– Гошка туда вдруг ломанул… Я не пойму, что случилось…
– Гоша-а! – закричали они все втроем. – Гошкаа!
– Я тону-у! – ответил им голос. – Спасииитеее!
Все трое ринулись меж ветвей на крик. Через какие-то три метра Алексей почуял, как смачно зачавкало под подошвами…
Болото!!!
– Как он туда попал? – спросил он на ходу Димыча.
– Да не знаю… Я шел себе, светил, он вроде за мной. И вдруг сиганул вбок. Сказал, что хочет посмотреть, нет ли там какой другой дорожки… Я и моргнуть не успел! – виновато произнес Димыч.
– Гоша-а! – снова закричали они, и лучи их фонариков заметались. – Ты где, не молчи!!!
– Я здесь, – всхлипнул Гоша. – Я в болоте… Я тут тону!.. Вы осторожнее, а то тоже потонете! – в голосе его слышались слезы.
Наконец фонарики нащупали голову Гошки. Болотная жижа уже подкрадывалась к его талии.
– Не дергайся! – приказал Кис. – Главное, не дергайся, иначе быстрее засосет! Просто не шевелись, понял, Гош?
– Понял… – отчаянно проговорил тот.
– Мы тебя спасем. Мы идем! – говорил Алексей, совершенно не зная, как спасать этого дурня.
Кой черт ему вздумалось сигануть с тропинки?! – сердился детектив. Вот она, глупость: неумение доверять опыту других! Другие, опытные, они протоптали тропинку там, где безопасно, а этому хреновому первооткрывателю, велосипедов изобретателю, вздумалось отличиться! Вот уж, воистину: дурак на чужих ошибках не учится, чужому опыту не доверяет, только самому надо вляпаться, чтобы поверить, что до него все открыли!
Само собой, эти мысли детектив озвучивать не стал, не подходящий момент, чтобы наставлять парня уму-разуму.
Ботинки детектива и оперов все больше погружались в почву.
– Мужики, дальше нельзя, – произнес Кис. – Надо шест какой-то найти…
– Ты че, Кис? Какой шест? Где ты его возьмешь? Лапы нужно ломать еловые и бросать впереди себя! – воскликнул Костик.
Лапы еловые. Хорошая мысль, да только у болота ели не растут! Они там, позади, метров на двадцать надо вернуться! А это время, черт подери, в которое этот дурень сидит в болоте и медленно в него погружается!!!
Но других вариантов не наблюдалось.
Димыч положил включенный фонарик на кочку: для них послужит отметкой, а для Гоши хоть каким-то утешением. После чего они втроем рванули назад, если слово «рванули» тут уместно, учитывая, что на каждом шагу ноги проваливались в предательскую почву, – надрали веток по огромной охапке, насколько хватало рук, и снова стали осторожно продвигаться в сторону Гоши. С того места, где ноги уже не на шутку уходили в болото, они принялись бросать впереди себя еловые лапы.
– Дальше надо ползком, – произнес детектив. – Я на болотах не бывал, но знаю, что надо ползком! Я ложусь на пузо, а вы мне подбрасывайте лапы!
– Кис, отвали, – вдруг решительно заявил Димыч. – Я легче тебя! Иди ломай еще лапы, а поползу я! – Димыч буквально за шкирку оттащил детектива и устроился на его месте.
– Вы чего, мужики? – произнес Костик. – Зачем сейчас кому-то ползти? Лучше втроем побольше веток накидать, а когда уже к Гоше приблизимся, тогда и поползем!
Димыч с Кисом переглянулись: Костик был прав. Алексей на волне эмоций предложил вроде как поближе к Гоше подобраться, но не рационально.
– Скорее! – закричал Гоша, увидев, что оперы остановились. Болотная жижа уже подбиралась к его груди. – Скорее, братцы-ы!!!
– Ты, главное, не рыпайся там! – приструнил его Димыч. – Сиди смирно!
И снова они мотались как заведенные: назад, наламывая еловые лапы, вперед, удлиняя настил. Впрочем, слово «мотались» могло относиться только к их энергии, так как удлинять настил приходилось уже ползком.
Наконец последние охапки веток легли между ними и незадачливым Гошей. Димыч положил свой фонарик, который он забрал с кочки, на настил, высветив утопающего. Мужчины осторожно подобрались к Гошке, протягивая к нему руки…
И в этот момент фонарик, от какого-то неосторожного движения, соскользнул в болотную жижу.
Стало темно. Но очертания Гошкиной башки все же просматривались: деревья тут были редкие и хилые, и лунный свет слабо озарял болото, придавая пейзажу жутковатый вид.
Кис с Костиком не стали доставать свои фонарики: пришлось бы извернуться, чтобы залезть в карманы, а время терять не хотелось. Да и опасно тут крутиться, на ненадежном настиле из веток.
– Гош, ты нас видишь?
– Вроде вижу…
– Мы к тебе руки протянули, хватайся за ту, что к тебе поближе!
– Ухватился! – радостно сообщил Гоша. – Тащите!
Несколько секунд висела тишина. Кис точно знал, что Гоша ухватился не за его пятерню. Но ни Костик, ни Димка не отозвались: «Тащу!»
– Ну же!!! – поторопил их Гоша.
Кис, недоумевая, все же извернулся, вытащил из кармана своей холщовой куртки фонарь, посветил: ладони всех троих были свободны!..
За чью же руку ухватился Гошка?!
Он направил луч на Гошу.
Парнишка держался за кисть… Торчавшую из болота!
– А-а-а!!!! – заорал Гоша, выпутывая свои пальцы из мертвой руки болотного утопленника. – А-а-а!!!
– Не ори! – прикрикнул на него Димыч.
– Тут… тут… тут кто-то…
«Кто-то»?
А вдруг…
Вдруг… Серега?
Кис перевел луч на кисть, торчавшую из трясины.
– Это не Серега, – с облегчением произнес Димыч. – Обручальное кольцо, смотрите!
– Слава те, господи, – Костик перекрестился.
«Уффф…» – выдохнул детектив.
– Кис, свети сюда. Гошка, хватайся за мою руку! – воскликнул Дима. – Смотри, вот она, видишь?
– Моя ближе, – возразил Костик, угнездившийся справа от Димыча.
И впрямь, его длинная рука с большой пятерней была ближе всех к Гошке.
Тот тянулся изо всех сил, но не хватало буквально пяти сантиметров.
Детектив с Димычем, не произнеся ни слова, ринулись обратно, за недостающей, – крошечной, но столь важной порцией веток.
Наконец они сумели подобраться к молодому оперу. Точнее, подобрался к нему длиннорукий Костик.
Еловый настил начал прогибаться под тяжестью его тела, обремененного теперь еще и тяжестью тела Гоши.
– Ничего, ничего, это не страшно, – пробормотал Кис. – Кость, держи его, подавай назад, мы тебя страхуем!
Они с Димкой ухватили Костика за ноги, таща его потихоньку на себя, в то время как тот тащил Гошу…
Через двадцать минут они стояли все вчетвером на тропинке. Живые и невредимые, хоть и исколотые еловыми иглами. Только Гошка был весь мокрый, и зуб на зуб у него не попадал, не столько от холода (дни-то стояли жаркие, ночи тоже!), сколько от пережитого потрясения.
– Во придурок, – произнес Костик, поглядев на молодого коллегу, и сплюнул от досады.
Димка же снял с себя ветровку.
– Надень. А эту грязь сними с себя. Штаны я тебе свои не отдам, но хоть сверху будешь сухой… И точно, придурок!
Гоша смотрел на всех виновато и благодарно.
Других нотаций не поступило, чему он безмерно обрадовался. В рюкзаке, наполненном парнями провизией с дачи Тароватого, нашлась (ха-ха, случайно!) бутыль виски. Гошке налили в какую-то крышечку, они прихватили с собой чуть не все содержимое холодильника, но о стаканах не подумали. Он выпил, попросил еще одну «крышечку», выпил и ее. После чего прочистил горло, покашлял и сказал, что готов к боевым действиям.
– Как теперь всем ясно, на севере, за деревьями, болото. Поэтому люди здесь и проложили тропинку: в обход болота, понимаешь, парень? Так что больше ни шагу с тропинки! – Кис строго посмотрел на Гошу.
– Ни шагу! – ответил тот покаянно. – А кто это там, в болоте потонул… Чья это рука?! – и он передернулся.
Мужчины переглянулись. Воодушевленные спасением молодого опера, они малость упустили из виду этот вопрос. Но Гоша, которого до сих пор пробирала дрожь от пожатия мертвой руки, его не забыл.
– Может, какой-то давний?.. – предположил Костик.
– Она… рука, в смысле… Она не очень холодная… – проговорил Гоша. – Может, его спасать надо?
– Шутишь? – отозвался Димыч. – Он же с головой ушел в болото, просто так его не вытащить! Для это техника нужна, целое дело! К тому же он вряд ли живой… То есть наверняка уже помер… Как только выберемся отсюда, то сообщим в местную милицию, пусть займутся.
– Я вот не знаю, отчего эта рука еще не остыла… – произнес Гоша. – Может, он давно умер, а болото подогревает? Там же брожение, оно поддерживает довольно высокую температуру, а?
Но никто толком не знал ответа на этот вопрос: болотного опыта ни у кого не имелось.
– Или это кто-то свеженький, из банды, – предположил Димыч. – Или даже Гарри: решил сбежать, да в болото угодил?
– Если исходить из предположения, что утопленник свежий… То, думаю, вряд ли это Тароватый или Голявкин… – молвил Кис. – И не Гарри. Они давно знают эту дачу, и потайной ход, и местность вокруг! Скорее, кто-то из охранников, – эти постоянно меняются, так что новички.
– Но Тароватый с Голявкиным должны были их предупредить!
– Но Тароватый с Голявкиным должны были их предупредить!
– Мы Гошку тоже предупредили, чтоб с дорожки не сворачивал, а толку? – буркнул Кис.
– А что, если Серега сбежал по дороге? И утопил охранника? – предположил Гоша.
– В таком случае Громов бы уже проявился.
– А вдруг Гарри сбежал и утопил охранника? – подал голос Костик. – Или охранник за ним кинулся в погоню, да в болото угодил?
– Мужики, мы тут с вами сказки сочиняем. Кончайте, а? «Если бы да кабы да во рту росли грибы»… – отрезвил всех Димка.
– А во Франции знаешь, как говорят в таких случаях? «Если бы у моей тети были яйца, то она была бы моим дядей»! – решил поделиться своим страноведческим багажом Алексей, не раз гостивший в Париже у друга и коллеги, частного детектива Реми Деллье.
Мужики заржали. И немного расслабились.
* * *Серега слегка задремал. Да и то, сегодня Кис разбудил его в рань раннюю!
Проснулся он от легкого скрипа двери да свечного света. Колдунья направлялась к Юле.
Все пошло по знакомому сценарию: Колдунья потрясла Юлю за плечо и, когда девушка «проснулась», протянула ей «компотик». Но на этот раз Юля, приняв кружку, поставила ее на пол у своего лежака.
– Мне в туалет нужно!
Даже в слабом свете свечки было заметно, как растерялась Колдунья. Мда, в этом «санатории» механизм для облегчения организма явно не отработан.
– Я посмотрю, чем могу тебе помочь, – произнесла Колдунья и вышла, оставив подсвечник на полу.
Серега принялся изучать пол: вдруг что-то вроде булавки на нем найдется? Цементный пол был грязен, усеян соломой – из матрацев лезла, надо думать.
Ничего интересного он не разглядел. Да и свет настолько слаб, что доверять ему нельзя…
Колдунья вернулась минут через десять… с ведром!
Обсуждала, значит, наверху, как выйти из положения, – и, сообща, они выход нашли: ведро!
– Вот, – произнесла Колдунья. – Писай сюда.
– Я не могу! – запротестовала Юля. – Тут мужчина!
– Я тебя загорожу.
Она и впрямь загородила ведро, раздвинув руками широкую юбку.
– Я так не могу… И потом, мне по-большому тоже надо! – нашлась Юля.
– Какай сюда! – отрезала Колдунья.
Юля бросила умоляющий взгляд на Серегу.
– Аринушка, что же ты так не по-людски? – произнес он ласково.
Колдунья не шелохнулась, не обернулась. Видимо, инструкции получила четкие.
Серега сделал знак Юле: мол, не стесняйся! – и отвернулся к стенке носом.
Он услышал, как струя ударила в ведро. Самое странное, что этот звук вызвал в Сереге почему-то умиление.
– А какать передумала, что ли? – произнесла Колдунья. – У меня бумажка с собой!
– Передумала, – буркнула Юля, направляясь к своему лежаку и бросив сердитый взгляд на Громова.
Колдунья подхватила ведро и направилась к выходу.
– Я вам его обратно принесу. На ночь оставлю.
– Погоди, Аринка! Мне тоже облегчиться надо!
Она резко развернулась в сторону Громова.
– Тебе? – спросила она так, словно ей в голову не приходило, что у мужчины могут возникнуть подобные желания.
– Ну да, – широко улыбнулся Серега. – Не уноси ведро, я в него тоже нужду справлю!
– А как же… Ты же прикован…
– Так ты меня отцепи!
– Я не…
Она не договорила, а Серега почти услышал непроизнесенные слова: «Я не уполномочена!»
Колдунья стояла в растерянности у двери.
– Погоди, ведро вынесу…
Посоветоваться ей снова нужно срочно, понял Серега.
– Так зачем? Отцепи меня, я тоже отолью, а ты меня прикроешь юбками, как девушку прикрывала… Тогда уж и вынесешь!
Колдунья еще несколько секунд пребывала в ступоре, затем спешно схватилась за ручку двери и вышла. Щелкнул замок.
Серега ожидал ее возвращения с самыми дурными предчувствиями…
И они оправдались.
– Не могу я тебя отцепить. Ключа нет, – мрачно заявила Колдунья. – Не найду.
– Так поищи!
– Искала. Не нашла.
– Интересно ты рассуждаешь, Аринушка! А мне-то что делать прикажешь?
– В штаны писай.
Серега не верил своим ушам. Подобного ему сроду никто не предлагал!
Арина бухнула пустое ведро в угол.
– Вот тут оно, – обратилась она к Юле. – Найдешь на ощупь, если приспичит… А теперь давай-ка компотику.
– Я уже выпила.
И Юля вернула Колдунье пустую кружку.
– Хорошо, коли так… Тогда отдыхайте.
Дверь закрылась за ней, тьма снова обступила пленников. Серега чувствовал себя прескверно. Весь его план – пусть и зыбкий, но все же дававший надежду – провалился!
И Юля молчала. Словно стыдилась его провала. А может, и не провала, – может, ей неловко было за всю эту «туалетную» сцену?
Полковник Громов разразился мысленно проклятиями. Точнее, многоэтажным матом. Чтобы так лохануться! Чтобы его так унизили! Да еще в глазах Юли! «Писай в штаны», нет, вы слышали такое? В штаны, он?!
– Слушай… – нарушила тишину Юля, – давай я тебе помогу… Я ведро подставлю так, чтобы ты смог…
Громов проглотил язык от изумления. Вот только этого не хватало! Сестра милосердия ему не нужна!
– Ты не стесняйся… Все равно темно, я ничего не увижу, не стесняйся, ладно?
– Не надо. Я не хочу.
– Сереж… Я спортсменка. А в спорте тело – это… Это самое главное. В нем ничего нет стыдного. Мне приходилось тренеру каждый день докладывать, что я ела и какой стул у меня был… Физиология – это нормально…
– Я не-хо-чу! – выкрикнул он.
Юля не ответила.
Серега нащупал на полке чашу с недопитым супом-пюре. Если там содержится снотворное, то тем лучше!
Он выпил залпом, растянулся на тюфяке и вскоре заснул.
* * *– Придется начинать все сначала, – заявил Дима. – Давайте двигать, братцы.
– Пусть Гоша со мной пойдет, – произнес детектив. С этим обормотом надо держать ухо востро! – Димыч, ты не возражаешь?
– С чего бы? – отозвался Дима. – Только предлагаю поменяться направлением. Мы на запад с Костиком, а вы с Гошей на восток. Свежим глазом посмотрим. А, Кис?
Детектив согласился.
Они снова разделились и снова двигались в ночном лесу, высвечивая каждый сантиметр фонариками в поисках возможных улик.
– Гош, – говорил детектив, продвигаясь в восточном направлении, – слушай сюда: еще до того, как ты родился, на этой планете жили люди. Не глупее тебя, к слову! И, еще до того как ты родился, они узнали многое о жизни, о природе… Особенно о той, что их окружает.
– Кис, ну честное слово, я уже раскаялся… осознал… Не прав я был! Чего тебе еще надо?
– Ну-ну. Готов поверить. Но если еще один прокол выйдет, то я тебя, Гоша, наручниками к своему запястью прикую, как девицу булавкой к маминой юбке, понял?
– Бли-ин, – протяжно отозвался юный опер. – Ну сколько можно, а?!
– Сколько нужно, столько и можно. А пока что двигаемся. Если Серегу тут кто отловил и нес по этой тропинке, то смотри внимательно, вдруг чего за кусты зацепилось!
– Кис, ты на каждый мой шаг теперь будешь выдавать инструкции?! Что ли я их еще не слышал?!
– Да я уж не знаю, что ты слышал, а что нет. Приказ с тропинки не сворачивать ты тоже слышал! Но ты в болото поперся, как последний кретин… – нудил детектив.
Он знал: приключения на болоте могут легко превратиться в сознании Гоши чуть ли не в героизм, подвиг: шел по следу бандитов, в болото угодил! И будут восторженно и сочувственно слушать его друзья, парни и девчонки, и Гоша станет перед ними красоваться, забыв свой смертный, животный страх!
Зато вот эта нудьба, которой он теперь донимал молодого опера, она ему хуже горькой редьки! Пусть он сейчас мысленно чертыхается и матерится, посылая вредного детектива куда подальше, зато в следующий раз он поостережется сделать неверный шаг! Не столько из осторожности, которой только-только начинает учиться, а именно ради того, чтобы потом старшие не нудили, не выговаривали ему часами. Средство действенное, проверенное.
– Ладно, хорош! Я кретин… Закрыли тему, а?
– Океюшки, закрыли. Пока, – угрожающе добавил Кис.
И, удовлетворенный, расслабился: счел, что достаточно настращал парня нотациями.
Начал накрапывать дождь, который уже не раз за сегодняшний день порывался оросить землю. Они с Гошей, более-менее укрытые от дождя кронами деревьев, продвинулись еще на пару-тройку сотен метров, игнорируя развилки: отходящие тропинки были мелкими, по таким грибники-ягодники шастают, никакого интересу! Но ничего существенного им пока не попалось.
Ценная информация поступила с другой стороны, с той, где продвигались по западной тропинке Костик с Димычем. Точнее, информация не столько поступила, сколько донеслась в виде неразборчивого бормотания из рации Гоши: «…учка ёгина!!! ите ам!!!»
Они с Гошей поспешили назад, к еловой лапе, которой Алексей пометил место встречи, и двинули дальше в западном направлении. На этот раз они не рассматривали обочины, отчего пробежали оставшуюся дистанцию довольно резво. Вскоре в зоне видимости показались оба опера.