Парадокс Ферми - Мария Семенова 29 стр.


— Пока.

Потом залез в «Google», набрал «Ангкор-Ват»… Как обычно за компьютером, он не заметил, как пролетело время и за гостиничным окном, забранным решеткой от жуликов, сгустилась темнота. Поняв, что жутко проголодался, Брагин надел футболку и босиком — все оставляли шлёпанцы на улице — пошел из номера по душу Томми.

Драндулет оказался в мелком ремонте, и Томми Брагина на ужин не повез, а повёл — в заведение через дорогу. Здесь не было барангов и кондиционеров, зато атмосфера, детали, колорит — пронзительно местные. Пищу подавали здоровую и простую («Дураки, подсаживаются на „Макдоналдс“…» — вспомнилось Брагину), пенилось разливное пиво, а воздух синел от табачного дыма с явной печатью конопли. В углу за сдвинутыми столиками сидели крепкие молодые люди, несмотря на жару — поголовно в кожаных тужурках. Если бы не узкие глаза да палочки для еды в смуглых руках — прямо асы-авиаторы Первой мировой, а может, красные комиссары Гражданской. Девушки-подавальщицы около них так и вились, ловили каждое движение, зримо окружали вниманием и почётом. Сразу чувствовалось — очень важные гости.

«Местная мафия», — понял Брагин.

Томми здесь тоже хорошо знали и, похоже, любили, так что накормили от пуза и как-то не по-казённому — всё было приготовлено с душой. А когда ушли молодые люди в кожанках, весь поток внимания, почтения и заботы переключился на Брагина. Красавицы-официантки подсаживались к столу, ели-пили, что-то спрашивали у Томми и вовсю строили глазки заморскому гостю. Наконец одна из них подсела вплотную, чмокнула Брагина в щёку и замерла, положив голову ему на плечо.

— Сэр, вы ей очень нравитесь, — перевёл Томми. — Она готова пойти с вами за пятьдесят долларов. Уверяю вас, она очень хорошая и ласковая девушка.

«И конечно, порядочная, — добавил про себя Брагин. — Судя по прейскуранту».

— Скажи ей, что она умница и красавица, — сказал он вслух и отсчитал девушке щедрые чаевые. — Томми, завтра подъём в пять утра, не забудь.

Той ночью ему чуть ли не впервые приснился настоящий сон. В номер вошла Настя, подсела, погладила по голове… Интересно, что бы это значило?

Хра. Искупить кровью

Зря ли говорят, что к хорошему привыкаешь быстро. Хра давно затянула мирная жизнь, и, к его удивлению, в ней обнаружилось столько хорошего, что он даже спрашивал себя: а может, такое вот спокойное хозяйствование и есть то, к чему его от рождения предназначали Творцы?.. Как ни крути, а война и убийство — занятия неестественные. В былые дни Хра бросался в огонь, повторяя себе: это ради того, чтобы правнукам не пришлось. С тех пор на планете жёлтой звезды выросли поколения, наслаждавшиеся мирной жизнью в лучах «светозарного Хра». А ему, разжалованному в средние тысячники… ему снова пришлось превращаться в решительного военачальника.

Началось с того, что необъяснимо сгинул Узер. Сказал Исет, что отправляется на ночную церемонию, и всё, ни слуху ни духу. Только перепуганные рыбаки принесли несколько обгорелых досок с фрагментами росписи и позолоты. Пока Хра выяснял, не видел ли кто пожара посреди реки, попутно гадая, как на священной лодье мог вообще случиться пожар, да с такими свирепыми температурами, — объявился жрец Имахуэманх, страшно обожжённый и с ещё более страшными россказнями о том, как Рыжий Зетх убил своего родного брата. Хра отдал его медикам и велел проверить на ханумак, но едва живой жрец предъявил «Джед» и неиспользованный «Уас» Узера, а это на ханумак уже списать невозможно.

А на следующий день Мафдет по воздуху доставила к нему бедняжку Небетхет, и тогда-то выяснилось, что нелюдь Гернухор поднял руку на Зетха, надел его «Джед» и, прикрываясь его именем, пошёл творить беззаконие. Причём истинные масштабы художеств Гнуса обнаружились лишь через день, когда на дисколёте приземлилась разъярённая Аммат.

— Господин средний тысячник, можете поставить меня к стенке, но туда я не вернусь! — протягивая Хра именной «Уас» рукоятью вперёд, сказала она. — Я присягала служить империи и Президенту, а не чешуйчатым тварям, которые людей на обед жрут! За ошибки готова ответить сполна и искупить кровью. Если считаете меня недостойной у вас служить, возьмите хоть дисколёт, с боем взятый у неприятеля. Только что после техобслуживания, топливо и вооружение полностью…

Так Хра узнал, что Гернухор не просто спятивший одиночка, вздумавший пострелять. Он на побегушках у рептов. То есть его руку направляли вовсе не бредовые видения, вызванные плохой триноплёй, а хладнокровные указания его новых хозяев. А какую цель могли преследовать репты? Сбросив маски наблюдателей, они, судя по всему, затевали свою собственную Игру. Игру до победы. И если Хра хоть что-нибудь понимал, в случае этой победы людей ждала доля ох незавидная…

Это могло означать лишь одно. Войну.

Ну а воинских навыков, в отличие от звания, у разжалованного полководца никто был не в силах отнять.

— Ладно, старший сотник, оставайтесь, после поговорим. — Хра назвал Аммат согласно её рангу, давая понять, что попрекать старым не собирается. — Теперь нам, людям, всяко лучше вместе держаться… — Сдвинул бровь и глянул на Упуаута, ожидавшего приказаний. — Проследи, чтобы старший сотник была поставлена на довольствие и всем обеспечена. Потом зови всех наших на постановку боевой задачи, да не забудь, Светильника Разума пригласи. И вот ещё что, Волк… — назвал он Упуаута его фронтовой кличкой. — Скажи этой женщине, Мафдет, ещё раз огромное спасибо за Небетхет. Спроси, может, ей чего не хватает. Ну там, топлива, дивитола. Или, может, кто обижает… Словом, спроси и не мешкая реши все вопросы. И корыто её заправь до упора.

Возражать было грех, отставная актриса Мафдет, которую кое-кто считал дурой, показала себя с лучшей стороны. Когда истерзанная, едва живая Небетхет постучалась к ней в храм, она без колебания оказала ей помощь, посадила в дисколёт и отвезла в объятия друзей. Правда, её глаза до сих пор сияли вдохновением — вот это история! Вот это сюжет! Ка-а-кой голофильм можно было бы задвинуть!.. «Эх, девочка, — скорбно подумал Хра, — знала б ты, каким жутким, того и гляди, окажется этот фильм…»

— Сделаем, командир. — Упуаут улыбнулся, энергично кивнул и уже по-строевому чётко повернулся к Аммат. — Прошу, старший сотник, следуйте за мной. Подберём вам покои с видом на Нил…

Военный совет собрался глубоко под землёй, подальше от посторонних глаз и ушей. Однако едва они расселись и высветили голокарту, как настойчиво запищало устройство связи.

— Что ещё? — рявкнул в эфир Хра. Выслушал, потёр ладонью лоб и велел: — Никого без меня не впускать и не выпускать. Ясно? Сейчас буду. — Отпустил кнопку, покачал головой и обвёл единомышленников глазами. — Ну как вам это нравится? У пропускного пункта волшебная лодья с Богиней Врат и её свитой. Пошли встречать…

— О великий! О лучезарный! О наш господин! — Жрецы-охранники при виде Хра попадали на колени. — Владей нами! Повелевай!

Он едва кивнул им, глядя вниз. Во внешнем дворе действительно висел жестоко перегруженный гравиплан. Рядом нервно прохаживалась Маат, сопровождаемая поникшими координаторами, а чуть поодаль — о Творцы, неужели я сплю? — томилась в полном составе команда «Неближнего света». Во главе с красавицей Тефнут, потерявшей где-то по дороге свою чарующую улыбку. Остальные — Шу, Атум, Киптах — выглядели не лучше. Потерянные, напуганные и белые, как простокваша.

— Эй, внизу, — тронул Хра акустический кристалл «Джеда». — Что случилось?

— Открывайте, Хра, дело безотлагательное, — отозвалась Маат. — И касается всех!

«Вот так всегда. Если что хорошее — только для себя. А как беда — сразу делим на всех…»

Закряхтел ворот, застонали блоки, и тяжёлые бревенчатые ворота медленно пошли вверх. Сообразно военному положению их не стали поднимать высоко — приоткрыли ровно настолько, чтобы внутрь можно было проникнуть на четвереньках.

— Строго тут у вас, я погляжу… — Маат отряхнула колени и хмуро посмотрела на Хра, спустившегося во двор.

— Есть на кого равняться, — усмехнулся тот. — Что всё-таки случилось?

Ему было уже ясно: пришла беда. Оставалось выяснить, какого масштаба.

— Это война, уважаемый, — почему-то шёпотом заговорил Атум. — Просыпаемся утром, а в Кредорби все ключевые точки захватили репты. И силовые подстанции, и регенерационные модули, и… А по головидению, по всем каналам — прямая трансляция. Казнь Президента. Казнь министра безопасности…

— Правосудие в прямом эфире, — дрожащими губами выговорила Тефнут. — Можете представить, кое-кому понравилось…

Шу судорожно вздохнул и добавил:

— Мы решили не ждать, пока это их правосудие до нас доберётся. Здесь уж точно хуже не будет, чем там.

Маат твёрдо посмотрела Хра в глаза:

— Я заблокировала канал. Пока только программно. Если они захотят снять блокировку — управятся в два счёта. Так что, если мы не хотим, чтобы эти твари к нам сюда посыпались, надо запереть проход аппаратно. В общем, вот коды доступа, внутренний план, главный дистанционный ключ. Я думаю, нам надо спешить, не то опоздаем. Может, они уже…

— Я заблокировала канал. Пока только программно. Если они захотят снять блокировку — управятся в два счёта. Так что, если мы не хотим, чтобы эти твари к нам сюда посыпались, надо запереть проход аппаратно. В общем, вот коды доступа, внутренний план, главный дистанционный ключ. Я думаю, нам надо спешить, не то опоздаем. Может, они уже…

— Постойте-постойте. — Киптах разом вышел из ступора и даже порозовел. — Вы хотите заглушить гиперонный реактор? Я правильно понял?.. Но ведь мы не сможем потом его запустить! Процесс принципиально необратим! Запирая канал, мы лишаем себя дивитола, мы… мы отказываемся от будущего! Это безумие!

«А ты, братец, на что угодно готов, чтобы жить вечно…»

— Во-первых, у нас есть запас. — Маат мотнула головой в сторону гравиплана. — А во-вторых, с дивитолом или без, помирать когда-нибудь придётся всё равно. Вопрос только — как? По мне, лучше в последний бой, чем безропотно этим тварям в желудок! А кто считает иначе, может катиться обратно!

В этот миг она была прекрасна. Барыга и гэбистка исчезла, осталась женщина и офицер.

«Ты все сделала правильно, я тобою восхищаюсь», — взглядом ответил ей Хра. И внешне спокойно приказал:

— Отставить все разговоры, будем глушить. Гравиплан загнать во двор, оприходовать и взять под охрану. Всем военнослужащим вооружиться. Гражданских — в укрытие. Офицерский состав, — он кивнул Маат, — попрошу за мной, продолжим совет. Уважаемый Светильник Разума, — повернулся он к Джеху, — тебя это касается тоже. В полной мере.

И первым, могучий, как колонна, пошагал в подземелье.

Военный совет не затянулся. На задание решено было лететь тремя дисколётами. До основания разнести Портал вместе с уже прибывшими рептами, потом взяться за Пирамиду. С этим всё было ясно — ни расположение объектов, ни нюансы местности никаких сомнений не вызывали. Но вот потом… Где искать этот Тайный Храм Священной Тёмной Веры? Статус наблюдателей однозначно ограждал его обладателей от постороннего любопытства, и репты пристально следили за соблюдением этого пункта. А люди не больно-то и рвались его нарушать.

И вот тут Джех в очередной раз показал, что Светильником Разума Узер прозвал его очень даже не зря.

— Постойте-ка, — пробормотал он, выпятил губу и очень по-тамуански почесал затылок. — Давайте мыслить логически. Если верить Имахуэманху — а не верить ему причин нет, — бедного Узера ждала засада на пристани богов у города Ахмима. И было это примерно в полночь. Я знаю этот причал, он принадлежит храму Мина, хигрянина, я с ним лично знаком и готов за него поручиться. Не блещет умом, но прислужник рептов из него, как из меня боевой гравилётчик. А вот верховной жрицей там некая Асо… Я навёл справки. — Джех горестно вздохнул. — Именно той ночью в её храме вроде бы намечалось посвящение, но потом церемонию как-то глухо отменили. Ещё до гибели Узера, понимаете? А раз так, получается, что Асо по указке рептов заманила его в ловушку, а Гернухор…

Потерю друга Джех переживал тяжело. Ничего не ел, большей частью молчал, одевался как попало. Для него словно порвалась хрустальная нить, связывавшая его с прошлым, — детство, ароматные горшочки бабушки Зары, поездки в лес, меткая праща дяди Геба… куда всё ушло? С кем теперь низать цветные бусины воспоминаний, ни для кого, кроме них с Узером, не имеющие цены?.. Остались только навязанная Игра, чужая планета и враги. Враги, которые не заслуживают права на жизнь.

— Полагаю, эта Асо вполне может знать, где окопались репты, — широко улыбнулась Аммат. — Досточтимый младший полководец, разрешите с ней побеседовать?

Улыбалась она так, что мороз бежал по коже.

— Разрешаю, — кивнул Хра.

И улыбнулся в ответ.

Брагин. Ангкор-Ват

В священное место отправились хорошо затемно, чтобы застать знаменитый ангкор-ватский рассвет, пробуждение природы и величественное отражение башен в тёмном зеркале вод пруда. В Сием-Рипе нигде не было видно ни людей, ни байков. Даже деревья не шевелились над речкой. Только пробовали голоса птицы, лениво догорала луна да подтягивались к Ангкор-Вату на «тук-туках» такие же, как Брагин, маньяки.

На площади у моста торговала какая-то лавка, Брагин было решил — «Соки-воды», однако ошибся. Томми сбегал туда и принёс две бутылки бензина.

На ходу было свежо, встречный упругий воздух пробирал утренним холодком, Брагину временами казалось, что он был дома — выбрался ни свет ни заря по грибы. Иллюзии мешали только пальмы по сторонам.

На границе священных земель строгая девушка в будке взяла с Брагина сорок долларов, сфотографировала, сделала пропуск на три дня и с милой улыбкой отдала:

— Не потеряйте, сэр. Доброго пути.

Строгий охранник на входе не сказал ничего. Проверил пропуск и сонно махнул рукой — проезжай, мол. А вот народу, желающего встретить знаменитый рассвет, на подступах к храму было хоть отбавляй. Кто-то по всей науке рассчитывал ракурс, кто-то воевал с непослушным штативом, ещё кто-то прикручивал к фантастическому объективу крохотную по сравнению с ним камеру. Брагин, застыдившись, даже убрал свою «мыльницу» подальше в карман, однако природа посмеялась сразу над всеми — откуда-то стайкой выплыли тучи, закапал редкий крупный дождь, а пруды взъерошил ветерок. К тому времени, когда подоспел восход, толпа на мосту успела растаять. Волнующей фотосессии не получилось.

«А и не больно хотелось». Брагин вошёл в массивные ворота, быстро огляделся и зашагал по прямой, мощённой плитами дороге. Впереди высился Ангкор-Ват, по сторонам росли деревья, справа у остова храмовой библиотеки мирно выгуливалась коза…

Через час, насмотревшись на выщербленные ступени и вековые колонны, вдосталь надышавшись пылью столетий, он понял, что… не проникся. Ну да, чудо инженерной мысли. Особенно если учесть, что выстроено на топком болоте. Крепкая вера, работящий народ, властные цари… Уважение, да, но вот трепетного изумления, какое охватывает, например, при виде Великой Пирамиды в Египте, почему-то не вызывает. Около неё всем существом чувствуешь, что истина где-то рядом, но ответов на вопросы «кто, как, зачем, почему?» всё равно не нащупать. Нету благоговения разума, бессильного перед Тайной…

Брагин растолкал Томми, дремавшего в моторизованной карете, уселся и махнул рукой — поехали завтракать!

Против ожидания, Томми привёз его не в уютное кафе, коих здесь было множество, нет, он остановился в Большом Городе, возле Байона — «Храма-Горы». И как ни странно, Байон зацепил Брагина куда сильнее хвалёного Ангкора. Было в нём нечто загадочное, непостижимое, формальной логике неподвластное… Каждая частица храма, каждый уголок, каждый рельеф словно жил своей неповторимой жизнью. А всё в целом напоминало исполинский кубик Рубика, гигантскую головоломку. Какая же нужна голова, какие руки, чтобы наконец-то решить её? И что после этого будет? Может, свернётся в маленький храм Покрова на Нерли, только в шестом измерении?..

Завтрак плавно перетёк в ранний обед: куриный суп с лапшой, овощами и ядрёным чили, тающая во рту свинина с жареным рисом и, конечно, по бутылочке местного пивка. Брагин глянул на часы. До рандеву на макушке Та Кео времени был ещё вагон и маленькая тележка, и Томми повёз его в Та Пром — полуразрушенный, практически не реставрированный храм, давно взятый в плен дикой природой. Вековые деревья сливались с башнями и стенами, плотно обнимали замшелые камни гигантскими корнями и щупальцами ветвей. При взгляде на них вспоминался Маугли и физически ощущалась вся быстротечность человеческого бытия.

…После громадины Ангкор-Вата и хитросплетений Байона храм Та Кео не впечатлял совершенно. Так — ступенчатое строение с пятью башнями наверху. Четыре, надо думать, символизировали стороны света, а центральная — великую гору Меру, ось миров. На макушках башен, словно волосы на лысине, пробивались редкие чахлые кусты.

Брагин глубоко вздохнул, нахмурился и стал подниматься по крутой лестнице со ступенями, вытертыми беспощадным временем. Часы показывали без пяти минут десять, и Полковника пока видно не было. Зато с высоты открывался великолепный вид — яркая тропическая зелень, дымчатый горизонт, жёлтое камбоджийское солнце в окружении облачков… Внизу ходили люди, ездили машины, паслись козы, из крон деревьев, обступивших храм, слышалось пение птиц и крики обезьян. А вот собственно на вершине храма смотреть было особо не на что. Всё здесь так обветшало, что с трудом распознавались даже статуи львов. Между ними бродили два-три туриста, шустро сновал парнишка-разносчик. Каким-то фантастическим чутьём угадав в Брагине русского, он на русском же языке вполне отчетливо предложил:

— Пиво давай бери.

Вот ведь, не по-английски, не по-французски, не на диалекте народа гурунги. Может, в Камбодже только русские на крышах древних храмов пиво пьют?..

Назад Дальше