– Почему только к Сильвестру? К вам она тоже пришла, – ворчливо возразил он. – И хороши же вы! Даже не поздоровались, не кивнули, не улыбнулись старому знакомому…
Стас по традиции был усталым и осунувшимся. Пока он шел по улице, мороз потерся о его лицо своей ледяной щетиной, оставив на нем багровые пятна. Шарф, в который Половцев был замотан, насквозь пропитался никотином и посерел. Ничего удивительного – дни напролет он висел в кабинете, где дышали просто потому, что курили. Ветер ничего не смог с этим поделать, сколько ни пытался проветрить Стаса на ходу, встряхивая его, как вешалку в гардеробе.
– Вам улыбнешься, старший лейтенант, вы начнете к зубам придираться, – пробурчала Майя, прислушиваясь, не идет ли босс.
Стас вздохнул. Другой бы он ответил, так ответил. Но перед этой терял всю свою злость. Глаза зеленые, нос вздернут, словно кто‑то щелкнул по нему снизу, родинка над верхней губой – маленькая, шоколадная и наглая, будто специально нарисованная, чтобы его обезоружить. Про таких девчонок говорят – «свой парень», до тех пор пока они не вырастают, не хорошеют и не начинают пить вашу кровь.
– Я? – изумился Стас. – Когда это я к вам придирался? Я наоборот – только помогал. А долг, как говорится, платежом…
Он не успел закончить выгодную для себя пословицу, когда в коридоре возник тот, ради кого Стас, собственно, и явился в квартиру номер девятнадцать. Сильвестр Бессонов – человек, к которому Половцев относился с осторожным уважением. Вот ведь какое дело: мозгов у этого типа не больше, чем у любого другого, но варят они как‑то иначе, с каким‑то вывертом. Порою очень полезным для дела.
Сильвестр уже отметил свое сорокалетие и был довольно импозантен. Однако дурацкий характер и циничный взгляд наложили на его внешность свой отпечаток, испортив, так сказать, красоту.
– А, старший лейтенант! – протянул Бессонов, спрятав руки за спину. – Кажется, вы сегодня ели чеснок?
Он повел носом, как пес, выделивший нужный запах среди тысячи других. Его широкие ноздри хищно дрогнули.
– Вы же не собираетесь со мной целоваться, – сердито ответил Стас, которого страшно раздражало умение Сильвестра различать едва уловимые ароматы.
– Разбили мои надежды, – иронически заметил тот.
Майя приняла у старшего лейтенанта куртку с шарфом и повесила все это добро в шкаф. По дороге сделала глубокий вдох и поморщилась:
– Да вы прокурены, как картежник, который неделю не вылезал из‑за стола.
Стас не выдержал и возмутился уже по‑настоящему:
– Я пришел сюда не для того, чтобы вы оба меня тут обнюхивали!
А для чего? – тотчас поймал его на слове Сильвестр. – Я как раз собирался спросить. Вас давно не было видно. И тут вдруг такая нечаянная радость…
Стас прошел в знакомую, до отвращения чистую кухню и уселся на табурет. Чувствовал он себя неуютно. Дело в том, что он обладал поразительной способностью устраивать беспорядок всюду, где находился больше пяти минут. Однако здесь не из чего было устраивать беспорядок. Под рукой не нашлось ни салфеток, ни конфет, с которых можно было бы содрать фантики, чтобы скатать из них комки, ни других предметов, подходящих для такого дела. Все вокруг блистало, сияло и отражало свет. Стас подумал, что если провести пальцем по столу или плите, максимум, что на нем останется, – это трупы убиенных микробов.
– Неужели не догадываетесь? – с подозрением спросил Стас, складывая руки на коленях. – Или просто Ваньку валяете? Вы не можете не знать. Вся Москва знает, а вы нет?
Сильвестр повернул голову и посмотрел на Майю вопросительно:
– У нас в стране что‑нибудь случилось?
Его челка по обыкновению топорщилась, зоркие глаза блестели, словно у таксы, отыскавшей лисью нору.
– Откуда мне знать, босс? – пожала плечами та, демонстративно глядя в окно.– Неделю я сижу без выходного, радио у нас нет, один телевизор сломался, а второй вы узурпировали.
– Ничего себе – претензии! Как будто ты не знаешь, что мне нужно смотреть много фильмов подряд, чтобы писать рецензии и на хлеб зарабатывать. Еще и тебе зарплату платить, – возмутился Сильвестр. – А ради просвещения могла бы и газету купить.
Стас не удержался и вставил:
– Классно препираетесь! Если бы я не знал правды, то подумал бы, что вы муж и жена.
Но правду он знал. Сильвестр Бессонов, за плечами которого была карьера военного, в самом расцвете сил неожиданно выпал из обоймы. Аллергия, которую многие считают ерундовой напастью, на самом деле может испортить и жизнь, и карьеру. Сильвестр был вынужден уйти из армии и долгое время пытался найти себе новое дело, позволявшее работать дома – на что‑то же надо было существовать. До тех пор пока старые друзья, торговавшие пиратскими видеокассетами, не предложили ему как‑то классифицировать все, что спонтанно появлялось на прилавках. Тогда Сильвестр написал несколько сотен коротких аннотаций, из которых приятели сделали справочник, пользовавшийся большой популярностью.
Затем он подготовил еще один справочник, и еще один. Постепенно накопил определенный опыт и знания и начал публиковать аннотации в газетах и журналах, а теперь вот дело дошло до собственных колонок. Он не любил выходить из квартиры, так как спровоцировать аллергический приступ могло что угодно – даже встреча с соседской собакой.
Для того чтобы чувствовать себя комфортно, Сильвестру требовался человек, который мог бы свести его контакты с внешним миром к минимуму. Подстраховать, если что случится – вызвать врача или сделать укол. В конце концов, он нашел Майю, которая стала его помощницей и выполняла свою работу с завидным рвением и оптимизмом.
Сам Стас не вынес бы и двух дней рядом с этим типом. Ум и проницательность – это, конечно, хорошо. Но есть еще придирчивость, несговорчивость, упрямство и масса других отрицательных качеств, которые делали Сильвестра Бессонова малосимпатичной личностью. Впрочем, Стас был готов терпеть его ради дела. Да и попривык уже, что и говорить…
– Придется вам смириться с тем, что мы не знаем о происшествиях в городе, – заметил Сильвестр и предложил: – Чаю хотите?
– Не хочу.
– Конечно, хотите. Майя, сделай нам чаю. Вас наверняка привела сюда какая‑нибудь скверная история, от которой у следователя сделалась изжога. Начнете рассказывать – горло пересохнет. Кроме того, на улице холодно, а у вас в ботинках картонные стельки. Я прямо чувствую, как по вашей коже бегают мурашки.
Стас посмотрел на него с подозрением. Издевается? Ботинки‑то он не снимал. Как тогда Сильвестр узнал про стельки? Не наблюдательность, а фокусничество какое‑то.
– Вы вот что, – сказал он. – Давайте, сосредоточьтесь. Это официальный визит, а не хрен с маком.
– Да что ж такое случилось‑то? – нахмурился Сильвестр. – Официальный визит… Не мог же я, сидя дома, во что‑нибудь вляпаться?
– Я вас расспросить должен. Как сотрудника глянцевого журнала «Блеск», пусть и внештатного. Я сразу вспомнил, что видел у вас дома целую стопку этих журналов, да еще с закладками. Вы ведь там колонку ведете, верно?
– И что же случилось в «Блеске»? – спросил Сильвестр, подобравшись. Его большие красивые руки, которые он положил на стол, выбили быструю дробь всеми пальцами по очереди. – Там что, убили кого‑нибудь?
Редакция журнала находилась неподалеку, то есть на территории того самого округа, где работал старший лейтенант. А криминальная милиция просто так волну не гонит.
– Убили, – подтвердил Стас, глядя Сильвестру в переносицу.
В глаза ему он не любил смотреть. Не то чтобы не мог… Просто не любил, и все. В такие моменты он сразу чувствовал, что у него, Стаса, есть душа, и эту душу пытаются вскрыть, как сейф.
– И кого убили?
– Ирину Аршанскую.
– Редактора отдела психологии? – Сильвестр подался вперед и присвистнул.
– Жену Игоря Аршанского?! – ахнула Майя, которая уже давно перестала смотреть в окно и сосредоточилась на разговоре. – Я ее помню! Такая… белолицая, с гладкой прической и красивыми ногами.
Стас немедленно отметил, какой разной была реакция на его сообщение. Каждый выделил то, что казалось ему наиболее важным.
– Только убили ее не в редакции, – объяснил он. – А в ночном клубе «Надувная подушка», знаете такой?
– Проезжал мимо на такси, – коротко кивнул Сильвестр. – Это тоже ваша территория?
– Наша, наша, – подтвердил Стас. – Вы должны выложить мне все, что знаете об Аршанской. Какие у вас были отношения? Когда вы виделись в последний раз? Не заметили ли вы чего‑нибудь подозрительного? Как она себя вела? Ну, и все такое… Да вы лучше моего знаете, что нужно оперативнику, работающему по делу.
Сильвестр схватился рукой за подбородок и принялся мять его, глядя мимо старшего лейтенанта на свой вылизанный пол. Вылизывал его приходящий уборщик Степан. День без влажной уборки в этом доме считался плохим днем.
– Расскажите, как ее убили, – потребовал наконец Сильвестр и уперся в оперативника командирским взглядом. – Каким оружием? Есть ли подозреваемые? Свидетели? Какие у вас версии?
– Тю‑ю! – протянул Половцев. – Начинается! Я первый спросил.
– Так вы же помощи хотите, – удивился Сильвестр.
Стас обиженно засопел. Он сильно пил и потому застрял в старших лейтенантах. Повышение ему не светило, а светили одни только выговоры. Если, конечно, он не отличится. Убийство жены известного на всю страну актера было как раз таким делом, которое могло помочь ему повысить свои ставки. В случае удачи, разумеется. А его удача, как он считал, сидела сейчас на табуретке напротив и собиралась пить чай.
– Сладкое любите? – спросила Майя, поставив на стол и подтолкнув к нему ушастую сахарницу и тарелку, наполненную глазированными пряниками. Потом принесла абсолютно белую чашку – такую изящную, что из нее хотелось отхлебывать, оттопырив мизинец.
Однако было заметно, что хозяйственные заботы ее нисколько не занимают – она следила за гостем с напряженным вниманием, как жадный купец из сказки, ожидающий, что изо рта у него посыплются рубины с алмазами. Сильвестр, судя по всему, ожидал того же.
– Давайте, старший лейтенант, приступайте, – велел он, устраиваясь поудобнее.
Стас с тоской посмотрел на улицу – снег там сыпал и вертелся так, будто кто‑то встряхивал за окном ажурную занавеску. На замотанном кружевом тополе неподвижно сидела ворона и думала о вечном. Время от времени она шевелила крыльями, чтобы не превратиться в сугроб.
. – Ладно, – решился наконец Стас. – Что, собственно, тут скрывать? Желтая пресса давно уже все обмусолила. У корреспондентов, кажется, даже больше версий, чем у специалистов. Аршанскую убили пятого декабря. Как раз утром в продаже появился праздничный номер «Блеска». На мой взгляд, слишком рано, до Нового года ведь почти месяц…
– Этот номер еще в начале октября начали готовить, – заметил Сильвестр. – Для глянцевых журналов обычная практика.
Стас неопределенно дернул плечом и спросил:
– Сильвестр, вас пятого приглашали развлекаться? Спонсоры журнала устраивали в своем офисе вечеринку для партнеров, вас звали или нет?
– Конечно, звали, – сердито вмешалась Майя. – Босса в редакции считают весьма ценным сотрудником. У нас даже пропуск сохранился – на два лица. Хотите, покажу? Мы, правда, не ходили…
Стас отказался, объяснив, что уже видел целую кучу этих пропусков.
– Значит, вы в курсе, – продолжил он, – что именно пятого вечером практически вся редакция отправилась гулять.
Он взял пряник, повертел его, потом засунул в рот, перемолотил зубами и быстро проглотил. Сразу стало ясно, как сильно он голоден. Майя молча поднялась и отправилась к холодильнику, чтобы достать более сытную еду. Принесла жареную куриную ногу, колбасу, сыр и хлеб. Стас поблагодарил и, крякнув, принялся за угощение, поглощая его именно в этой самой последовательности – курица, колбаса, сыр, а потом уже хлеб.
Глянцевую корочку он запил остатками чая, который щедро насахарил. Сильвестр смотрел на это сахарное варварство молча, терпеливо ожидая продолжения.
– Итак, вся редакция отправилась гулять к спонсорам, а вот Аршанская от коллектива откололась. Вместо этого она со своим любовником пошла в ночной клуб «Надувная подушка». Кстати, в редакции все знали, что у нее есть любовник. А вы знали?
– Я догадывался, – ответил Сильвестр. – Но точно не знал. Я ведь бываю в редакции один раз в месяц. Белоярова настаивает на том, чтобы на итоговом совещании присутствовали все, кто принимает решения относительно публикуемых материалов.
– А вы принимаете?
– В общем, да. Никто мне не диктует, какие фильмы рецензировать.
– Понятненько, – протянул Стас, вытирая руки поданным полотенцем. – Итак, мы остановились на любовнике.
Он произнес это слово как‑то особенно плотоядно. Наверное, любовник у него изначально был подозреваемым номер один.
– И эта женщина завела дружка? Просто поверить не могу, – воскликнула потрясенная Майя. – Имея такого охренительного мужа…
– Жить со звездой, – назидательно сказал Стас, окинув ее сытым взглядом, – все равно что владеть «Моной Лизой». Больше охраняешь, чем наслаждаешься. От этого и озвереть можно.
Когда Майя уносила его тарелку, он с сожалением проводил глазами куриную косточку. Было бы здорово запить ужин не чаем, а пивом. И еще ему до чертиков хотелось курить. Однако он твердо знал, что нельзя. Тут как в самолете – нельзя, и баста.
– Так что произошло в клубе? – вернул его к действительности Сильвестр. – Удалось что‑нибудь полезное узнать?
– В половине восьмого дружок уже ждал Аршанскую возле редакции. Бродил вокруг своего автомобиля, камушек пинал. Первым его засек завхоз, который выскочил из подъезда раньше времени. Потом уж все по очереди любовались. Кто домой шел, кто на вечеринку отчаливал, а этот парень даже не отворачивался.
– Ну, если все о нем знали, чего ему прятаться?
– Может быть, у Аршанской с мужем договоренность была? – снова встряла Майя. – Живут вместе, а удовольствие получают врозь. Бывают же такие браки… И кто же этот тип? – спросила она пренебрежительно.
Сильвестр поглядел на нее задумчиво и почесал бровь. Оказывается, его помощница в полном восторге от Аршанского. Актер, конечно, хорош, ничего не скажешь. Блистательная внешность, шарм, удачные роли… Но она никогда ничего такого не говорила… Женщины – вообще очень скрытные существа. Правда, скрывают, как правило, всякие глупости.
– Этот тип – Сергей Фирсанов. Сорок один, женат, разумеется. Работает тренером в фитнес‑клубе. Сам считает, что состоит из одних достоинств. Роман с Аршанской у него длился около года. Значит, ближе к делу. Примерно в восемь – точно он не помнит – парочка закатилась в «Надувную подушку». Обратите внимание, что действие драмы разворачивалось в трех шагах от редакции. И еще спонсорская вечеринка гудела за два квартала. Все на нашей территории, – с сожалением добавил Стас. – Вечеринка тоже в восемь часов началась.
– Я в курсе, – кивнул головой Сильвестр. – Мне же приглашение присылали.
– Аршанская воспользовалась таким замечательным предлогом, чтобы погулять вволю. Она при Фирсанове позвонила мужу и предупредила его о том, что вернется поздно. И именно потому, что якобы идет гулять вместе со всей редакцией.
– Значит, все‑таки обманывала… – подвела итог Майя, прищурив один глаз так, как будто целилась из ружья.
Сильвестр решил, что не завидует будущему мужу своей помощницы. Судя по всему, в голове у нее сложился образ идеального брака, который она станет воплощать в жизнь любой ценой.
– Короче, Фирсанов ее еще возле гардероба предупредил, чтобы она ничего себе не позволяла. Дело в том, что Аршанская нюхала кокаин. Как выяснилось. А в «Надувной подушке» она его покупала.
– Я уж давно догадался, – Сильвестр махнул рукой пренебрежительно. – Лихорадочный блеск глаз, нервозность, перепады настроения… Все симптомы были налицо.
– Когда его дама в очередной раз запросилась в туалет, Фирсанов сообразил, почему она постоянно отлучается, и вспылил. Они поругались. Причем ругались шумно, многие это слышали. Но Аршанская на него плюнула и все‑таки отправилась в дамскую комнату.
– Кокаин против любовника… – пробормотал Сильвестр. – Да, бедняге не повезло.
Там ее и пришили, – подвел итог Стас. – Она вошла в кабинку, достала из сумочки зеленую купюрку, насыпала порошочек… Не знаю, что произошло потом. Аршанская кого‑то впустила к себе. Или ее позвали снаружи, она прервала свое занятие и лицом к лицу столкнулась с убийцей. Он воткнул шприц ей в шею. Мгновенная смерть.
– А что вколол?
– Лекарство, парализовавшее дыхательный центр. Вы же знаете, нам не положено разглашать.
Сильвестр ничего не сказал, только по своему обыкновению хмыкнул.
– Так выходит, убийца – женщина? – сообразила Майя. – Не мог же мужчина войти в дамскую комнату, потом выйти из нее и остаться незамеченным?
– Не мог, слишком рискованно, – согласился Стас и зевнул с закрытым ртом.
После мороза и плотного ужина его потянуло в сон. За окном стремительно темнело. Дом погружался в сумерки, как подводное судно, уходящее в глубину. Майя включила свет и задернула шторы, огородив свой уютный мир от непогоды, да и от всего мира, оставшегося по ту сторону.
– Шприц убийца бросил? – уточнил Сильвестр.
– Бросил. Ясный пень, чистый. Отпечатков нет. И еще. На крючке, где женщины обычно сумочки пристраивают, висела елочная игрушка. Кот в сапогах, – добавил он.
– А в «Надувной подушке» елка уже была наряжена? – тотчас поинтересовался Сильвестр. – Может быть, какая‑нибудь поддатая дамочка сняла с елки игрушку, таскала ее с собой, а потом забыла в туалете?