— Баскетбольная секция, я же тебе рассказывал, ты что, не помнишь? — возмутился я. Что же, получается, что он меня совсем не слушал в тот раз, в облаках витал? Ничего себе, родительское внимание.
— А, ну да, совершенно верно, — он легонько хлопнул себя по лбу. — Спорт — это хорошо.
— Говорят, скоро встреча с сорок второй школой, и ребята сказали, что мое участие не будет лишним, — заметил я с важностью.
— Я смотрю, ты уже вливаешься в коллектив, да? — сказал отец. — Очень этому рад.
Трапезу мы закончили. Отец накинул пиджак, и мы сели в наш «жигуленок». Минут через десять я уже был на месте. Времени до начала уроков еще немного оставалось, и многие школьники не торопились заходить в здание. Они группами рассеялись по двору. В одной из них я заметил наших девчонок во главе с Олей Кирсановой. Она что-то рассказывала и при этом эмоционально размахивала руками. Девчонки слушали ее разинув рот. Что значит признанная красотка!
В другой группе я заметил Гислера. Это было делом несложным — на физкультуре в строю он у нас стоит первым. Так что его голова возвышалась над всеми остальными. Я незаметно подошел к ним.
— Привет, — поздоровался я.
— Антон, привет! — обрадовался Юрка.
— Ты, кажется, в физике неплохо соображаешь? — вместо приветствия поинтересовался Максим.
— А что, какие-то проблемы? — спросил я.
— У нас сегодня первая — физика, спрашивать скорее всего будут, — ответил Юрка. — А героев нет. Я вроде учил вчера, но повторить не успел, и мне кажется, что если она меня спросит, то я ничего не вспомню.
— Посмотрим, — сказал я, и в эту секунду прозвенел звонок.
Мы помчались в класс. Урок физики по расписанию был в пятьдесят шестом кабинете, который находился на третьем этаже. Когда мы влетели в класс, учительница уже сидела за своим столом и внимательно изучала большую тетрадь. Скорее всего план урока. На нас она внимания не обратила, и только когда все расселись, подняла глаза.
— Так, все, кажется, собрались, можно начинать, — было ее первой фразой. — Я хотела бы взглянуть на вашего нового ученика.
После этих слов она кинула быстрый взгляд в журнал и добавила:
— Красильников Антон, где вы есть, молодой человек?
Я приподнялся из-за парты и произнес:
— Здесь.
Учительница посмотрела на меня пару секунд и разрешила садиться. Физичка, ее звали Вера Анатольевна, была приятной женщиной лет сорока со светлыми волосами. Взгляд у нее был довольно добродушный, уж не знаю, насколько это первое впечатление окажется верным.
Она назвала тему, которую они прошли в прошлый раз, и провозгласила первый вопрос. У нас в той школе мы ее уже успели пройти, и я даже отвечал, помнится. Поэтому я расслабился и решил, что если возникнут затруднения, то с радостью выручу одноклассников. Тем более что это был мой самый любимый предмет.
На первый вопрос вызвалась отвечать Светка Лоза. Четко оттарабанив все, что зазубрила накануне и получив заветную пятерку, она водрузилась на свое место. На второй вопрос отвечать желающих не было, и Вера Анатольевна стала водить ручкой по списку, соображая, кого бы ей спросить. Все притихли. Вопрос был несложный, просто дело близилось к лету и учиться никому уже было неохота. Выбор пал на Пашку Синева. Он оправдывался как мог, что не успел выучить, и училка влепила ему пару. Вот так, со спокойной совестью, даже с улыбкой на лице. Ее глаза снова стали шарить по списку. Я перехватил умоляющий взгляд Гислера. Физичка остановилась где-то в начале списка, а Юркина фамилия как раз и должна была там располагаться. Его глаза бегали туда-сюда по странице учебника.
Вера Анатольевна уже собиралась назвать чью-то фамилию, но тут я поднял руку и громко сказал:
— А может быть, я попробую ответить?
Она подняла на меня удивленный взгляд, и, немного подумав, сказала:
— Хорошо, если вы так хотите, то будете отвечать на следующий вопрос, а сейчас мне хотелось бы заслушать Гислера Юру.
Я согласился и с сожалением посмотрел на Юрку. Мой взгляд красноречивее всяких слов говорил о том, что я пытался предотвратить неизбежное.
Юрка встал, и у него даже уши немного покраснели. Мне очень хотелось ему чем-нибудь помочь, но что я мог еще сделать? В самом начале он спотыкался и подглядывал в учебник, а потом так хорошо и внятно стал рассказывать, класс аж заслушался. Вера Анатольевна с удовольствием поставила ему «отлично». Гислер, раскрасневшийся окончательно, но теперь уже от удовольствия, сел на место. Я показал ему жест, который на язык слов переводится как «здорово».
Настала моя очередь отвечать — сам напросился. Я изложил все, что помнил, и даже добавил кое-что из того, что успел прочитать не из учебной литературы. Наш диалог с училкой внимательно слушали все. Мой ответ произвел на нее огромное впечатление. В общем, она осталась довольной. Еще бы, такой улов — три пятерки за урок!
Иностранный и математика прошли без особых проблем. Уроки все закончились, и ребята стали радостно выходить на улицу. Солнце уже не пригревало, а скорее жарило.
— Ну что, ты сегодня на тренировку идешь или как? — спросил меня Юрка.
— Конечно, иду, — ответил я.
— Тогда пошли в раздевалку, это туда, — сообщил мне Гислер. — Я уже про тебя говорил нашему тренеру, так что все в порядке, можешь не беспокоиться.
— А я и не беспокоюсь, — заверил я своего друга.
Мы переоделись в футболки и спортивные трусы и вышли на улицу. Что может быть лучше тренировки на свежем воздухе? Юрка представил меня Алексею Владимировичу Леонидову, тренеру, и остальным ребятам — здесь были несколько человек из параллельных классов и старшеклассники. Ну, многие из них имели счастье наблюдать наш с Юркой поединок у корзины, так что они имели представление о том, на что я способен.
Алексей Владимирович помучил нас сначала немного. Ну какая же секция без этого обходится? Мы нарезали несколько кругов по спортплощадке в неторопливом темпе, а затем с ускорением на финише. Попрыгали там, поделали всякие упражнения. Я почувствовал, как здорово разогрелись мышцы, и у меня даже настроение поднялось.
Затем мы отрабатывали разные приемы: ведения мяча по одному и в паре, передачу и прием мяча с отскоком от пола, а также броски в кольцо слева, справа и по центру.
Потом Алексей Владимирович (вообще-то ребята называли между собой его Леней, фамилия-то у него была Леонидов) разбил нас на две команды. Поставил перед нами задачу: отшлифовывать дриблинг, передачу и броски в корзину, обратить особое внимание на взаимодействие с партнерами.
Мы с Юркой оказались в одной команде. Игра началась. Гислер у нас был самый высокий, поэтому он часто оказывался возле корзины и получал передачу от товарищей. Ему оставалось только слегка подпрыгнуть и опустить мяч в кольцо. У нас с ним вдвоем получался неплохой дуэт. Мы с ребятами старались не терять мяч в отведенное на атаку время, ловко обыгрывали соперников и делали передачу друг другу, потом мяч получал я и бросал Юрке. Гислер забегал в зону штрафного броска и отправлял мяч в корзину. Наша команда вырвалась на несколько очков вперед. Тренер взял минутный перерыв и стал что-то втолковывать другой команде.
Нам казалось, что мы обыграем их с легкостью. Но после тайм-аута дело пошло совсем по другому сценарию. Может, Леня подсказал им что-нибудь толковое, но у нас игра перестала получаться. До меня мяч вообще не доходил, соперники успевали отбирать его раньше, потом проворачивали очередную комбинацию и отправляли мяч в корзину.
Особенно выделялся у них один из старшеклассников, звали его, по-моему, Диман. В нашей команде ребята начали злиться и раздражаться. Я не был исключением и тоже бросал на него такие недружелюбные взгляды. Все чаще мы стали совершать ошибки: то с мячом кто-нибудь больше двух шагов пройдет, то в зоне штрафных бросков задержится. В итоге, конечно, мяч потерян, и соперник вводит его с боковой линии. Таким образом наша команда набрала столько фолов (то есть, по-нашему, нарушений), что теперь за каждый промах соперники получали право на штрафные броски. Счет угрожающе увеличивался не в нашу пользу.
Неожиданно я поймал себя на мысли, что прямо-таки страстно желаю, чтобы этот самый Диман вообще никогда больше не попадал в кольцо. И чувство было такое сильное, что я даже испугался.
Во время следующей комбинации Диман промахнулся. Вернее, он сделал хороший бросок, мяч описал круг по кольцу, но не провалился в корзину, а соскочил. Я ликовал. Соперники не ожидали такого поворота и немного растерялись, а из нашей команды кто-то быстро сообразил и подобрал мяч. Затем мы провернули быструю комбинацию, мяч попал ко мне, и я собирался, как обычно, сделать передачу Гислеру. Но кто-то из противников распознал мое обманное движение и чуть было не отобрал у меня мяч. Я помешал ему и выпрыгнул так высоко, как это было возможно.
— Юрка, держи! — прокричал я из последних сил, а затем, почувствовав острую боль в руке, рухнул на площадку.
Никаких нарушений не было, просто я неудачно повернул руку. Но это еще цветочки, до Юрки мяч тоже не долетел, в воздухе его перехватили наши соперники и получили в свой актив еще три очка.
Я собирался встать на ноги: вроде бы как все было нормально, Юрка подошел и подал мне руку, помогая встать, я схватил ее и застонал от боли.
— Ты, наверное, руку растянул, — предположил Гислер и позвал жестом тренера.
Алексей Владимирович подошел, пощупал мою руку и приказал мне отправляться на скамейку. После небольшого перерыва команда доигрывала без меня. Я сидел на лавочке, и мне оставалось только наблюдать и сопереживать. Но наши — молодцы, взяли себя в руки, несмотря на то, что вместо меня поставили довольно слабенького мальчика. Игра завершилась с перевесом в одно очко, в нашу пользу, естественно.
Юрка похлопал меня по плечу и сказал:
— А что, по-моему, у нас вдвоем здорово получалось! Сейчас я у Лени спрошу, что он об этом думает.
К нам подошел Алексей Владимирович.
— Возьмете Антона в команду? — напрямик спросил Гислер. — А то скоро с сорок второй играть, вы же знаете.
— Да, думаю, такие кадры нам не повредят, — отреагировал Леня. — Только смотри, Красильников, тренировки не пропускай, времени мало осталось, а тебе еще надо сыграться с ребятами.
— Хорошо, я не буду пропускать, — пообещал я тренеру.
— Ладно, я на тебя надеюсь, — сказал он в ответ. — Сходи в медпункт, пусть тебе руку хорошенько забинтуют. Гислер, покажи коллеге, где у нас медпункт.
— Сейчас все сделаем, — заверил его Юрка.
Он отвел меня в медпункт, который располагался на первом этаже. Врач, полная невысокая женщина с крашеными волосами, уложенными в высокую прическу, забинтовала мою руку и посоветовала в следующий раз быть осторожнее. Но для спортсменов это совет бесполезный.
— Знаешь, у меня такое ощущение, что это кара какая-то, — высказал я терзавшую меня мысль.
— Это ты о руке? — спросил меня Гислер.
— Представляешь, не знаю, что на меня нашло, я так разозлился на Димана и прямо повторял про себя: «Промахнись, промахнись!»
— Ясно, почему у него мяч не захотел в корзину проваливаться, — саркастично заметил Юрка.
— А потом, словно в наказание, я руку растянул, да еще и до тебя мяч не долетел, — жаловался я. — Прямо беда.
— Болит? — сочувственно спросил Юрка.
— Да нет, она мне ее так туго забинтовала, что я вообще ничего не чувствую, — описал я другу свои ощущения.
— Ничего, к следующей тренировке будешь снова в строю, — пообещал мне Гислер.
— Надеюсь, а то Леня меня не будет всерьез воспринимать, — с надеждой сказал я.
После медпункта мы, наконец, взмыленные, но счастливые, отправились в раздевалку. И там я вспомнил, что совершенно забыл рассказать Гислеру про доску.
— Знаешь, что произошло? — задал я другу абсолютно простой вопрос.
— Что еще? — спросил Гислер, расшнуровывая кеды.
— Если ты помнишь, я вчера тот фиолетовый камень тоже обвел на всякий случай, для наблюдения, — начал рассказывать я.
— Помню, — отозвался Юрка.
— Так вот, я взглянул на него вчера перед сном — ты не поверишь, он переместился, — сообщил я. — В сторону тех двух, которые я тоже отметил, почти на целый сантиметр.
— Почему же так происходит? — удивился Юрка.
— Понятия не имею, — откликнулся я. — Это Ева же у нас вчера там что-то гадала. Наверное, она ей ответ дала.
— Кто она? — не понял Гислер.
— Доска, кто же еще, — объяснил я почему-то туго соображающему другу. Странно, вроде бы я был травмирован, а на нем сказывается.
— Что бы это значило? — задал он риторический вопрос.
— Надо с Евой проконсультироваться, может, она что-нибудь обнаружила, — предложил я.
— Хорошо, пошли к ней зайдем, — согласился Гислер и закинул на плечо свою сумку «Адидас».
Ева от моего рассказа была просто в восторге. Но нас она немного разочаровала. Тот сайт, про который она говорила, ничем нам не помог. Там упоминались разные способы гадания, начиная от самых старинных и кончая современными. Были разные вещи и способы, чем-то напоминающие нашу головоломку, но точно такой же не было. Так что наше предположение о том, что это гадательная доска, не подтвердилось. Что ж, отрицательный результат — тоже результат. Отбросим эту мысль за ненадобностью.
Мы с Юркой отправились по домам. Ему мать велела сегодня вечером быть дома. И я понял, что он ее слушается. Что ж, может, мы с отцом еще сегодня куда-нибудь выберемся. Собирались же. Я поздоровался с бабульками и заметил Угля на лавочке перед нашим домом. Он старательно вылизывал свои уши, лапы, хвост и все остальное, короче, занимался водными процедурами. Заметив мое приближение, он мяукнул и прошмыгнул в дверь вслед за мной.
— Пап, привет! — радостно воскликнул я. Не ожидал, что он уже дома.
— Антон, уже вернулся? — поинтересовался отец. — Ты же вроде на тренировку по баскетболу собирался?
— Я уже оттуда, — объяснил я ему. — А ты чего так рано дома?
— Там обрадовались, что я так быстро все сделал, и отпустили меня пораньше, сказали, что могу отдыхать, — ответил отец.
— Здорово! — чуть не запрыгал я от восторга. — Тогда, может, сходим куда-нибудь?
— Давай, — согласился старик. — А куда бы ты хотел отправиться?
— Может, на речку сходим, посидим на берегу, — предложил я. — Только сначала перекусим чего-нибудь, а то я после тренировки проголодался.
— Давай, — решил отец. — А что это у тебя с рукой?
— Растянул, — объяснил я. — Выпрыгнул неудачно.
— Смотри, будь поосторожней. Так давай я что-нибудь приготовлю, тебе же ведь неудобно с забинтованной рукой, да еще с правой, — скомандовал отец.
— Да ладно, я справлюсь, — попытался я протестовать, но не тут-то было.
— Нет, сиди, я все сделаю, — старик сказал, как отрезал.
Я больше не стал сопротивляться, только популярно объяснил ему, что надо разогреть и где что лежит. Пока он хозяйничал на кухне, я зашел в ванную, чтобы хоть немного умыться. Я бы, конечно, предпочел душ, но куда с забинтованной рукой? Ничего, и так сойдет.
Под моим чутким руководством он успешно справился с готовкой, даже Угольку кое-что перепало. Мы подкрепились, потом отец надел на рубашку мягкий симпатичный джемпер, я тоже прихватил свой свитер, и теперь можно было со спокойной совестью идти прогуляться.
— Мы на машине или как? — спросил отец, глядя на наш потрепанный «жигуленок».
— Пап, мы же прогуляться идем, воздухом подышать, — втолковывал я ему.
— Точно, я как-то из виду упустил, — смутился он.
Топать до реки надо было минут тридцать, не меньше. Торопиться нам было некуда. Если днем стояла настоящая жара, то сейчас, к вечеру, как только солнце начало садиться, сразу стало немного прохладнее. Добравшись до песчаных откосов, мы нашли неплохое бревнышко и уселись прямо на него. Дул легкий ветерок, воздух был наполнен свежестью. Мы бросали в воду камушки, и у отца они почему-то всегда улетали чуть дальше. А потом он вообще так ловко бросил камень, что тот прыгнул еще раза два, прежде чем скрылся под водой. Мне этот фокус повторить никак не удавалось. Потом отец мне объяснил, что надо делать, и у меня тоже получилось. Надо сказать, что душа прямо отдыхает, когда сидишь и даже просто смотришь на воду. Момент был такой трогательный, что я решил попытаться еще раз расспросить отца.
— Пап, а расскажи еще что-нибудь про бабку Клаву, пожалуйста, — попросил я.
— Да я же уже тебе рассказывал, — удивился отец. — Что это она так тебя заинтересовала?
— Ну, родственница все-таки, — сказал я. — К тому же такая загадочная личность. Жила одна в таком огромном доме, и кот у нее такой любопытный.
— А ты думаешь, мало на свете одиноких людей? — пожал плечами отец. — Полно, просто ты близко, может быть, с ними не сталкивался. А что одна жила в таком большом доме, так что тут такого? Ко всему привыкаешь. Да еще то и дело к ней кто-нибудь приходил.
— Вот, расскажи об этом поподробнее, — заострил я интересующий меня момент. Вдруг всплывет какая-нибудь полезная деталь, которая поможет нам разобраться в головоломке.
— Да я был-то тут всего несколько раз, — отнекивался отец. — Помню, что все время кто-нибудь приходил к ней гадать. Она никому не отказывала, но никого и не щадила. Я как-то раз видел, с каким лицом от нее уходила посетительница. Уж не знаю, что она там ей сообщила. Но вид у нее был такой, что не позавидуешь.
— А с помощью чего она гадала, ты не знаешь? — гнул я свою линию.
— Много чего у нее было, так сразу и не припомнишь, — задумался он.
— Пап, ну вспомни, постарайся, мне так интересно, — заявил я с жалобным видом.