На автобазе сегодня было не так весело, как в прошлый раз. Тишина и пустота делали огромное помещение административной пристройки и гаража немного жуткими. Эту смену охранников у входа Ерожин видел впервые, но они о нем слышали. Сыщик показал документ и прошел на территорию. На этаже директорского кабинета царил полумрак. Петр Григорьевич поднялся по темной лесенке, и увидел за приоткрытой дверью диспетчерской полоску света. Он резво открыл дверь и замер. В кресле диспетчера сидел знакомый Ерожину, по прошлому приключению, конопатый Клим Фирсов и держал Наташу на коленях. Наташа вовсе не смутилась появлением Петра Григорьевича, зато парень густо покраснел. Диспетчер встала и, указав Петру на молодого водителя, спокойно сообщила:
– Мы с Климом решили пожениться. Вы, кажется, знакомы?
– Некоторым образом. – Согласился Ерожин.
– Клим вскочил и неловко потянул к Петру Григорьевичу свою огромную рыжую лапу:
– Вы меня простите, товарищ подполковник. Мне потом ребята чуть башку не отвернули. Выпимши был и не знал, что вы убийцу Кирилла ищите.
Никак не отреагировав на покаяние конопатого жениха, Ерожин спокойно пожал лапу Клима:
– Поздравляю с помолвкой.
– Ой, спасибо. Я за Наташкой уж третий год увиваюсь. Наконец, уломал. – Признался парень, сотрясая руку Ерожина.
– Мир да любовь. – Улыбнулся Петр Григорьевич и обратился к Наташе:
– Мы могли бы пять минут поговорить?
– Говорите сколько надо. У меня в гараже дел хватает. – Любезно предложил Клим и быстро выкатился из диспетчерской.
– Тебя тоже можно поздравить? – Не то спросил, не то констатировал Петр.
– Ты помог. Без тебя, я бы за него может и вообще не пошла. – Сказала Наташа, и голос ее не звенел от счастья.
– Чем же я помог? – Не понял подполковник. В это время позвонил телефон, и диспетчер взяла трубку:
– Да, Иван Николаевич. Этот рейс я оформила вчерашним числом, как вы просили. Сейчас посмотрю. – Наташа открыла ящик своего стола и стала там искать какую-то бумагу. Ерожин непроизвольно заглянул в ящик и обомлел. Среди папок и путевых листов он заметил фотографию, на которой были изображены два мужчины. Один из них выглядел много старше. Наташа нашла нужный документ, назвала в телефон его исходные данные и положила трубку. Затем убрала документ в ящик и закрыла его:
– Ты о чем то меня спрашивал?
– Ты сказала, что я тебе помог решиться на замужество. Я не понял чем? – Напомнил Ерожин.
– Я подумала, что опять начнется канитель. Кирилл хоть свободен был, а ты женат. Я хочу свой дом и нормальную семью. – Виновато объяснила Наташа.
– Чего ты оправдываешься. Я тебя понимаю и искренне желаю счастья. – Ответил Петр Григорьевич. Наташа бросилась к нему и крепко поцеловала в губы:
– А теперь уходи. Я могла в тебя влюбиться по уши, да решила во время остановиться. У тебя своя баба есть. Мне Константин Петрович про тебя многое рассказал.
– Кто такой Константин Петрович? – Не понял сыщик.
– Старичок водитель. Он твоего тестя возит. – Напомнила Наташа. Сыщик сообразил, что речь идет о Петровиче. Но старого водителя никогда никто не называл полным именем. Ерожин и не знал, что Петровича зовут Константином.
– И что же он тебе рассказал?
– Все. Рассказал, как ты познакомился с Надей на свадьбе ее сестры Веры. О том, что ты, защищая ее отца, получил пулю и едва выжил. О том, что она тебя выходила и не дала врачам ампутировать тебе ногу. И о том, что ты классный сыщик и нашел настоящего отца своей жены. Потом рассказал, что у нее произошло несчастье. Не удалось родить ребенка. Конечно, я понимаю, что тебе приятно спать с женщиной помоложе. Но зато вас многое связывает.
– Петрович тебе не сказал, сколько лет Наде? – Оторопел Ерожин. Его жена была на несколько лет моложе Наташи.
– Даты ее рождения он не называл. Сказал только, что она совсем седая. «Белая, как лунь». Вот я и подумалап, что Надя женщина в возрасте. Я не права?
– Вот уж никогда не думал, что Петрович так любит болтать. – Заметил Ерожин, оставив без внимание догадки Корнеевой.
– Так он же не знал, что у нас «это» было. Он ни мне, а ребятам рассказывал, какой ты мировой парень. А я была рядом и слышала. – Заступилась Наташа за старика. Подполковник промолчал, кивнул девушке и вышел.
«Откуда Петрович тут взялся»? – Удивлялся он, усаживаясь в машину. Хотя ничего удивительного в этом не было. Старый водитель Аксенова появлялся на автобазе у своих друзей, а с Наташей познакомился на даче у Кирилла. Все это Петр Григорьевич сообразил уже на пути в Барвиху.
По узкому Рублевскому шоссе подполковник ехал осторожно. Повороты следовали один за другим, а машины всевозможных тузов с мигалками и сиренами носились тут со страшной скоростью. Припудренные и приукрашенные деревеньки, по бокам шоссе, напоминали театральные декорации. Все было неестественно для русского пригорода чисто и прилизано. Ерожин ехал и сам не мог разобраться, огорчен ли он отказом Наташи, или рад ее решению. О перспективах романа с бывшей любовницей Кирилла он не задумывался. Мысль о разводе с Надей, Ерожина никогда не посещала. Ему и в голову не приходило, что такое возможно. А Наташа хотела замуж. Она же не скрывала при первой встрече, почему рассталась с Кириллом. Потом сыщик задумался о карточке. «Почему она не сказала, что взяла фотография сама, а соврала, что она исчезла? Могла бы вообще ничего не говорить. Он же не мог сам догадаться, что изменилось в квартире.» Затем, Петр Григорьевич снова припомнил разговор с сумасшедшей старухой. Ее отвратительный смех и признание, о том, как внучка «укокошила» Кирилла. Короткий роман с Наташей сразу показался бессмысленным и непристойным. Надо сказать Наде, как он ее любит. Слишком мало он в последнее время уделял внимания своей молодой и очаровательной женушке. Пора сходить куда-нибудь вместе. А еще лучше собрать ее сестер и их мужей. Глеба сыщик видит часто, а Севу Веру и Любу уже и не помнит, когда видел в последний раз. Петр Григорьевич поглядел на часы и достал мобильный телефон. Домашний номер не отвечал. Его это удивило и раздосадовало. В половине десятого вечера Надя всегда его ждала. Он хотел позвонить Аксеновым, квартира родителей супруги теперь рядом и молодая женщина часто к ним забегала, но передумал, и звонить не стал. «Пусть повидается с семьей. Я рано не вернусь». – Решил он и убрал телефон в карман.
Белые линии разлинованного как зебра шоссе, бесшумно уплывали под колеса. Ерожин рулил и не мог отогнать мысли о карточке в диспетчерском ящике и о словах старухи. «Старуха, конечно, бредит. Но откуда ей запала мысль об убийстве Кирилла? А что, если Наташа отомстила Кириллу? Возможно, она это сделала руками своего дружка. Похоже, что Клим, ради нее готов на все. Тогда выходит, что Корнеева переспала с ним, чтобы замести следы. А с конопатым у нее давняя связь. Кто молодая женщина в постели старца? Не принадлежали ли стройные ножки в спальне на Большой Димитровской диспетчеру Корнеевой»?
Фары «сааба» высветили указатель «Барвиха»..
Дачи и коттеджи поселка со стороны Рублевского шоссе, освещались по городскому. Но в глубине горели редкие фонари, и прочесть из окна машины название улиц было не так просто. Подполковник свернул вглубь и медленно покатил по зеленому проселку, вглядываясь в заборы и дачи. Подъезжать вплотную к дому академика он воздержался. Здесь, как и в городской квартире Валерия Андреевича, права на обыск сыщик не имел и приехал злонамеренно нарушать закон. Он оставил машину у закрытого промтоварного магазинчика и отправился отыскивать нужный дом пешком. Дача Понтелеева скрывалась за высоким дощатым забором. Ерожин достал связку ключей, конфискованную в машине убитого, и огляделся. Наискосок, через улицу шла большая стройка и слышались голоса рабочих. Он хотел уже попробовать, какой ключ подходит к замку калитки, но вовремя заметил в конце дощатого забора три темных автомобиля. Это были две дорогие иномарки – черный «бмв» и золотистый «джип», немного поодаль, под кленом притаилась отечественная черная «волга». Салоны лимузинов были пусты, и лишь в их темных кабинах подмигивали лампочки сигнализации.
«Откуда они тут взялись»? – Размышлял сыщик. – «Уж не съехались ли гости на праздник к покойнику»? – К забору академической дачи могли припарковать свои машины и соседи Понтелеева. Это подполковник понимал, но решил все же проверить. Он подтянулся за ветку старого клена, что рос возле забора и заглянул в сад. Во всех окнах дачи горел свет. «Не обследовать же помещение, при скоплении неожиданных гостей»? – Подумал Ерожин, и осторожно опустившись на землю, забился в тень клена, и стал ждать.
Прошло минут двадцать. Со стройки напротив часто слышался смех строителей кавказцев. Они закончили работу и ужинали. О чем мужики говорили, Петр Григорьевич понять не пытался. Рабочие изъяснялись на своем языке. Ерожин прислушался к говору и решил, что строители армяне. Прошло еще пол часа. Петру ждать надоело, он снова воспользовался кленом, и сиганул через забор. Высокий дощатый забор не пропускал свет фонаря с улицы. Фонарь высвечивал лишь верхушки яблонь, усыпанные румяными плодами. Тень и мрак сыщика устраивали. Но площадку перед дачей высвечивали отблески из окон. Двухэтажный рубленный дом торжественно сиял всеми своими стеклами. Ерожин не мог понять, зачем столько света. Снаружи казалось, что в комнатах царит бал.
Прошло минут двадцать. Со стройки напротив часто слышался смех строителей кавказцев. Они закончили работу и ужинали. О чем мужики говорили, Петр Григорьевич понять не пытался. Рабочие изъяснялись на своем языке. Ерожин прислушался к говору и решил, что строители армяне. Прошло еще пол часа. Петру ждать надоело, он снова воспользовался кленом, и сиганул через забор. Высокий дощатый забор не пропускал свет фонаря с улицы. Фонарь высвечивал лишь верхушки яблонь, усыпанные румяными плодами. Тень и мрак сыщика устраивали. Но площадку перед дачей высвечивали отблески из окон. Двухэтажный рубленный дом торжественно сиял всеми своими стеклами. Ерожин не мог понять, зачем столько света. Снаружи казалось, что в комнатах царит бал.
«Бал, который дает покойник». – Ухмыльнулся на свое жутковатое предположение Петр Григорьевич и стал соображать, как заглянуть внутрь.
Огромная старая ель росла метрах в семи от дома. Нижние ее ветки давно отсохли и превратились в сучья.
«Вот и лесенка» – Обрадовался Ерожин и направился к дереву. Он поплевал на ладони и, ухватившись за нижний сук, начал подниматься. Добравшись до уровня между первым и вторым этажом, сыщик поерзал и, обхватив ствол руками, кое как устроился. Наблюдательный пункт был бы вполне сносным, если бы не смола. Петр Григорьевич понял, что брюки, без химчистки снова не оденешь. И ладони от смолы стали липкими. Но сыщик не расстроился. Его старания не пропали даром. Через окно гостиной он увидел троих мужчин и молодую высокую женщину, стриженную под мальчика. Двое мужчин сидели за столом. Один из них развалился в кресле, и задрал на стол свои тощие ноги в ковбойских полусапожках. Мужчина этот был невероятно худ, даже можно сказать костляв. На бритой до блеска голове темнели глубоко запавшие глаза фанатика. Второй сидел к Ерожину спиной и его лица сыщик не видел. Единственно, что он отметил, что мужчина этот с сединой. Его зачесанные назад волосы серебрил свет люстры. Рядом с ним стояла высокая женщина. Третий «дачник» с длинной вьющейся гривой, полненький и похожий на цыгана, прихрамывая, двигался по гостиной, размахивал руками, явно что-то доказывая остальной компании. Эта мизансцена продолжалась минут пять. Затем, все, кроме седоватого, встали и медленно двинулись по даче. На какое-то время Ерожин потерял их из вида. Но сообразив, что компания переместилась на второй этаж, начал подниматься вверх по елке. Он уже подтянулся и поставив ногу на толстый сук, но чуть не упал от неожиданного звонка своего мобильного телефона. Сыщик тихо выругался, с трудом высвободил правую руку, и судорожно полез в карман. Первым инстинктивным порывом, было телефон отключить. Затем он вспомнил, что не говорил с женой, а она может волноваться. С трудом удерживаясь на ели, и с опаской поглядывая на окна дачи, он поднес трубку к уху:
– Слушаю.
– Где вы? – Вопрошал Глеб.
– Я в Барвихе. Есть новости? – Спросил Ерожин шепотом.
– Еще какие. Не поверите! Знаете, чем занималась вдова академика до брака? Никогда не догадаетесь. Она много лет проработала в общественной уборной. Представляете!? К ней старичок сосед присматривался, свататься думал но, когда узнал, кем она работает, удрал без оглядки! А академик женился! – Возбужденно докладывал помощник. Петр Григорьевич не смог сдержать улыбки. Сообщение действительно выглядело комично. Но особенно комично было то, что он висел на ветке и принимал эту информацию о хозяйке дачи, разглядывая в окна ее гостей.
– Вы интересовались, не секс бомба, ли наша вдова? – Продолжал докладывать Михеев: – Никакого секса там нет и в помине. Она после своего клозета, не то чтобы трахаться, на мужские члены не может без отвращения смотреть. Почему вы молчите? Вы меня слышите?
– Я веду наблюдение с дерева, и говорить мне трудно. – Прошипел Ерожин и, отключив телефон, с вздохом облегчения, убрал его в карман. Он уже находился напротив окон второго этажа, и отслеживал как посетители дачи экскурсией обходят дом. Кудрявый прихрамывающий толстячок выступал в роли гида. Он прыгал впереди всех и, размахивая руками, непрерывно что-то доказывал. Время от времени странные гости из поля зрения Ерожина исчезали. Сыщик понимал, что не все помещения просматриваются с его елки, и терпеливо ждал, когда они появиться снова. И лишь седоватый мужчина продолжал сидеть в кресле, повернувшись к сыщику спиной. Ерожин на минуту первел взгляд на окна первого этажа и с удивлением заметил, что коротко остриженная дамочка оказалась там одна. Поведение ее Ерожину не понравилось. Дамочка торопливо и деловито обследовала ящики письменного стола., заглянула в шкафы, после чего взбежала по лестнице на второй этаж и быстро присоеденилась к остальным. Неожиданно, окна второго этажа одно за другим стали гаснуть. Ерожин хотел спустится, но не успел. Окна гостиной погасли тоже, и сад погрузился в полный мрак. Петр Григорьевич замер, потому, что вся компания вышла на улицу. В гостиной он хорошо видел всех собравшихся, но не слышал ни слова. Теперь наоборот, голоса звучали рядом, но разглядеть говорящих в темноте подполковник не мог.
– Кусков двести скосишь, тогда будем мозговать серьезно. – Прозвучал гнусавый тенор.
– Да тут один участочек в пол гектара со своим прудом на пол лимона тянет. А вы предлагаете скинуть! А дом, а хозяйственные постройки, а старый сад, наконец?! – Возражал в ответ капризный баритон.
– Мне пруд зачем? Топиться? – Усмехнулся гнусавый.
– Карпиков разведете, своя рыбалочка. Себе и гостям кайф. – Гнул свою линию баритон.
– Не надо нам на уши лапшу вешать. Мы не лохи, все понимаем. Дом ничего, но допотопный. Сантехнику, все примочки надо менять. Ванночка желтенькая. Ее на помойку свезти и то денег стоит. А новую купить, тоже бабки. – Отвечал гнусавый. Петр Григорьевич сообразил, что идет торг. Стала понятна и цель экскурсии по даче, и полный свет в ее комнатах – продавец показывал потенциальным покупателям помещение. Сыщик попытался представить себе обладателя капризного баритона, и вычислить кому из троицы он принадлежит. «Скорее всего прихрамывающему толстячку»» – Предположил подполковник. Руки у него затекли, но менять позу сейчас было не время. Покупатели и продавец находились под ним.
– Думайте господа. У вас есть две недели. Раньше документы готовы не будут. Но после к нам никаких претензий. – Заявил капризный баритон. Затем, сыщик услышал, как дверь дачи заперли, и все направилась к калитке. Ерожин, дождался, пока посетители покинут сад, и быстро слез с ели. Ноги и руки у него онемели, и дальнейшее пребывание на ветках могло закончиться плачевно. Петр Григорьевич размялся и, стараясь ступать бесшумно, побежал к тому месту, где стояли две иномарки и «волга». Уточнив направление по голосам, он приник к щели в заборе и замер. Здесь, свет фонаря давал возможность разглядеть каждого. Молодая дама, от которой Ерожин до сих пор не услышал ни слова, куда то исчезла.
Гнусавый голос принадлежал худому, костлявому мужчине с выбритой до блеска головой и глубокими темными глазами фанатика. Вместо прощания, он бросил:
– Ладно, помозгую. – Резво забрался в «бмв» и с ходу газанул. К золотистому джипу направился цыганистый толстячок с вьющимися волосами. Он, прихрамывая, подошел к своему внедорожнику и, открыв его электронным ключом, долго ерзал на водительском сидении, подгоняя под себя кресло, зеркало и подголовник. «Волга» стояла поодаль, и свет фонаря до нее не добивал. На «волгу» бросал тень, тот самый клен, при помощи которого, Ерожин проник в сад. Петр Григорьевич давно успел переписать номера машин и теперь старался запомнить внешние данные их владельцев. Рассмотреть удалось всех, кроме седоватого господина. Тот или специально держался тени, либо наблюдательный пост сыщика не давал возможности заглянуть в лицо этому господину. В фигуре покупателя ничего замечательного не было. Это был мужчина, немного ниже среднего роста, ни худой и не толстый. Петр Григорьевич даже одежду этого невзрачного субъекта никак не мог охарактеризовать. Седоватый стоял возле «волги», и о чем-то очень тихо беседовал. Ерожин долго не мог понять с кем. Наконец, он кое как разглядел даму постриженную под мальчика. Она сидела в кабине и именно с ней ели слышно беседовал седоватый. Неожиданно, дама довольно громко окликнула владельца джипа:
– Илья, вы не могли бы к нам подойти.
Не смотря на свою округлую тушку и хромоту, кудрявый Илья весьма ловко выскочил из своего золотистого джипа и, прихрамывая, покатился к «волге»
– Дачу мы берем. – Наконец раскрыл рот седоватый господин.
Ерожин с трудом расслышал его голос, хотя находился не больше чем в четырех метрах. Этот голос Петру Григорьевичу показался знакомым. Если бы сыщик услышал еще хоть одно слова, он бы точно вспомнил, где этот голос слышал. Но ни одного слова седоватый больше не сказал. Он уселся за руль, не спеша, завел двигатель, включил фары, и медленно покатил в сторону Рублевки.