Его пальцы ловко расстегнули пуговицы, слегка приоткрывая ложбинку между грудей. Совсем немного, только намек, на восхитительные чудеса ниже, но и этого было достаточно, чтобы послать огонь по его венам, вжимая его тело еще плотнее, хотя он считал, что ближе уже некуда. Еще две пуговицы, и Ангус продолжил свой путь, прокладывая поцелуями дорожку на открывшейся обнаженной коже, приговаривая шепотом:
— Только поцелуй. Всего лишь поцелуй.
— Только поцелуй, — отозвалась хриплым эхом Маргарет.
— Только поцелуй, — подтвердил он, расстегивая еще одну пуговицу, что бы целовать ее. — Я все еще целую тебя.
— Да, — стонала она. — О, да. Продолжай целовать меня.
Он раскрыл полностью пальто, обнажая ее небольшие, округлые груди. Он резко втянул в себя воздух.
— Милостивый Бог! Мэгги, это пальто никогда не видело ничего столь прекрасного!
Маргарет немного напряглась под его горячим пристальным взглядом. Он уставился на нее, словно она была каким то необычным и поразительным существом, как будто обладала чем-то, чего он никогда не видел прежде. Если бы он в этот момент дотронулся до нее, погладил, поцеловал, то она могла бы от охватившей ее страсти расплавиться под ним. Но он только смотрел — она вдруг осознала, что хочет чего-то непонятного и, наверное, недостижимого. Она была знакома с этим мужчиной несколько коротких часов, и все же…Ее дыхание еще больше участилось
— Что то не так? — прошептала она.
Ангус склонился и поцеловал ее в лоб.
— Все хорошо, моя сладкая Мэгги. Независимо от того, что ты думаешь, не позволяй сожалениям взять верх.
Мэгги. Мэгги не волновало мнение общества просто потому, его для нее не существовало. Мэгги искала свое собственное удовольствие и удовлетворение. Губы Маргарет изогнулись в едва заметной улыбке. Она сомкнула руки, до этого крепко обнимающие Ангуса за плечи.
— Ты так прекрасна! — прошептал Ангус. Последний слог затерялся, потому что он сомкнул губы вокруг соска. Он любил ее каждым своим прикосновением, поклоняясь своим телом.
А затем, когда Маргарет уже и не пыталась ясно мыслить, задрожал, глубоко вздохнул и с явным нежеланием прикрыл ее полами пальто. Он держал отвороты пальто, наверное, не меньше минуты, тяжело дыша и задержав взгляд на каком то пятне на стене. На его лице была написана мука, и на взгляд Маргарет, он выглядел, как человек, страдающий от боли.
— Ангус? — спросила она нерешительно.
— Одну минуту, — резким голосом отозвался он, но Маргарет чувствовала, что его гнев направлен не на нее.
Она неподвижно ждала, пока он не повернул к ней голову.
— Мне нужно уйти, — огорошил он ее.
Ее губы удивленно приоткрылись.
— Уйти?
Он кивнул и резко отпрянул от нее, а затем в два шага преодолел расстояние до двери. Маргарет видела, что он взялся за ручку двери, а его плечи напряженно застыли. Но прежде, чем он открыл дверь, Ангус обернулся и попытался что-то сказать. Губы приоткрылись, но из них таки не вылетело ни звука. Маргарет проследила за его пристальным взглядом обратно на себя… Милостивый Бог, пальто снова распахнулось, когда он вскочил. Она схватилась за отвороты, благодаря небеса за тусклый свет свечи, который хоть чуть чуть скрыл яркий румянец, тут же выступивший на ее лице.
— Запри за мной дверь, — велел он.
— Да, конечно, — отозвалась она, вставая с кровати. — Где-то здесь есть ключ, возьми его с собой.
Она стала шарить по столу левой рукой, при этом судорожно вцепившись правой в пальто.
— Не нужно, — покачал он головой. — Пусть будет у тебя.
Она подошла к нему поближе.
— Возьми. Ты совсем сумасшедший? Как ты вернешься?
— Я не вернусь — вот в чем дело.
Рот Маргарет открылся и закрылся несколько раз, прежде, чем ей удалось сказать:
— Где же ты будешь спать?
Он склонился к ней и обдал своим горячим дыханием:
— Я не смогу спать — вот в чем проблема.
— О. Я… — она была не столь наивна, чтобы не понять, о чем он говорит, но и не достаточно опытна, чтобы знать, как на это реагировать. — Я…
— Что я буду делать под дождем? — подсказал он.
Маргарет закрыла глаза, что бы скрыть свои чувства. Она прислушалась к нежному шелесту дождя по крыше.
— Я… да, я именно это имела ввиду.
— Дождь это хорошо. Буду надеяться, что он достаточно холодный.
С этими словами он быстро покинул комнату.
После секундного замешательства, Маргарет выглянула из комнаты в тот самый момент, когда мощная фигура Ангуса скрылась за углом. Она облокотилась о косяк, ошеломленная таким развитием событий. Почему он так неожиданно ушел? Может, это из-за нее? Потому что она позволила ему делать вещи, которые являются привилегией только законного мужа? Если быть до конца честной с собой, то она даже и не мечтала, что существуют такие прекрасные вещи. Или, возможно, он понял там, на кровати, что она солгала, что не может пойти дальше, и поэтому оставил ее, несмотря на то, что был очарован ее телом, когда пальто оказалось случайно распахнутым? Маргарет тряхнула головой, отбрасывая вопросы, на которые не знала ответа. Прикрыв дверь, она все-таки заперла замок. Не то, что бы она боялась Ангуса, если не исполнит его указание. В каком бы паршивом настроении он не был, он никогда не поднимет на нее руку. И не солжет, что еще важнее. Она знала это просто потому, что знала. Поэтому и послушалась. Но вот чего она не знала, так это сколько точно бандитов и ненормальных можно встретить на улицах ночного города, а особенно Гретна Грин, приграничного городка, куда все время прибывают беглецы со всей страны. Маргарет вздохнула. Что же ей теперь делать? В этот момент ее желудок недовольно забурчал, напоминая о себе. Она тут же вспомнила о чанохане, стоявшем на столе. А почему бы и нет? Пах он просто восхитительно.
Она села и с удовольствием его съела.
* * *Когда несколько часов спустя Ангус вернулся в «Трусишку», он был замерзший, промокший и качался, как пьяный, от усталости. Дождь припустил с новой силой и сопровождался сильными порывами ветра, поэтому его пальцы превратились в сосульки, прилепленные к снежкам, которые он имел обыкновение считать своими руками. Ног он практически не чувствовал и потребовалось несколько попыток, сопровождавшихся болезненным покалыванием, чтобы подняться в свой номер. Он прислонился к двери, пытаясь нашарить в кармане ключ, но потом вспомнил, что не взял его. Недовольно заворчав, он дернул за ручку и обнаружил, что дверь заперта. Иисус, виски и Роберт Брюс! Какого черта он велел ей запереть дверь? Неужели он настолько потерял самообладание? Никакого другого риска для не в этой стране не было. Его нижняя часть туловища настолько замерзла, что вероятно уже никак бы не отреагировала, даже если бы она открыла дверь не имея на себе ни нитки. Его мускулы тут же отреагировали. Ладно, но если бы она была совсем голая. Ангус счастливо вздохнул, представив себе эту картину.
Ручка двери повернулась, когда он еще вздыхал. Дверь распахнулась и он рухнул на пол.
Ангус поднял голову, вглядываясь в Маргарет. Она от неожиданности заморгала.
— Ты что, прислонился к двери? — спросила она.
— Очевидно, что так.
— Сам же велел запереть дверь!
— Ты хорошая женщина, Маргарет Пеннипакер. Сознательная, послушная.
Маргарет сузила глаза.
— Ты выпил?
Он отрицательно покачал головой, стукнувшись при этом скулой об пол.
— Только замерз.
— А кроме этого… — она наклонилась и дотронулась рукой до его щеки. — О, мой Бог, ты совсем замерз!
Он пожал плечами.
— Дождь пошел с новой силой.
Она продела руки под его подмышки, пытаясь поставить на ноги.
— Вставай. Вставай же. Мы должна срочно снять с тебя эту одежду.
Он качнул головой и послал ей кривую ухмылку.
— В другое время, при нормальной температуре, я бы просто восхитился твоими словами.
Маргарет дернула его с новой силой, но ей не удалось сдвинуть его ни на дюйм.
— Ангус, пожалуйста. Ты должен помочь мне и встать, ты ведь весишь в два раза больше, чем я.
Его глаза пробежали по всей ее фигуре снизу вверх.
— Сколько же ты весишь? Семь фунтов?
— Едва ли, — усмехнулась она. — Я выгляжу так изящно? Теперь, пожалуйста, упрись ногами, что бы я смогла тебя приподнять и дотащить до кровати.
Он вздохнул.
— С каким бы удовольствием я бы воспринял твое предложение в другом смысле!
— Ангус!
Он приподнялся в вертикальное положение с небольшой помощью Маргарет.
— Почему, — размышлял он, — мне так нравится с тобой ругаться?
— Вероятно, потому что любишь досаждать мне.
Он задумчиво поскреб подбородок, уже изрядно заросший черной щетиной.
— Думаю, здесь ты права.
Маргарет проигнорировала его, пытаясь справиться с более насущной проблемой. Если она уложит его на кровать, то все простыни тут же промокнут.
— Ангус, — сказала она. — Тебе нужно переодеться в сухую одежду. Я подожду снаружи, пока ты…
Он покачал головой.
— У меня нет сухой одежды.
— А куда она делась?
— Ты, — он ткнул пальцем в ее сторону, — носишь ее.
Маргарет выругалась неподобающим леди образом.
— Знаешь, ты права, — торжественно заявил он, как будто делая важное открытие. — Мне очень нравиться досаждать тебе.
— Ангус!
— Ну, ладно. Я буду серьезней, — он тут же состроим невероятно хмурую гримасу. — Это, то что нужно?
— Мне нужна помощь, что бы снять мокрую одежду и уложить тебя в кровать.
Его лицо осветила счастливая улыбка.
— Прямо сейчас?
— Нет, конечно, — отрезала она. Я выйду, а когда вернусь, рассчитываю увидеть тебя в кровати, с натянутым до самого подбородка покрывалом.
— А где ты будешь спать?
— Я не буду ложиться. Займусь просушкой твоей одежды.
— Растопишь этот камин? — спросил он, кивнув в сторону потухшего камина.
— Нет, я спущусь вниз.
Он поднялся.
— Ты не пойдешь туда среди ночи.
— Вряд ли я смогу как следует просушить одежду здесь, при помощи свечи.
— Я пойду с тобой.
— Ангус, ты же будешь голый!
Независимо от того, что он собирался сказать — а Маргарет была уверена, что ему есть, что сказать, глядя на возмущенно выпяченный подбородок — из его рта вырвались только замысловатые ругательства, да такие, что она никогда не слышала и даже не догадывалась о существовании возможности настолько затейливого выражения своего возмущения. Наконец, когда поток иссяк, он недовольно проворчал:
— Жди здесь и никуда не уходи, — и шумно топая, выбежал из комнаты.
Спустя примерно три минуты, он вновь появился. Маргарет изумленно наблюдала, как он пинком закрывает дверь и вываливает на пол несколько дюжин свечей. Одна из них, как она заметила, еще дымилась.
Она кашлянула, ожидая, когда смягчится его угрюмый вид, но через несколько мгновений стало ясно, что его сварливое настроение меняться не собирается в ближайшем будущем, поэтому она рискнула спросить:
— Где ты их взял?
— Могу только сказать, что «Трусишка» будет совсем темным завтра с утра.
Маргарет не стала указывать, что уже далеко за полночь, и что следующее утро уже наступает, но тем не менее она не смогла не заметить:
— В это время года очень темно по утрам.
— Я и взял то всего одну или две на кухне, — проворчал Ангус, начав снимать рубашку без всякого предупреждения.
Маргарет завизжала и выскочила в коридор, негодуя на него, что он стал раздеваться прежде, чем она покинет комнату. Она подождала минуту, затем дала ему еще несколько секунд, учитывая как он замерз, и что его пальцы не так ловки с пуговицами. Глубоко вздохну, она подошла к двери и постучала.
— Ангус, — позвала она. — Ты уже в кровати? — и, прежде, чем он успел ответить, добавила подозрительно, — Укрытый покрывалом?
Его ответ звучал приглушенно, но тем не менее в нем звучали утвердительные нотки, поэтому она повернула ручку и … Дверь не шелохнулась. Ее живот свело от паники. Дверь не могла быть заперта. Ангус никогда бы не стал запирать дверь. Она ударила кулаком и закричала:
— Ангус! Ангус! Я не могу открыть дверь.
Послышались шаги, затем она услышала голос, глухо звучащий из-за двери.
— Что случилось?
— Дверь не открывается.
— Я ее не запирал.
— Я знаю, наверное, она захлопнулась сама.
Она услышала его смех, который вызвал у нее желание топнуть ногой, и желательно, что бы его нога была рядом.
— Ну, что ж, — сказал он, — это становится интересным.
Идея стукнуть его посильнее становилась все более привлекательной.
— Маргарет? — позвал Ангус. — ты все еще там?
Она закрыла глаза и сквозь зубы процедила:
— Ты должен открыть мне дверь.
— Конечно, но я же голый.
Она покраснела. Было темно, и он из-за двери, конечно, не мог этого видеть, но тем не менее она покраснела.
— Маргарет?
— Твой вид должен меня ослепить, не иначе! — буркнула она. — Ты собираешься мне помочь, или я должна сама выламывать эту дверь?
— Такое зрелище стоит увидеть. Я за это бы заплатил кругленькую сумму.
— Ангус!
Он засмеялся.
— Хорошо, — сказал он. — На счет три, надави на дверь со всей силой.
Маргарет кивнула, но затем сообразив, что он не может видеть этого из-за двери, откликнулась:
— Я поняла.
— Один… Два…
Она напряженно зажмурилась.
— Три!
Она толкнула изо всей силы, а он по-видимому, дернул на себя прежде, чем она, потому, что ее плечо встретило пустоту, и она свалилась на пол. Со всей силы. Чудесно, что глаза у нее закрыты, теперь можно их и не закрывать. Она услышала щелчок замка, а затем ощутила, что Ангус склонился над ней, потому что услышала рядом его голос:
— Ты в порядке?
Она закрыла глаза еще и ладонью.
— Ляг в кровать.
— Не волнуйся, я прикрыт.
— Я тебе не верю.
— Клянусь. Я обернулся в простыню.
Маргарет растопырила указательный и средний палец, что бы посмотреть. Она неясно увидела фигуру в чем-то белом. Она встала, и все так же держа глаза закрытыми, повернулась к нему спиной.
— Ты — настойчивая женщина, Маргарет Пеннипакер, — сказал он, и она услышала его шаги по комнате.
— Ты уже в кровати?
— Да.
— Полностью укрытый?
— До самого подбородка.
Маргарет услышала смех в его голосе, и не смотря на то, что она была сердита на него, ее губы непроизвольно шевельнулись в улыбке. Но заговорив, она попыталась придать строгость своему голосу:
— Я оборачиваюсь.
— Уж будь так любезна.
— Я никогда тебя не прощу если ты мне солгал.
— Иисус, виски и Роберт Брюс, женщина, поворачивайся уже.
Она так и сделала. Покрывало, конечно, было натянуто не до самого подбородка, но тоже вполне прилично.
— Так подходит?
Она кивнула.
— А где твоя мокрая одежда?
— На стуле.
Она подошла к груде влажной одежды. А потом занялась зажиганием свечи.
— Это, наверное, выглядит невероятно смехотворно, — пробормотала она себе под нос.
Ей нужна была длинная железная вилка, что бы держать или свечу, или одежду, потому, что была большая вероятность прожечь ткань, или руку… Капля воска, упавшая ей на руку, прервала ее размышления. Она тут же засунула обожженный палец в рот. Она взяла свечу в другую руку, и от нее стала зажигать остальные свечи. В комнате стало светло, как днем. Она никогда не смогла бы заснуть при таком освещении. Она обернулась, что бы извиниться за то, что вовремя не сообразила о таком последствии своих действий, но так ничего и не сказала. Он спал.
Маргарет рассматривала его в течении еще минуты, отмечая растрепанные непослушные волосы, упавшие ему на лоб, тень на щеках от ресниц. Простынь сползла, давая ей возможность увидеть его мускулистую грудь, которая мерно шевелилась с каждым его вздохом. Она никогда не видела и не думала увидеть человека, настолько великолепного в таком состоянии. Прошло нимало времени, прежде, чем она вернулась к своим свечам.
* * *К утру Маргарет высушила его одежду, истратив все свечи, и заснула.
Когда Ангус проснулся, он увидел ее, свернувшуюся калачиком в его пальто, рядом с кроватью. Нежно подхватив, он уложил ее на постель, укутав полностью покрывалом, а сам сел на стул и наблюдал за ней, спящей.
Это было, решил он, самое лучшее утро на его памяти.
Глава шестая
Маргарет проснулась утром как обычно: сразу и полностью. Она резко села, мигая ото сна, и сделала три вывода. Первый, то что она в кровати. Второй — Ангуса рядом не было. И третий: его не было даже в комнате.
Она встала с кровати, морщась при виде своих безнадежно помятых юбок, и прошла к столу. Пустые тарелки из-под чанахана лежали там же, где и вчера, так же, как и грубые оловянные ложки, но к этой картине прибавился свернутый клочок бумаги. Он был измятый и запачканный, и выглядел, как обрывок от какого то листа. Маргарет предположила, что Ангус должен был пойти в обход по всем гостиницам. Она развернула листок и прочитала: «Увидимся за завтраком. Скоро вернусь». Он не потрудился подписаться. Не то, что бы это имело значение, думала Маргарет, окидывая взглядом комнату в поисках расчески, как будто это мог быть кто-то другой, а не Ангус. Она улыбнулась, глядя на его почерк — уверенный и решительный. Его индивидуальность проявлялась в каждой линии пера.
Не найдя ничего, хоть отдаленно напоминающее щетку для волос, Маргарет пришлось довольствоваться собственными пальцами. Подойдя к окну она принялась старательно распутывать волосы, глядя в окно. Вовсю светило солнце, лазурное небо украшали маленькие облачка. Прекрасный день.
Маргарет покачала головой и вздохнула во всю грудь свежего воздуха из окна, которое открыла, что бы проветрить комнату. Она была в Шотландии, хотя как оказалось, не было никаких причин сюда ехать, у нее совсем не было денег, ее одежда настолько испачкалась, что нет никакой надежды когда-нибудь привести ее в порядок, от ее репутации не останется и мокрого места, когда она вернется домой, но, по крайней мере, день был сегодня чудесный.