Имейте в виду, что любое зло, которое причините вы - вернется к вам в шестикратном размере. Цель данной книги - научить оберегать себя и своих близких от колдовства.
В этом месте автор устает от собственной политкорректности и, не выдержав, добавляет:
И еще - эта книга научит вас делать себе маленькие подарки - ну, например, чтобы телефонная компания вдруг взяла и потеряла ваш счет на крупную сумму.
В общем, Поля явилась в "Пандору", увешанная амулетами, с благовониями и колокольчиками в руках и целый час там колдовала по всем комнатам.
Все равно Кейт с Наташей еще долго воевали, потом Наташа все же победила, и Кейт уволили.
Впоследствии и сама Наташа ушла из "Пандоры", разругавшись с сучарой Рейвин, которая становилась все злее и злее, наверное, оттого, что ей ничего не давали есть, кроме картофельного пюре и мангового щербета.
С уходом Наташи русская история "ПАНДОРЫ" закончилась.
Вообще мне кажется, что в России у садо-мазы - не слишком большое будущее.
У нас постаревшие Бедные девушки по-прежнему надевают оранжевые жилеты и долбят асфальт - вот неизменные фетиши русской садо-мазы - эти ЖИЛЕТЫ и эти ДОЛБИЛЫ.
Мое мнение таково:
Ни в садо-мазе спасение России, и ни в битье жидов любой национальности.
СПАСЕНИЕ РОССИИ - В ТЕХНИКЕ МЯГКОГО ВВОДА.
Лирическое отступление:
ТЕХНИКА МЯГКОГО ВВОДА.
Так называлась передовица в какой-то некогда вполне серьезной советской газете, присланной нам из Питера в 1990-м году. Насколько я понимаю - в то первое постсоветское время на Родине происходил невероятный разгул. Не в смысле "разгул демократии". А в смысле просто разгул. Сначала - еще при мне определились две модные (прежде запретные) темы - евреи и эротика, но впоследствии эротика евреев вытеснила.
Я смело могла рассчитывать на свою долю успеха, будучи евреем, несущим на себе некоторую эротическую нагрузку. Меня вызвали в Москву работать над костюмами для первого еврейского фильма и предъявили каким-то австралийским миллионерам из центра Симона Визенталя.
Дальше, со мной, как всегда, ничего не вышло - австралийцы привезли выставку, посвященную трагедии евреев в последнюю войну - огромные фотографии, на которых изображено множество очень бедно одетых, некрасивых людей с бабушками и младенцами - вероятно, это были хасиды.
Из пояснительного текста я узнала, что немцы довольно долго выпускали их куда угодно - только прочь из Германии, и ни одна страна в мире не соглашалась их взять - потому что они были на хуй никому не нужны. Эйнштейна и Томаса Манна - пожалуйста, но не этих. Логично...
Люди эти бродили вдоль границ, умоляли пограничников... некоторые грузились на корабли, и кораблям этим не разрешали приставать к берегу. Там было даже рассказано про подвиг одного капитана - он посадил корабль на мель возле какой-то страны - не желающий их взять - по закону всех, кто находится на корабле, потерпевшем крушение - должна взять страна, у берегов которой это случилось. Капитана потом судили и посадили в тюрьму - да он и знал, на что идет.
Я смотрела на эти фотографии и не могла предположить, что совсем скоро окажусь именно в такой толпе. Мне было легче, чем другим москво-питерцам, твердо уверенным, что еврей - это бородатый интеллигент в очках с томиком Пастернака под мышкой, я - деревенская - местечковая дворняга - и за спиной у меня не раввины и не провизоры, а всякие там столяры, плотники и как высшая карьера - ЭЛЕКТРИКИ.
Да, точно вот такая толпа - ПЕРЕМЕЩЕННЫХ ЛИЦ. Очень страшно в такой толпе находиться. И я быстро переидентифицировалась из питерской принцессы центровой девочки в часть - ЭТОГО. Никто за нами не бежал, автоматчики, окружавшие нас - были для защиты, (все равно - так похоже на что-то в телевизоре - толпа автоматчиков вокруг нас - и все говорят по-немецки). Я понимаю, что все было не так, но, испытав это один раз - некоторые люди больше не могут из этой сопричастности выйти. НЕКОТОРЫЕ....
Когда Клинтон начал бомбить, из ресторана "Русский Самовар" выкидывали каждого, кто осмелился только заикнуться, что правильно бомбит.
Я тихо шипела в углу, что на Балканах - удивительное Единение Народов и Слияние Религий - за последние несколько лет выяснилось, что пытки, групповые изнасилованья и ожерелья из отрезанных детских пальчиков, дружно практикует все население страны - сербы, хорваты, боснийцы; православные, мусульмане, католики.... Все они проявляют себя - полными ублюдками, трудно кого-нибудь выбрать, и непонятно, почему надо выбирать сербов, по мне так, они хуже всех, потому что вечно просят русских - проливать за них кровь как во дворе - ПОДЛЫЙ мальчик ебнет кого-нибудь, тот побежит за ним, а он к отцу или старшему брату - спасай!
Я поделилась этими соображениями с одним человеком, и он мне замечательно объяснил - почему - МЫ за сербов.
- Потому что сербы - высокие, красивые, голубоглазые, светловолосые, умные и талантливые люди ...
Так сказал этот маленький, черноглазый, черноволосый... умный и талантливый! И дальше:
- А албанцы эти - они на хуй никому не нужны! Хули ты вопишь: "правильно бомбит" - да ИХ не должно быть. Понимаешь? Они - НЕ НУЖНЫ. Нужны сербы - цивилизованный нормальный народ.
Отлично объяснил. Но с тех пор я не могу читать Павича.
Я вошла как в "трип", когда-то в "Хазарский словарь" - бывает, что книга становится твоей жизнью и переплетается с ней. А потом постепенно поняла, что делает Павич и расплелась с ним.
Весь этот талант, вся эта фантастическая мистерия - только для того, чтобы в очередной раз поведать миру о том, как высоких красивых умных и талантливых (кто бы спорил - он сам тому порукой), сербов - обложили со всех сторон МЕЛКИЕ НЕПРАВИЛЬНЫЕ народы.
Все понятно, но мне - ВОРОНЕ, эту ЛЕБЕДИНУЮ ПЕСНЮ слушать тошно. И оттого - скушно...
....После выставки, посвященной Еврейской Трагедии полагался банкет. Там - то весь "пиар" и предполагался, и на меня - рассчитывали! Потому что я была удачной фигуркой на доске - носатая еврейская девушка - художник еврейского фильма. А я сочла этот банкет не вполне пристойным зрелищем и ушла. Не то, что я какая-нибудь моралистка - я, собственно говоря, ушла в гостиницу - спать со своим любовником - с тем самым главным Гастоном. Все равно верить в меня люди, которые начали разыгрывать эту партию, перестали раз и навсегда.
Любимейший Кундера назвал бы банкет, в честь умерших от голода, КИЧЕМ, но я к кичу хорошо отношусь - для меня это не ругань.
Кич - это вот замечательный Петр Колумбович Христофоров - какая-то бригантина на берегу Москвы-реки - может архитекторам и противно, а мне весело! Абсурд, конешно - но не страшный - такой детский вполне ОБЭРИУтский бред. Вот это - кич. А то, что кичем называет Кундера - это просто хуйня называется, не знаю, почему он не хочет пользоваться этим словом? (Может не знает? Чех все-таки)...
Кундера как раз антипод Павича, ему - стыдно. За всех. Как этой сербской девочке - у которой дневник - как же она их ВСЕХ ненавидит - всех взрослых, устроивших из ее жизни вот такую хуйню.
Да, девочка эта не так популярна, как Павич. Писатель, пророк, интеллигент, который ноет и скулит, что народ его обижают, которому, не стыдно за свой народ - какое счастье, что у нас - ТАКИХ пророков не бывает. Наши, слава Богу, только и делают, что СВОИХ обличают - начал Протопоп Аввакум, и пошло- поехало...
А кич... Вот классный пример кича - и как раз возвращаемся к победившей эротике:
В 1989-м году в Питер приехал
ТЕАТР СТРИПТИЗА ОТ ЦЕКА ВЛКСМ!
Вот это я понимаю!
Кажется, эта статья "Техника мягкого ввода" и была напечатана где- то в "Комсомолке", и правильно - газета- то молодежная.
Мы-то - артистические девицы всегда про нее знали - про технику эту бывало вынешь возлюбленного из лужи, дотащишь до дому - ну хоть как, (знаменитая фраза, сказанная Кузьминскому, Эммочкой при первом знакомстве:
Держись за столб. Так - дойдешь до дому).
И ... лежит он конешно на кровати - и мало уж может. А техника мягкого ввода на что? И никто нас не учил.... И в газетах не писали... просто мы любили этих охламонов своих - художников, поэтов, барабанщиков. От блядства нашего и природной распущенности, расцветал - там внутри уж этот увядший бутон, и все получалось. А простую женщину - кто научит? Кто, если не "Комсомолка"?
В общем, все тогда смеялись над этой газеткой. Там еще снизу была вторая статья.
"Женские оргазмы и что мы должны о них знать?"
Ну вот, приехала я значит в Россию - прошлым летом, лежу рядом с женихом - Захар Михалычем. Вокруг белая ночь - за окном двор- колодец с лавочкой, ( на лавочке - алкоголики). Вдруг со двора доноситься дикий женский вопль. Я не удивилась - всю жизнь жила во дворе - колодце и всегда там по ночам орали бабы - от мордобою.
Вот, думаю, ничего то тут не изменилось - плохо народ живет и ведет себя соответственно...
Но следующего вопля - не раздается, а это для мордобоя странно. И потом алкоголики начинают как - то этот вопль комментировать, да и я вдруг понимаю, что вопль то - не такой. А такой - какой и из нашего с Захар Михалычем окна - можно сказать только сто доносился - вот какой!
Вот, думаю, ничего то тут не изменилось - плохо народ живет и ведет себя соответственно...
Но следующего вопля - не раздается, а это для мордобоя странно. И потом алкоголики начинают как - то этот вопль комментировать, да и я вдруг понимаю, что вопль то - не такой. А такой - какой и из нашего с Захар Михалычем окна - можно сказать только сто доносился - вот какой!
Получается вот такая картинка, как из учебника: ВЧЕРА И СЕГОДНЯ.
ВЧЕРА:
ОН приходит на бровях. Видит ЕЕ - толстую, к тридцати, уж как пить дать. В бесформенном халате. И с "шестимесячной". Смотреть противно. И вообще плохо. Конешно, он ничего не может. Она ему говорит:
"Опять надрался, сволочь, неудачник, импотент..." где-то на середине между "неудачником" и "импотентом" - ОНА уже получает в глаз и это только зачин. Дальше он ее пиздит, вместо того чтобы выебать. Дальше - ночь. Сон. Утром до некоторой степени, наступает ее звездный час - она ему не дает ни пожрать, ни опохмелиться, и, наслаждаясь его муками, едет в автобусе на свою фабрику. Он - злой как черт, тоже едет на свой завод - там он еле-еле работает (нету от такой работы никакого прироста валового продукта), потом, после работы старается надраться еще больше, чем вчера - чтоб только не видеть ее рожу, потом идет домой и... крути кино сначала.
Она - Нетоптаная Курочка - успевает за это время - поругаться в трамвае, в магазине, не хуже его хуево поработать на производстве, наорать на ребенка от чего он становится "запушенным" и поругаться с соседкой. Так, дети мои, жил простой народ до революции, принесшей нам не только ВЕЛИКУЮ ИДЕЮ, совместного со всем остальным Цивилизованным Миром, упаковывания всего, чего только можно, в пластмассовые коробочки, но и - ЕЕ - ТЕХНИКУ МЯГКОГО ВВОДА.
И вот оно - счастливое
СЕГОДНЯ:
Первая часть не меняется - НА БРОВЯХ.
Но что видит он? А видит- то он уже некоторые проблески того, что не станем мы грубо и впрямую называть "пизда", а назовем уклончиво и таинственно "женщина". ( Это ведь нынче самые что ни на есть простонародные слова: "Мужчина" - вы здесь не стояли! И: "Женщина" - передайте мелочь!). Она уже не такая толстая в свои тридцать, а просто "с формами", она читает дешевые женские журналы и уже как-то приоделась - сверху на ней что-то розовое в цветочек, а внизу - зеленое в клеточку и все это, представьте себе, в блестках! Может где-нибудь в Париже или в "Борее" предпочитают женщин в черном, но не во дворе колодце - угол Кузнечного и Колокольной, там неискушенные и непресышенные покамест мужчины, радуются при виде блесток, понимая:
ЭТО - ЕМУ!
ЭТО - БРАЧНЫЙ ТАНЕЦ ФАЗАНИХИ!
И на голове у нее - модные "мелированые" перышки - блестящие - даже и от шампуня "Ворожея" - а не тусклая пакля. Посреди форм - талия. И все ЕМУ. Он конешно польщен и признателен. Но он, конешно, ничего не может. На бровях - оно и есть на бровях. И после 8-и часов за станком трудно требовать чего-то другого.
Он ничего не может - но ХОЧЕТ! И уж тут-то наша героиня, вооруженная техникой мягкого ввода - кладет его милого на постелю и не хуже какой художницы-поэтессы... А дальше все понятно - бутон расцвел, с оргазмами без оргазмов - это все не важно, на самом деле, ебля, она есть ебля ЛЮБОВНЫЙ обмен энергией между двумя индивидуумами, за что и боролись! А насчет оргазмов все уж тоже образовались и стараются в этом направлении. Но во всех случаях, вместо мордобоя происходит пиздоеб, (это новое слово и является антонимом слову мордобой!).
Утром счастливая - любимая она - дает ему похмелиться и поесть. Все довольные едут на работу. Там получше, насколько это вообще возможно, работают, привал годового продукта... ребенок.... Соседка ... словом - ясно, что
ТАК - ПОБЕДИМ!
...Между тем, в "Пандоре", неблизкой моему русскому сердцу, разрешался только один вид ввода - резиновая чурбашка (иногда с моторчиком, иногда без) в жопу клиента. Все остальное запрещено.
Для меня это было ужасной неожиданностью - я, собственно говоря, устроилась туда, чтобы трахаться и одновременно зарабатывать - мне хотелось таким образом объегорить изрядно надоевших Мелких бесов. Но, конешно, такое местечко будет скорее играть в их команде, чем в моей.
"YOU SHOUD KNOW - ITS NOTHING ABOUT SEX HERE!"
ТАК Наташа отвечает каждому звонящему по телефону, каждому входящему, и эта же строгая фраза была произнесена мне. Никакого на хрен секса - под угрозой увольнения!
А между тем было совершенно ясно - что СВОИ - это дело потихоньку практикуют.
Опять СВОИ!
И ОПЯТЬ Я ГОРЕСТНО ДУМАЮ - ПОЧЕМУ ВО ВСЕЙ ЗЕМЛЕ. НА ВСЕМ СВЕТЕ - у меня никогда нет никаких своих, кроме родителей, дочки и сестры. Но такие свои они есть у каждого - таких, иметь неинтересно. У большинства людей есть еще какие-то - "НАШИ".
Какое-то, какое никакое - "МЫ".
А У МЕНЯ - НИКОГДА!
И мне все кажется, что вот будет любовь, мужчина, и мы с ним станем "МЫ", будем друг другу НАШИ и СВОИ.
Ничего из этого не выходит. Ни мужья, ни любовники, ни бойфренды - этим не становятся. Я - отдельно, они - отдельно.
Я уж привыкла к этому, привыкла к одиночеству. Самый нелюбимый день в году для меня - Новый год, потому что надо быть в веселой компании СВОИХ. Со мной в Новый год всегда какая-нибудь беда, всегда слезы. В остальные дни легче терпеть, свою ко всему, непричастность. Книги - это, конешно, мои СВОИ. ВСЕ ЭТИ, даже не всегда умершие - иногда живые. Но никогда не надо пытаться материализовать - любимого писателя или поэта.
Помню, в Париже рядом с ЖИВЫМ любимейшим Хвостом, я уходила из его мастерской, всегда полной людьми - уходила от нестерпимого одиночества,
К СЕБЕ, в крошечную келью на улице Пигаль (но не там, где она - ВЕСЕЛАЯ ПИГАЛЬ, а просто в начале - Пигаль 11 - там напротив супермаркет, а в окно кельи вина верхушка Эйфелевой башни), и читала, лежа на узкой постели, книжки Шинкарева. Читала и думала
- Вот он - единственный мой друг!
А потом вернулась в Нью-Йорк, встретила живого Шинкарева, и все влюбились, я в его книги и картины, он в мои песни... Он даже прожил в хвостовской спаленке несколько месяцев .... Но никакой дружбы между нами не вышло - каждый живет в своем одиночестве, но у него все же есть Митьки и Алина, а у меня - никогда, никого - одна я - Бедная девушка, вот и приходиться мне быть - только с ... ну с кем-то, кого не стану я называть пусть каждый догадается - как ему положено.. Да и не назвать - слишком много имен.
Да и еще один за мной ходит... у него тоже много имен. Обаятельный - но он мне не нравиться - у него запаха нет. А - ходит!
"...Слева кудри токаря, справа - кузнеца..."
Но, если честно, мне отношений с этими двумя хватает полностью, и они так много сил отбирают, что на остальных - вроде и не остается - отсюда и одиночество - это мое собственное нежелание никаких глубоких связей с людьми.
В общем,, что можно было сестрам испанкам - мне, или дурище Джованне было явно запрещено.
А между тем, один клиент мне приглянулся - и вовсе не тот развязный красавец - дружок испанок, а наоборот - постоянный клиент Эдны - канадец. Звали его Дэйвид, это был огромный блондин с мужественным лицом и манерами застенчивой девочки - его блондинская кожа давала ему замечательную возможность краснеть каждые две минуты.
Я с ним встречалась прежде - Наташа вечно заставляла меня смотреть "сессии" Эдны - для повышения квалификации. Своих отдельных клиентов мне доверяли очень редко - даже если клиент выбирал меня - приходилось делить его и заработок с какой-нибудь опытной садисткой - но я не обижалась - шли первые три месяца - мой стажерский срок. Все равно, стоило мне остаться с клиентом наедине хоть на минуту - я немедленно начинала его ласкать потихонечку и (что еще более страшное преступление) - смешить. Что поделаешь - есть у меня талант клоуна, и нету у меня таланта садистки.
Дэйвид боялся всех, кроме Эдны, но меня он знал, и я ему почему-то очень нравилась. Он всегда радовался моим приходам на "сессию". Улыбался так трогательно.
Выбирал он всегда один сценарий "медсестра". У Эдны был потрясающий костюм - белый пластиковый мини-халатик на кнопочках и пластиковая шапочка с красным крестом.
Медсестра делает уколы, защемляет всякими зажимами, ставит клизму и не разрешает идти в туалет, а не выдержал - мой пол языком!
В тот день Наташа что-то напутала с расписанием, и когда Дэйвид явился, Эдна вовсю обслуживала другого клиента - очень важного - знаменитого нью-йоркского адвоката - большого друга и покровителя "Пандоры". Началась некоторая паника и суматоха, и тут Эдна предложила Наташе послать меня.
- Саша ему нравиться. И она отлично знает весь мой сценарий.
- Я не знаю, можно ли ее выпускать одну...
- Но рано или поздно, ее все равно придется одну выпустить! Давай, я в нее верю.
Все мы - артистические женщины симпатизировали друг другу, общались в перерывах. Наташа дружила с Этной и со мной, мы с Этной тоже находили общий язык - в общем,, это была некая дружественная, по отношению ко мне, группировка. В общем,, Эдна уговорила Наташу рискнуть, меня втиснули в крошечный халатик (Эдна - маленькая блондиночка), и выпустили на манеж - в медицинскую комнату.