатываются». Кем может быть внезапный посетитель? Наверняка опять кто-то из деловых партнеров мужа.
Параметры «обработались» к тому моменту, когда писательница вышла в гостиную.
— Александра Коваль, 967 года рождения, лейтенант Специального Отдела земного ВПРУ.
С недоумением обернулась Сэндэл, услышав шаги Антареса. И на его лице она заметила то же выражение растерянности. Правда, мгновение спустя посол скрыл эмоции и отдал приказ впустить гостью.
— Она ведь исчезла полгода назад, разве не так? — спросила Сэндэл.
Антарес пожал плечами. Да, Ханс Деггенштайн докладывал о необъяснимом исчезновении катера «Джульетта», на котором транспортировался контейнер с веществом перевоплощения. Вместе с катером бесследно сгинула тогда и Александра Коваль, правая рука Лоры Лаунгвальд.
Однако посол не стал копаться в догадках. Он приказал «синтам»-телохранителям быть все время начеку, но не показываться, встретил Александру и познакомил ее с женой.
— Мы уже знакомы, — сообщила Сэндэл, имея в виду тот роковой перелет на Колумб, когда из ее шкатулки выкрали последнюю ампулу с эликсиром Палладаса.
Коваль изумленно посмотрела на нее, но ничего не сказала. По всем признакам, лейтенант видела Сэндэл впервые. Но говорить мужу о своих сомнениях писательница не стала. Она решила понаблюдать за визитершей. Тем не менее, женская интуиция уже подала сигнальчик тревоги. Ох, и неприятным же был этот сигнальчик! Назойливый, как жужжание той пчелы…
— Хочу попросить у вас политического убежища, посол, — сказала Александра, переводя взгляд с посла на его супругу. — На Земле мне теперь делать нечего…
Антарес повел рукой в сторону кресел, послушно всплывших из-под пола. После гибели фаустянина Максимилиан как будто даже помолодел и повеселел. Еще бы: чужими руками устранить такого свидетеля, а заодно — и того, кто этого свидетеля устранял. Ведь залп из военного флайера разнес к чертовой матери бруклинские руины, где прятался снайпер.
— Господин Антарес, я не могу вернуться на Землю. Насколько мне известно, меня там попросту арестуют.
— Вы и ваш катер, госпожа лейтенант, пропал полгода назад. И мне очень хотелось бы услышать, в чем дело.
Антарес слегка потянулся в кресле. Сэндэл примечала за ними обоими. К ней на колени взобралась обезьянка, но и животное с опаской поглядывало на Александру, то и дело оборачиваясь к хозяйке и словно спрашивая, что происходит.
Коваль поморщилась. Было заметно, что посол ей очень не понравился.
— Я помню вспышку, помню, будто находилась в каком-то темном помещении среди людей, запутанных в странные коконы. Может, это был сон. Я уже ни в чем не уверена. Самое странное, что потом, после этого «сна», я обнаружила себя в своей каюте на катере, и даже контейнер остался в целости и сохранности. Как будто ничего не происходило…
— Я вас разочарую, лейтенант, — Антарес поджал губы и сомкнул меж собой кончики пальцев, придавая этому действу излишнюю осмысленность. — Это не тот контейнер.
— Да? — но Александра не удивилась и не расстроилась. — Жаль…
— Вы остановились на том, что пришли в себя в каюте…
— Да. Только пилот, к несчастью, погиб. Приборы показали, что я… что «Ромео» приближается к звездной системе Тау Кита, и я подумала… ведь это, получается, вроде как знак судьбы. Вас вспомнила, господин Антарес!
Посол натянуто улыбнулся и кивнул в ответ на уточнение Александры. Сэндэл следила за ним, не отводя глаз.
— Это радует, это радует… — пробормотал Антарес и, побарабанив ногтями по столу, кивнул. — Хорошо. Я поговорю с Эммой. И до ее решения вам лучше пожить здесь.
— Не знаю, как вас благодарить! — Коваль осклабилась, демонстрируя свои редкие зубы. — Я ведь и не смогла бы изменить курс: ничего не смыслю в астронавигации… Судьба, видать!
Вторя ей, обезьянка ощерила свою пасть, задрала голову и зацокала языком. В другое время Сэндэл засмеялась бы, но сейчас ее слишком тревожило происходящее.
— Вероятно, имело место искажение подпространства, — лейтенант обращалась уже к писательнице: Антарес, холодно извинившись, нелогично и нетактично покинул их. — Эта… странность… произошла с моим катером неподалеку от входа в Великий Шелковый Путь… Только так я могу объяснить все, что со мной случилось. Для меня — секунды, здесь — месяцы… Да…
Сэндэл сделала вид, будто поверила в ее бредовую версию о подпространстве. Но, едва отделавшись от тягостного присутствия незваной гостьи, она бросилась к мужу, чтобы убедить: Александра ведет себя подозрительно. Посол выслушал ее с иронией, и писательница поняла, что Максимилиан все понял и без ее доводов.
— И что ты планируешь? Ждать решения Эммы, а под боком у нас будет сидеть эта… эта…
— Она не под боком, Сэндэл. Она под надзором у нас. Правда, наша задача — сделать так, чтобы она даже не заподозрила этого.
— Александра не дура.
— Моя система безопасности — тоже. За нею будут наблюдать даже в уборной, и на этот счет можешь быть спокойна. Даже если это кто-то из шпионов Управления под ее личиной — ну что ж, тем хуже для него…
Сэндэл нахмурилась, но тут же вспомнила, что от этого могут появиться преждевременные морщины, и кончиками пальцев помассировала лоб. Она никак не могла забыть своего провала со шкатулкой и эликсиром метаморфозы, а супруг то и дело тыкал ее носом в эти неприятные воспоминания. Ну и хорошо, пусть теперь действует сам и следит за подозрительной визитершей — даже в санузле. Ему не привыкать…
Именно в уборную и направилась Коваль почти сразу после того, как горничная, год назад заменившая беднягу-Мирабель, показала гостье ее комнату.
Склонившись над раковиной, Александра будто случайно зацепила воротничок мундира. Что-то, вшитое в шикдермановую оторочку, хрустнуло у нее под пальцами, и на ткани проступило мокрое пятнышко. Но во время умывания брызги воды, попав на одежду, скрыли ту, первую, отметину.
— Активировать вытяжку! — приказала лейтенант, и вентиляция заработала в полную мощь.
В санчасти Коваль освободилась от мундира и надела принесенные горничной свежие сорочку и брюки. «Видеоайзы» фиксировали все, однако никто не придал особенного значения нескольким маленьким красноватым точкам на сгибе локтя женщины, прямо на венках: следы от инъекций были почти незаметны.
Александра опустила голову и, почти не двигая губами, с улыбкой прошептала:
— Чума на оба ваших дома!
3. Рейд
Выход из гиперпространственного туннеля, сектор близ Альфы Козерога.
Сначала их приняли за пограничников. Сухая вежливость — и напористость одновременно…
…Полет «Меркуцио-6» подходил к концу. Разбуженные пассажиры постепенно приходили в себя, а кое-кто уже успел занять диспозицию за барной стойкой в каюте-ресторане, лениво щурясь на голографические сегменты с изображением Клеомеда. Планета надвигалась, разрасталась в обзорниках катера, но покуда скрывала свое лицо под белесыми вихрами циклонов.
Люди готовились к будничным делам, сервис-«синты» размеренно сновали по коридорам, предлагая просыпающимся различные услуги и создавая непременную рабочую суету.
Леана жила на Колумбе, работала экспертом при Золотогородской управленческой Лаборатории, а на Клеомед она летела по распоряжению властей, проводить опыты с неким особо опасным веществом, официально запрещенным в Содружестве. Знала она также и имя человека, столь «мило» похлопотавшего за нее. Алан Палладас, некий чуть ли не гениальный биохимик с Земли. Леана была наслышана о нем, его имя не раз упоминалось в сочетании с печально известным атомием, тем самым засекреченным веществом, над феноменом которого ученые бились уже не одно десятилетие, явно делая хорошую мину при плохой игре.
Новый шеф должен встретить ее сегодня на клеомедянском космопорте Эйнзрог.
Палладас понравился Леане сразу, еще во время общения в привате. Дяденька в годах, но чертовски симпатичный, и это не сумели скрыть даже неизбежные на таком расстоянии помехи связи. Он успел пофлиртовать с миловидной кудрявой мулаточкой-Леаной. Неудивительно, что при воспоминании о нем та улыбалась всякий раз — как и сейчас, собирая вещи.
— Желаете прохладительных напитков? Широкий ассортимент на любой вкус!
Леана покачала головой. «Синт» исчезла. Что ж, вполне вероятно, что на Клеомеде совсем не так плохо, как это принято считать в народе.
И тут по катеру разлетелось оповещение:
— Господа пассажиры, просьба приготовиться к таможенному досмотру!
— Какой еще таможенный досмотр! — фыркнула соседка Леаны, дородная медичка, с которой они шапочно познакомились во время полета.
Убедиться в том, какой именно это досмотр, путешественникам и экипажу «Меркуцио-6» пришлось всего через несколько минут…
* * *Командир катера беспрекословно снял блокировку и поднялся навстречу вошедшим.
Их было пятеро, все мужчины, все люди. Биоробот внимательно изучал их лица, бросив безнадежную попытку определить по форме, к какому из подразделений ВПРУ принадлежат клеомедяне. Ему не раз приходилось общаться с местными пограничниками, но эти были одеты, говоря откровенно, очень странным образом.
Один из них заговорил на неизвестном наречии. Из всего, что он произнес, командир «Меркуцио» понял только слово «виза». Не смущаясь чуждости языка и абсурдности выдвинутого требования, «синт» предъявил вошедшим все необходимые документы.
— Что за новости? Пропустить, я Генри Живич, майор военного! — из-за спин в рубку протолкался дородный офицер Управления. — Вы тут кто такие?
Один из незнакомцев что-то ответил. Майор Живич уловил растерянность в глазах «синта»-командира, взгляд которого так заметался, словно биоробот обнаружил за спиной у него привидение. Что-то в звучании голоса незнакомца насторожило и самого Живича. Привыкший смотреть в лицо любому врагу, кем бы тот ни был, майор обернулся и увидел…
* * *Алан все чаще смотрел на часы. Абсолютно бессмысленное действо. Спроси его кто-нибудь, сколько сейчас времени, он, чтоб ответить, обязательно поглядел бы на табло снова.
Космопорт Эйнзрога по сравнению с другими космопортами Содружества отличался редкой малолюдностью и разрухой. Нуждающиеся в полной реставрации, здания не были отремонтированы даже косметически.
Биохимику-землянину приходилось коротать время в припортовом ресторанчике «Аранич». Палладас усмехнулся про себя: в последние годы это стало входить у него в привычку — ждать кого-то у стойки, считать минуты и мух. Кстати, последних здесь летало в предостаточном количестве, такого засилья насекомых Алану не доводилось наблюдать даже в научно-популярных фильмах об Эсефе и его плотоядной флоро-фауне. Да и бармен был под стать заведению. Несмотря на благополучную внешность, в нем угадывалось что-то ненормальное: генетические мутации, виной которых являлась непосредственная близость атомия, не обошли стороной и этого бедолагу. Клеомедянин проявлял свою общительность, но время от времени зацикливался на мысли, повторяя одну и ту же фразу раз по пять кряду.
— Сказать, зачем приезжим столько барахла? — скалясь, спрашивал он Алана.
Биохимик отрывался от чтива и делал вид, что ему безумно интересно послушать очередную остроту собеседника. Воодушевившись внимательной позой Палладаса, бармен продолжал:
— Чтобы у нас на таможне их обтрясли до потрохов!
— Ха-ха, — резюмировал Алан, но клеомедянин его не слышал, заливаясь истовым хохотом.
— А что это вы читаете? — отсмеявшись, спросил он Алана.
Палладас и сам с любопытством изучил обложку книги, на которую кивал мутант.
— Хм… Ну это… из литературы Наследия, знаешь… Страшилка о парне-писателе, мучающемся творческим кризисом.[1]
— Это как?
— Ну, вроде как компьютера он стал бояться после смерти жены. Сядет текст набирать — тогда на кнопочки жали, чтобы это сделать — и тут же его воротит…
— Так хреново писал, что ли?
— Нет, ты меня не понял, — терпеливо объяснил биохимик. — Вся мистика в том, что придумывать книги он мог, а вот в электронный вид их перевести — не тут-то было… Уже пятьдесят страниц мучается, бедолага…