- Ага, и если и был, го все до тебя унес,-усмехался Гаральд.- И правильно сделал - на чем ты награбленное отсюда потащишь? На себе?
- У нас нет времени бродить по этому городу,- осадил всех Буян.- У нас цель есть, и глупо ее отбрасывать!
Киллик шла впереди, показывая дорогу. Чем ближе подходили они к центру города и чем выше поднимался перед ними купол храма, тем осторожнее она была. Доходя до поворота, она останавливалась и украдкой выглядывала за угол.
Завернув за угол в очередной раз, Киллик вдруг вскрикнула и метнулась назад. Лицо ее побелело, глаза испуганно расширились.
- Все,- выдохнула она.- Пришли!
- Мы у Храма? - спросил Буян. Предводительница покачала головой.
- До Храма еще надо пересечь площадь,- тихо сказала она.- Но хода нам дальше нет.
- Что случилось?
Вместо ответа она молча указала глазами за угол.
Затаив дыхание, словно это могло помочь, Буян подкрался к углу и выглянул.
Впереди раскинулась ровная площадь, заполненная синеватым вечерним светом. Полумрак выползал изо всех щелей, где уже клубилась ночная тьма - в долинах темнеет гораздо раньше, чем на равнине. Прямо напротив улицы, на которой затаились пришельцы, находился каменный храм - покрытые сетью трещин стены с полустертыми узорами и надписями, статуи, почти потерявшие форму и рушащиеся под тяжестью лиан, плоские вытертые ступени и широкий зев входа.
На плоских ступенях, свернувшись клубком, лежала толстая змея.
В полумраке трудно было точно разглядеть все извивы ее тела. Ясно было одно: она могла проглотить сразу не одну, а двух лошадей. Ее выпуклая голова была украшена многочисленными наростами и гребнями. Положив голову на ступень, змея дремала. Через минуту она приподняла голову и зевнула, издав тот самый звук, что все слышали наверху.
Лошади опять заволновались, а Буян поскорее вернулся назад, прислонившись к углу дома. - Что там? - спросили у него.
- Змея.-Для пущей убедительности гусляр развел руками,- Просто чудовище... Слопает всех нас и не заметит.
- Говорят, победить ее невозможно,- вставила Киллик. Гусляр отмахнулся от предводительницы дев-птиц, как от назойливой мухи.
- А мы и не будем с нею сражаться,- отмолвил он.- По крайней мере, в открытом бою...
- Заметил я, что вы, славяне, никогда не принимаете открытого боя, коли есть возможность избежать его,- презрительно отметил Гаральд.
- Конечно! Ведь мы пришли сюда, чтобы вернуться,- хладнокровно сказал Буян и оглядел своих спутников.- Так,- протянул он, пересчитав их глазами,нас четверо...
- Ты ошибся, нас шестеро,- обиженно поправил его Слав.- И две женщины...
- Нет, я верно сосчитал,- возразил ему Буян.- Змее мы можем выставить для боя лишь четверых всадников, не более. Эти четверо и выйдут на бой. Двое из нас с женщинами останутся тут, дожидаться исхода боя. Тот из четверки, кто выживет, добудет в Храме Чару и вместе с Властимиром вернется в сад Кощея... Придется тебе, княже, уступить на час-мал своего Облака Славу или хоть Синдбаду, а самому тут побыть.
Все обернулись на резанца, ожидая, что тот будет рваться в битву, но тот спокойно спешился и протянул повод коня, предлагая взять его любому. Даже Облак был удивлен его поступком.
- Даже пусть и уцелею, все равно Чары мне без глаз не сыскать,объяснил Властимир.- Но уж следующий бой - мой!
Слав и Синдбад одновременно протянули руки к поводу Облака, но в самый последний миг бывший раб Кощея опередил морехода.
- Ты своего коня загубил,- молвил он,- теперь тебе чужого доверять опасно!
Спорить было бесполезно, и мореход остался с князем и женщинами.
Четверо всадников выехали на площадь. Змея на ступенях храма все еще зевала, растягивая пасть так, что оставалось только удивляться, как она ее не сломает. Она была не одна. Несколько десятков тонких и толстых, больших и маленьких, ленивых и проворных тварей ползали по площади подле старшей Змеи. Они первыми заприметили всадников и с шипением подняли тревогу.
Огромная змея прекратила зевать и воззрилась на пришельцев. В ее золотистых глазах посверкивал разум - она понимала, что это люди, и готовилась к какому-нибудь подвоху.
Всадники приближались шагом, сдерживая лошадей, которые порывались взвиться на дыбы и сбросить седоков. Буянил даже старый Облак с непривычки к новому всаднику.
Змея дала всадникам подойти ближе, чтобы ударить наверняка. Люди не успели заметить, когда ее огромное тело свернулось в единый клубок, из которого торчали лишь голова и кончик хвоста. Не открывая пасти и не издав ни единого звука, змея ринулась в атаку.
Она избрала своей жертвой белого и лучше видного в полутьме Облака, рассчитывая сбить его с ног одним ударом и покончить со всадником. Но старый конь вдруг скакнул вверх, поджимая ноги, и голова змеи пронеслась над землей, не задев его. В воздухе он брыкнул задними ногами и тяжело опустился на пару шагов впереди того места, где стоял ранее.
Этого мига, как ни краток он был, змее хватило, чтобы вернуться на ступени. С некоторым замешательством она смотрела на всадника, который исчез из-под ее носа, а потом опять возник ближе, чем был.
Не дав ей времени, чтобы сообразить, в чем дело, остальные трое всадников бросились врассыпную. Перед мордой змеи остался только белый конь.
Каждая змея нападает на то, что движется, и эта была не исключением. Облак, словно чуя слабое место своего врага, замер, как статуя, и змея забыла о нем. Справа и слева от нее двигались всадники.
Оставив Облака и оцепеневшего Слава, змея ринулась на золотистого коня Буяна - темно-серый жеребец Мечислава, да еще и загороженный угольно-черным конем Гаральда, выпал из поля ее зрения. Она распахнула пасть, готовая ухватить хвост коня, но тот мгновенно развернулся и бросился в атаку.
Все, кто видел этот бросок, ахнули, но мало кто понял, что произошло потом. Змея готовилась схватить коня за голову, когда что-то вспыхнуло перед ее зубами. Золотистый жеребец на миг озарился пламенем, и змея шарахнулась прочь, тряся головой, словно в пасть ей сунули горящую головню.
- Скорее вверх! - скомандовал Буян, осаживая коня, который с разбега чуть не налетел на змею.
Всадники ринулись внутрь Храма.
Храм представлял собой полуразвалившееся здание со множеством переходов и галерей. Многие ходы обвалились, и то и дело приходилось останавливаться и сворачивать с прямого пути. В кромешной тьме лошади спотыкались. Любая могла сломать ногу о камни, а потому люди вели каждый.своего коня в поводу, одной рукой нащупывая дорогу.
Широкая низкая лестница начиналась в небольшом зале. Три провала окон давали немного света, но можно было определить, что снаружи успела настать ночь.
Люди были у цели, но вместо того, чтобы радоваться, молча потянули из ножен оружие. Пока они бродили по заброшенному Храму, им не встретилось ни одной змеи, хотя на внешней лестнице их было хоть отбавляй. Что-то ждало их впереди.
Что - или, вернее, кто -ждало их, все поняли, едва поднялись на верхнюю ступень.
Перед ними была еще одна комнатка под самым куполом Храма, округлая и небольшая - около десятка саженей в поперечнике. В глубине ее стоял обточенный камень. Каменная щебенка, листва, помет летучих мышей и прочий мусор покрывали пол. По нему тянулся извилистый, странно знакомый след. Проследив за ним взглядом, все сразу поняли, что заставило их насторожиться - обвив камень хвостом, перед ними лежала та самая змея.
Она выглядела довольной и гордой собой. Медленно, не сводя глаз с пришельцев, она стала разматывать свое туловище, готовясь к прыжку. Что-то зашевелилось подле нее, и люди увидели, что с нею сюда забралось несколько змеек поменьше. Выползая из-за большой змеи, они устремились к лошадям.
Некому было упредить, но все и так поняли: один укус любой из них - и коня или всадника уже ничто не спасет. Но раньше чем кто-либо успел сориентироваться, Мечислав сорвал с плеча лук, и первая стрела прижала подползшую змейку к полу. Она злобно зашипела, извиваясь от боли и пытаясь сорваться со стрелы. Остальные змеи никак не отреагировали на это, и юноша успел расправиться точно так же еще с тремя, прежде чем уцелевшие не остановились.
Огромная змея не спеша сползла с камня и приготовилась к первому удару.
Гаральд рывком выхватил меч и перебросил щит вперед. - Вы, двое,бросил он Буяну и Славу,- отвлеките ее на пару минут, а я подберусь ближе!
Рыцарь поскакал наперерез, потом всадил шпоры в бока завизжавшего коня, осаживая его на задние ноги, и, привстав в стременах, сверху рубанул змею мечом.
Удар должен был разрубить ее голову пополам, но рыцарь не учел, что под ним не вышколенный для турниров рыцарский жеребец. Тот до того испугался близости змеи, что в самый последний миг шарахнулся в сторону. Страшный удар получился скользящим - он лишь порезал голову змеи. Раненная, она с яростным шипением вцепилась в закованную ногу рыцаря. Кривые зубы заскрежетали о железо. Сила, которой Гаральд не ожидал, потянула его вниз. Бросив щит и крепче вцепившись в повод, рыцарь наудачу ткнул мечом в голову змеи.
- Держись! - донеслось до него, и Гаральд почувствовал, что тело его врага содрогнулось - то Буян, подобравшись сзади, двумя руками подняв меч, обрушился на тело змеи.
Та от неожиданности и боли дернулась в судороге, но челюстей не разжала. Гаральд почувствовал, как гнется сталь дос-пеха - стоит ей не выдержать, и ядовитые зубы прокусят его ногу.
Не тратя времени, Буян нанес второй удар. Этот был больше рассчитан меч опустился на шею врага там, где она соединялась с головой.
Брызнула кровь. Не разжимая челюстей, змея мотнула головой, отвлекаясь от рыцаря, и Гаральд почувствовал, как ее зубы сдирают сапог с его ноги, оставляя на коже глубокие царапины. Он разжал пальцы и рухнул на пол.
Теперь он представлял отличную мишень для нападения змеи, но та сейчас была слишком занята человеком, нанесшим ей кровоточащую рану. Оставив рыцаря на милость маленьких змеек, что ползали повсюду, она обратилась к Буяну
Золотистый жеребец гусляра отступал, задирая шею, его всадник не сводил глаз с врага. Буян не спешил принимать бой - он хотел сначала увести змею от лежащего на земле рыцаря.
Он понимал, что к нему ни Мечислав, ни Слав на помощь прийти не смогут. Тем мешали сделать это маленькие змейки, что покрывали пол сплошным шевелящимся ковром. Мечислав уже успел расстрелять свои стрелы, поражая самых ярых, но их было слишком много, и темно-серый жеребец юноши и Облак вертелись на месте, топча змеек. Ноги коней по бабки были в змеиной крови, а откуда-то прибывали все новые и новые твари и без страха кидались под ноги лошадей.
По странному совпадению именно в ту сторону и отступал Буян. Он и змея были так увлечены друг другом, что не заметили, как оказались в опасной близости от сонма ядовитых и разъяренных змеек.
Видел это лишь Гаральд. Привстав на здоровой ноге и решив, что он все равно умрет от яда, рыцарь крикнул не таясь:
- Буян, сзади - змеи!
Гусляр на миг обернулся - и этого мига змее оказалось достаточно, чтобы броситься на витязя.
Буян увидел распахнутую пасть, и в следующую секунду челюсти сомкнулись у него на теле. Он до боли сжал бока коня и, неловко размахнувшись, резанул мечом.
Змея зашипела невнятно, не размыкая зубов. Буяна защищала только кольчуга под рубахой, и сейчас ее колечки вдавливались в тело. Но раздробить человека змея не успела - Гаральд приподнялся и со всего маха опустил меч ей на хвост.
Почти сажень змеиного тела была отрублена напрочь и отлетела в сторону. Змея забилась, дергая Буяна из стороны в сторону. Торопясь, пока она не раскусила его пополам, тот в самую последнюю минуту изогнулся и наудачу ударил вздрагивающее горло твари.
Удар был неловкий, но тонкая кожа на горле лопнула. Змея в последней попытке вздохнуть разинула пасть и выпустила гусляра. Не тратя времени, тот угостил ее еще одним ударом по голове.
Извиваясь и брызжа кровью из перерубленного горла, змея упала на землю прямо в кучу атакующих змеек.
Буян еле успел пришпорить коня, спасаясь от падающего тела и судорог колотящегося по полу хвоста. Мечислав и Слав тоже поспешили осадить своих коней, потому что маленькие змейки, и без того разъяренные неудачными атаками на лошадей, с остервенением набросились на умирающую змею. Их зубки вонзались в ее кожу, впрыскивая яд, они рвали змею, забыв обо всем на свете.
ГЛАВА 16
Огромная Змея была мертва. Яд нескольких десятков змеек довершил то, что начали Гаральд и Буян. Змейки еще шевелились около ее неподвижного тела, словно дети около убитой матери, и бестолково тыкались носами.
Но люди не обращали на них внимания. Спешившись, они собрались около рыцаря.
Гаральд лежал на полу, не делая попыток подняться, и только тяжело дышал. Когда Буян сорвал с него шлем, он окинул всех долгим взором и слабо улыбнулся.
- Вот и все,- прошептал он тихо.- Как быстро все закончилось!
- Да, все кончилось быстро, и, главное, мы дешево отделались,- кивнул Буян.
- Дешево.-Тень набежала на чело рыцаря.-Только я... Мы всегда недолюбливали друг друга, славянин, но сейчас я прошу у тебя прощения...
- Ты чего?
- Я ухожу.- Гаральд прикрыл глаза и вздохнул.- Я прошу тебя, не держи на меня зла... А если найдещь Джиневру, передай ей, что я умер с ее именем на устах...
Буян расхохотался.
- Ты что, умирать собрался? - воскликнул он. Гаральд в удивлении приподнялся:
- Да, а что тут смешного?.. Эта змея укусила меня, и я умру от ее яда...
- Да она неядовитая, иначе мне было бы хуже, чем тебе! - Буян задрал рубашку вместе с кольчугой, показывая царапины, оставленные змеей на его теле.- Несколько царапин на ноге - это даже не раны, а так - мелкие неприятности!
С этими словами он и Мечислав занялись расцарапанной голенью Гаральда. Рыцарь смотрел на них неверящими глазами и шептал про себя:
- Неужели я не умру?.. Неужели буду жить?
Но прошло несколько минут, рану обмыли, перевязали и осторожно натянули на ногу сапог. Гаральду помогли встать, и он сделал первый осторожный шаг.
- Ты в порядке? - Буян хлопнул его по плечу.
- Вполне.- Рыцарь улыбнулся.- И даже смогу еще сражаться!
Он потянулся к мечу, оглядываясь по сторонам, но все враги были далеко.
Как по команде, люди обернулись к камню, который защищала змея.
На камне стояла высокая Чара с мелким, почти незаметным рисунком по краю ножки. Высотой она была не меньше одного локтя. Стенки ее расходились в стороны как лепестки бутона. На дне что-то слабо мерцало, рождая слабый колеблющийся свет, словно Чара говорила с пришельцами на ведомом только ей наречии.
Гаральд благоговейно опустился на колени, молитвенно сложив руки. В глазах его загорелся священный восторг.
- Святой Грааль,- выдохнул он дрожащим голосом.- Мы нашли его...
Губы его беззвучно зашевелились в благодарственной молитве.
Славяне стояли молча, не мешая рыцарю. Но потом Буян протянул к Чаре руки.
Гаральд вскочил и отвел пальцы гусляра, загораживая ее.
- Не смей,- выдохнул он взволнованно.- Не касайся ее! Лишь чистый сердцем и помыслами и твердый в вере может коснуться Чары, не боясь смерти безвременной. Не ведаю я, есть ли среди нас столь чистый, столь святой, кто был бы достоин коснуться ее!
- Но взять мы ее должны,- возразил Буян.- Что ты предлагаешь?
- А что будет с тем, кто взял ее? - вдруг молвил Мечислав. Спорщики обернулись на него - и обомлели. Гаральд так вообще застыл с открытым ртом, не веря глазам. Пока рыцарь спорил с гусляром, юноша протянул руки и поднял Чару, благоговейно держа ее в ладонях, как живое существо. Свет, льющийся изнутри Чары, подсвечивал лицо юноши нежно-розовым светом, и он казался отроком. Гаральд вытер взмокший лоб.
- Ты... взял ее?.. Ты смог прикоснуться и...- еле выдавил он.
- И что мне теперь за это будет? - молвил Менислав. Рыцарь не ответил. Он смотрел на юношу так, словно у того над головой разливалось золотое сияние святости, и медленно крестился.
Смутившись взглядов, которые устремили на него спутники, Мечислав поднял глаза на Буяна.
- Прими ее.- И протянул над камнем руки, не двигаясь с места.
На глазах вконец изумленного Гаральда Буян взял Чару.
И опять ничего не произошло - не разверзлась земля, не грянул гром, не поразила молния святотатцев-язычников. Буян опустил глаза в Чару, словно что-то пытался разглядеть на дне ее. Лицо его, как и у Мечислава ранее, озарилось отблесками и каким-то особенным внутренним светом. Улыбнувшись Чаре, как старому другу, гусляр вскинул глаза на Гаральда.
- Прими, ежели хочешь,- предложил он готовно, протягивая ему Чару.
Но рыцарь отступил, опуская руки.
- Прости меня, Буян,- молвил он,- но я не притронусь к ней ни за что... После того как ее касались вы, мои руки...- Он покачал головой.- Я не имею на то права - мои мысли и душа не столь чисты, как вам кажется. Я недостоин Чары...
Буян осторожно опустил Чару в тороки, тщательно завернув ее в чистую тряпицу, словно боялся, что свежий воздух будет вреден для нее, и, оставив на полу останки змеи, люди покинули Храм.
Первой, кого они увидели, спустившись на площадь по широкой лестнице, была Иррир. Девушка ждала всадников у самого входа в Храм. Поведав друзьям, что вылазка окончилась удачей, отряд поспешил вон из города, пока прочие змеи не сообразили, что Чару увели из-под самого их носа, и не бросились в погоню.
Но за городом, у зарослей, где застряла лошадь Синдбада, им пришлось ненадолго задержаться. Спешившись, Буян достал Чару и подошел к умирающей лошади. Та вскинула голову и обратила на человека взгляд, полный муки и надежды. Сжимая Чару в руках, гусляр опустился на колени перед ее мордой.
- Мне нужен кто-нибудь в помощь,- сказал он. Первым угадав, что за подмогу он требует, Слав присел подле.
- Задери ей голову,- приказал Буян,- и держи.
Слав за узду поднял морду лошади и оттянул у нее верхнюю губу. Она замерла, мелко дрожа, а гусляр, прижав под кожей жилу, перерезал ей горло. Лошадь дернулась, густая темная кровь толчками полилась в подставленную Чару.