— А вот и Уголь собственной персоной, — представил я кота гостье.
— Не многовато ли места для двоих? — спросила одноклассница. — Прошу прощения, для троих.
— Да нет, нормально, — заверил я ее. — А раньше-то вообще Клавдия Никитична, моя двоюродная бабка, одна жила, и ничего.
— Я слышала про нее что-то вроде того, что она колдуньей была, — сказала Ева. — Это правда?
— Может быть, я сам не знаю толком, — пожал я плечами. — Вот посмотришь, что мы нашли, и сама скажешь, кто она была.
Я пригласил их в мою комнату, Уголь неотступно следовал за нами. Мы все расселись. У Евы на лице прочитывалось томительное ожидание.
— Прежде, чем мы тебе все расскажем и покажем, — таинственно начал я, — ты должна поклясться, что ни одна живая душа об этом не узнает.
После этих моих слов мы с Юркой так серьезно на нее посмотрели, что ей больше ничего не оставалось делать, как клясться нам всеми святыми, что ни за что на свете никто, во всяком случае от нее, ничего не узнает. На что она намекала, интересно, делая акцент, что именно от нее никто не узнает. Она хотела сказать, что мы сами, что ли, всем расскажем?
Мы с Юркой переглянулись, как бы советуясь, стоит ей доверять или нет. По его глазам я понял, что все будет нормально. Тогда я достал ту толстенную книженцию, что мы нашли в потайной комнате, и положил перед носом Евы.
— Вот, взгляни, — предложил я ей.
Журавлева с большим интересом взяла в руки книгу, открыла первую страницу и провела рукой по ее поверхности.
— Слушайте, да ведь это пергамент! — воскликнула она. — Это старинная книжка, тогда еще книги не печатали, а каждую буквочку вручную вырисовывали — специальные мастера были.
— Это мы и без тебя поняли, — разочарованно сказал я и тут же почувствовал, как Гислер своей огромной лапой наступил мне на мою маленькую по сравнению с ним ногу. Я чуть было не завопил от боли, но он закрыл мне ладонью рот и, показывая на меня, покрутил пальцем у виска.
— Ева, мы на минутку выйдем, мне надо кое-что сказать своему товарищу, — быстро проговорил Гислер и вытащил меня из моей же комнаты.
— Ты соображаешь, что ты делаешь?! — заорал на меня Юрка.
— Что? Что я делаю-то? — я совершенно не понял, из-за чего он поднял такой шум.
— Если ты и дальше будешь так грубо с ней разговаривать, то она скоро сбежит от нас, — втолковывал мне Юрка.
— Что я такого сказал-то? — хлопал я невинными глазами.
«Это мы и без тебя поняли», — сымитировал он абсолютно точно мою интонацию. — Так она разговаривать вообще не будет.
— Извини, у меня вырвалось, — оправдывался я как мог. — Просто все это мы и без нее знали.
— Больше ничего мы и не знаем, а она, может, что путное скажет, только ты смотри, следи, что говоришь, — предупредил меня Гислер. — Не обижайся, я же хочу как лучше.
— Да все нормально, я действительно лопухнулся, — признал я свою вину.
Мы вернулись в комнату, Журавлева с головой погрузилась в изучение древнего фолианта. Юрка и я молча сели рядом с ней.
— Мы с Антоном пришли к выводу, что это латынь, — произнес Юрка.
— Да, похоже на то, — согласилась Ева. — А вы не пытались что-нибудь перевести?
— Пытались, — обрадовался я, что мне удалось вставить слово. — У меня у отца куча всяких словарей, и латинский тоже имеется.
— Ну-ка, тащи его сюда, — потребовала Журавлева.
— Да вот он лежит, его никто назад не относил, — сообщил я и подал ей тоненькую потрепанную книжечку.
Ева разглядывала титульную страницу с картинками и задумалась о чем-то.
— Это, безо всякого сомнения, то, что сейчас называют кругом знаков Зодиака, раньше, правда, они назывались немного по-другому, — изрекла она. — И животные не все были такие, как сейчас. Но принцип остался приблизительно тот же.
— Значит, эта книга по гаданию, что ли? — поинтересовался Юрка.
— Посмотрим, что там дальше, но скорее всего, что да, — с уверенностью знатока заявила Ева.
Она перевернула лист и открыла первую страницу, где начинался текст.
— Эту страницу мы с Антоном перевели с божьей помощью, — вступил в беседу Гислер.
— И что у вас получилось, интересно? — серьезно спросила Ева.
— Мы где-то записали на бумажке, — заявил я. — Вспомнить бы еще, где именно.
Я вскочил и стал рыться на столе, потом в ящиках, и вскоре мои усилия были вознаграждены — я нашел клочок бумажки, где мы записали переведенную фразу.
— Вот, — сказал я и протянул ей перевод.
— Небесные светила и твердь земная едины, и судьбы всех людей в движеньи звезд возможно прочитать, — прочитала вслух Ева. — Классный перевод.
— Мы старались, — смущенно сказал Юрка.
Мы перевернули вторую страницу и попытались прочитать следующий текст. Но все слова мы не смогли перевести, а только отдельные словосочетания, поэтому получалась какая-то абракадабра. Общий смысл был понятен — что-то про судьбу и про звезды. Поэтому мы бросили заниматься этим гиблым делом, и Юрка шепнул мне на ухо: «Мол, ну ее, эту книгу, давай ей лучше головоломку покажем!» Я закивал в знак согласия.
Журавлева все пыталась сложить разрозненные слова в единое, гармоничное по смыслу предложение, когда мы выдернули у нее из рук книгу.
— Вы что делаете?! — чуть не задохнулась она от возмущения.
— Евочка, у нас есть кое-что поинтереснее, брось ты эту дурацкую книгу, с ней и так все понятно, — наверняка по ней гадала Клавдия Никитична, Антонова бабка, — произнес Юрка.
— Ты лучше взгляни вот на это, — прибавил я и достал из укромного места нашу загадочную доску.
Ева сразу же потеряла интерес к фолианту и стала рассматривать таинственный предмет.
— Какая классная штука! — воскликнула она. — А что это такое?
— Вот за этим мы тебя и позвали, — сказал Юрка. — Мы сами пока не знаем, может быть, это гадательная доска, что-нибудь типа костей, как ты считаешь?
— Постойте-ка, — задумалась Ева. — Мне кажется, я видела что-то подобное, когда шарила по Интернету в поисках старинных гаданий. Я не уверена на сто процентов, но вроде бы похоже.
— И как же на ней гадать? Ты помнишь? — поинтересовался я.
— Вот это я плохо помню, — честно призналась Ева.
— А ты подумай хорошенько, — попросил Юрка.
Журавлева подняла глаза к потолку и стала мучительно вспоминать. Так продолжалось минут десять. Мы ни о чем не разговаривали, только ждали, когда на нее снизойдет озарение. Наконец она кое-что выдала.
— Антон, я смотрю, у тебя тоже компьютер есть, — произнесла она. — А в Интернет у тебя выход есть, а то бы мы сейчас посмотрели тот сайт, в котором я бродила?
— Увы, Евочка, ты, наверное, не заметила, что у нас нет телефона, в отличие от вас с Юркой, счастливчиков, — с грустью ответил я.
— Жаль, а то бы сейчас мигом посмотрели и все, — огорчилась Журавлева. — Ну ничего, сейчас попробуем поэкспериментировать.
— Пожалуйста, пожалуйста, — согласился я.
— Все карты, как говорится, тебе в руки, — добавил Гислер.
Ева крепко схватила доску и сильно-пресильно тряхнула. А что толку — никаких изменений. Она перевернула ее другой стороной и еще раз тряхнула. Снова — тот же результат. Ева поправила рукой челку и стала поворачивать доску то одной стороной, то другой. Уж не знаю, что она надеялась там обнаружить. Мы не мешали, а только молча за ней наблюдали.
— А они не двигаются? — спросила она после своего предварительного исследования.
— Ты про камни? — уточнил я.
— Да, — ответила Ева. — Странно, что они так крепко держатся.
— На это мы обратили внимание, — сообщил Юрка. — Но самое интересное, знаешь, что?
— Что? — спросила она.
— Мы неоднократно пробовали их сдвинуть, но они намертво стоят, я даже отвертку сломал, пытаясь расшатать хоть один камешек, хотя вроде бы они не прикреплены ничем, — поведал я ей о моих попытках. — Но тем не менее они двигаются, я это точно знаю.
— Как же это может быть? — удивилась девчонка.
— Не знаю, может быть, это какое-нибудь научное изобретение, — высказал я собственное предположение.
— А может, все-таки это простая гадательная доска, а мы выдумываем что-то, — сказала Ева. — Давайте кто-нибудь из нас задумает какой-нибудь вопрос и будет пристально смотреть на доску, ожидая ответа.
— Ну давай попробуем, — согласились мы с Юркой. — Только ты сама вопрос задавай.
— Хорошо. Так, вопрос я задумала, — произнесла одноклассница и уставилась на доску.
— Что-то ничего я не вижу, — скептически заметил Гислер.
— Может, надо подождать какое-то время, — остановила его Журавлева.
— Хорошо, подождем, — смирился Юрка.
Ева смотрела в упор на доску еще несколько минут. Потом она схватила меня за руку и спросила:
— Антон, мне показалось, или вон тот камень чуть-чуть передвинулся?
— Какой? — спросил я и уставился во все глаза на головоломку.
— Вон тот, светло-голубой и немного прозрачный, — объяснила Ева и показала пальцем на среднего размера камень. По форме его скорее всего можно было назвать овальным.
— Точно сказать не могу, — задумчиво протянул я. — Может, передвинулся, а может, и нет.
— Да у вас уже глюки пошли, — махнул на нас рукой Гислер.
И тут, как будто специально для того, чтобы опровергнуть его неверие, тот самый голубоватый камень прямо на глазах начал темнеть и в мгновение ока стал фиолетовым.
— Ты видел? Видел?! — закричала Ева, схватила меня за руку и стала ее трясти изо всех сил.
— Ты мне руку оторвешь! — завопил я и отцепил ее пальцы. — Я видел — он изменил цвет прямо на наших глазах!
— Я тоже видел, — признал Гислер и поднял руки вверх, показывая, что он сдается нам на милость. — Ну и что это означает, ты ведь, кажется, задавала какой-то вопрос?
— Да бог его знает, что это значит, — задумалась Ева. — Может быть, если темнеет, то это означает «нет», а если светлеет, то «да». Хотя на мой вопрос ни тот, ни другой ответ не подходит.
— Ну и чего мы добились? — поинтересовался Юрка.
— А сколько всего этих камней, вы пересчитывали? — проигнорировав Гислера, Ева обратилась ко мне.
— Двадцать восемь, — ответил я. На память вроде бы у меня жалоб не было.
— Пять, шесть, семь… — стала считать она, собираясь, очевидно, проверить мой результат. — Двадцать семь, двадцать восемь… двадцать девять!
— Что? Двадцать восемь, а не двадцать девять, ты неправильно посчитала, дай-ка мне, — стал возмущаться я. Не хватало, чтобы кто-то сомневался в моих способностях.
Я три раза пересчитал все камни. Не знаю, что произошло, но сейчас их на самом деле стало двадцать девять. Но я готов руку отдать на отсечение, что утром их было на один меньше.
— Утром их было двадцать восемь, — сказал я наконец. — В этом я уверен, у меня даже где-то записано. А, вот на этом же листке, видишь, в углу — двадцать восемь. Я их только сегодня утром пересчитывал.
— Значит, появился еще один? — Ева была совершенно ошарашена.
— Выходит, что так, — заявил я. Вот эти два центральных камня я обвел, чтобы проследить, двигаются они или нет. И мне кажется, что появился как раз вот этот голубой, вернее, теперь фиолетовый камень. Надо его тоже обвести на всякий случай.
Сказав это, я немедленно обвел и третий камень тем же белым маркером. Для порядка. Совершенно непонятно, откуда он мог взяться. Надо бы проследить хотя бы за этими тремя — по виду они покрупнее остальных. И еще надо записать где-нибудь, какого они цвета, подумал я. Описать настолько точно, насколько это возможно. И проверять каждый день, что произошло.
— Мне пора домой, — сказала Ева. — Я посмотрю в Интернете тот сайт про гадания, может, найду что-то полезное, тогда и обсудим.
— Хорошо, — согласились мы. — Только не вздумай никому об этом говорить, помни, что ты обещала!
— Могли бы и не напоминать, — немного обиженным тоном произнесла Журавлева. — Пока, завтра в школе поговорим!
Мы с Юркой поиграли немного на компьютере в автогонки, так просто, чтобы формы не терять, и он тоже помчался домой. Завтра все-таки в школу, а некоторым еще предстоит экзамены сдавать. Это мне повезло, что я из-за переезда все досрочно сдал. А у остальных все еще впереди. Завтра по расписанию была моя любимая физика, поэтому я решил заглянуть в учебник, чтобы вспомнить, что мы в последний раз проходили. Оказалось, мы решали задачки по формулам, которые стали известны после разбора новой темы. Интересно, здесь эту тему уже проходили, а то у меня есть шанс блеснуть своими знаниями.
Потом я вспомнил, что Ева собиралась полазить в Интернете, и почувствовал огромное желание пообщаться со своими друзьями, которых я нашел с помощью всемирной паутины. Ну нет у нас пока телефона, что же теперь вешаться, что ли? Может, скоро поставят, для отца ведь телефон совсем нелишним будет.
Кстати, об отце. Уже вечер на дворе, а он все еще не спускался. Я знаю, что нужно сделать. Приготовлю сейчас ему ужин и заставлю спуститься поесть. Пусть только попробует отказаться. Мозги же ведь на голодный желудок совершенно не работают, я это точно знаю. А он утром перекусил и все.
Решив так, я немедленно взялся за дело. Почистил картошку и поставил варить, потом вынул из холодильника рыбу, порезал ее на кусочки, обвалял в муке и положил на сковородку жарить. Естественно, на запах вышел Уголек. Когда я взял лопатку, чтобы перевернуть рыбку на другой бок, и снял крышку, то наш питомец не стал дожидаться милости от природы, а точнее, от меня, запрыгнул чуть ли не на плиту и стал совать свой нос прямо в сковородку. Я обалдел от такой наглости, спустил его на пол и сурово погрозил пальчиком.
— Так нехорошо себя вести, Уголь, — воспитывал я его. — Хочешь есть, сиди и жди возле своей миски, когда тебе дадут. А то так недолго и на сковородке поджариться.
Кот в ответ внимательно посмотрел на меня, подошел к своей миске и один раз мяукнул.
— Какой ты у меня сообразительный, — обрадовался я такому послушанию и наградил его сочным куском.
Приготовив картофельное пюре и дожарив всю рыбу, я пошел за отцом. Он все так же сидел среди кипы книг и бумаг. Только теперь одна ручка была у него в руке, а другая за ухом. Видимо, совсем заработался.
— Папа, ужин стынет, — громко сказал я. По-моему, от неожиданности он даже вздрогнул.
— А, сынок, иду, — откликнулся он. — На самом деле пора уж сделать перерыв, у меня даже в животе бурчит. И надо заметить, что это не самое приятное ощущение.
Я не ожидал, что он сдастся без боя, и был немного разочарован. Тут такая речь была заготовлена, такие аргументы…
Отец с удовольствием все съел и даже добавки попросил, что на него совсем не похоже. Я намял полкастрюли пюре, так что с этим проблем не было. Потом он отправился трудиться дальше, а я вымыл тарелки и пошел спать. Понедельник все-таки завтра, день тяжелый, надо бы хорошенько выспаться.
Я так и собирался сделать, но чуть не плюхнулся со всего размаха на головоломку. Она оставалась лежать на моей кровати, а я и не заметил. Выругавшись вслух, я схватил доску и хотел убрать ее куда-нибудь подальше, пока не покалечился. Мимолетно мой взгляд попал на те три камня, что были обведены. Фиолетовый камень, который появился только сегодня, сдвинулся, насколько я мог судить, в сторону двух других на целый сантиметр! Вот это да! Жалко, рассказать прямо сейчас некому, скорей бы наступило завтра. Я осторожно положил головоломку на стол, возле компьютера, и лег в кровать.
Уже засыпая, я почувствовал, как меня придавило что-то тяжелое. Хотелось сбросить этот невыносимый груз, но мои веки уже отяжелели, и лень было сделать усилие. Все, на что у меня хватило сил, так это перевернуться на бок. Мне сразу стало легко, и я провалился в сон.
Глава VIII Таинственный свет
Всю ночь мне снились две какие-то темные фигуры. Они пытались меня настигнуть, но мне каждый раз каким-то чудом удавалось от них спасаться. Глаза я открыл ровно за минуту до звонка будильника. В ногах, уютно свернувшись калачиком, дремал Уголь. Теперь понятно, почему мне было так тяжело. Откормил котяру на свою голову. Я выбрался из-под одеяла, стараясь его не тревожить.
Как ни странно, отец уже был на ногах. На плите шумел чайник. Чего это он так рано встал? Я даже не знаю, когда он закончил свою работу и лег спать. Логично было бы думать, что на следующий день ему захочется поспать подольше. Так нет же. Откуда только у старика силы берутся. Он, конечно, не старик у меня, а очень даже еще молодой и бодрый мужчина. Просто я привык так его называть. Да он вроде бы и не обижается. Говорит, что и в старости есть свои преимущества, одно из них — жизненный опыт. В этом я с ним не спорю.
Я быстренько умылся и приготовил завтрак.
— Ну как работа? — поинтересовался я.
— Все отлично, — ответил отец. — Сделал все, что намечал. Даже сам не знаю, как и успел.
— Наверное, всю ночь сидел, — заметил я.
— Да нет, после ужина дело быстро пошло, — сказал отец. — Я за час управился со всем.
— Это хорошо, — кивнул я. — Ты подбросишь меня до школы или торопишься?
— Нет, я не тороплюсь, — откликнулся мой старик. — Предполагалось, что я утром еще буду заканчивать работу, так что у меня есть свободное время. — Кстати, может, после занятий сходим на речку или еще куда-нибудь?
— Ой, пап, сегодня никак не получится, — сказал я. — У меня тренировка после школы, я Юрке обещал, что обязательно буду.
— Это тот здоровый парень, которого я видел вместе с тобой? — спросил отец.
— Именно он, — кивнул я.
— А что за тренировка-то? — поинтересовался папа.
— Баскетбольная секция, я же тебе рассказывал, ты что, не помнишь? — возмутился я. Что же, получается, что он меня совсем не слушал в тот раз, в облаках витал? Ничего себе, родительское внимание.