И если здраво-то рассудить, на что ему сейчас ханумак? Он безуспешно попытался припомнить хотя бы порядок цифр в сумме наследства, которую, точно астероид на голову, обрушили на него невесть откуда взявшиеся душеприказчики. Охватить умом негаданное богатство по-прежнему не получалось, Узер только уяснил, что теперь он мог позволить себе всё. Без преувеличения! Купить планетку. Быть может, даже и с атмосферой. Или без атмосферы, чтобы не переделывать, а сразу всё устроить как надо. Завести собственный звездолёт, чтобы посещать свою новую собственность. Окружить себя чудовищной роскошью, например до конца дней забыть о клонированных красотках и обнимать только естественнорождённых…
Стоило подумать о естественнорождённых, об объятиях и немутирующем геноме, и перед глазами всё поплыло, а ханумака захотелось ещё больше прежнего. До чего правы были мудрецы пыльной древности, говорившие: дай ему полную чашу, а он всё равно будет алкать недостижимого, и плакать о нём, и биться головой в непреодолимую стену, забыв об иных путях, открытых во все стороны!..
«Проклятая империя. Долбаная планета. Грёбаный указ…»
На что ему планетка, пусть даже с атмосферой, на что красотки и даже звездолёт, если имперскую сублицензию на зачатие наследника не добыть ни за какие деньги? Генетический материал клана Ху, сказали ему, более не представляет интереса, а соблюдение указа контролировалось, и очень жёстко. Всепланетной федерацией — вот на каком уровне. А производить на свет ребёнка заведомо без гражданских прав, потенциального изгоя, готового кандидата в Темный мир…
«Где они были с этим их указом, когда родители зачинали братца Зетха?..»
Узер всё же не удержался, судорожно сглотнул и вытащил курительницу. Она была заряжена не ханумаком, а всего лишь триноплёй, но… Узер невольным жестом поправил на шее серебристый медальон, висевший поверх одежды материальным свидетельством того, что истинность его клана не подвергалась никакому сомнению. Каждый раз, когда он касался этого медальона, его охватывала невольная горечь. Знак избранности, предмет жгучей зависти многих и многих… а если разобраться — на что он ему, если роду Узера всё равно суждено угаснуть, а у самого у него — ни семьи, ни жены, ни друзей?..
Даже теперь, когда он неслыханно разбогател.
Кому охота знаться с гражданином, у которого родной брат — Рыжий Зетх. Главный учтённый супостат Священной Вседорбийской империи. Когда его брали последний раз, одних только астероидов конфисковали девять штук. И это помимо бесчисленных посадок ханумака, боевого корабля, контрабанды и изготовления дивитола, контактов с Тёмной стороной… Сколько раз он так или иначе уходил от правосудия, чтобы опять начать всё с нуля — и шире прежнего раскинуть свои преступные сети?.. Только, похоже, нынче Зетху и впрямь крышка. Из отеческих рук Трибунала просто так не вывернешься.
«Ну да, может, это и к лучшему, — мелькнула непрошеная мыслишка. — Не сможет претендовать на свою долю наследства. Честь и слава Творцам, хоть какая-то компенсация за обгаженную честь…»
Курительница сработала автоматически. Из неё потянуло ароматным дымком, и одни только небеса знали, чего стоило Узеру не бросить поспешным движением руку ко рту. Потребовалось страшное усилие, чтобы затянуться медленно и с достоинством, но награда была сладка — по телу Узера тотчас разбежалась живительная волна. Глаза сделались зорче, грудь задышала глубоко, плечи расправились, а ноги разом ускорили свой шаг.
Он направлялся в «Уголок забвения» — платный, отгороженный силовым барьером участок парка. Там были густо посажены сандарианские дубы. Их доставили с родной планеты уже взрослыми, потому что иначе они худо-бедно заматерели бы и начали проявлять свои свойства хорошо если при правнуках нынешнего Президента. Между могучими чёрными стволами вились затейливые тропинки, ветви курчавились подобием листвы, словно вырезанной из тёмного камня, — по крайней мере, здешний ветер её сдвинуть не мог.
«Интересно, что сталось бы с этими дубами, если убрать защитный экран?..»
Он не удивился бы, если бы деревья слопали и радиацию, и дождь, что называется, не поморщившись. А может, наоборот, сдулись бы и пропали, как те призрачные бисеринки в небе. Кто будет проверять?..
Издали роща выглядела весьма неприветливой, но Узер хорошо знал, куда шёл. Довольно было встать возле одного из гигантов и прижаться затылком и ладонями к грубой чёрной коре, как назойливое роение мыслей начинало стихать, голова постепенно пустела, заботы, желания и само время мало-помалу уносились в другие галактики. Ни эмоций, ни волнений, ни тревог… блаженная пустота. На исхлёстанных ураганами равнинах Сандара считали, что простецам лучше избегать этих дубов: лишь опытный в духовных практиках знает, как не остаться под ними навсегда.
Здесь, в столичном парке, всё было существенно проще. Автоматика завершит обратный отсчёт, подойдёт дежурный киборг и ласково направит вас на выход: досточтимый естественнорождённый, оплаченное время кончилось. Приходите ещё.
Такие вот духовные практики.
Попыхивая триноплёй, Узер немного постоял у овального, деликатно подсвеченного изнутри террариума, где плескались сагейские лебеди. Дубы звали его к себе, но больно уж нравилось наблюдать за стремительной охотой лёгких и отчаянных хищников. Лебеди никогда не уставали кормиться — порой Узер даже спрашивал себя: а не был ли этот подсвеченный, на треть заглублённый в землю эллипсоид такой же иллюзией, как и погожие небеса наверху? Ну не может в реальные живые существа столько влезать!.. Однако через ограждение перелезать не годилось, и он понимал, что правды, скорее всего, так никогда и не узнает. Когда-то он пробовал следить за движениями лебедей, проверяя, не начнут ли они повторяться, но всякий раз забывал о своём намерении и просто заворожённо следил.
Вот и теперь в воздухе террариума, смертельном для Узера, то и дело мелькали перепончатые лапы, увенчанные острыми когтями. Лебеди без видимого усилия одолевали толщу воды в два его роста, почти целиком уходили в мягкий донный ил и выхватывали из его глубины добычу — пятнистых нежно-розовых змей. Длинные упругие существа разевали пасти, извивались, наматывались на головы и шеи… и быстренько исчезали в зазубренных клювах. Только чмоканье, только плеск, приглушённый толстым стеклом… Или очень неплохая имитация плеска.
«И как только эти змеи поспевают настолько быстро плодиться?..»
Когда-то, попав сюда в первый раз, он так и загорелся разузнать всё и о змеях, и о лебедях, и, конечно, о знаменитых дубах… Но, конечно, намерения своего не исполнил. Зачем?..
Усмехнувшись, Узер приложился к курительнице… и чуть её не уронил: за спиной послышался какой-то треск, тяжёлое дыхание, уверенно-стремительный гвеллуриевый лязг. Пока он справлялся с неожиданностью, из цветущих зарослей выскочили двое.
«Вот так и убедишься, что хоть кусты настоящие». Эта мысль показалась Узеру ужасно смешной.
Ему стало ещё смешнее, когда он присмотрелся к двум фиолетово-чёрным рожам. Сразу видно, хигрянских кровей. «Интересно, как у них с генетическим потенциалом?..» Один от ужаса выкатил глаза так, что они едва не падали из глазниц (Узер представил себе два белых яблока, вертящиеся на ниточках нервов, и захохотал в голос), другой держал в руке древний плазменный пистолет бидайского производства. Нет, он что, серьёзно?.. С такой-то пукалкой, которой только старух в переулках пугать, против суперищеек?
Полицейские киборги коротко блеснули гвеллуриевой бронёй, в мгновение ока догнали, обездвижили и, взвалив на спины, потащили задержанных в оплот правосудия. Потревоженные ветки кустов давно успокоились, а Узер всё хохотал и никак не мог разогнуться.
«Совсем никакого житья не стало от этих хигрян, — сказал он себе, несколько протрезвев. Он вообще-то не одобрял рассуждений о расовом превосходстве, ибо считал их неблагородными, но после такого вот зрелища поневоле задумаешься: а нет ли в них какого зёрнышка истины? С отвращением сплюнув, Узер унял противную дрожь в руках и, более не отвлекаясь, приканчивая курительницу, двинулся к сандарианским дубам. — Опять всё удовольствие испортили. Ну вот что их вечно тянет сюда, в Центр? Нет бы сидели у себя на периферии. Под ласковыми солнышками и тёплым дождём…»
Ароматный дымок сделал эту мысль несказанно остроумной, и Узер вновь улыбнулся.
Однако едва он сделал первый шаг по золотистой песчаной дорожке, уводившей в непроглядную тень чёрных стволов, как удовольствие оказалось испорчено снова. Искусственное небо дрогнуло, по фальшивым облакам пробежала рябь, и вместо них во всей красе парадного мундира возник Президент.
Все жители города, и в том числе Узер, ощутили, как заложило уши, а в голове послышалось сперва характерное шипение, а потом — отчётливые слова:
Все жители города, и в том числе Узер, ощутили, как заложило уши, а в голове послышалось сперва характерное шипение, а потом — отчётливые слова:
— Здравствуй, мой народ! Это говорит Президент, законно избранный для службы тебе. Слушайте же, слушайте, слушайте!
Узер знал, что по всей империи сейчас происходило одно и то же. Страшная это штука — модулированное кил-поле. Хоть голову под подушку засунь, хоть в дедовский погреб нырни, хоть в террариум к этим вот лебедям — а слушать законно избранного придётся… если только не разжился по случаю, как Узер, контрабандным блокиратором. Деньги немалые, но машинка их отрабатывала с лихвой. Включил — и в голове тишина. Не та блаженная пустота, что под дубами, но всё-таки.
Узер привычно нащупал кнопку, с наслаждением надавил, мотнул головой и наконец-то двинулся дальше. Но не на вожделенную дорожку, а мимо. Под разглагольствования Президента в блаженное никуда проваливаться нельзя. Не так поймут. Нужно тщательно изображать внимание и одобрение, то есть следить если не за словами, так хотя бы за мимикой физиономии в облаках. У службы Заботы о законе глаза и уши повсюду…
Узер целую вечность ходил по аллейкам среди тюльпанов с Большого Лоркаса и оссигонских мимоз, смотрел то на летучих ящерок с Сагея, то на бабочек с Нгиры, то… будь он неладен, на родного Президента, высившегося в облаках. А тот исполнял, без преувеличения, высочайшую пантомиму: торжественно простирал руку, строго хмурил брови, с достоинством улыбался…
«Так я скоро по губам читать научусь. Совсем некуда будет деваться…»
Перстни законно избранного искрились драгоценными огоньками, по недосмотру координаторов виден был край стола: баснословная икра лосося ре, окорок хурала, утопленного в вине, уши ящера с Малого Лоркаса, почки жареного хробана…
Оставалось только гадать, сколько народу по всей империи, подобно Узеру, при виде такого-то изобилия начало глотать слюну и жадно совать в рот таблетки псевдоеды.
Собственно, теперь Узер, с его-то богатством, мог позволить себе и настоящую еду, но спускаться вниз, искать сверхресторан… Нет, нет, вначале райское забвение, чтобы сделать бессмысленную жизнь мало-мальски переносимой… Наконец Президент иссяк, в последний раз блеснул перстнями и исчез. Через опустевшие небеса поплыла обычная реклама дивитола: «А ты не забыл купить себе новую дозу? Если надоело жить, можешь не покупать…»
«Ну, хвала Творцам». Узер выключил блокиратор, вытряс пепел из давно опустевшей и остывшей курительницы и наконец-то повернул в сторону заветной дорожки.
Дубовая роща занимала внушительный участок парка, огороженный мерцающим барьером. У овального прохода стоял киборг-билетёр, индикаторы его приветственно горели.
Узер предъявил ему медальон, позволив взять плату за билет, в который раз поправил цепочку, вздохнул и с достоинством ступил на светящийся золотистый песок. Не спеша и высоко неся голову, как и полагалось субгражданину империи. Хвала Творцам, он не какой-нибудь жалкий регистрант с контрольным чипом, введённым в ягодичную мышцу. И подавно не нелегал вроде тех лиловых хигрян…
За силовым забором душа радовалась всему, куда ни повернись. По оранжевым дымящимся камням сбегал водопад, а у заводи росли колючие кусты, и на унизанных отточенными шипами ветвях гнездились певчие птицы. Над водой толклась мошкара, за ней гонялись огненные стрекозы. В коротко подстриженной траве мелькали узорчатые спинки змей. Жизнь торжествовала.
Заранее чувствуя умиление и восторг, Узер поднялся в горку, миновал заросли некитанских роз и, нетерпеливо раздувая ноздри, пошёл в дубраву.
Он знал, конечно, что «Уголок» был устроен по принципам древнего храма, где одно подготавливает тебя к восприятию другого, и так далее, вот и аромат роз должен был определённым образом воздействовать на обоняние, он всё это знал, и тем не менее…
Густой, ни на что не похожий запах ударил словно молотом по голове, разом расслабил ноги, заставил вздрогнуть — куда там тринопле.
— О Творцы… — шумно выдохнул Узер. Шагнул к ближайшей, пока что заблокированной скамье под чёрным стволом, сдёрнул с шеи чип-медальон, сунул в прорезь, оплачивая своё время… и не уселся — мягко стёк, закрывая глаза.
«Вот это да!»
Сандарианский запах подействовал на него сразу, без остатка унеся волнения, желания и тревоги. Как и было обещано — блаженная пустота. Что касается мыслей — в безбрежной пустоте ещё трепетали крылышками несколько мотыльков, но и за ними Узер уже следил отстранённо, издалека, и нисколько о них не переживал.
Наследство, наследник, генетический потенциал… Какие глупости, право.
Наконец последние мотыльки перестали трепыхаться и опали невесомыми хлопьями пепла, выбитыми из курительницы, и Узеру вспомнилось давнее — как он еще курсантом летал на боевом корабле бить берсенов. Тогда, помнится, в столице произошли страшные взрывы, было много погибших и Центр закона и безопасности при Президенте вынес вердикт: это они. Смутьяны, отъявленные головорезы, торговцы человеческими органами, межпланетные террористы. Короче, берсены. Разбойники с большой космической трассы.
«Невинная кровь взывает к отмщению! Быстрому и бескомпромиссному! — во всеуслышание объявил Президент, родитель нынешнего Президента. — Такому, чтобы мокрого места не осталось!»
И бравая эскадра, где юный Узер проходил практику, с высокой орбиты обработала Берсению так, что никому мало не показалось. Потом, естественно, высадили десант, ввели оккупационные войска, поставили Главным Управляющим подходящего аборигена… Казалось бы — всё, вопрос исчерпан. Да только вскоре как-то ненавязчиво просочилось, что берсены ко взрывам в столице не имели никакого отношения. Просто на их многострадальной планете богатые залежи ягенима. Да-да, того самого, из которого делают вожделенный дивитол. Причём кто делает? А мегакорпорация, которой владеет жена Президента. Уже не родителя, а нынешнего. И выходит, что…
Эти соображения, конечно, были страшной крамолой, и вообще стоит задуматься о том, каким образом просачивается и уползает в массы такого рода информация. И почему в итоге народ обязательно узнаёт правду, какой бы век ни стоял на дворе?..
…Блаженное бесчувствие, как и предполагалось, нарушил киборг-смотритель. Неслышно приблизился, тактично отлепил от грубого древесного бархата и препроводил к выходу. И ведь второй раз, хоть ты разбейся, сегодня уже не пустит. Ибо что одним — духовные практики, другим — платное удовольствие, потенциально могущее быть даже опасным. Так постановил ещё один Центр, в просторечии именуемый Центром Здоровья, ибо полное название его было таково, что язык можно сломать.
Вздохнув, Узер ощупал в кармане свою любимую курительницу и пошёл прочь. Куда конкретно, он ещё не решил. Мысли ворочались трудно, как набирающие разгон жернова. По-прежнему без определённой цели он пересёк парк, глянул на фальшивый, блистающий преувеличенными красками закат красного светила, прислушался к желудку — и не придумал ничего лучшего, чем спуститься на Главный уровень.
Вот уж где беглого хигрянина, вылезающего из кустов с плазменным пистолетом, уж точно не встретишь. Сытые лица, правильная речь, шикарные наряды, чистейший дивитол. Зато на каждом переулке — лицензированный суббоец в компании с бронированным киберпсом. Эти кому угодно дадут разъяснения по части законности и правопорядка. Узер пошёл было вдоль заманчиво мерцавших витрин, вполуха слушая музыку и рассматривая голограммы очень привлекательных яств… пока впереди не возник огромный вращающийся куб, а на нём, на каждой грани, — Президент. Давешнюю речь повторяли для тех, кто по той или иной причине пропустил «небесное» выступление. Народ имеет право видеть и слышать отца нации, вне зависимости от обстоятельств. Заткнуть покрепче уши, посмотреть со стороны, ну прямо отец родной. Узера передёрнуло. Спохватившись, он на всякий случай замаскировал гримасу приступом кашля и, сменив направление, поспешил к межуровневому порталу.
Как всегда после посещения «Уголка», в голове царила кристальная ясность, а в душе проклюнулся росток весёлой бесшабашности. Не настолько могучий, чтобы толкнуть Узера за пределы защитного экрана, под разъедающий крыши горячий дождь, — но довольно скоро он уже был на третьем горизонте шестнадцатого уровня, в секторе «Ку», в квадрате восемь-двенадцать.
Здесь не сновали дорогие гравикары и не ораторствовал Президент. Здесь, если тебе дадут в ухо, охранник с киберпсом на помощь не прибежит. На третьем горизонте жили незамысловато и к закону относились, скажем так, творчески, зато здесь было весело — как раз под нынешнее настроение Узера. Неисповедимые ресторанчики, дешёвые дома свиданий, огороженные сцены, где машут кулаками за деньги… — всё это выплёскивалось из помещений на узкие мостовые, а с них — на проезжую часть, занимая её чуть не наполовину. Лоточники, разносчики, звуки, запахи, вкусы… И повсюду курится тринопля, брызжет из инъекторов ханумак, пенится в кружках крепкое альгеранское, неведомыми путями миновавшее все таможни…