Следователь опустил руку с бумагой и посмотрел на сыщика.
— А дальше? — обратился последний к нему. — Мне любопытно знать, каким образом преступник поквитался с другими ограбленными им лицами.
— Видите ли, — улыбаясь, ответил следователь, — дальше Буонотти не мог диктовать, так как настолько ослабел, что не мог уже говорить, и спустя четыре часа умер. А вы все еще не верите, что он и есть венецианский разбойник?
— Нет! — решительным тоном ответил Шерлок Холмс. — Все еще не верю. Я думаю, что добрейший Буонотти незадолго до своей смерти позволил себе пошутить, зная, насколько важно было отождествление его с венецианским разбойником.
Следователь в волнении вскочил со стула.
— И вы полагаете, что этот негодяй водил меня за нос?
— Именно! Но не волнуйтесь из-за этого! Позвольте мне поехать на остров Сан-Джорджио и установить, действительно ли в указанном месте находится картина.
Я поеду с вами, мистер Холмс; в этом случае и сумею ознакомить князя Тамара с содержанием завещания.
— Ладно, — решил сыщик, — поедемте сейчас же.
Дом в запущенном саду не был заперт. По-видимому, никто о нем не заботился. В нем стояла только самая необходимая мебель.
— Вон там стоит указанный Буонотти стол, — воскликнул следователь, открыв дверь в переднюю.
— Постойте! — сказал Шерлок Холмс, удерживая следователя за руку. — Давайте осмотрим этот стол сначала поподробнее, мне кажется, что здесь кто-то нас уже опередил.
— Ничего такого не вижу, — возразил следователь, качая головой.
Шерлок Холмс наклонился и посмотрел на доску стола.
— Вот видите, сюда сегодня утром кто-то опирался руками.
— Откуда вы видите это? — спросил удивленный следователь.
— Здесь вы можете ясно видеть оттиски двух рук, если вы посмотрите на стол так, как я это делаю.
— Гм, — нехотя согласился молодой чиновник, — вы, пожалуй, правы, но кто мог бы здесь интересоваться изысканиями и кто станет искать в этом старом обветшалом домике что-нибудь ценное?
— Может быть, сам разбойник, который, наверно, узнал об аресте Буонотти.
— Ах, оставьте меня с вашим разбойником, — нетерпеливо возразил следователь, — он ведь помер! Впрочем, — прибавил он, открыв ящик стола, — вот и картина. Следовательно, Буонотти не водил меня за нос, а сказал мне правду! — торжествующе заявил он, вытягивая картину.
Она изображала пейзаж, совершенно прямую аллею тополей, а влево от нее теряющуюся в зелени тропинку, у которой стояла скамейка.
Взор великого сыщика долго покоился на картине, натянутой на серый картон.
Вдруг его глаза засверкали. Он взял картину из рук чиновника и подошел к окну, чтобы лучше разглядеть ее.
— Фантазия ли это или эта местность действительно существует? — спросил он через некоторое время.
— Эта аллея, эта тропинка, эта скамейка и этот столб на самом деле существуют, — ответил следователь. — Каждый уроженец Венеции знает эту местность, которая находится на Лидо. Если от пристани свернуть влево и идти минут пятнадцать, то покажется эта аллея тополей, от которой, как видите, под прямым углом сворачивает вон та тройника. А теперь посетим князя Тамара.
Хотя князь, все еще страдавший от последствий своей раны, провел плохую ночь, он все же принял обоих посетителей. Лежа на кушетке, он с любезной улыбкой протянул знакомому сыщику руку.
— Вы, вероятно, принесли мне известия о пойманном разбойнике, не так ли господа?
— Совершенно верно, ваше сиятельство, — заговорил следователь, — разбойник умер и даже еще составил завещание, в котором упомянул и вас.
Князь поднял все еще забинтованную голову, от которой видны были только глаза и рот с черными усами.
— Меня упомянул в своем завещании? — повторил он. — Это недурно! И что же этот мошенник отказал мне?
Молодой следователь передал раненому картину.
Долго князь смотрел на нее, а затем возвратил ее чиновнику.
— Этот болван, очевидно, позволил себе со мною глупую шутку, — сказал он наконец, — на что мне эта мазня?
— И я не понимаю этого, — ответил следователь, — по преступник желал оставить вам хорошую намять о себе, и потому отказал вам еще и уворованные у вас 5000 лир. Они лежат в Национальном Банке, где вы можете их получить.
Князь задумался; взор его остановился на знаменитом сыщике, который, казалось, углубился в рассмотрение нарисованной преступником картины.
— Что же вы скажете по поводу этой странной истории, мистер Холмс? — спросил он.
— Я думаю, вы спокойно можете принять наследство, тем более, что деньги ведь принадлежат вам.
— Я и решил сделать так, — сказал князь Тамара, — но картину в ваших руках я хотел бы предоставить вам в память о преступнике, которого вы обезвредили с такой отвагой. Быть может, она через много лет напомнит вам ваши приключения в Венеции и ваших венецианских друзей.
— Я очень благодарен вам, — ответил сыщик, бережно складывая картину, — я зачислю эту так называемую картину в свою коллекцию курьезов.
После того как Шерлок Холмс возвратился к себе домой, он в течение долгих часов молча пролежал на диване и только время от времени брал в руки нарисованную покойным Буонотти картину, подробно рассматривая ее.
Когда Гарри Тэксон как-то открыл дверь, чтобы посмотреть на своего уважаемого начальника, последний подозвал его к себе и передал ему картину.
— Рассмотри-ка внимательно эту картину и скажи мне, не найдешь ли ты на ней что-нибудь особенное.
Юноша тщательно рассмотрел всю картину.
— Картина очень плоха, — сказал он, — рисовавший ее совершенный неуч, который, вероятно, и первый раз взял в руки карандаш для рисования.
— Правильно, милейший Гарри, — улыбаясь, ответил Шерлок Холмс, — а дальше что?
— Под столбом я вижу неясно нарисованные три креста.
— И это правильно; и что же, по-твоему, это должно значить?
— Вероятно, это какое-нибудь предостережение, — задумчиво сказал молодой человек.
— Возможно, но для кого? Картина давно уже лежит в столе покойного преступника, и, наверно, сегодня утром какой-то незнакомец ее рассматривал. Так как предполагалось отнести ее в дом князя Тамара согласно последней воле покойного, то и прислуга князя увидела бы ее. Словом, эта картина скрывает какую-то тайну, которую мы постараемся раскрыть сегодня вечером.
На пристани Лидо, маленького острова, расположенного на расстоянии получаса от Венеции, близ материка, в этот вечер царило большое оживление. Публика стремилась к пароходу, чтобы еще до поднимавшейся на горизонте грозы поспеть в город.
Сыщик и его помощник молча шли своей дорогой.
— Стой, — воскликнул Шерлок Холмс, — вон там аллея тополей, мы на верном пути, а вон и скамейка, указанная на картинке преступника, а недалеко от нее должен находиться и столб.
Вдруг Шерлок Холмс остановился, как вкопанный, устремив взор на какую-то женщину, которая перед ними заворачивала в аллею тополей.
— Вон, в ров! — шепнул сыщик своему помощнику.
Спрятавшись, они услыхали приближающийся шелест дамских юбок. Какая-то женщина прошла мимо того места, где сыщики скрылись.
Сейчас же сыщик выскочил из рва и бегом направился к скамейке. Когда подошел Гарри, он увидел, как Шерлок Холмс, все время стоявший наклонившись, медленно приподнялся.
— Вы нашли что-нибудь, начальник? — крикнул ему юноша.
— Нашел, — ответил сыщик со странным смехом, — я нашел, что мы опоздали на десять минут. Под камнем, так определенно указанным преступником, находится большая яма, которая, вероятно, была закрыта травой. Несомненно, здесь находилась кладовая покойного Буонотти. Теперь она пуста! Но пойдем, поторопимся!
Большими прыжками они побежали обратно к пристани.
— Напрасно! — через несколько минут крикнул Шерлок Холмс. — Вон там, на расстоянии не более 500 метров отсюда, уходит пароход!
На другое утро великий сыщик спокойно сидел в своей комнате.
— Через час, Гарри, — равнодушно сказал он, — мы можем отправиться.
В назначенное время Шерлок Холмс стоял в одном из переулков, из которого он мог наблюдать как за дворцом Гримальди, так и за Каналом Гранде, где находился Гарри Тэксон со своей гондолой.
Сыщик предусмотрел возможность, что взятая им теперь под надзор графиня вздумает совершить прогулку сухим путем. Он не ошибся. Под вечер графиня вышла из дворца.
Резким свистом он призвал Гарри Тэксона, который сейчас же подошел со своей гондолой.
— Ты отправишься за ней по пятам, так как она тебя не знает, а я буду следить с более отдаленного расстояния. Не обращай на меня никакого внимания, даже если ты потеряешь меня из виду. Ты видишь вон там стройную женщину в сером платье с кружевным платком на голове? Проследи за ней и помни, что от твоих наблюдений зависит успех нашего дела!
— Ты отправишься за ней по пятам, так как она тебя не знает, а я буду следить с более отдаленного расстояния. Не обращай на меня никакого внимания, даже если ты потеряешь меня из виду. Ты видишь вон там стройную женщину в сером платье с кружевным платком на голове? Проследи за ней и помни, что от твоих наблюдений зависит успех нашего дела!
Задача Гарри была облегчена тем, что графиня ни разу не обернулась. Чем дальше она удалялась от центра города, тем улицы становились пустыннее. Наконец она дошла до части города, пользовавшейся нехорошей славой. На одном из углов находился одинокий трактир, где простонародье за несколько чентезимов распивало густое красное вино, закусывая куском сыра.
Не задумываясь ни секунды, графиня зашла в этот трактир, причем, по-видимому, она приходила сюда уже не в первый раз.
Гарри сомневался, следует ли ему пойти за ней, а потому он повернул обратно.
— Ну что, мой милый, куда девалась прекрасная синьора? — спросил его Шерлок Холмс
— Она в том трактире, начальник, но я не знаю, как быть дальше. Окна и двери герметически закупорены
— И расслышать ты тоже ничего не успел? — спросил сыщик.
— Ни одного звука, — гласил ответ.
— Ничего, для нашего брата не существует непроницаемых стен и ставен, мы как-нибудь заглянем в этот таинственный дом, я это устрою.
Оба сыщика подкрались к дому и стали его обходить.
— Вон наверху что-то светится через щель ставни, — шепнул Шерлок Холмс своему помощнику, — если ты станешь мне на плечи, то ты увидишь, что делается внутри.
Великий сыщик нагнулся, и юноша одним прыжком вскочил ему на плечи.
Не успел он заглянуть через щель, как издал громкий крик испуга. Он соскочил на землю и уже хотел броситься к двери, как Шерлок Холмс схватил его за руку.
— Что с тобой? Что ты увидел? Сначала опомнись, ты вне себя!
— Графиня! — вырвалось у юноши. — Лежит вся в крови, она убита!
— Не может быть! — воскликнул Шерлок Холмс. — Как это могло бы случиться в столь короткое время?
В следующий момент они уже стояли на пороге комнаты, тускло освещаемой висячей керосиновой лампой.
Гарри Тэксон оказался прав: графиня лежала, вытянувшись, на полу, в луже крови. Она прижимала руку к груди, из которой все еще сочилась кровь.
Шерлок Холмс нагнулся и пощупал ее пульс.
— Она еще жива! — радостно воскликнул он и умелой рукой открыл ей платье, чтобы осмотреть рану.
— Колотая рана! — проговорил он. — Оружие, может быть, отскочило от ребра, и повреждения не слишком опасны.
Он быстро перевязал рану перевязочными средствами, которые он постоянно имел при себе, и графиня через некоторое время открыла глаза. В ужасе она взглянула на сыщика.
— Мистер Шерлок Холмс, — шептала она, — вы здесь?
— Успокойтесь, графиня. Я пришел как раз вовремя, чтобы спасти вас от смерти. Надеюсь, что кинжал проник не слишком глубоко. Напавший на вас негодяй не уйдет от кары! Знаете ли вы его? Кто он?
Девушка медленно покачали головой.
— Ты, Гарри, повезешь графиню домой, — обратился теперь Шерлок Холмс к Гарри, — канал отсюда недалеко, ты как-нибудь доведешь графиню до гондолы. А у меня тут есть еще дело. Не беспокойся, если я вернусь домой поздно. А теперь в дорогу, мой друг!
Оба англичанина под руки повели графиню к каналу. Свежий воздух, видимо, подействовал на нее благотворно, она с каждым шагом двигалась увереннее. Наконец гондола отчалила и скоро исчезла за ближайшим поворотом.
Шерлок Холмс вернулся в трактир.
Вечер выдался светлый, небо было безоблачно, сумерки еще не сгущались. Благодаря этому Шерлок Холмс имел возможность подробно осмотреть местность.
В запущенном садике он увидел следы ног и размякшем после вчерашней грозы грунте.
— Нога узкая и изящная, — установил сыщик, — Гарри видел, что графиня вошла в трактир с передней двери, а потому этот след не от ее ноги. Впрочем, это уже по длине не дамская нога. Постараюсь сохранить этот след.
Он вернулся в трактир, сбил со стены некоторое количество извести, растер ее руками в порошок и посыпал последним сырой след. Потом он вернулся в сад и стал искать по земле другие следы.
— Преступник прокрался в сад через задние двери; вот тут у окна он стоял и смотрел в окно трактира; следовательно, он выжидал графиню.
Вслед за этим он натолкнулся у садовой калитки на более глубокий след ноги рядом с крупным камнем. Сыщик тщательно рассмотрел этот след.
— У края этого камня имеется черная полоса, очевидно, от лака. Преступник был в лаковых башмаках, и на его обуви должен находиться изъян от трения о камень.
Следы шли к кусту, позади которого земля была сильно затоптана.
— Здесь преступник выжидал, пока графиня войдет в трактир. А это что такое?
Шерлок Холмс наклонился и поднял с земли папиросу с золотым мундштуком.
— Следовательно, преступник из хорошего общества, — бормотал он, — он несомненно и есть венецианский разбойник.
Тем временем сумерки сгустились, и Шерлок Холмс уже не мог ничего различать на земле. Он взял из сада известковый слепок, ясно обрисовывавший след ноги.
Он медленным шагом пошел по направлению к городу. Проходя мимо какой-то цирюльни, он увидел, как из нее выходил человек, привлекший его внимание.
Это был бродяга; костюм на нем, по-видимому, был когда-то ему кем-то подарен: брюки были широки, а пиджак — узок. Странную противоположность этому костюму составляла обувь — лаковые башмаки. У бродяги было гладко выбритое лицо, по-видимому, он только что брился.
Одним прыжком Шерлок Холмс очутился возле него. Прежде чем тот сообразил, что от него хотят, сыщик нагнулся и рассмотрел его изящную обувь. У него вырвался крик удовольствия — вдоль подошвы шел глубокий, свежий изъян через кожу правого башмака.
На углу стоял жандарм. Шерлок Холмс знаком призвал его.
— Послушайте, полчаса тому назад на жизнь графини Гримальди совершено покушение. Преступник — вот этот человек, отведите его в участок, а я сообщу полицейскому комиссару все необходимое.
— Он с ума сошел! — возмущенным тоном воскликнул бродяга. — Я не знаю никакой графини Гримальди, да и где же оружие, которым произведено покушение?
Жандарм в нерешимости посмотрел на Шерлока Холмса и медлил с арестом бродяги.
— Видите ли, — сказал он, наконец, подумав, — где же доказательства вашего обвинения?
— У меня в кармане, — возразил сыщик, — вы слышали и поимке каторжника Буонотти?
— Конечно, синьор, ведь он успел умереть, не так ли?
— Совершенно верно; вы слышали подробности о его аресте? Может быть, знаете, кто поймал этого опасного вора?
— Говорят, какой-то известный английский сыщик, имя его я, к сожалению, забыл.
— То был Шерлок Холмс, а Шерлок Холмс — это я. Полагаю, вы не будете далее сомневаться в том, что я говорю?
— Конечно, нет, — ответил жандарм, почтительно отдавая честь. — А теперь вперед, — обратился он к бродяге, — в участке все выяснится!
В участке Шерлок Холмс рассказал дежурному комиссару о всем происшествии с глазу на глаз.
Затем они оба отправились в арестную камеру, где арестованный дожидался их, по-видимому, будучи в довольно веселом настроении.
— Вы давно уже в Венеции? — спросил Шерлок Холмс.
— Нет, недавно, синьор. Я пришел пешком из Вероны и нахожусь здесь только несколько дней.
Шерлок Холмс подошел близко к арестованному и вдруг снял с его ноги башмак, а затем и чулок.
— Вот посмотрите, господин комиссар, — обратился он к чиновнику, — этот человек, который носит лаковые башмаки и шелковые чулки, говорит, что он пришел из Вероны пешком. Посмотрите на его чистые ноги, какие они у него холеные и как нежна их кожа.
Бродяга громко рассмеялся,
— Это действительно у меня должно бросаться в глаза, по дело в том, что я именно сегодня мыл йоги.
Шерлок Холмс вынул из кармана гипсовый слепок следа ноги, снятый им вблизи трактира. Он примерил его к башмаку бродяги.
— Будьте добры удостовериться, господин комиссар, — снова сказал он чиновнику, — что слепок в точности сходится с башмаком. Обратите внимание на то, что изъян так сильно задел кожу башмака, что лак в этом месте совершенно стерт? А я в саду у трактира покажу вам камень, на котором остался лак.
Бродяга с нескрываемым удивлением посмотрел на башмак.
— Боже мой! — воскликнул он. — Вот так в лужу посадил меня этот барин!
— Какой барин? — торопливо спросил комиссар.
— Да тот, который подарил мне башмаки. Я искал дешевого ночлега и вдруг встретил хорошо одетого господина, который осмотрел меня с ног до головы и обратил внимание на мою плохую обувь. Я к нему: может быть, говорю, вы подарите мне другую пару, а то на этих я далеко не уйду! Ну что много толковать, он снял свои хорошие башмаки и дал их мне! Он заставил меня тут же снять мои порванные башмаки и дать их ему; он их надел и пошел своей дорогой! Теперь, когда я знаю, как опасны были для него эти башмаки, я все понимаю — он просто так или иначе хотел отделаться от них.