— Не может быть! — Еще как просила, заговорила совесть. Умоляла практически. Я помотала головой, чувствуя, что краснею. Докатилась, упрашиваю мужика не уходить. Припомнила, как он согласился без особых разговоров, завернул меня в покрывало и лег рядом. Вот ведь блин, напросилась. Я расстроено повздыхала. — Нехорошо-то как. Воспользовалась. — Неа, тут же вклинился внутренний голос. Не хотел бы, не остался. — Ладно, потом разберусь.
Я соскочила с матраца и принялась оглядываться, не совсем понимая, как быть дальше. К хорошему быстро привыкаешь, а новый способ одеваться с помощью трансформации, я относила к хорошему, а потому чувствовала себя растерянной, ведь вчера Саша переодевал меня по-старинке. Видимо и на этой способности табу поставили. Еще разок вздохнув, принялась рыться в сумке. Выудив джинсы и майку, я натянула их на себя, ноги всунула в те же шиповки что и вчера и вышла из комнаты.
— Добрый вечер, — меня с улыбкой встретила Лия, — умыться? — Она показала на ручной умывальник неизвестного года выпуска. Вода в него заливалась через верхнее отверстие из ведра, затем тонюсенькой струйкой стекала обратно в ведро, на этот раз помойное.
— Прям начало века какое-то, — думала я, ополаскивая лицо и чистя зубы. Наверно Саша достал мои туалетные принадлежности. — Видела такие, на постреволюционных интерьерах. Там еще зеркальце на баке должно быть.
Пока я наводила марафет, женщина суетилась возле стола, выставляя хлеб, варенье, блинчики и чай.
— Ой, нет, спасибо, — увидев ее приготовления, запротестовала я, — По утрам только кофе, больше ничего в рот не лезет.
— Так ведь вечер уже, ужинать скоро, — ответила она.
— Я же только проснулась, — замахала я руками, пытаясь улыбкой и веселым тоном пытаясь смягчить отказ. Вдруг обижу. — Для меня еще утро.
— Кофе так кофе, — пожала плечами Лия. — Сейчас сварю.
Сварю в прямом смысле, как я поняла. Женщина достала турку, открыла газовый баллон и запалила конфорку допотопной плиты. Это пока единственная дань цивилизации виденная мной, если умывальник не считать. Он явно старше плиты, лет эдак на пятьдесят. Лия вытащила пакетик с кофейными зернами и принялась их растирать в ступе. Я в изумлении наблюдала за ее действиями, пока не осознала, что преступаю все правила приличия. И кто тут из нас деревенщина?!
— Хм, — прокашлялась я, — Вы тут все время живете?
— Нет, — не отрываясь от своего занятия, ответила женщина. — Только в теплое время года. На зиму в Кировский уезжаем, у нас там дом. — Она рассмеялась. — Добротный, не то что здесь. — Похоже лицо у меня говорящее. — Только мне здесь больше нравится. Люблю тишину и природу никем не тронутую. Хорошо тут, спокойно, когда браконьеров по близости нет. — Я ждала свой кофе и кивала. — Коля ради меня смотрителем устроился, разрешение на домик получил. — Коля это наверно Нуванна переименованный. — Как только вода сходит, мы сюда и до поздней осени.
— Где мы? — вставила я.
— На Большом Сетном.
— В заповеднике? — я округлила глаза. Вот уж не думала что меня в астраханский заповедник занесет.
— Да. — Лия поставила передо мной дымящуюся чашку. — Пей. — Я попробовала, и замурлыкала от удовольствия. Никакого сравнения с «Нескафе», в сто раз лучше.
— Очень вкусный, — похвалила я. Лия улыбнулась.
— Спасибо. Мальчики в деревню отправились за продуктами. У нас запасов мало и на четверых надолго не хватит. Вот они и поехали пополнить. Думаю, скоро должны возвратиться. Еще как утром уплыли.
— А-а-а, — протянула я. Расстроилась, привыкла уже, что Саша всегда рядом.
— Коля сказал, что вы пока у нас погостите, — тем временем продолжала Лия. — Ты тут поаккуратнее. Топи везде. Оглянуться не успеешь, а уже в воде по колено.
— А с Сашей вы давно знакомы? — женщина нахмурилась.
— Ты это про Шеону? — я кивнула. — Саша, — она словно попробовала имя на вкус. — Саша, так-то лучше, говорила же Коле, что Шеона — это не по-нашему, не по-русски. — и улыбнулась. — Я нет, не знакома почти. Это Коля его знает. Давно еще с его отцом дружил. Тот приезжал к нам лет двадцать назад. Тоже Шеоной назывался. Да и похожи они, прям одно лицо. Думаю, родственники они моего Николая, хоть он и не говорил никогда. — Она всплеснула руками, — Что ж это я, ты наверно и сама все знаешь. — Я покивала в знак согласия, а сама в конец запуталась. Отец приезжал? Двадцать лет как? Не может такого быть. Сашиному отцу, по моим прикидкам, лет шестьсот где-то. Да и не изменился бы он ни капельки с тех пор как в возраст говорящей крови вошел. Они же там не стареют вплоть до зова. Или путаю что?
— Точно родственники. Я Колю-то молодого сразу вспомнила, как на Сашу твоего посмотрела. Такой же красивый был. — восторженно продолжила Лия, сразу видно, любила мужа. — Как увидела его впервой, так и влюбилась без памяти. — Я задумалась, выплыл разговор на тропинке. Как он там спросил: примешь нас, брат? Могут ли они и правда братьями оказаться? — А он у меня молодец, не побоялся беспамятную девку в жены взять. Я же, как в Кировский пришла, не помнила ничего. Благо, люди добрые оказались, накормили, напоили, в дом взяли. Без них пропала бы. — Голос рассказчицы задрожал от неприятных воспоминаний. Я уж подумала, что сейчас успокаивать придется, а с сочувствием у меня не очень, никогда нужных слов не могла найти, когда с улицы раздались голоса.
— Возвращаются! — обрадовалась Лия, печаль ее мгновенно улетучилась. — Идем помогать, сумок то много пади. — Мы вдвоем вывалились на крыльцо.
Посмотрев на мужчин, я опять поразилась их сходству. Точно братья, надо Сашу расспросить поподробнее. Коля как Лию увидел, засиял весь, я даже позавидовала. Вот как мужчина должен смотреть на свою женщину, словно и минуты без нее не может. Лия отвечала тем же. На глазах похорошела, и я представила ее молодой девушкой, черноволосой, голубоглазой — загляденье.
— Давай сюда, набрали. — Она поспешила к мужчинам. — До осени хватит. — И правда, у каждого по две огромных сумки в руках и рюкзаки за плечами.
— В лодке еще осталось, — рассмеялся Коля, — сейчас принесем. — Они сгрузили баулы на крыльцо и отправились обратно.
— Постойте, я с вами, — заторопилась я. — Пройтись хочу.
— Лучше Лие помоги разобрать все и на стол накрыть, мы проголодались, — ответил Саша. Я тут же надулась, а он усмехнулся. — После ужина прогуляемся, обещаю. — Пришлось согласиться.
— С чего начнем? — Я повернулась к хозяйке, которая лукаво так на меня посматривала, подбоченясь. Засмущавшись, я схватила ближайший рюкзак и поволокла его в дом. Какая мне разница, что там она себе напридумывает?
Мы разобрали и рассортировали покупки. В большинстве своем это были овощи, крупы и великое множество консервов разных видов. Нашелся также кусок мяса, свинины, кажется, я на вид не очень разбираюсь.
— Сегодня у нас праздничный стол будет, — сказала Лия, вручая мне нож и усаживая за чистку. — Сейчас отбивные сделаем. Картошки нажарим. Холодильника-то у нас нет. Вот мясо редко и бывает, хранить негде.
— Почему нет? — поинтересовалась я, воюя с тесаком, притаившимся под скромным названием — ножик.
— Так света же нет. Коля хлопочет о генераторе, но пока не разрешают. Экологию, говорят, портит.
— Понятно.
— Да и не страшно это, — продолжала хозяйка. — Без света даже лучше. Вот поглядишь, какое тут небо по ночам, и забудешь про свет. В городе такого не увидишь. Звезд столько, не сосчитать. — Я и не сомневалась. Из моего окна в панельке всего-то несколько видно. — А генератор поставишь, гудеть все время будет под ухом. Без него лучше. — То ли она на самом деле так считала, то ли себя уговаривала, я не разобралась.
— Готово. — Я поставила на стол тазик с картофелем. — Что дальше?
— Салат нарежь, вон миска стоит, — махнула рукой Лия. — Все мытое. — Я принялась за помидоры с огурцами. По кухне витал аромат жареного мяса, у меня даже слюнки потекли.
— Вкусно пахнет.
— А то! Коля говорит, что лучше моих отбивных на всем белом свете нет. — Судя по запаху, я была склонна согласиться.
За ужином мужчины беспечно переговаривались. Коля рассказывал о том, как они живут, об охоте за браконьерами, о доме в Кировском, который он отстроил за последние три с лишним года. В гости зазывал. Саша отшучивался, но заглянуть все-таки обещал, когда с делами закончит. Меня тоже звали, и я смущенно кивала, соглашаясь.
Сегодня имя мое было Лина, видимо из-за хозяйки, решила я, чтобы в подробности не вдаваться, вот мужчины и сговорились. Правда Саша иногда плоховал, и нет-нет, а переходил на Лаари. Пришлось объяснять, что там, откуда он родом, так называют желтоглазых женщин. Мне показалось неубедительным, но Лия поверила.
Я наблюдала за всем этим и на меня накатывало чувство умиления, пусть и приправленное печалью. Такой должна была быть и моя семья. Мама, папа за семейным столом, смеются и болтают ни о чем. Нас с братьями заставляют ложками работать. Я всегда хотела братьев, не знаю уж почему, может защитника не хватало. И мы жуем, кто быстрее, а то на улицу не выпустят. Я впервые видела другую реальность, не детдомовскую, где в столовой сидят сотни детей, по восемь за столом, а между ними ходят строгие воспитатели, следящие, чтобы старшие не отнимали кусок у младших. Да, что теперь об этом. Прошлое не изменить.
Я наблюдала за всем этим и на меня накатывало чувство умиления, пусть и приправленное печалью. Такой должна была быть и моя семья. Мама, папа за семейным столом, смеются и болтают ни о чем. Нас с братьями заставляют ложками работать. Я всегда хотела братьев, не знаю уж почему, может защитника не хватало. И мы жуем, кто быстрее, а то на улицу не выпустят. Я впервые видела другую реальность, не детдомовскую, где в столовой сидят сотни детей, по восемь за столом, а между ними ходят строгие воспитатели, следящие, чтобы старшие не отнимали кусок у младших. Да, что теперь об этом. Прошлое не изменить.
Закончив с едой, мы убрали со стола. Лия мыла посуду, я вытирала. Мужчины под ногами крутились, все с помощью приставали, пока хозяйка не прикрикнула на них и не выставила на улицу. Я от души посмеялась, уж больно комично уворачивались они от мокрой тряпки.
Когда все было вычищено, Саша позвал меня пройтись, и я с радостью согласилась. После длительного лежания в кровати все мышцы затекли и требовали разминки. Ничего хитрого мы в потемках придумывать не стали, потом, при свете дня можно будет оглядеться, а пошли по тропинке. Добравшись до деревянного причала, почти полностью утонувшего в осоке, остановилась.
— Давай посидим здесь, — предложила я. Саша кивнул, вытащил из пришвартованной лодки одеяло и расстелил на досках. Я уселась, свесив ноги. — Тут так тихо.
— Да.
— Мне непривычно, а тебе?
— У нас нет машин, самолетов, всех ваших технологий, так что да, мне привычно, — улыбнулся он.
— Вот как?! — Я до сих пор не представляла, какой он — его мир. Если он хоть отдаленно напоминает это место, мне могло понравиться. Вот только, надолго ли? Ответа не было, да и сейчас меня больше интересовало другое. — Расскажи мне про Колю? Он, правда, твой брат?
— Мы близнецы.
— А-а-а, — протянула я. — Вы похожи.
— Да.
— Как он здесь оказался?
— Отправился за Амаес.
— Так он из ссыльных? — удивилась я.
— Нет. Амаес сослали за грань. А Нуванна записался в поисковый отряд, хранители времени всегда ценились, ведь только с их помощью можно пересечь черту между мирами, и в следующий открытый день, перешел на землю. Вот только назад уже не вернулся. Остался с Лией, они были связаны там, раньше. — Мне многое стало понятно, в том числе и рассказ Лии про «беспамятную девку». Ей просто стерли воспоминания и выбросили из привычного мира. Бедная!
— За что ее?
— Лия из Лумен. Ей не простили любовь к брату.
— Как печально. — Я задрожала; не от слов, от холода. Ночи здесь гораздо прохладнее, чем в городе. Видимо из-за близости моря.
— Ты замерзла. — Саша передвинулся, сел позади и прислонил меня к своей груди так, что я потерялась в его сильных руках. Кожа начала мерцать, и я попыталась отодвинуться.
— Увидят. — Но он только крепче прижал к себе.
— Во-первых — здесь никого нет, во — вторых — обычному человеку свечение не заметно, — прошептал он где-то над макушкой.
— Ах, вот как! — возмутилась я. — Что ж ты в городе меня мучил? Не подходи, не трогай!
— Не из-за того что увидят, из-за трансляции. А там было от кого прятаться, — усмехнулся он. — Ты же настырная, опасности не признаешь. — Я посопела немного и успокоилась, что толку беситься, если он прав. Страхом меня не остановить.
— Мог бы и сказать, — не удержалась. Мы посмеялись. — Почему сейчас можно, что изменилось?
— Во время броска, я научился поглощать твою энергию. Только не надо ничего трансформировать и выращивать, хорошо?
— Хорошо, — согласилась я, — И что же Колю не искали, когда он не вернулся?
— Я искал и нашел. Мы чувствуем друг друга. В день летнего солнцестояния, через круг как он пропал, я отправился на землю. Несколько месяцем мучился, ниточку ощущал, но пройти по ней не мог. Нуванна не давал, боялся, что я буду уговаривать вернуться. — Он глубоко вздохнул. — Я и хотел, вот только как увидел их вместе, не смог. Брат был счастлив, а Амаес, хоть и не помнила ничего, все же любила. Поэтому решил не вмешиваться. Погостил у них и ушел. Потом еще несколько раз наезжал, но уже ненадолго, занят был твоими поисками. Если б знал тогда, что ты сама позовешь…
— Тяжело, наверно, смотреть, как быстро стареет твой брат? — Саша пожал плечами.
— Я был готов к этому.
— Что имел в виду Николай, тогда в первый вечер, когда сказал, что Амаес была права?
— Она всегда считала, что избранник — это женщина.
— Почему?
— Говорила, что мужчина не способен на бескорыстные поступки. — Он грустно усмехнулся, — Чтобы она сейчас сказала, если б знала и помнила?…
Я откинула голову ему на плечо и стала смотреть в небо. Миллионы звезд поглядывали на нас свысока. Жемчужно светился млечный путь, приглашая прогуляться в неведомые миры. Я не сильна в астрономии, а потому просто любовалась, не пытаясь искать знакомые созвездия. Еще один вопрос пришел на ум.
— А с кем ты тогда по телефону разговаривал, перед отъездом. У них же здесь нет связи?
— Любопытная, — подколол он, — О лодке договаривался.
Мне было хорошо и уютно в кольце Сашиных рук, согретой теплом его тела. Я почти физически ощущала, как проскакивают между нами тени, переливаясь из одного в другого, распространяя по телу сладостную дрожь.
— Саша, — позвала я, вдруг осознав, что стадию друзей мы почти переросли, если таковая и была.
— Что, Лаари? — его дыхание щекотало мне щеку.
— Мы…, - я запнулась, не зная, что сказать, как выразить то, что чувствую.
— Ш-ш-ш, — он погладил мне лоб, убирая волосы за ухо, — Не говори ничего. Я знаю.
Теплые, нежные губы припали к пульсирующей жилке на шее, и мой мир взорвался. Миллионы частей, бывшие раньше плотью, разлетелись во все стороны. Наше дыхание смешалось в одно.
— Моя.
Глава 7
Я жила как в сказке. Квартира, работа — ничто не имело значения. Все это было до; до того как Саша вошел в мою жизнь, до того как я вновь стала чувствовать себя счастливой, до того как поняла кем являюсь.
За три с половиной месяца мы облазили весь остров, выявили все проходимые и непроходимые места, изборозди дельту во всех направлениях, не раз побывали в открытом море. Наконец сбылась моя мечта, и я увидела лотос, ни на картинке, а живой. Не зря во многих религиях он священен. Более совершенной красоты я никогда не встречала.
Еще я научилась жить вдали от цивилизации, без телевизора, телефона, кондиционера, горячей воды, и поняла, что совсем не они являются предметами первой необходимости, как многие думают. А человеческое тепло, понимание, дружба и, конечно, любовь. Без любви жизнь сера. А я любила, любила всей душой, всем сердцем, каждой клеточкой своего тела, и сияла как солнце просто от того, что он рядом.
Во второй половине октября, когда наступили первые заморозки и на землю стали опускаться туманы, нам пришлось покинуть мой сказочный остров и переехать в Кировский. Я грустила, расставаясь с ним. Почему-то казалось, что такого беззаботного, наполненного радостью и смехом времени у нас больше не будет.
В Кировском дом добротный, права была Лия. Я бы даже сказала — основательный. Все своим видом он с гордостью заявлял: я на века построен. Большой, кирпичный, с верандой, обтянутой противомоскитной сеткой. В таком летом хорошо посидеть, особенно астраханским, когда мошка да комары вьются рядом, норовя укусить. Позади дома во дворе примостилась баня. У меня даже глаза заблестели, когда увидела, так попариться захотелось.
Тем же вечером я получила желаемое. Мужчины натопи баню и отправили нас первой очередью. Банька была маленькая, состояла из двух клетей. Первая использовалась под раздевалку. Во второй, с почерневшими от копоти и гари стенами, расположились очаг с каменкой и огромный дымящийся котел. Мы только вошли, Лия сразу заохала.
— Вот, бездельники, отдушину забыли открыть. Уморить нас хотят. — Я понятия не имела что это такое, но дышать определенно было нечем. Да и не была я никогда в настоящей русской бане. Только в общественной городской, куда нас под присмотром Громилки отправляли два раза в месяц на дезинфекцию. А там везде кафель, бетонные столы, металлические тазики и целое море хозяйственного мыла, которое жжет глаза и воняет.
Лия залезла на лавку, вытащила какую-то заслонку под потолком и приоткрыла дверь. Минут через пять полегчало, глаза перестало резать и от воздуха, хоть он и оставался горячим, уже не так першило в горле.
Намылись от души. Словно новым человеком вышла. Мы как раз через двор бежали, закутанные с ног до головы, чтобы осенним ветром не продуло, когда завыла собака. Я вздрогнула и остановилась.
— Не пугайся, — попыталась успокоить меня Лия, — Это Шарик соседский. Он уж год так, как в полнолуние затянет, так до последней четверти воет. Прошлой зимой хозяина похоронили, так и завыл. Скучат наверно. — К этому вою один за другим стали присоединяться новые «голоса». — Ах он заводила, опять всех псов поднял, — сказала женщина и потащила меня за собой, — Не стой, простынешь. — Я пошла, но в душе зародился страх. Мне еще в детстве внушили, что не к добру это, когда собаки воют. Не к добру.