Кругом деловито суетились разбойники: тащили к валунам пучки перевязанных веревками стрел, проверяли оружие, галдели друг на друга. Особого порядка в вольном воинстве не наблюдалось.
Чижиков, пригнувшись, скользнул к свободному месту у валуна, осторожно выглянул.
В общем и целом лагерь на холме был устроен толково: впереди на склонах не росли - или были подчистую вырублены - деревья, мелкие же кусты не в счет, поскольку за ними спрятаться мог разве что Шпунтик, а позади холма протекала быстрая речка, и с той стороны холм заканчивался крутым обрывом. Подобраться к разбойникам незамеченными было довольно трудно, а при наличии бдительного караула практически невозможно, поскольку идти приходилось напрямик. Удальцы, укрывшиеся на вершине, обладали куда большей свободой маневра и выбора, а в случае крайней необходимости всегда могли спуститься по бамбуковым лестницам к реке и удрать на привязанных у берега лодках.
Это если совсем припрет.
Сейчас пока не припирало.
Но то, что увидел Котя, настроило его на минорный лад. Пологий голый склон упирался в стену густого леса - именно оттуда Кун Разящая Секира и его подручные пригнали Чижикова и компанию, и именно там сейчас растянулась длинная шеренга вооруженных копьями и большими луками людей в легких доспехах, тех самых злополучных императорских гвардейцев. Гвардейцев было много, на взгляд Коти - десятков пять, если не больше. Позади шеренги на коне восседал важного вида человек, в длиннополом тяжелом халате и высокой шапке; приложив козырьком ладонь ко лбу, он вглядывался в вершину холма. Начальник.
- Брат Килэки, - рядом с Чижиковым присел тяжело дышащий Лян Большой. Смуглый лоб разбойника усеяли бисерины пота. - В недобрый час состоялась наша радостная встреча.
- Старший брат, - слегка кивнул ему Чижиков. Правила древнекитайской разбойничьей игры состояли в соблюдении установленной псевдородственной иерархии, и Котя готов был правилам следовать, но до определенных пределов.
- Откуда они взялись? Чего хотят?
- Чего хотят - про то мне неведомо, - ответил Лян. - Они вышли из леса совсем недавно. Пу Седьмой заметил их сразу, у него острый глаз, и тут же поднял тревогу… О! Благовещий зверь! - заметил предводитель разбойников приблизившегося к ним Шпунтика, отвесил ему земной поклон, после чего добрым голосом сказал коту: - Многоуважаемый благовещий зверь мао! Тебе не стоит тут сейчас находиться, ибо там, - Лян указал на лес, - есть люди, которые по дерзкому незнанию могут поразить тебя случайно стрелой, а это станет для всех нас непереносимым горем. Прошу тебя, благовещий зверь, удались подальше от опасности, а мы не пожалеем жизни, дабы защитить тебя!
Шпунтик с интересом выслушал Ляна, после чего перевел взгляд на хозяина. Предводитель разбойников тоже уставился на Котю.
- Достопочтенный смотритель Лю, - нашелся Чижиков.
- Сегодня тебе выпала честь накормить благовещего зверя приятной ему рыбой!
От такого счастья Лю Бан просветлел лицом и стал делать коту приглашающие знаки, направляя того в сторону еще дымящегося кострища и на ходу увещевая благовещего зверя «изволить проследовать со своим покорным слугой, дабы вкусить грубой пищи, единственно у нас и имеющейся». Шпунтик некоторое время следил за жестикуляцией бывшего смотрителя, потом лениво перевел взгляд на хозяина: идти, что ли? Котя еле заметно Шпунтику подмигнул: иди! И кот, сопровождаемый Лю Баном, неторопливо двинулся туда, где суетились, то и дело бегая к обрыву со свертками, с десяток разбойников.
- Брат Сыпокэ! - махнул Чижиков рукой Сумкину. - Подойди сюда, помоги советом! Сестра Кэсы, не отходи далеко.
- Окружить нас они не смогут, - говорил тем временем Лян Большой. - На реку я уже выслал дозоры в лодках. Хэй! Пусть же закипит битва! С нами благовещий зверь мао! - провозгласил он, и разбойники поддержали его нестройным, но полным энтузиазма хором.
- Благовещий зверь! - крикнул Лян еще раз, поднимаясь.
- Благовещий зверь!!! - с этим кличем Лян Большой поспешил к своим воякам.
- Да тут большая сила, - Сумкин, припавший к валуну слева от Чижикова, сощурившись, разглядывал вражеское войско. - Тут, старик, немалое для этих времен воинское подразделение, а если перед нами и правда императорская гвардия, то дело и вовсе швах: отборные ребята, им пальца в рот не клади - откусят по самый пояс. Элита тогдашних вооруженных сил, отряд «Альфа» Поднебесной…
- Что, думаешь, наше дело дрянь? - тихо спросил Чижиков, наблюдая, как внизу возникло слаженное движение: по шеренге передавали большие плетеные щиты. - Не пора ли мотать вниз на реку?
- Зачем же так сразу, - ухмыльнулся Федор. - Мы с тобой как-никак из двадцать первого века и, хотя не все тут умеют драться как Джеки Чан, но и других фильмов мы посмотрели немало. Видишь: щиты у них?
- Ну?
- Щиты деревянные, плетенные из ивы или бамбука. Стрела такой щит возьмет только с близкого расстояния или из арбалета. А так - застрянет или вообще отскочит. Тем более у разбойничков наших стрелы наверняка дрянь.
- Ты меня Очень обнадежил…
- Не суетись, старик!
И Сумкин, вскочив на ноги, побежал к разбойникам, выкладывавшим у валунов стрелы.
- Ты куда? - спохватился Чижиков, но Федор уж не слышал.
Котя на всякий случай устремился следом.
Меж тем Сумкин схватил ближайшего разбойника за пле чо и потребовал срочно принести побольше ветхих тряпок, а также масла.
- Дело думаешь! - сообразил Котя.
- Вряд ли они ожидают подобного от лесных оборванцев, - довольно кивнул Федор.
- Каторжники, воры и убийцы! - донесся снизу зычный голос. - Кто осмелится говорить со мной?
- Кто ты такой, чтобы возвышать голос в наших владениях? - немедленно прозвучал ответ. Это Лян Большой, скинув безрукавку, выпрямился во весь свой немалый рост.
- Я императорский советник Гао! - крикнул сидевший на лошади важный чиновник. - И я не слышал, чтобы божественный император наделял вас, безродные дети черепахи, владениями! Но я готов быть милосердным даже к таким мерзким злодеям! Я не буду предавать вас лютой казни, если вы прямо сейчас выдадите мне пришлых чужаков, всех до единого!
- Ха-ха-ха! - громко, раскатисто и издевательски рассмеялся в ответ предводитель разбойников. - Ха-ха-ха! Я - прославленный удалец Лян Большой, мое имя гремит по всей Поднебесной! Со мной великие воины и поборники справедливости, молодцы как на подбор, мы ни перед кем не склоняем головы! Мы видели многих подобных тебе, и каждый потом молил нас о пощаде! Уходи, откуда пришел, и мы простим тебе твою дерзость!
Ответа не последовало. Вместо этого строй гвардейцев у подножия холма пришел в движение: распался на шесть частей, ощетинившихся копьями и прикрывшихся щитами. Советник Гао выхватил из ножен меч. Меч блеснул на солнце.
Тут же щиты сомкнулись, а в небо тучей взвились стрелы. Они взлетели высоко-высоко, а затем смертоносным дождем обрушились с неба на разбойничий лагерь. В тот же миг гвардейцы, выставив пред собою щиты, бросились вперед в атаку.
Началось.
По лагерю прокатилась волна воплей - и далеко не все из них были воплями испуга. В двух шагах от Чижикова рухнул наземь высокий разбойник: стрела со всего размаха вошла ему под ключицу почти по самое оперение. Несчастный был еще жив - на губах пузырилась кровь, разбойник пытался вдохнуть и не мог. Пальцы его бессильно царапали землю, комкая ветошь, которую он принес по приказу Сумкина. Неподалеку криком кричал другой удалец - стрела пробила ему плечо. А дальше - еще один, и еще, и еще…
Первый удар советника Гао собрал богатый урожай.
Лян Большой при виде стрел не спрятался. Видимо, он и вправду был когда-то наставником в ратном деле: предводитель разбойников мастерски отбил посохом все стрелы, до которых сумел дотянуться, после чего громогласно расхохотался.
- И это все?! - вскричал Лян. - Это все, что ты можешь, советник Гао? Все, на что ты способен?!
Гвардейцы поднимались на холм с изрядной прытью.
- Теперь наша очередь! - крикнул Лян. - Эй, молодцы!
Разбойничья ватага обрушила на наступавших тучу стрел.
Но они не могли равняться с отборными солдатами ни в меткости, ни в мощи луков - лишь с десяток раненых гвардейцев откатились обратно, прочие же продолжали неумолимое наступление.
Чижиков остолбенел. Подле его ног лежал убитый разбойник, вглядываясь незрячими глазами в пустоту вечности, и черная кровь его струилась наземь. Котя дернулся в сторону и увидел другого, пришпиленного к стволу дерева тремя длинными стрелами, словно бабочка булавками. Голова его бессильно свесилась на грудь, руки обвисли. Мертв!
Вновь раздалось пение стрел.
Судорожно выдохнув, Чижиков скосил глаза и заметил, что одна из них вонзилась в землю в паре сантиметров от его правой ноги. Смерть прошла совсем рядом. Еще немного левее-и…
Сердце Коти неистово забилось, в висках заломило, перед глазами встала пелена. Живот скрутило от ужаса, а в позвоночник вонзилась ледяная игла.
Вновь раздалось пение стрел.
Судорожно выдохнув, Чижиков скосил глаза и заметил, что одна из них вонзилась в землю в паре сантиметров от его правой ноги. Смерть прошла совсем рядом. Еще немного левее-и…
Сердце Коти неистово забилось, в висках заломило, перед глазами встала пелена. Живот скрутило от ужаса, а в позвоночник вонзилась ледяная игла.
Бежать!
Скрыться, ускользнуть, спрятаться…
Бежать!..
- Дядя Костя!!! - ворвался в его сознание отчаянный крик.
- Что?! - рывком вернулся к действительности Чижиков. - Какой дядя? Кто?! Тьфу ты!..
- Старик, помогай уже!
Это уже был Сумкин. Хлопнув Котю по спине, он резво распорядился оставшимся в живых лесным братом:
- Эй, ты! Давай, зови сюда пару друзей, и живо начинайте наматывать ветошь на кончики стрел. И плотно мотайте, не сачкуйте!
Разбойники засуетились, удивленно поглядывая на Сумкина, но за дело взялись безропотно.
- Да не так, бестолочи… тьфу, братья мои! - возмущался Федор. - Плотнее надо, крепче!
- А зачем мы это делаем, брат Сыпокэ? Это какая-то чужеземная хитрость? - робко спросил один из разбойников.
- Да, да! Именно: чужеземная хитрость! Вы обалдеете, когда увидите!
Сумкин сделался необычайно деятелен и так и сыпал во все стороны приказами и распоряжениями.
- Теперь ты! Да, я тебе, могучий поборник справедливости, говорю! Зови сюда лучников! Так, кто тут у нас… - взгляд его упал на крутившегося под ногами Суня Девятого. - А, мальчик! Ну-ка быстро беги и принеси сюда масла! Масла, которым лампы заправляют, понял?
Сунь кивнул.
- Живо! Одна нога здесь, другая тоже здесь!
Кипучая деятельность приятеля окончательно привела Чижикова в чувство: он плюхнулся на землю рядом с трудившимися над стрелами разбойниками и принялся наматывать на кончики стрел тонкие полоски ветхой ткани.
- Быстрее! Быстрее! - торопил Сумкин, то и дело высовываясь из-за валуна и глядя вниз. - Да быстрее же!
Примчался Сунь Девятый с горшком масла.
- Так, лучники, слушай меня! - Федор ухватил стрелу за оперение и погрузил замотанный тряпкой конец в масло. Щедро смочил. - Делай как я! А теперь огня сюда!
Разбойники переглянулись.
- Но костер потух давно…
- Дьявол! - на лице Федора было написано отчаяние. - Нам до зарезу нужен огонь!
- Так извергни же огонь из руки! - потребовал Сунь Девятый. Он стоял рядом со знатным китаистом и пристально смотрел на него. - Ты великий маг, старший брат Сыпокэ! Ты можешь! Я видел!
- А! Была не была!
Сумкин сунул руку за пазуху. Повернулся к ожидавшим лучникам.
- Значит, так! Слушайте все! Сейчас я подожгу масло, и вы немедля стреляйте, цельте в щиты, это главное!
С неба вновь посыпались стрелы - уже не так густо, но все же и они нашли цель. Тонко ахнул Сунь Девятый.
Сумкин щелкнул зажигалкой и бросил ее в горшок с маслом. Жарко пыхнуло. Разбойники разинули рты, но бестрепетно поднесли стрелы к огню.
- Стреляй! - заорал на лучников Сумкин.
Пылающей волной понеслись стрелы к приближающимся гвардейцам, вонзились в щиты, и те загорелись. От неожиданности некоторые воины выпустили задымившиеся щиты из рук, другие затрясли ими в воздухе, пытаясь сбить пламя и позабыв о защите, - и всех их накрыло новой волной. Быть может, разбойники стреляли и неточно, зато кучно, а еще в нападавших летели копья. В результате стройная шеренга оказалась смята, многие попадали ранеными или убитыми, остальные бросились наутек, и лишь правый фланг, успевший подобраться ближе всех, продолжил движение к цели. Именно там был советник Гао. Оставив коня, громадными прыжками он несся вперед, и в руке его сверкал меч.
Разбойники разразились победными криками. Одну стрелу поджигали за другой, в упоении от успеха лучники стреляли еще и еще. Главной целью стал Гао: перепрыгивая через тела своих подчиненных, он невероятным образом уворачивался от летевших в него стрел и копий, или же отбивал их точными, скупыми взмахами меча.
Впереди пятеро наиболее удачливых гвардейцев уже достигли валунов и вступили в рукопашную схватку с вольными удальцами. Гао устремился на прорыв.
Оставшиеся в живых гвардейцы, видя такое дело, остановились, перегруппировались и повернули назад. Чижиков глянул, их было два десятка, не меньше. Вместе с Гао и той пятеркой, нет - уже тройкой храбрецов, пара дюжин. Многовато…
Он обернулся.
Неподалеку, прямо на земле сидела Ника: на коленях у нее лежала голова Суня Девятого. Стрела пробила мальчишке сердце - он умер сразу, и сейчас создавалось ощущение, что мальчик спит.
- Оставь его, мы уже ничем не можем помочь! - закричал ей Котя. - Где Лю Бан? Где этот чертов Лю Бан?..
- Там, - кивнула Ника направо, туда, где звенели мечи и слышались крики битвы. Она бережно опустила голову Суня на землю, встала на ноги, собралась с силами.
- Федор! - Котя тряхнул Сумкина, при виде мертвого Суня Девятого растерявшего весь боевой задор. - Федор, слышишь меня? Самое время мотать отсюда!
- Да-да… А? Что ты говоришь? - переспросил бледный как полотно Сумкин.
- Я говорю, что пока нас тут не перерезали, как котят, нужно забирать нашего драгоценного проводника и уматывать к лодкам! - крикнул ему прямо в ухо Котя. - Понял меня?
- И вовсе незачем так орать, - поморщился великий китаевед. - Я тебя прекрасно слышу, старик.
- Тогда чеши за нашими шмотками, хватай Шпунтика, а мы - за Лю Баном, - велел Чижиков. - Если что, руби всех мечом в капусту. Встретимся у спуска к реке. Вперед!
На правом фланге было жарко: здесь, у низкого строения, из которого выглядывали ряды мешков, а вдоль стены стояли глиняные кувшины и жбаны, развернулось настоящее сражение. Там и сям валялись тела разбойников, земля почернела от пролитой крови - воинская подготовка лесных братьев не могла идти ни в какое сравнение с боевыми навыками императорской гвардии.
В строю осталось слишком мало удальцов - Лян Большой, Кун Разящая Секира да еще Лю Бан. Когда Чижиков и Ника прибежали сюда, обороняющиеся совместными усилиями зарубили последнего из прорвавшихся гвардейцев. Однако цена этой маленькой победы оказалась слишком высока.
Обрушилась внезапная тишина.
- Братья, мы победили! - воскликнул предводитель разбойников, но в голосе его не было радости. - Мы победили, братья…
- Вас не задело, добрые господа? - устремился к Чижикову и Нике Лю Бан. Лоб его перечеркнула длинная царапина, глаза горели, бородка спуталась. - Каково состояние благовещего зверя мао?
- Зверь в порядке, - ответил Котя. - Смотритель Лю, старший брат Лян, нам нужно скорее уходить к реке! Сейчас здесь будет еще два десятка гвардейцев!
- А-а-а-а!!! - раздался вдруг страшный крик и из-за валунов выпрыгнул советник Гао. Полы его халата взвились как крылья - и сам он летел подобно птице, высоко и стремительно, воздев над головой меч. Котя видел подобное лишь в гонконгских боевиках, но там актеры летали, поддерживаемые страховочными тросами, а тут…
Еще не коснувшись ногами земли, Гао взмахнул левой рукой, что-то сверкнуло - и стоявший рядом с Котей Лю Бан коротко хекнул: в грудь его по самую рукоятку вошел длинный боевой нож. Глаза Лю Бана удивленно раскрылись, губы скривило.
- Не-е-ет!!! - закричал Чижиков, протягивая руки к начинающему заваливаться на спину смотрителю. - Нет…
Котя оборотился в сторону противника и увидел, как при замедленной съемке, что тот уже занес меч над головой Ляна Большого. Предводитель разбойников никак не поспевал отразить этот стремительный удар. Следующим на очереди был Кун, а потом уже и они с Никой…
И тут девушка использовала текор.
…Чижиков обернулся.
Неподалеку, прямо на земле сидела Ника: на коленях у нее лежала голова Суня Девятого. Стрела пробила мальчишке сердце - он умер сразу, и сейчас создавалось ощущение, что мальчик спит.
Девушка подняла голову и посмотрела на Котю.
- Пять минут и три секунды, говоришь? - спросил он.
- Масло, - только и сказала Ника, бережно опустила голову Суня на землю и вскинулась как стрела.
- Федор! - заорал Чижиков, хватая Сумкина за плечо. - Дуй за нашими вещами и Шпунтиком! Нет-нет, ничего не спрашивай, поверь: так надо! Не спорь, если хочешь жить! Потом все объясню! Живо, бегом!
- А вы?
- А мы за Лю Баном!
Вихрем долетев до валунов, Чижиков, не останавливая стремительного бега, вырвал из-за пояса меч и, не стряхнув с него ножен, помчался прямо на последнего гвардейца, которого с двух сторон атаковали Лян Большой и Кун Разящая Секира.
Никто ничего подобного не ожидал. Правда, гвардеец, боевая машина убийства, все-таки попытался полоснуть Котю мечом, но тот легко уклонился, принял удар на ножны и со всего размаха впечатался гвардейцу плечом в грудь. Сила удара была так велика, что охнувший гвардеец, в росте уступавший Коте на голову, нелепо замахал руками и улетел за валуны - навстречу стремительно продвигавшемуся вперед советнику Гао.