– Эдди, слушай... – Майкл запнулся и ненадолго задумался, а потом нерешительно пробормотал, постепенно приходя в энтузиазм, – Я вот подумал... А ты могла бы собраться за пятнадцать минут?
– За десять! – воскликнула Эдди и бросила трубку.
Конечно, приехать в Вегас для развлечения – это одно, а для работы – совсем другое. Майкл надолго ушел в автосервис, где стояла их новенькая капризная машина, а Эдди осталась высыпаться после ночного перелета и всех волнений. Выходить в палящий дневной зной не хотелось, да и зачем? В отеле, похожем на огромный город, было все. Эдди мельком полюбовалась на витрины роскошных бутиков, в кафе выпила чашку кофе с рогаликом, и зашла в косметический салон, где сделала маникюр, а потом соблазнилась маленькой смывающейся тату, золотой бабочкой, которая чудесно смотрелась на плече.
Майкл вернулся к вечеру, они поели в номере, заказав пиццу, потом Эдди похвасталась своей бабочкой, потом... Они вышли в город, когда уже начало темнеть. Зрелище ярких огней на фоне бархатной ночи, внезапно спустившейся на пустыню, привело Эдди в восторг, еще больше заворожил ее музыкальный фонтан, и она ощутила себя в волшебной пещере Аладдина, полной сокровищ. Эдди захотелось чего-нибудь необыкновенного, и когда Майкл, смеясь, показал на золотистую надпись «Часовенка Вечной любви» и спросил: «Зайдем?», она только кивнула, схватив его за руку. Через десять минут они были женаты, и на пальце Эдди красовалось кольцо с огромным фальшивым бриллиантом, которое она выбрала из кучки таких же, разных цветов.
Они шли, обнявшись, по центральной улице Лас-Вегаса, мимо неоновых сияющих полотен рекламы, мимо казино и отелей, и чувствовали себя счастливыми.
– Эдди, я куплю тебе дома настоящее обручальное кольцо, не волнуйся, – шепнул ей Майкл.
– Да ты что! Лучшего не может быть: это же «кольцо часовенки Вечной любви»! Я сохраню его на всю жизнь и буду показывать внукам, – засмеялась Эдди, – Ах, Майкл, я и не мечтала, что у меня будет такая внезапная и не похожая на другие свадьба. Совсем не как в кино.
– Да? Не такая шикарная?
– Лучше. Значительно лучше!
Хозяйка Рубиновой пещеры
Автор: НАЙТОН
– Боже, Ник, мы заблудились? – поинтересовалась измученная Рэнди, стирая пот со лба. Все ее тело ныло от усталости, а кожа местами распухла и зудела от укусов вездесущих насекомых. Эти гиблые места просто кишели всякими летучими и ползучими гадами. Девушка забралась на большей камень у изножья горы и огляделась вокруг.
– Не парься, Рэн, все под контролем, сейчас посмотрим... – Ник достал навигатор и попытался определить их местонахождение. – Какого?!.. Похоже тут и вправду сильная геомагнитная активность.
– Ники, скоро стемнеет. Мне бы не хотелось провести ночь в веселой компании змей и скорпионов. – Рэнди соскочила с камня и направилась вслед за братом, сосредоточенно изучавшим карту.
– А, вот! Кажется, я знаю где мы находимся. Помнишь, старина Майки рассказывал нам байку про Рубиновую пещеру? По-моему это она и есть. Мы все равно не сможем найти дорогу к лагерю в темноте, а здесь вполне можно заночевать.
Внутри было темно и сыро. Пока Рэнди с фонариком в руках исследовала пещеру, Нику удалось разжечь костер и разогреть охотничьи колбаски и пару ломтиков хлеба.
– Вуаля, мадам, ужин подан, – Ник комично присел и предложил руку сестре. Рэнди здорово проголодалась за время их путешествия и уплетала за обе щеки.
– Знаешь, здесь как-то стремно, будто бы кто-то...Боже, у меня паранойя! А почему эту пещеру называют Рубиновой? – спросила Рэнди, покончив с нехитрым ужином.
– Аборигены рассказывали, что раньше здесь добывали рубины. Эта пещера – результат горной выработки. А еще, они верят, что и гору, и рубины в ее недрах охраняет некое божество, женщина в алых одежда. Очень красивая. Хм, хотелось бы познакомится, в клубешник сводить, – сострил Ник, откидывая волосы со лба и устраиваясь поудобней, – Так вот, когда, в надежде разбогатеть, в пещеру приходит человек с чистой душей и чистыми помыслами – богиня помогает ему. Если же душа у человека черная, а на уме что-нибудь плохое – пещера уже не отпустит его назад. Поговаривают, здесь нашли свое последние пристанище многие искатели приключений и легкой наживы.
Юноша посмотрел на сестру – та сладко спала, свернувшись калачиком – накрыл ее курткой, убрал с покрасневшей щеки непокорный белокурый локон, подбросил хвороста в костер и, вскоре, забылся тревожным сном.
Вскоре он услышал странное гудение и колебание почвы. Костер давно погас, поэтому трудно было разглядеть что-либо на расстоянии вытянутой руки. Ник нащупал в потемках спящую Рэнди и разбудил ее. Гудение усиливалось, пол уходил из-под ног, а откуда-то с потолка сыпался песок и мелкие камни.
– Господи, что происходит? – испуганно спросила девушка, пытаясь удержаться на ногах.
– Рэн, мы попали в эпицентр землетрясения. Давай выбираться отсюда, пока вход не завалило ! – объяснил Ник, перекрикивая гул падающих камней и потащил сестру к выходу, спасая ее от перспективы быть погребенной заживо. Их путь преградил большой камень. Огибая его, Рэнди угодила одной ногой в разлом, образовавшийся в результате колебаний, и чудом не упала вниз. Ник буквально выдернул ее из ловушки и, что было силы, подтолкнул к выходу.
– Ник, я не оставлю тебя одного! Ни–и-и-ик!! – возглас отчаянья поглотил оглушающий рев камнепада. Пути назад не было. Девушке удалось расслышать отдаляющееся «Беги!!!» и она ринулась к выходу, пока голову не пронзила вспышка невыносимой боли.
Казалось, ее тело стало чужим – тяжелым и неподвижным. Рэнди совсем не чувствовала ног, но головная боль немного притупилась. Она ощутила легкие, почти нежные, прохладные прикосновения к щекам, рукам и груди, а когда с огромным трудом раскрыла веки – перед ней возникло неимоверно красивое женское лицо в обрамлении черных, как ночное небо, волос, в которых поблескивали мелкие красные камни. Большие «кошачьи» глаза внимательно разглядывали девушку, а на полноватых губах играла легкая успокаивающая улыбка. Женщина встала, увлекая Рэнди за собой. Девушка отчаянно вцепилась в красные одежды, и чуть слышно попросила.
– В пещере... там остался мой брат. Спасите его... умоляю... – тихо попросила Рэнди . Богиня кивнула, вложила что-то в ее ладонь и видение растворилось. Свет померк. Рэнди провалилась в пустоту.
Девушка очнулась уже в больнице. Над ней хлопотала полненькая, миловидная сестричка, которая заботливо уложила Рэнди, когда та попыталась встать.
– Милая, вам нельзя двигаться. Перелом ноги очень сложный. Вашему брату повезло гораздо больше – пустяковое растяжение связок и пара–тройка синяков. Он у вас – замечательный. Всю ночь просидел возле кровати – еле уговорила пойти немного отдохнуть. А, вот, – сестра протянула девушке маленький кожаный мешочек и улыбнулась, – с ними, вы даже в операционной расстаться не хотели.
Когда медсестра вышла из палаты, тихо прикрыв дверь, Рэнди развязала мешочек и вытряхнула на ладонь его содержимое – три больших, ярко-красных рубина засверкали всеми гранями. В глубине одного из камней вспыхнул огонек и промелькнула тень. Девушка стиснула камни в руке и со слезами на глазах произнесла подобно молитве одно единственное слово: «Спасибо!».
Два сердца
Автор: SleepWalker
– Это моя лопатка! – упрямо топнула ножкой маленькая девочка.
– Нет, моя! – с не меньшим упрямством настаивал хулиганистый мальчишка.
– Ах, так!
Девочка больно пнула противного мальчишку ногой и стала вырывать свою лопатку из его ручонок. Хулиган сильно удивился такому напору, обычно девочки начинали хныкать и звать маму. А это только упорнее отбирала свое имущество. На детской площадке они были одни, да и дети здесь редко появлялись. Ему было скучно, и, чтобы чуть развлечься, он решил поступить как обычно: довести до слёз очередную девчонку. Он ненавидел их слёзы, а девочку нужно было проверить, вдруг с ней можно будет играть и не бояться истерик. Раньше здесь он её не видел.
– Вот тебе! – победно воскликнула воительница. Её косички растрепались, платьице было запачкано, но глаза радостно горели при виде хулигана, растянувшегося у её ног.
Не знаю, почему именно сейчас это вспомнил. С того случая прошло много лет, но до сих пор, при воспоминании на губах расползается улыбка. Ведь так я познакомился с Лерой. В то лето меня в очередной раз отправили к бабушке в деревню. Как я ненавидел эти поездки! Но все изменилось в год знакомства с задиристой, весёлой девчушкой. С тех пор, каждую поездку я ждал с нетерпением, родители удивлялись такой перемене, раньше я закатывал истерики, а теперь сам рвался. С Леркой мы очень весело проводили время: бегали, играли, купались, залазили на деревья, просто разговаривали. Она стала для меня самым лучшим другом.
Три лета из моего детства были самыми яркими, и все благодаря ей. Я помню последний год, когда наши бабушки (а подругу тоже привозили к её бабушке в деревню), повезли нас на море. Вот мы накупались! Именно тогда, потратив все свои карманные деньги, я купил нам забавные парные кулончики, чтобы, даже расставаясь, помнили друг о друге. Яркие, в форме сердечка, на обратной стороне с магнитом, когда мы близко друг от друга, они притягивались. Тогда Лера в первый раз поцеловала меня в щёку.
Но на следующий год, приехав летом, подругу я не застал. Ее просто не привезли. Адреса я не знал, бабушка ее переехала. Тогда впервые в жизни ревел, особенно, когда понял, что не увижу её никогда. С годами обида притупилась и забылась, но иногда, ночью, я вспоминал то время. Знал бы я тогда, что Лера снова появится в моей жизни! Тот день останется в сердце навсегда.
Первый день учебы в институте. Хмурый, высокий парень быстрым шагом идет в аудиторию. На линейку он опоздал и теперь придется самому знакомиться со своей группой. Подходя к аудитории, он приостановился, привлечённый громким девичьим смехом. Чуть в стороне стояла группка девушек. Одна из них, стройная с длинными медовыми волосами что-то увлеченно рассказывала. Три другие девушки улыбались, слушая ее. И вот она неожиданно обернулась, видимо, кто-то из подруг сказал о парне, застывшем недалеко от них, и тоже замерла. «Красивая» – подумал парень, глядя в серые глаза. Кого-то она ему напоминала, но вот кого? И тут взгляд зацепил оригинальный кулон у нее на шее.
– Лерка? – недоверчиво спросил он.
Девушка вздрогнула, с неверием глядя в его глаза и пытаясь понять, откуда он ее знает. Тогда парень вынул точно такой же кулон из за пазухи, улыбаясь.
– Максим! – бросилась она к нему на шею, радостно смеясь и плача.
Эти два воспоминания, наверное, самые радостные в моей, нет, в наших жизнях. Ведь с тех пор мы уже не расставались. Я помню наше первое свидание, первый поцелуй, свадьбу. Помню, как первый раз взглянул на свою дочь, подаренную мне Леркой. Но именно воспоминание наших двух первых встреч самые яркие. Не описать словами, что я тогда почувствовал, поняв, что передо мной именно моя Лера! Я ведь мог тогда её не встретить. А еще страшнее, просто не узнать, ведь мы сильно изменились. Если бы не наши кулоны, не было бы встречи. И счастья тоже не было бы.
К детскому украшению, соединившему нас, я подарил моей любимой золотое сердечко. Но именно те, простые кулончики, мы носим до сих пор, как символ нашей любви.
Навеки твой
Автор: НАЙТОН
Эта неожиданна новость всколыхнула весь лондонский высший свет – великолепному сердцееду и циничному повесе, лорду Уильяму Блэкмору, восьмому маркизу Каррингтону, чьи победы на любовном фронте стали притчей во языцех, чьи поцелуи были причиной повышенной температуры у доброй половины лондонских девиц, а внушительное состояние не давало спокойно спать по ночам их заботливым мамашам, ни с того ни с сего, взбрело в голову влюбиться. И в кого? В смазливую провинциальную выскочку, дочь приходского священника, Келли Уинстон. Великосветские бездельники пророчили недолгую жизнь их «возмутительному мезальянсу», но уже через месяц после знакомства, Уильям дал новый повод для сплетен, обвенчавшись со своей восемнадцатилетней избранницей в маленькой скромной деревенской церквушке. Лорд Блэкмор, буквально светился от счастья – его скучную, однообразную, пресыщенную жизнь озарило самое прекрасное в мире чувство. Он положил к ногам Келли все, чем владел, а она сказала, что нуждается лишь в его любви. Он буквально осыпал ее драгоценностями, а она выбрала в качестве обручального кольца скромный золотой ободок с гравировкой.
Вскоре после свадьбы, молодожены удалились в провинцию, где не расставались ни на минуту. Их тесный, сказочный мирок, сотканный из любви, взаимопонимания и уважения, такой хрупкий и прочный одновременно, хранил влюбленных от досужих сплетен, бед и разочарований. Две родственные души растворились друг в друге и, казалось, уже ничто и никогда не разлучит их. Уильям был буквально одержим черноволосой красавицей, которую ему удалось заполучить в жены. Днем она восхищала его своей скромностью и сдержанностью, ночью – с необузданной страстью растворялась в его жарких объятьях. Келли отличалась легким, веселым нравом, обладала острым умом и отменным чувством юмора. Но главным ее достоинством, неоспоримо, была всепоглощающая любовь к мужу, которую она дарила щедро и безоглядно, за что Блэкмор предвосхищал любые ее желания.
Теперь, по прошествии десяти счастливых лет супружества, Уильям наблюдал, как жизнь медленно покидает тело его любимой супруги и, впервые ничем не мог помочь...
Келли была единственным ребенком и всегда мечтала о большей, дружной семье. Но, не сложилось. После рождения красавицы-дочери, ей долгих восемь лет не удавалось выносить малыша. И вот, свершилось. Беременность протекала неимоверно тяжело. Казалось, ребенок лишал свою мать всей жизненной силы. Некогда сияющая здоровая кожа поблекла и покрылась коричневыми пятнами, лучистые глаза померкли – в них читались лишь боль и усталость, огромный живот стал неподъемным для хрупкой, исхудавшей фигуры. На седьмом месяце беременности у Келли неожиданно начались схватки.
...Доктору Марлоу, срочно вызванному из Лондона, никак не удавалось облегчить страдания маркизы Каррингтон. За последние сутки она редко приходила в сознание и потеряла слишком много крови. Доктору было невыносимо наблюдать муки умирающей молодой женщины, а еще труднее пресекать ежеминутные попытки ее мужа, порывавшегося, во что бы то ни стало, проникнуть в опочивальню жены. Блэкмор, подобно раненому дикому зверю, метался по дому, не в силах сносить ее душераздирающие крики, постепенно перешедшие в тихие хриплые стоны. Он бы все отдал, лишь бы спасти свою драгоценную Келли, хоть не недолго взять на себя всю боль, долгие часы терзавшую ее тело. Наконец, уставший доктор вышел из спальни и беспомощно развел руками. Блэкмор отодвинул его в сторону и ворвался в комнату. Хвала богу, она жива! Келли, лежавшая на мокрых, окровавленных простынях, вымученно улыбнулась и протянула мужу исхудавшую бледную руку. Холодная, такая холодная... Уильям нежно целовал протянутую руку, ощущая легкую дрожь. Если бы все можно было изменить... Келли судорожно сжала полу его сюртука и вытянулась на кровати. Ее последними словами были «Я тебя люблю...». Присутствующие ожидали бурной реакции со стороны маркиза, но ее не последовало. Он обнял холодеющее тело любимой, поцеловал бледные сомкнутые губы, потом обменялся кольцами с умершей женой – одел на ее маленький пальчик фамильное кольцо с огромным бриллиантом, а себе забрал скромный золотой ободок с гравировкой, – еще раз поцеловал ее холодные уста и чуть слышно произнес:
– Навеки твой.
Доктор, все время находившийся рядом тихо сказал:
– Милорд, ребенок... вашей жене уже ничем не поможешь... а ребенка еще можно спасти.
Блэкмор безучастно махнул рукой и направился к двери. Его широкие плечи сотрясались от беззвучных рыданий.
Спустя тридцать девять лет, восьмой маркиз Каррингтон тихо умирал в своей спальне, которая ранее служила его покойной жене, в присутствии сына Валентайна и дочери Мэйбл, которым посвятил остаток жизни. В правой руке он сжимал золотое обручальное кольцо с гравировкой. Его лицо было умиротворенным, а на тонких выцветших губах играла улыбка. Уходя из жизни, он прошептал: «Навеки твой». Валентайн наклонился, поцеловал руку отца и обнял старшую сестру. Он отчетливо понимал, теперь, после смерти, воссоединившись с незабвенной, горячо любимой супругой, отец будет по-настоящему счастлив.
Перед премьерой
Автор: codeburger
Голоса в маленькой гостиной между спальнями супругов звучали все громче. Дирдре оттолкнула горничную и, опустившись на колени, припала ухом к замочной скважине. Переливчато-зеленая шелковая юбка растеклась у ног.
– Эта... особа не наденет мои изумруды. Их носила еще бабушка, потом – моя мать. Актриска их не достойна.
– Изумруды из вашего приданого перешли ко мне, как часть наследства, и не вам решать, кому их носить. А «эта особа» – дочь дворянина, сестра дворянина, вдова дворянина и жена дворянина.
– Дочь сумасбродного книжника, сестра запойного картежника, вдова содержателя театра и жена одичавшего индийского набоба, отвыкшего от общества.
– Одичавшего набоба, в доме которого вы живете и на щедроты которого рассчитываете.