– Еще какие, – оживился Стас, – там, чуть пониже, есть отель с чудесным рестораном. Мы там и останавливались. И представляете, первым делом на веранде ресторана нам выдали такое пиво и к нему тонкие пластинки сыра, свернутые в трубочку. Сыр очень сухой. Как они его свернули – ума не приложу.
– Разберемся, а, Миша? – сказал Леня.
Мишка удивленно посмотрел на Леню, затем перевел взгляд на Стаса. Тот разлил рюмки, опрокинул свою в рот, крякнул и спросил:
– Я надеюсь, ты не откажешься отвезти туда Олю? Мы с Ленькой ничего толком врачам рассказать не сможем. А ты – другое дело. Специалист.
– Еще какой. О-го-го, – поддержал его Леня. – Мы без тебя никуда. Ты нас и лечить будешь, и хоронить. Смотри, на тебя вся надежда.
– А как я поеду? А что скажет главный? И паспорт? И…
– Не валяй дурака, – грубо сказал Стас, – главного пошлешь в жопу, а лучше я завтра тебе оформлю вызов на консультацию к Илге. Паспорт у тебя есть. Визу я сделаю немедленно. Кстати, у жены есть паспорт?
– Нет, – ответил Мишка.
– Вот и ей закажи. Не последний раз поедешь, понял? Будем Олю проведывать – возьмешь жену. А то, я смотрю, ты совсем о ней не заботишься.
– У нее будет обморок, – ответил Мишка, – когда она узнает, что вы, ребята, о ней заботитесь.
– Не боись. Расскажи ей все это, держа в руке ватку, смоченную нашатырным спиртом, – сказал Леня. – Кстати, когда планируем перевозку Оли в Швейцарию? И кто поедет, кроме Мишки?
– Я думаю, – ответил Стас, – что я выскочу на пару дней, передам их Илге, Мишка останется на недельку, пожирует на тамошних харчах и вернется. А там будем решать.
– Мишке нужна кредитная карточка, – сказал Леня и обратился к Мишке: – Надо поторопиться. Я завтра позвоню тебе, скажу, куда заехать и оформить. Откроешь счет, я переведу туда немного денег.
– Вот и ладненько, – завершил организационный разговор Стас, – переходим теперь к другим напиткам? Или останемся верными «Абсолюту»?
Решили не изменять диету, только хотелось чего-нибудь горячего. Поэтому Стас вызвал машину и ломанулись в ресторан ночного клуба «Беранже».
Приступ рефлексии
Сон, приснившийся этой ночью и прерванный звонком Стаса, не давал покоя. Бутылки в кошелке, желание расплатиться и какой-то Эммануил, которого он, Леня, безусловно, знал, знал, конечно, во сне, поскольку ни одного знакомого с таким помпезным именем у него никогда не было. Что все это значило? В действительности Леня понимал причины этого сна. Он чувствовал, что нанес Оле ужасную рану. Бедное существо, как она, должно быть, переживает! Несколько дней назад он заскочил в больницу после работы. Оля ему очень обрадовалась. Она лежала в кровати, рядом под рукой находился любимый зверек. Он сел около кровати, стал что-то спрашивать и вдруг понял, что Оля его не слушает. Ее тонкие ноздри раздулись, она явно почувствовала запах. Ведь ему, болвану, уже говорили, что вся его одежда пропитана Ириными духами. На бирже ребята принюхивались к нему, а одна девушка-оператор безошибочно сказала, остановившись около него, название духов. И теперь Оля смотрела на него несчастными глазами и молчала, вдыхая запах.
Он скомкал разговор и ушел. Дома его ждала Ира. Она возилась на кухне. Леня сбросил пиджак, вылез из брюк и рубашки, теряя их по пути, схватил верещащую Ирину, содрал с нее фартук вместе с какой-то деталью туалета, – кажется, это была кофточка, – и потащил в спальню. Вернулись они в кухню почти через час и сели ужинать, и все это время Леню беспокоила мысль об Оле. Это было как слабая зубная боль: на стенку не лезешь, но забыть о ней невозможно. После ужина они вернулись в постель и выскочили из нее почти в 9 утра следующего дня, так что Леня даже не успел побриться. Вечером он оказался у себя раньше Ирины, побрился, принял душ и прошел на кухню, размышляя, что бы приготовить к приходу его любимой женщины. Но размышления были прерваны появлением Иры. Она вошла с таким лицом, что он встревожился.
– Кого хороним? – бодро спросил он.
– Ты вчера был у Оли?
– Забегал на минутку, а что?
– Не понимаю. Что-то случилось, но что – я не понимаю. Сегодня она меня встретила очень странно. Глаза, опухшие от слез, задание не подготовлено, со мной практически не разговаривает, а когда я начала выпытывать, что же случилось, она разрыдалась. Хотела подать ей воды, так она даже стакан не взяла, только головой мотала. Слава Богу, пришла Ада Семеновна уложить в холодильник купленные продукты, так она ее немного успокоила. И тоже ничего не понимает. Мы с ней решили занятие прекратить и отложить его на завтра.
– Так, – протянул Леня, – а скажи, ты когда-нибудь говорила с Олей о духах?
– О каких духах?
– О своих.
– Конечно. Она спрашивала название. Я рассказывала ей, что всегда стараюсь пользоваться французскими духами «Клима». И даже пообещала, что, когда она выздоровеет, я подарю ей флакончик. Она радовалась, как ребенок.
Леня выслушал Иру, помолчал. И рассказал ей, какое впечатление было у него от посещения Оли. Он передал, как она впитывала исходящий от него запах, как у нее испортилось настроение и как он ушел вскоре, понимая, что она почувствовала запах Ириных духов.
– Значит, она тебя безумно ревнует, – убежденно сказала Ира.
– Бедная девочка, – вздохнул Леня, – что она вбила в свою маленькую голову!
– Не говори, – возразила Ира, – ты несешь ответственность за тех, кого приручил. Ты для нее бог. И ты предпочел кого-то, в данном случае меня. Это она чувствует не просто так, а как чувствует отвергнутая женщина.
– Да она же зверек. С простейшими инстинктами.
– Глупости. Она женщина. Маленькая, девственная, но уже женщина. И испытать ей пришлось столько, сколько нам и не снилось. А мы, как бы это сказать, надругались над ней. Какая же я бестолковая.
Ира прямо в пальто села в кухне на стул и заплакала. Леня встал перед ней на колени, уткнулся лицом в ее ноги и замер. Ира обняла ладонями его голову, и так они сидели миллион лет.
У Лени затекли колени. Он тихо освободился от Ириных рук, поднялся, расстегнул ей пальто, заставил снять его и отнес на вешалку в прихожую. Принес ей тапочки и снял с нее сапоги. Все это он делал молча, о чем-то думая. Включил чайник, достал банку растворимого кофе и попросил:
– Сделай нам, пожалуйста, кофе. Мне надо позвонить.
Вскоре Леня вернулся, обнаружил готовый кофе и уселся за стол.
– Что будем делать? – спросила Ира.
– Не беспокойся, – ответил он, – я все решу. Ты должна вести себя как ни в чем не бывало. Завтра все будет хорошо. Готовь ужин, я скоро вернусь, только мне на сегодня нужен твой флакон «Клима». Завтра я куплю тебе новый.
– Пожалуйста, – недоуменно ответила Ира, – он на твоем трюмо.
– Чудесно.
Леня обнял Иру, прижал ее к кухонному столу, заставленному разнообразной техникой, и принялся тихо целовать. Потом оторвался от ее мягких губ и исчез. Вскоре за ним щелкнул замок входной двери.
Все складывалось удачно. Мишка был сегодня на дежурстве. Леня взял такси и вскоре вошел в его кабинет. Тот сидел за столом, заваленным историями болезни, которые в наш компьютерный век по-прежнему писали разные врачи на бумажках и подклеивали их в общую папку.
– Что такое? – спросил Мишка. – Звонок странный, твой приход, что все это значит? Триппер, что ли, схватил?
– Ты, лекарь, успокойся, – весело сообщил Леня, – член в идеальном состоянии. Функционирует, как швейцарские часы. Я тебе тут кое-что принес.
И Леня выставил на стол флакончик духов. Мишка взял его, открыл, понюхал и, так и держа его открытым, удивленно посмотрел на Леню. А тот легонько шлепнул его ладонью по руке. Флакон подпрыгнул, и, наверное, половина флакона выплеснулась на Мишкин халат и рубашку.
– Идиот, – зашипел Мишка, – ты что, сошел с ума? Ты зачем вылил на меня бабьи духи, а? Ты скандала хочешь у меня в семье?!
– С семьей разберемся, – ответил Леня, – а запах от тебя мне очень нужен. Слушай.
И он рассказал всю историю с духами, с запахом, с Ирой и с ее выводами. Мишка слушал, широко раскрыв глаза.
– И вот что я решил, – закончил свою речь Леня. – Ты идешь к Оле, ну, как для обычного осмотра, садишься, замечаешь, что она тебя обнюхивает. Не обращаешь внимания на ее удивление и как бы невзначай рассказываешь, что Стас подарил тебе и мне новый французский одеколон, сделанный на основе дамских духов «Клима». И немного посмейся над собой, скажи, что мы оба пахнем теперь, как великосветские дамы. Дескать, в Париже это очень модно, вот Стас и решил нам сделать подарок. А здесь еще про эту моду и слыхом не слышали. Понял?
Мишка оказался понятливым мальчиком. Он сделал знак рукой, чтобы Леня сидел и никуда не уходил, а сам выскользнул из кабинета. Отсутствовал он очень долго. Наконец дверь открылась, и вошел довольный Мишка.
– Ленька, ты гений!
– Ну, уж так и гений. – У Лени снялось напряжение ожидания, хотелось прыгать и шутить. – Просто талантливый психолог с высшим экономическим образованием и с…
– Ленька, ты гений!
– Ну, уж так и гений. – У Лени снялось напряжение ожидания, хотелось прыгать и шутить. – Просто талантливый психолог с высшим экономическим образованием и с…
– Ты гений, – перебил его Мишка, – знаешь, как она лучилась счастьем. Мне даже трудно было делать вид, что я ничего не знаю про нее и Иру. И еще, когда я уходил, она спросила, можно ли подольше не спать. У нее, видишь ли, не сделаны уроки по языку. Я сурово объяснил про режим, но разрешил еще полчасика поработать.
– Выпить есть? – задал вопрос Леня.
– Спрашиваешь, – протянул Мишка, – ты же сам оставил здесь литровину какого-то виски. Хранится почти полная.
И Мишка застенчиво потупился.
– Кончится, еще принесу, только ты не злоупотребляй. Не старайся догнать более приспособленных к жизни друзей. Тащи.
Это была бутылка «Катти Сарк». И они в течение каких-то пятнадцати минут так нарезались, особенно Леня, что Мишке пришлось выводить его под руки и договариваться со «скорой помощью», которая как раз привезла в больницу некую бабулю, доставить Леню прямо до дома. Ира только руками всплеснула, увидев любимого мужчину. Она быстренько его распеленала, и вскоре он возлежал в кровати и поедал приготовленный Ирой ужин. На все ее вопросы он улыбался и витиевато объяснял, что завтра все будет отлично, только бы она не делала попыток что-то сама расспросить. Бедная девочка все расскажет, он так думает, и он думает правильно, потому что он гений, что является медицинским фактом, установленным его великим другом Мишкой, и потому что он сексуальный гигант, что может немедленно доказать. И доказал, правда, скинув на пол посуду, стоящую на подносе на его коленях.
Очень тихий крик
В четыре часа следующего дня Оля с нетерпением ждала Иру. Она сидела с учебниками за столом в своей палате. Когда Ира вошла, Оля бросилась к ней, ковыляя и припадая на одну ногу. Кота она держала под мышкой. Глаза ее были распахнуты.
– Ира, Ира, вы простите меня за вчерашнее? Я такая глупая, такая глупая.
– Ну что ты, деточка, – ответила удивленная Ира, – ничего страшного. Как ты себя чувствуешь?
– Хорошо, – затараторила Оля, – я все приготовила, и вечером занималась, и сегодня весь день.
– Тогда начнем. – Ира сняла пальто. – Так скажи, что же вчера тебя беспокоило?
– Ну, Ира, ну, пожалуйста, забудьте это. Я такая глупая. Я только беспокойство всем доставляю. – Оля доковыляла до стола, села и спросила: – Вы не обижаетесь? Хотите, я дам вам своего кота?
– Спасибо, милая. Пусть он сидит около тебя. Обычно он тебе помогает, не так ли?
– Ага! Он же Ленин!
И Оля наклонила голову и зарылась лицом в пушистую игрушку.
– Знаешь что, – сказала Ира, – домашнее задание я проверю позже, а сейчас давай поговорим о том, как ты жила раньше.
– Ой, – подняла голову и засмеялась Оля, – я многих слов не знаю. – Она задумалась и вздрогнула: – Да, я многих слов не знаю, но вы мне поможете. I was born…
И Оля начала свой рассказ, иногда спрашивая у Иры значение того или иного слова. Некоторых слов Ира не знала. Действительно, как, например, описать по-английски ужас больной девушки, выбирающей бутылки из мусорного ящика, когда ее избивают два невообразимо грязных и вонючих старика, на чью территорию она нечаянно забрела? Как объяснить тихую светлую радость от мягкой белой булки, купленной в хлебном магазине и съеденной рядом в подворотне? Как объяснить сладкие спазмы в животе при первом куске этой булки? А как описать пустоту после того, как она стряхнула в рот последние крошки с ладони? А сломанные доски пола, из-под которых тянуло запахом туалета, и приходилось затыкать щели тряпками и ватой? Ох, как много слов и оборотов Ира не могла подобрать, чтобы помочь Оле в ее рассказе! Она вначале пробовала использовать эвфемизмы, но вдруг поняла, что этого делать не стоит. Это был не урок, а тихий, очень тихий крик. И он не допускал никаких замен слов, иначе сразу терялась атмосфера доверительности. Внешне все выглядело просто: две женщины сидели за столом и тихо беседовали. У одной на коленях лежала мохнатая игрушка, она гладила ее рукой и тихо, с остановками говорила. Другая сидела, выпрямив спину, изредка что-то подсказывая. Но если бы кто-нибудь заглянул этой женщине в глаза, он бы в испуге немедленно отвел взгляд. Там была бездна. Какая, право, ерунда вся ее жизнь. Учеба, замужество, развод, нехватка денег на новые сапоги, проблемы с работой… Какой все же этот парень, Ленька! Какие ребята!
В шесть часов торги закончились, но начались торги на Нью-Йоркской бирже, и Лене нужно было посмотреть котировки нескольких компаний. Поэтому, хотя он очень хотел узнать у Иры, как прошел урок, пришлось задержаться. Домой он добрался только после девяти вечера.
– О-ля-ля, – закричал он, войдя и снимая дубленку, – где мой великан, где мой ужин?
В прихожей молча появилась Ира. Мягкими руками она обняла Леню. Мягкие податливые губы принялись целовать его лицо.
– Ты чего? – смутился Леня. – Я понял, что урок прошел хорошо. Ну, Ира, ну ты чего?
Ира, не отвечая, продолжала его целовать.
Знакомство со Стасом
Мишка был занят в этот вечер, и в клубе «Беранже» смогли собраться только Леня с Ирой и Стас. Зал был полон, потому что выбрались в ресторан только в десятом часу вечера. Однако Леню и Иру встретили и усадили за отдельный, заранее заказанный столик. Ира была в тонком черном платье и странной накидке, спускавшейся с плеч какими-то отдельными кусками, доходящими в некоторых местах до бедер. Несмотря на обилие трикотажа, Ира казалась до неприличия открытой, и Леня нет-нет да и косился по сторонам, определяя, какое впечатление производит этот ансамбль на посетителей. И таки он производил. Стаса еще не было, но вскоре он появился и немедленно оказался в центре внимания. То один, то другой человек вставали из-за стола, здоровались с ним и начинали разговор. Поэтому он продвигался к ним крайне медленно.
– Популярность, – проговорил Леня, – ничего не поделаешь.
– Так вот он какой, ваш Стас. – Ира следила за движением Стаса.
– Такой!
Наконец Стас добрался до столика, уселся, не сводя взора с Иры. Немедленно возле него возник официант.
– Вот и Ира, – загудел Стас, – вот вы, оказывается, какая!
– Какая? – спросила Ира.
– Ну… – неопределенно махнул рукой Стас. – Ну чего? Заказывать, что ли? – Он обращался теперь к официанту. – Так наши с Леней вкусы китаец знает. Ты, это вот, неси что дадут, понял?
Официант исчез. Леня улыбался. Он всегда испытывал удовольствие в такие минуты. Он и Ире не хотел помогать знакомиться – пусть выбирается из этого сама. Поэтому Леня благожелательно посматривал на Стаса и Иру и молчал.
– Мог бы нас и познакомить, – укорил его Стас.
– Ира, этого щупленького паренька зовут Стас. Стас, эту даму в рваном трикотаже звать Ира. – И Леня замолчал.
– И все? – спросил Стас.
Леня пожал плечами. Тогда Стас, взяв зачем-то в руку вилку и крутя ее вокруг оси, сказал:
– Ирочка, придется нам знакомиться самим. Этот жлоб получает удовольствие, рассматривая нашу нерешительность и скованность. Давайте докажем ему, что мы оба можем быть на высоте. Расскажите о себе, пожалуйста.
– Нет проблем, – ответила Ира, – мой рост сто семьдесят девять сантиметров, вес – шестьдесят килограммов с лишним. Сколько в том лишнем лишнего – не скажу. Размер бюста… впрочем, вы сами видите. Леня этим гордится. Не понимаю почему: это же мой бюст. Соотношение размеров бедер, талии и груди, то, что называют вайтелс, отличается от классического. И все из-за бюста.
К завершению речи Леня хохотал, почти лежа на столе. Стас был невозмутим. Ира улыбалась, понимая, что попала в струю.
– Вот, пожалуй, и все, – закончила Ира.
– Муж был? – прогудел Стас.
– Почему был? Есть. Вы, то есть ты, наверное, его знаешь. Виталий. Он теперь тренирует молодежную сборную.
– А-а-а. Витальку знаю. Крупняк. Ты чего же его бросила?
– Дура! – Ира это сказала с такой интонацией, что Стас молча изучающе уставился на нее, явно меняя о ней свое мнение.
Он помолчал, посмотрел на Леню, который перестал веселиться, и сказал:
– Ирка-то наша девка. Если бы кто другой, я бы тебе рога наставил, обесчестил бы, как господина Каренина…
– Не вполне удачный пример, – задумчиво ответил Леня, – слишком трагично, учитывая эту кошмарную историю на железной дороге.
– Так, – протянула Ира, – ты бы, Стас, меня вначале посвятил в свои планы.
– Обижаешься? А я действительно от тебя в восторге. Дело в том, что у меня никогда не было крупной женщины. Так, одни малышки. Я говорю не только о возрасте, – объяснил Стас.
– Я понимаю.
– В моем представлении крупные женщины – спортсменки. Как-то на сборах я попробовал ухаживать за одной. С меня ростом. Лыжница. Мастер спорта. Увидел ее и присел к столу. А до нее я уже договорился с официанткой. Маленькая такая, хорошенькая. Смена ее заканчивалась в девять вечера. А тут вдруг девка с меня ростом. Ну, решили идти на танцы. В семь. Пришел, пригласил танцевать. Потоптались маленько, чувствую – не то.