Еще до завершения этой истории звонил Мишка. Просил приехать в отделение, поговорить с Илгой. А Стаса он не мог нигде найти. Леня управился с бумагами, подписал передаточные и поехал на такси к Мишке. Илга и Мишка находились в кабинете. На столе громоздились рентгеновские пленки, стояли стаканы с недопитым кофе, и лежала штука, очень похожая на ту, что Леня видел в своем сне про Мишку и Стаса. Он подержал эту штуковину в руках, подвигал шарниром и спросил:
– И что? Вот эту штуку будем имплантировать Оле?
– Не говори глупости, – ответил Мишка, – это хирурги принесли. Образец. Из титана. Садись. Надо обсудить ход дальнейшего лечения. Илга, давай расскажи этому финансеру, что мы будем делать.
– О! – заметила Илга. – Это новое слово. Я его не знаю.
– Только не запоминайте, Илга, – ответил Леня, – давайте перейдем к делу.
И Илга изложила свой профессиональный взгляд на проблему:
– Один месяц мы будем лечить Ольгу здесь. Когда она окрепнет достаточно, надо ее переводить в клинику в горах. Но это будет очень дорого.
Именно в этот момент появился Стас. Он держал в руке букет роз и чувствовал себя страшно скованно. Освободившись от букета, который перешел в руки профессора, Стас стал способен принимать участие в беседе. Но зато профессор потеряла эту способность.
– Мой Боже, какие прекрасные розы, – произнесла Илга и уткнулась в букет, – как они пахнут! Спасибо, Стас. Но мне скоро улетать. Ты позволишь оставить эти цветы для вашей Оли? Для нашей. Можно мне так говорить?
– О чем базар! – загудел Стас. – Что тут обсуждать? Конечно. Ольга теперь наша. Общая. Вот и Ленька. И Мишка.
Стас смешался. Это было настолько необычно, что друзья принялись его внимательно рассматривать. Удовлетворенный осмотром, Мишка спросил:
– Я надеюсь, ты примешь участие в обсуждении?
– А зачем я сюда пришел? – парировал Стас и подсел к Илге.
Миша кратко повторил программу лечения: месяц здесь на лекарствах и физиотерапии. За это время надо сделать загранпаспорт. И отправить Олю в Швейцарию.
– Сколько времени она будет в горах? – спросил Миша.
Но вместо Илги ответил Стас:
– Сколько потребуется, столько и будет. Надо вот что сделать, надо ей учительницу английского подыскать. Пусть натаскает девочку, а то, сами знаете, ни попить, ни пописать не попросит.
– А я пока договорюсь с клиникой, – продолжила Илга, – я туда часто приезжаю, каждый месяц. На консультации. Там чудесно. Но очень дорого. День пребывания стоит около трехсот долларов, не считая лечения.
– Хорошо, – сказал Леня, – заплатим сразу за пару месяцев. А там посмотрим.
– Точно, – согласился Стас, – или сразу за три.
– Я думаю, что двух месяцев пока достаточно, – сказала Илга. – Итак, все решено. Мне еще надо собраться в дорогу. Пойду сказать до свидания этой девочке.
Пошли в палату все. Стаса опять облачали в необъятный халат, Илга то и дело поправляла его, Стас балдел. В палате Оля сидела у стола. Рядом находилась ее соседка Валюша. Оля только что закончила обедать. На столе громоздились чашки, тарелки, поодаль стопкой лежали книги. При виде врачей Оля и Валя вскочили, Валя начала быстро прибирать со стола.
– Оля, я уезжаю, – сказала Илга, – а эти цветы тебе.
Оля взяла букет и уткнулась в розы точно так же, как это недавно сделала сама Илга. А Валя засуетилась в поисках банки и побежала в туалет за водой. Мужчины разглядывали Олю, находя в ней разительные перемены. Красивая девушка с чуть вьющимися каштановыми волосами. Припухлые губы. Нежная тонкая кожа с чуть заметными голубыми прожилками. Она стояла, держа букет, и не находила места от смущения.
– Спасибо. А вы еще приедете?
– Не беспокойся, – ответила Илга, – мы с тобой увидимся. Об этом позаботятся эти господа.
Оля посмотрела на мужчин и застеснялась еще сильнее. Щеки ее порозовели. Тут ситуацию разрядила Валя, забрав цветы и пристраивая букет в банку с водой. Илга пожала Оле руку, и все, прощаясь, вышли из палаты.
Илга и Стас представляли счастливую пару. Он обнимал женщину и гудел:
– Так, мужики. Лечу на недельку. Или две. Оставляю на вас все дела. Смотрите. Девку берегите. А то…
И он показал огромный кулак. Илга, смеясь, обняла кулак обеими ладонями, но закрыть не удалось. А Леня спросил:
– Ты роуминг сделал?
– А як же! – ответил Стас. – Номер тот же. Звоните. А номера Илги записали?
– Да. Где ты остановишься?
– Да я заказал что-то. Мне ваучер дали. Разберусь. Илга поможет. Ну все. Мы пошли. А то посадка закончится.
Мишка и Леня решили где-то тяпнуть, отметить новый поворот в делах. Машина Стаса отвезла их в город, и они прошлись по центральной улице, заходя в разные питейные заведения. Однако выпивали не всюду. Мишка был готов выпить, но Леня останавливал его, приговаривая:
– Здесь ничего нет для приличных людей. Имей в виду, что ты тоже относишься к этой категории. Можешь мне поверить. Смотри, «Джонни Уокер», красная этикетка. Такую жидкость пьют докеры. Но ты же не докер, а доктор. Или я ошибаюсь?
– Докер, докер, – протестовал Мишка, – давай выпьем это виски.
– Ни за что!
И Леня увлек приятеля в следующее кафе.
– Вот. Здесь есть кое-что.
– Слава Богу, – отреагировал Мишка, – здесь и выпьем.
– Но немного. Налей нам, голубушка, два по пятьдесят «Катти Сарк».
– Чего? – не поняла женщина за прилавком.
– Вот это виски, – показал пальцем Леня.
Но женщина не налила, а взяла какие-то листочки, полистала их и сказала, глядя с сомнением на клиентов:
– Это дорогое виски. С вас сто сорок рублей будет.
– Наливай, – скомандовал Леня, – продадим с себя последнее, но заплатим.
Женщина отмерила два раза по пятьдесят, но сомнения покинули ее только тогда, когда она получила деньги. Друзья сели за столик.
– Слушай, мы так неважно одеты? – спросил Мишка, – От нас что ожидали?
– Да выбрось ты из головы. Поехали.
В следующем заведении было взято столько же, но уже «Балантайнз». Мишка протестовал:
– За эти деньги можно взять пять бутылок водки. А мы принимаем по пятьдесят граммов.
– О! – поднял указательный палец Леня. – Хочу обратить твое внимание на избирательность. Я имею в виду разборчивость в еде и питье. Возьмем, к примеру, тебя. Вот ты очень хочешь есть. Но не будешь есть из помойки. Да что говорить, ты и от больничной еды отказываешься. А летишь в дом, где получаешь парную телятину. Так?
– Ну.
– Удивительно развернутый ответ. Сразу видно, что собеседник виртуозно владеет лексикой и знаком со всем богатством родного языка.
– Ты кончай, жопа с ушами, а то…
– Извини, друг. Так на чем я остановился? Итак, и ты, и я разборчивы в еде. И даже если хочется есть, нас не оставляет разборчивость. А вот в питье почему-то не так. Ты готов пить сомнительную водку. Только потому, что она дешевая. И мучиться утром.
– Согласен, – заявил Мишка, – но и ты согласись, что есть неплохая местная водка. И сравнительно недорогая. Во всяком случае, во много раз дешевле «Балантайнз».
– Соглашусь легко. Но существа дела это не меняет. У нас действительно то один завод, то другой производят нормальную водку. Это так. Но нет никакой гарантии, что другая такая же бутылка не окажется полным говном. Тут много причин: сбой в технологии, плохой спирт, наконец, поддельная этикетка на бодяжной водке. Проблема в другом: мы делаем великолепные вещи в единичном экземпляре. Часы, ракеты, водку и прочее. А мне нужна гарантия качества. Поэтому я буду пить «Балантайнз», не сомневаясь, поскольку в любом баре в любой точке мира «Балантайнз» есть «Балантайнз». И обрати внимание, его вкус всегда один и тот же.
– Ладно, ты прав. Но можно же и попробовать перед употреблением.
– Э нет. Не мне говорить тебе, врачу, о несовершенстве наших рецепторов. Особенно при повторном приеме внутрь. Кстати, предлагаю повторить.
– Давай, – с готовностью согласился Мишка.
– Но не здесь. Я поведу тебя в одно место, где можно получить такие почки в хересе, что ты закачаешься.
– Согласен, – опять согласился Мишка.
И они действительно получили чудесное блюдо и взяли к нему по соточке охлажденной водки завода «Кристалл», бутылочку каковой Леня пожелал предварительно осмотреть.
А потом медленно шли по домам. Поскрипывал снег. Прохожих было уже мало. Мишка рассказывал о работе.
– Да, кстати, – встрепенулся он, – вот что я хотел обсудить. Оля выходит в коридор смотреть телевизор. Ее тут же одолевают вопросами и просьбами. Ну, думают, что она кем-то приходится вице-губернатору. Это не важно, а важно другое. У нас на лестнице телефон. К нему всегда очередь. Так повадились к ней ходить и звонить. И главное, звонить по межгороду. Пришли безумные счета. Я уже стал угрожать выпиской, приутихли, но вечером то и дело ходят к ней в палату.
– Ладно, – примирительно ответил Леня, – заплачу я за разговоры. А Оля, ну пусть общается.
А потом медленно шли по домам. Поскрипывал снег. Прохожих было уже мало. Мишка рассказывал о работе.
– Да, кстати, – встрепенулся он, – вот что я хотел обсудить. Оля выходит в коридор смотреть телевизор. Ее тут же одолевают вопросами и просьбами. Ну, думают, что она кем-то приходится вице-губернатору. Это не важно, а важно другое. У нас на лестнице телефон. К нему всегда очередь. Так повадились к ней ходить и звонить. И главное, звонить по межгороду. Пришли безумные счета. Я уже стал угрожать выпиской, приутихли, но вечером то и дело ходят к ней в палату.
– Ладно, – примирительно ответил Леня, – заплачу я за разговоры. А Оля, ну пусть общается.
– Да я уже подписал оплату. В общих переговорах – это капля в море. Тут другое дело. Она входит в положение каждой собеседницы, психика, сам видел, какая. Все это плохо на ней сказывается. Я думаю, ей нужно телевизор поставить, маленький. У тебя, кажется, дома есть?
– Конечно, завтра отнесу. Прямо с утра.
Учительница английского
Оля лежала под капельницей. Леня вошел и сказал:
– Привет. Лежи, не беспокойся.
Он вынул из сумки маленький телевизор «Sony», установил его на край стола, так, чтобы было видно с кровати, подключил и подсел к Оле, держа пульт в руках.
– Слушай меня. Теперь ты будешь смотреть телевизор в палате. Врач не рекомендует тебе выходить. Вот пульт. Возьми его свободной рукой. Нажми на красную кнопку. Видишь, он включился. Вот этим будешь менять программы. Попробуй. Так. Поняла? Вот эта кнопка – звук больше, эта – меньше. Попробуй. Теперь приглуши звук. Так. Все в порядке. Теперь лежи и смотри.
– Он теперь тут будет? Он для меня? – удивленно спросила Оля.
– А кто у нас здесь еще лежит? – улыбнулся Леня. – Конечно, для тебя.
Следующее действие еще больше потрясло Леню. Девушка положила пульт на одеяло, взяла его руку, поднесла к своим губам и заплакала. Ее рука, нежная, с тонкими, длинными пальцами, обнимала его ладонь, ставшую влажной от слез. Леня растерялся на миг, но собрался и шутливо грозным тоном сказал:
– Сейчас же прекратить. Ты что, меня подвести хочешь? Да врач как узнает про слезы, так сразу запретит мне приходить.
– Больше не буду, – сквозь слезы сказала девушка.
– Ну и хорошо. Только зови меня Леня. Повтори.
– Леня.
– Нет, повтори полностью: «Не буду плакать, Леня».
– Не буду плакать, Леня, – улыбнулась девушка.
– Для первого раза поверю. А во второй – нашлепаю. Я очень сердитый.
– Не, – прошептала Оля, – вы добрый.
– Так не пойдет. Ты должна меня называть на ты. Хорошо?
– Я не смогу.
– Сможешь. Еще как сможешь. Ну ладно. Расскажи мне, Оля, как ты жила с родителями.
– А что говорить?
– Что хочешь. У тебя есть братья, сестры?
– Нет. Никого. Мама меня родила поздно. До меня у нее были дети, но они быстро умирали. Когда я родилась, папа был очень рад. А потом у меня обнаружили болезнь. И папа стал выпивать. – Глаза Оли наполнились слезами. – Это было страшно. Мама тащила его на постель, и я, маленькая, помогала ей. Его рвало. И мы убирали за ним. И он умер. Жили мы с мамой. Она меня провожала в школу и встречала. Вот и все.
– Нда. Ну лежи. Я пойду. Мне пора на работу.
Леня поднялся и пошел к двери. Потом вернулся, встал над девушкой и сказал:
– Теперь у тебя все будет хорошо. Прекрасно будет. Только ты должна меня слушаться. Пускать посторонних в палату не годится. Проси выйти. Не можешь – притворись спящей. Тебе еще долго лечиться, поэтому привыкай отстаивать свои права. Давай твою щечку.
Он наклонился и поцеловал Олю. От нее чуть уловимо пахло лекарствами и нежностью.
Ада Семеновна оказывала неоценимую помощь. Когда зашла речь об учительнице английского, она опять завела разговор о безграничной Лениной доброте. Леня морщился, махал руками и пытался перевести разговор на рациональную основу. И не напрасно. Учительница вспомнила, что дочь ее подруги как раз ищет учеников. Она где-то работала, потом уволилась и сейчас зарабатывает репетиторством. Ада Семеновна схватила трубку и тут же позвонила подруге. Той дома не было, а вот дочь как раз и ответила на звонок. Немедленно договорились встретиться завтра утром прямо в больнице. Лене пора было выходить из дома, но он задержался на минуту, приготовив небольшую речь:
– Ада Семеновна! Вы меня ставите в неловкое положение. Я вас прошу меня не расхваливать и обо мне ничего не рассказывать. Умоляю вас особенно не говорить обо мне с этой женщиной, кажется, вы назвали ее Ирочкой. Так вот, объясните Ирочке, что надо подготовить больную девушку для лечения на Западе. Деньги ей платить поручили вам. И совсем не важно, кто поручил. Ну хоть вице-губернатор.
– Леня, голубчик, – рассудительно сказала Ада Семеновна, – ну подумайте сами. Я всю жизнь проработала с ее матерью в школе. Сейчас хожу прибираться. Ну кто мне поручит такое дело? Уж лучше сказать, что это вам поручили.
На том и порешили.
Следующим утром обе женщины ждали его прямо у входа в больницу. Ира оказалась молодой высокой женщиной. Ростом она была чуть выше Лени. Голос приятный. Они познакомились и прошли в раздевалку. Без дубленки Ира оказалась грациозно тонкой с большим бюстом. В палате Ада Семеновна принялась хлопотать, а Леня и Ира присели около кровати. Леня поздоровался с Олей и спросил:
– Не нарушаешь мои указания?
– Нет, – улыбнулась Оля.
– Что смотришь по телевизору?
– А я на разных каналах смотрю про животных. Про дельфинов смотрела.
– Нравится?
– Очень. Они так играют!
Во время этой беседы Ира с интересом разглядывала одноместную палату. Она обратила внимание на холодильник, телефон, телевизор на столе, дверь в душевую. Затем стала рассматривать Олю и прислушиваться к разговору.
– Вот, Оля. Вероятно, Илга устроит тебя в больницу в Швейцарии. Ты слышала об этой стране?
– Конечно, – ответила девушка.
– А что ты о ней знаешь?
– Там горы. Альпы. Есть самый длинный туннель, под горой Сан-Готард.
– Вот в горы ты и поедешь. И чтобы тебе было там уютно, ты должна уметь высказать просьбы на английском языке. Ира будет тебя учить. Она будет приходить каждый день, а потом мне рассказывать о твоих успехах. Когда у тебя заканчиваются процедуры?
– После тихого часа.
– Значит, уроки будут в четыре часа. Вас это устроит?
Этот вопрос был обращен к Ире. Та задумалась.
– В будние дни это подходит, а в субботу и воскресенье лучше начинать уроки утром. Оля, ты свободна утром?
– Да. В эти дни нет процедур. В субботу только капельница, но ее я могу делать после урока.
– Тогда договорились, – сказала Ира.
Леня поговорил еще пару минут, спросил о книгах, которые Оля читает, и попрощался. Они с Ирой вышли вместе. До одиннадцати было еще много времени, и Леня предложил Ире пройтись в центр пешком. Она с удовольствием согласилась и начала разговор:
– Леня, простите, я безумно любопытна. А Ада Семеновна напустила такого тумана, не знаю, что и думать. Юная девушка, больная, в номере, который раньше занимали только видные партработники.
Леня понимал, что, занимаясь с Олей, Ира узнает много непонятной ей информации. Поэтому решил кое-что сказать:
– Несколько человек, часть из которых обладает серьезным влиянием, решили помочь очень больной и очень бедной, несчастной девушке. Сама она почти ничего не знает, думает, что это ей помогают врачи, которых заинтересовала ее болезнь. Пусть так и думает. Вот и все. А теперь расскажите немного о себе. Вы замужем?
– Почему это интересует мужчин в первую очередь? – засмеялась Ира. – Я уже не замужем. Пока нигде не работаю, перебиваюсь уроками. Но надеюсь устроиться на интересную работу.
– А можно узнать, почему вы ушли с прежней работы?
Ира посмотрела на него серьезно и ответила:
– Знаете, я почему-то испытываю к вам доверие. Поэтому расскажу. Мне удалось устроиться на совместное предприятие. Это было информационное бюро. Работа страшно интересная. Начальница у меня была умница и работяга. За это ее сделали вице-президентом, и она уехала в головной офис, в Канаду. А бюро возглавил один человек. Он стал оказывать мне знаки внимания, а когда узнал, что я развелась с мужем, просто в открытую стал тащить в офисе на диван. Вот и все. Кажется, так вы закончили ответ на мой вопрос.
Они рассмеялись. Леня взял ее под руку и продекламировал:
– Полюбил бы я жить возле юной гигантши бессменно, как у ног королевы ласкательно-вкрадчивый кот.
– Кажется, это Бодлер, – с некоторым сомнением произнесла Ира.
– Ага. И это про нас.
Они снова рассмеялись. Так, шутя и подтрунивая друг над другом, они достигли центра, где Леня с сожалением начал прощаться. А потом, неожиданно для самого себя, предложил:
– Давайте сходим вечером куда-нибудь. Заодно вы расскажете мне о первом уроке.
– Куда и когда? – кратко спросила Ира.