– Ну вот и отлично, – добродушно сказал Слайдер. – А теперь почему бы тебе не начать и не рассказать все по порядку про себя и про Питера Лемана?
– Мне и самом деле нечего вам рассказать, – промямлил Слотер.
– У него была привлекательная наружность, не так ли? – закинул удочку Слайдер.
Слотер немного распрямился на стуле, вздохнул и провел руками по волосам, приглаживая их к затылку. Когда он поднял руки, в воздухе разлилась струя отвратительного запаха из подмышек. В помещениях для допросов навек поселилась душная вонь от пота и кроссовок, самый характерный запах преступления, подумал в этот момент Слайдер.
– Да, он был привлекательный, – сказал Слотер. Слайдер и Атертон обменялись взглядами. Последняя фраза не была отвергнута подозреваемым и благополучно возвратилась назад.
– И улыбка у него была красивая, то есть я хочу сказать, он был приветливым парнем. Это правда? Как вы с ним познакомились?
– Ну, значит, он пришел в бар, спросил, нужен ли мне помощник на время. А у нас уже была тогда одна девушка, Карен, но она не справлялась. Короче, я сказал ему «да». Ну он и стал приходить после этого по пятницам и субботам в вечернее время.
– Когда произошел у вас этот разговор? Сколько времен прошло с тех пор, как он пришел к вам?
– Похоже, что в марте. Или в феврале...
– Вот ты говоришь, что только по пятницам и субботам. А была ли у него еще какая-нибудь работа?
– Кто его знает. Я не спрашивал. А мне нужно было только два дня в конце недели.
– Он хорошо справлялся с работой?
– Ну да. Сразу понял, что к чему... Вообще, он здорово соображал головой, видно, что образованный и все такое... Говорил очень культурно.
– Не слишком ли большие способности для такого-то места? – подключился Атертон.
– Пахал он прилично, ничего на скажешь, – вступился Слотер. – И умника из себя не строил. Мне лично он нравился.
– А ты ему?.. – спросил Слайдер.
Слотер как-то мгновенно покраснел и опустил глаза вниз.
– Нет. Не знаю. Он об этом не говорил, а я как-то не задумывался. Мне и в голову не приходило, что он...
– Имеет определенные наклонности? – подсказал Слайдер.
Слотер оторвал глаза от пола.
– Я считал его вполне нормальным. Во всяком случае, образованным и так далее. Что ему до таких, как я.
– Но у тебя доходный бизнес, – подкинул мысль Слайдер, – а он всего лишь безработный.
Слотер только покачал головой, как бы указывая на запутанность подобного положения.
– Ну хорошо, когда ты впервые почувствовал, что у него есть к тебе интерес?
Слотер выглядел озадаченным.
– Он ничего мне ни разу не сказал, только смотрел и все. А я, думаю, если тебе что-то нужно, зачем же молчать? И так до того самого вечера...
– Во вторник?
– Ну да, – сказал он, оборвав ответ с внезапностью короткого замыкания, и посмотрел на Слайдера в ожидании нового вопроса.
– Ты встретил его в баре «Бент Билл»?
Тут Слотер снова обрел почву, которая ушла было из-под его ног.
– Нет, все было, как я вам рассказывал. К нам никто не заходил, и не было смысла там торчать. Но когда я решил, что пора закрываться, заходит вдруг Питер и вызывает меня на треп.
– В котором часу это было? – поинтересовался Атертон.
– Не знаю точно. Может, где-то около четверти одиннадцатого. Короче, мы приходим к тому, что он мне, мол, не пойти ли куда-нибудь выпить, а я, – почему бы к нет.
– И вы сразу направились в «Бент Билл», – на такси?
– Не-е, на его машине; она стояла у тротуара.
– Что это была за машина?
– Отличная тачка. Красного цвета или что-то вроде того. Можно сказать, вишневая.
– Какой марки? – Ронни в ответ беспомощно пожал плечами. – Ну хорошо, приехали вы в «Бент Билл». Вы разговаривали там с кем-нибудь из посетителей?
Он только покачал головой и развел руки в стороны, демонстрируя, что скрывать ему нечего.
– В будни совсем не та публика. У меня с ними ничего общего. Торговцы там антиквариатом, красотки разодетые, пары... Просто хотелось выпить с Питером где-нибудь в спокойной обстановке. Мы взяли по пинте «лагер топа». Больше всего я люблю «лагер топ», а Питер сказал, что будет пить то же, что и я.
– Ну и в котором часу вы оттуда вышли?
– Когда допили свое пиво, минут так двадцать двенадцатого.
– А что произошло потом?
Судя по вспыхнувшему лицу, Ронни опять был в смущении.
– Мы в общем-то уже собирались с ним расходиться, и тут вдруг Питер спрашивает, далеко ли я живу, а я отвечаю, что совсем рядом. И тогда он говорит... говорит...
Казалось, что Слотер пытается преодолеть какую-то грань и это стоит ему немалых усилий. Его глаза смотрели куда угодно, только не на Слайдера.
– Он спросил, есть ли у меня партнер, и я сказал, что нет. Тогда он сказал... сказал, что часто думает обо мне в последние дни.
Некоторое время нахлынувшие чувства не давали ему продолжить рассказ, и глаза как бы набухли от переполнявшей их влаги. Слайдер приглашающим жестом подтолкнул вперед коробку с салфетками и задал свой вопрос:
– Кому первому пришло в голову поехать к тебе домой?
Он покачал головой и всхлипнул.
– Не берусь сказать. Честное слово, не помню. Он спросил, как насчет чашки кофе, я ответил, что не против. Тогда он захотел узнать, где тут поблизости еще не закрыто. Ну я тогда и сказал... – Слотер вдруг осекся.
– Ты предложил выпить кофе у тебя дома? – Утвердительный кивок головой. – Если можно вслух и погромче.
– Да.
– А что было потом, когда вы оба оказались в твоей комнате?
– Пили кофе, – поставил точку Слотер.
Слайдер после некоторой паузы:
– И, наверно, включили музыку?
– Да.
– Танцевали? – Вроде того.
– А потом? – неопределенный жест головой. – Вы вступили в половой контакт?
Слотер ничего не ответил, он только бросил на Слайдера короткий осуждающий взгляд.
– Меня отнюдь не интересуют все детали, Ронни. Это, как говорится, твое личное дело, но мне бы хотелось прояснить сейчас характер ваших отношений с Неманом. Скажи только, был ли у вас с Леманом...
– Нет, – неожиданно резко ответил Слотер. – Но Питер был бы не против. Ведь с самого начала инициатива была его. Мне не верилось даже, что такой человек, как я, может ему понравиться. А Питер все нажимал и нажимал, особенно, когда мы стали танцевать. Сомнений больше не было. Правда, он долго не решался пойти до конца, все как-то оттягивал, может быть, флиртовал, старался меня раздразнить.
– Хотел, наверно, вызвать нетерпение, а вместе с ним и более страстное желание? – предположил Атертон.
– Вот-вот, похоже, так и было, – сказал Слотер со злостью. – А потом вдруг заявляет, что он передумал, и говорит мне... – Ронни проглотил слюну, – говорит всякие неприятные слова. С чего он взял, что мне можно говорить такие вещи? Я чуть не взбесился от обиды.
– У вас с Питером была ссора?
После этого вопроса Ронни как будто прорвало.
– Он слишком много наговорил мне. Но я старался его понять. Когда вдруг выяснилось, что он уже не хочет со мной, – ну, вы знаете что, – я принял это за нерешительность. Не стал напирать, предложил встретиться в другое время. А он говорит: «Никогда!» Говорит, найдет себе кого-нибудь получше и вообще не желает меня больше видеть. Я не поверил своим ушам. Разве мы плохо провели с ним время? По-моему, довольно приятно. И потом, это была его идея, я бы ни за что не осмелился его пригласить. А теперь он в открытую надо мной надсмехается и говорит всякие обидные вещи, мол, с таким жлобом, как я, ляжет в постель только незрячий. – При этом горьком воспоминании руки Слотера сами сложились в кулаки. – Я страшно разозлился. Стал кричать на него и вроде как пытался вытолкать за дверь. Потом сказал, что он дерьмо собачье и вафлер, но ему почему-то сделалось еще веселее. – У Слотера перехватило дыхание от гнева. – Я убить был готов этого вонючего недоноска!
Слотер вдруг умолк, и в наступившей на мгновение тишине отчетливо расслышал свои последние слова отраженные каким-то внутренним эхом. Краска гневного возбуждения постепенно сошла с его лица, уступая место выражению животного страха.
– Да, – мягко сказал Слайдер, – вполне понимаю ваши чувства.
– Нет же, – проговорил шепотом Слотер, – я не делал ничего такого, ну, не убивал я его, поверьте.
– Итак, вы вместе вышли из вашей комнаты. Вас видели на лестнице, когда вы спускались вниз, – сказал Слайдер, возвращая Слотера к тому месту, когда был прерван его рассказ. – Как же вам удалось уговорить его вернуться еще раз в ваш рыбный бар?
– Да я совсем не...
– Вы сделали вид, что вполне с ним помирились.
– Нет, это он первый сказал, что просит прощения, когда увидел, что я не на шутку разозлился. Он просил меня успокоиться, говорил, что у него и в мыслях не было меня обидеть, что я ему и в самом деле нравлюсь. Я плохо в это верил, конечно, но все же пошел проводить его до машины, потому что «одному, мол боязно выходить на улицу».
– Да я совсем не...
– Вы сделали вид, что вполне с ним помирились.
– Нет, это он первый сказал, что просит прощения, когда увидел, что я не на шутку разозлился. Он просил меня успокоиться, говорил, что у него и в мыслях не было меня обидеть, что я ему и в самом деле нравлюсь. Я плохо в это верил, конечно, но все же пошел проводить его до машины, потому что «одному, мол боязно выходить на улицу».
– В котором часу это было?
– Точно не знаю. Что-то около половины первого, должно быть, или без четверти час.
– Ну проводил ты его до машины, а дальше?
– Он сел в машину и уехал.
– А ты уверен, что не уехал вместе с ним? – говорил Слайдер, недоуменно качая головой. – Ведь на своем пути в Саус-Эктон он обязательно бы проехал мимо вашего бара на Аксбридж-роуд. Красный автомобиль видели припаркованным неподалеку от того места в час ночи, – как раз в то время, когда вы могли там оказаться, если отъехали от твоего дома без четверти час, – сказал Слайдер. Слотер глядел на него, как завороженный. – Другими словами, ты сел в машину вместе с ним, под каким-то предлогом попросил остановиться у бара, и вы оба туда вошли. Значит, там ты его и убил.
– Неправда, – простонал Слотер.
– Ты был очень зол на него за то, что он отказался лечь с тобой в постель, да еще посмеялся при этом. Вот ты и ударил его сзади по шее чем-то тяжелым...
– Ну не было же этого.
– Когда ты обнаружил, что Леман мертв, пришло решение расчленить тело и спрятать по частям в мешках для мусора. Тебе показалось, что так его никто не найдет. Скажи, я правильно излагаю?
– Нет!
– Хорошо. Возможно, ты не хотел его убивать – не так ли, Ронни? У вас случилась ссора, ты был подавлен и зол. Потом, уже в баре, вы опять с ним сцепились. Ну ты и ударил его, не рассчитав свою силу. Так ведь было, наверно?
– Я его вообще не убивал. Проводил до машины, он уехал, а я пошел домой.
– М-да, но ты ведь не сразу вернулся в дом. Соседи утверждают, что ты там появился не раньше четырех.
– Ну, прогулялся немного. Мне не хотелось возвращаться домой в таком состоянии. Пошел побродить и все.
– Куда?
– Сейчас не помню.
– И так и бродил всю ночь?
– Не знаю. Нет, не всю. Я не знаю, сколько времени прошло. Мне тогда вообще ни до чего дела не было, – лицо Слотера сделалось опять влажным, но на сей раз не от слез, а от пота.
– Ронни, что же тебе мешает рассказать мне сейчас, что ты сделал, и облегчить свою душу?
– Да не делал я ничего!
– А зачем же тогда было врать мне с самого начала? Помнишь, как ты говорил, что вернулся домой один во вторник вечером? Почему сразу не сказал про Питера Лемана?
– Потому что я не хотел... не хотел, чтобы кто-нибудь знал.
– Знал, что ты был с ним? Знал, что ты убил его?
– Нет! – отчаянно запротестовал Слотер. – Мне не хотелось, чтобы кто-нибудь знал, что я голубой!
Атертон слегка заерзал на стуле, но Слайдер быстро нашелся:
– Но ведь это не преступление, Ронни.
Слотер никак не отреагировал на это, он только сидел, уставившись в крышку стола, с видом человека, который сказал все, что собирался сказать.
Но такое молчание ни к чему вообще не могло привести, и Атертон решился на небольшую шоковую терапию:
– А теперь узнают все, потому что материалы суда обязательно попадут в газеты.
– Какого суда?
– Суда над убийцей, – любезно пояснил Атертон.
– Но я ведь не делал этого, – запротестовал Слотер. – Я не убивал его.
– Кого это «его»? – спросил Атертон.
– Ну, Питера. Я не убивал Питера.
– Значит, ты знал, что именно тело Питера было спрятано в мешках для мусора, не так ли? – задал вопрос Слайдер.
Слотер, открыв рот, несколько секунд смотрел на него, а потом вдруг отчаянно зарыдал. Слайдер понадеялся было переждать такое шумное излияние эмоций, но быстро убедился, что на это рассчитывать не стоит.
– Мне кажется, пора сделать перерыв, – сказал он.
* * *Слайдер, стоя наблюдал, как Бэррингтон изучает протокол допроса подозреваемого. На его составление ушла уйма времени, потому что через каждые несколько предложений нужно было ждать, когда к Слотеру вернется самообладание; когда же ему предложили ознакомиться с готовым протоколом и поставить свою подпись, Слотер захотел, чтобы его прочитали ему вслух, так как при нем не оказалось очков. Слайдер, можно сказать, выучил этот документ наизусть – так часто ему приходилось пробегать его глазами с самого начала, да и по объему он получился совсем небольшой. Неряшливая крестообразная подпись внизу удостоверяла многочасовую работу, но не более того.
Закончив чтение, Бэррингтон некоторое время посидел, барабаня по столу пальцами:
– Хорошо, – сказал он наконец, – можете предъявлять обвинение.
– Но ведь он так и не признался, сэр, – заметил Слайдер.
– Ну и что? – возразил Бэррингтон с раздражением. – Я не позволю ему так просто уйти от нас. Мы имеем уже достаточно неприятностей с разными негодяями, которые, будучи отпущены под залог, совершают новые преступления, чтобы выпустить на свободу убийцу, в распоряжении которого целый набор хорошо наточенных ножей.
– Мы даже еще не установили, что он действительно находился на месте преступления в тот момент, когда оно было совершено.
– О чем, черт возьми, вы мне говорите? – глаза Бэррингтона сверкнули подобно броковскому «Золотому дождю». – Это же его бар, не так ли? И кроме как у него, ни у кого больше не было ключа от двери. По его же собственным словам.
– Вот это я и имею в виду, сэр. Почему он признает то, что так очевидно работает против него?
– Потому что он тупой! – не выдержал Бэррингтон, брови которого окончательно съехались к переносице. – Не могу сказать, Слайдер, что я на все сто процентов доволен тем, как вы ведете это дело. Вы позволяете, чтобы какой-то негодяй с отрицательным коэффициентом умственных способностей все время водил вас за нос. Чем вообще занимается ваша группа? Почему у нас нет до сих пор настоящего свидетеля? Кто-нибудь должен был видеть, как эти двое вошли в бар в тот вечер. Боже мой, на главной-то дороге! И где недостающие части тела? Он наверняка что-нибудь потерял. Вы просто обязаны обследовать каждый дюйм пути от бара до его дома. Уверен, что это не будет напрасная работа.
И тут Слайдер впервые в жизни ощутил на своих губах единственно верные в таком случае, мудрые и проникновенные слова:
– Слушаюсь, сэр, – сказал он.
* * *– Шеф, у меня, кажется, есть кое-что.
Слайдер, проходивший мимо комнаты для агентов, остановился и решил зайти. Несколько сотрудников ушли опрашивать соседей, в надежде найти ключевого свидетеля. Мак-Ларен, в расцветке свитера которого на этот раз нежно сочетались морская волна с прямоугольниками цвета лаванды, работал пластмассовой ложкой, поедая готовую лапшу и распространяя вокруг себя запах прачечной. Он подвинул протокол, который был перед ним, на край стола, чтобы Слайдеру было удобнее в него взглянуть, и слизнул с пальца блестящую каплю кисло-сладкого соуса прежде чем воспользоваться им в качестве указки.
– Есть одна старушенция на Данрейвен-роуд – миссис Виолетта Стивенс. Так вот она утверждает, что очень рано утром во вторник видела, как какой-то мужчина вышел из аллеи. Речь идет, разумеется, о противоположном ее конце.
Слайдер, ни слова ни говоря, углубился в протокол. Светловолосый мужчина в пальто из верблюжьей шерсти. Высокий, возраст средний. Посмотрел сначала налево-направо и поспешил затем в сторону Гэллоуэй-роуд. Миссис Стивенс было уже очень много лет, и жила она совсем одна. Она призналась, что часто, когда ее мучает бессонница, встает с постели и ходит по дому; но света не зажигает, чтобы не привлекать всяких жуликов – как будто бы это была моль. Она увидела этого человека из окна своей гостиной, когда взглянула на улицу, чтобы узнать, не настало ли уже утро, и продолжала за ним наблюдать, на тот случай, если бы он оказался вдруг жуликом. Но когда она убедилась, что никто ее грабить не собирается, то перестала интересоваться и отошла от окна.
– По-твоему, это он? – сказал Слайдер с сомнением.
– Слотер мог быть этим человеком, – проговорил Мак-Ларен с горячностью, умоляюще заглядывая в лицо Слайдеру. Тот даже на мгновение почувствовал себя в роли взрослого, нащупывающего у себя в кармане пакетик с шоколадным драже для примерного мальчика. – При свете уличного фонаря и с поправкой на ее возраст и старческую близорукость, она вполне могла принять его лысину за светлые волосы. Такие случаи уже встречались.
– Но по этой же причине она не может считаться надежным свидетелем, не так ли? Она не уверена до конца, было ли это утром во вторник или же в среду. И время она тоже не указывает, если не считать того, что за окном было еще темно. Предстань мы с такими показаниями на суде, ты бы увидел, что из них способен скроить адвокат защищающейся стороны. И потом, не было у Слотера никакого пальто из верблюжьей шерсти.