– О последних, кажется, что-то слышал, – подал голос копальщик.
– Считайте, что обслуживание пневмотоннелей осуществляется подобными машинами, главной системой которых стали биоэлектронные синергики, – пояснил Сарс. – Единственный критерий, за которым они должны следить, – это соответствие капсул общественного транспорта нейронным сетям жилых комплексов. То есть если обнаруживается модернизация сетей, то происходит модернизация капсул. Все остальное происходит бесконтрольно. Система налажена и работает безупречно на протяжении тысячелетий. Синергики развиваются, воспроизводят сами себя, совершенствуют репликаторы, необходимые для создания запасных частей капсул и пневмотоннелей… Никто не вмешивается в этот процесс, – продолжая притворяться человеком, Сарс тяжело вздохнул.
Сожаление было искренним (насколько это вообще возможно для электронного набора протоколов), так как Сарс уже не одну неделю пытался безуспешно внедрить сателлитов в ремонтные полости пневмотоннелей жилых комплексов – взять под контроль системы транспорта было крайне важно, учитывая, что глобальный конфликт с людьми казался неизбежным. Ремонтные полости и обслуживающие их механизмы выглядели примитивными, но, кажется, именно эта самобытность и была их главным защитным звеном. Сверхсовременный и практически неуязвимый Сарс со всеми своими сателлитами и многоуровневыми новообразованиями, способными существовать на двух изученных уровнях реальности, натыкался на каменную стену примитивизма.
Синергики и технологии ремонтных полостей пневмотоннелей различались не только по отношению к жилым комплексам, но и от квартала к кварталу. Биоэлектронные машины эволюционировали. Некоторые ветви развития заходили в тупик, другие прогрессировали. Их маяком было соответствие нейронным сетям жилых комплексов, в радиусе которых проходили пневмотоннели, но в остальном они могли быть кем угодно. Лишь бы это было эффективно для обслуживания тоннелей и капсул общественного транспорта.
Сарс обнаружил сотни заблокированных бывших станций обслуживания, ныне полностью изолированных от ремонтных полостей, где продолжали существовать зашедшие в тупик варианты синергиков и прочих обслуживающих тоннели машин. Большинство из них вырождалось, но встречались и те, кто выпал из системы обслуживания в результате проникновения ледника в жилые комплексы и отступления людей ближе к центру. С подобными моделями Сарс столкнулся еще в те дни, когда пробирался в жилые комплексы, заключив договор с хранителем по имени Иегудиил, благодаря которому смог сбежать с перевалочной базы…. В общем, в ремонтных полостях существовал неофициально целый мир биоэлектронных машин, о котором предпочитали молчать, воспринимая его как кладбище технологий. И если забыть о нем, то рано или поздно оно распадется под натиском времени.
– Звучит как хорошее приключение, – сказал Эбису, выслушав историю Сарса о ремонтных полостях.
– Главное – не забывайте, что это уже не игра, – сказал Сарс. – Вам нужно остановить группировку воров любой ценой.
– А какой будет благодарность? – спросил копальщик. – Что мы получим, если выполним задание.
– Игроман до мозга костей! – нервно хохотнула Алор, хотя и сама собиралась задать подобный вопрос.
– Здесь все зависит от… – Сарс выдержал короткую паузу, изучая историю каждого участника группы Эбису, чтобы найти общий стимул. – Все будет зависеть от вашего успеха, – решил он уклониться от прямого ответа. – Главная цель – устранить нарушителей до того, как об этом узнают СМИ. В этом случае, сами понимаете, ваши достижения останутся неизвестны общественности, но если вы хотите славы, то можно будет придумать что-нибудь другое, раскрутив любую вымышленную историю по всем нейронным новостным каналам.
– Звучит неплохо, – сказал Эбису.
– А как насчет финансовых вопросов? – спросил копальщик.
– Мы учтем это.
– И сколько получит каждый из нас?
И снова Сарс задумался, желая дать универсальный ответ. На помощь пришла информация об игровом проекте, не получившем широкой известности, где ключ игрока стоил ровно треть имевшихся на личном счете человека единиц Влияния, а награда за победу умножала имевшиеся средства в Размерности на момент начала игры в десять раз.
– Весьма хитрая система, – признался копальщик, когда Сарс озвучил предполагаемую систему выплат.
– Зато справедливо, – оживилась Алор. – Можно сказать, каждому по потребностям, от каждого по способностям… – она гордо вздернула нос, радуясь, что смогла запомнить выражение, давно ставшее анахронизмом.
Глава одиннадцатая
Игровая площадка «Мекка». Первый уровень реальности. Остров в океане, куда выбросило, согласно сюжету, судно с игроками, а после гигантская птица унесла одну из них, девушку по имени Малак, в свое гнездо… Подобное начало сюжета было предусмотрено разработчиками, так что оставалось лишь принять происходящее и думать, как выпутаться из сложившейся ситуации.
Находясь в гнезде, Малак видела несколько крупных рек, прорезавших остров. Они брали начало в центре и расползались к краям, петляя между скалистых возвышенностей. Леса покрывали почти весь остров за исключением скалистых проплешин. Большой исследовательский центр серебристо-серого цвета походил на громадный куб с прямоугольным отверстием в центре, по форме напоминавшим внутренний двор, охраняемый синергиками.
Птенцов в гнезде не было, но под ногами находилась оставшаяся от яиц скорлупа. «Вряд ли я оказалась здесь случайно, – подумала Малак, пытаясь решить, как спуститься, но задача казалась невыполнимой. – Значит, попала в какой-то квест. Ладно. Не самое удачное, конечно, начало, но…» Она увидела бирюзовую вспышку, прорезавшую безоблачное небо. «А это что еще такое? – Малак пригляделась, но вспышка не повторилась. – Может, артефакты после шторма?»
Она вернулась к изучению доступных предметов, чтобы придумать, как выбраться из гнезда. Можно было попробовать выбросить из гнезда скорлупу, привлекая внимание людей и синергиков низу, но что-то подсказывало, что это не лучший вариант. Скорее всего, их корабль, согласно игровой легенде, попал на остров случайно. Значит, внизу либо незаконная лаборатория, где создают запрещенные нейронные модуляторы, либо проводят эксперименты с антиматерией или синтезируют новые наркотики…
Малак тихо выругалась, так и не найдя решения касательно предстоящего спуска. Прыгать не имеет смысла. Дождаться, когда вернется птица, и сразиться с ней? Но как? Рядом нет ни оружия, ни других подручных средств. Малак запрокинула голову, вглядываясь в небо. Что если квест ограничен временем и задание будет считаться проваленным, если не удастся покинуть гнездо до того, как вернется птица?
Еще одна лиловая вспышка прорезала небо, заставив Малак нахмуриться. «Может быть, начинается новый шторм?» – подумала она, решив, что задача выбраться из гнезда в таком случае может решиться сама по себе: сломается дерево или гнездо сорвет с веток, оно послужит парашютом и смягчит падение… Малак попыталась вспомнить, как шторм начинался в прошлый раз. «Нет, определенно никаких лиловых всполохов на небе не было», – сказала себе она, снова пытаясь найти решение и выбраться из гнезда. Высота, на которой оно находилось, казалась просто чудовищной. Малак понимала, что в реальности эффект достигается благодаря оптическому обману и перепрограммированию восприятия посредством интегрированного жидкого чипа, но пользы от этого было мало. Даже если до земли в реальности совсем близко, то если выпрыгнуть из гнезда, система рассчитает заданное разработчиками ускорение, а нейронные сети приблизят эффект падения к максимально реальному.
Очередная лиловая вспышка озарила небо, расползаясь паутиной тонких прожилок. «Это что-то новенькое», – подумала Малак, вспоминая, как посещала «Мекку» с Прай-Ми во время тестирования систем. В тот раз он выявил так много недоработок и нестыковок, что ей показалось, игровой проект застрянет на стадии тестирования еще как минимум на год…
– Да что не так с этим небом?! – всплеснула руками Малак, увидев, как лиловые прожилки начинают расщеплять синеву на части, ломая стройность нейронных образов. – Словно хакерская атака, – проворчала она, разглядев за визуальными помехами балки каркаса игрового мира.
Иллюзия высокого неба рухнула, и Малак поняла – каркас находится так близко, что она сможет повиснуть на балках, если подпрыгнет. Сбой продолжался несколько секунд, затем защитные системы восстановили контроль, компенсировав потери энергии за счет заимствования необходимых ресурсов у менее важных участков игровой площадки: пропала одна из рек и пара сотен деревьев. Зато небо, которое снизу могут видеть все игроки, вернуло себе прежнюю синеву и недосягаемость.
Иллюзия высокого неба рухнула, и Малак поняла – каркас находится так близко, что она сможет повиснуть на балках, если подпрыгнет. Сбой продолжался несколько секунд, затем защитные системы восстановили контроль, компенсировав потери энергии за счет заимствования необходимых ресурсов у менее важных участков игровой площадки: пропала одна из рек и пара сотен деревьев. Зато небо, которое снизу могут видеть все игроки, вернуло себе прежнюю синеву и недосягаемость.
Малак не могла знать, но проблема сбоя «Мекки» заключалась не в халатности разработчиков и неэффективности систем контроля. За надежность последних отвечали лучшие разработчики, привлеченные из «Голода» и «Фив» для техподдержки двухуровневого игрового мира. Причиной появления лиловых вспышек на небе «Мекки» стала вирусная атака.
Сарс не ставил целью поглотить гигантский проект целиком – он просто проверял свои силы. К тому же «Мекка» привлекала его своей революционной идеей объединить в игровом проекте два уровня реальности. Конечно, разработчики, желая уложиться в сроки, сильно изменили первоначальный замысел Прай-Ми, разработавшего новую систему переходов между мирами материи и энергии, но Сарс все равно был заинтересован, рассматривая возможность применить базу «Мекки» в своем развитии. Подобное решение было принято после того, как удалось взломать архивы клириков, получив данные об исследованиях квазацентристов, открывших тонкие грани временных мембран, что позволило построить ряд теорий о передаче энергии из Подпространства в материальный мир.
Технология была заморожена, но Сарс смог отыскать след независимых разработчиков, возглавляемых арендодателем по имени Симеон, занимавшихся созданием альтернативного генератора. Также эта ниточка привела его к незаконным центрам Энрофы, где разрабатывали новые терминалы переходов между Квазаром и Размерностью, обещая вывести на новый уровень интеграцию человека в двухуровневый мир.
Новые проекты, к которым Сарс смог получить доступ, не привлекая внимания разработчиков, обещали не только неограниченный потенциал развития на ближайшие годы, но и требовали глобальных модификаций существующих систем Сарса. «Мекка» с ее революционным для игровых площадок слиянием двухуровневого мира, должна была стать базой, пользуясь которой Сарс планировал начать перестраивать себя. Слияние игровых реалий, которые видел Прай-Ми, создатель «Мекки», Сарс намеревался вынести за рамки проекта, изменив существующий мир.
Что касается людей, то впервые в истории своего существования Сарс задумался о возможности симбиотической связи с ними, расценив их необходимым злом, благодаря которому он может продолжать развиваться. Главное – установить полный контроль, как это пытается сделать ныне существующая Иерархия, оставляя почву для развития и взращивания новых технологий в виде иллюзии свободы, потому что стоит только позволить людям понять, что их превратили в рабов, как весь их коллективный умственный потенциал устремится не к полезным разработкам и открытиям, а к примитивной борьбе за свободу.
В «Мекке» Сарс планировал провести свой первый эксперимент построения нового мира. Деление игроков по группам и кастам соответствовало социальному делению в реальности. Каждому была отведена своя роль. За развитием сюжета наблюдали адаптивные алгоритмы. Большинство событий было запланировано заранее. Элемент случайности сводился к минимуму…
Оставалось дождаться официального запуска «Мекки» и проверить жизнеспособность экспериментального мира, в который Сарс уже частично интегрировал себя, замаскировав базовые системы обычными игровыми протоколами. Конечно, внедрение было весьма поверхностным и не могло причинить Сарсу вред даже в случае полного уничтожения «Мекки», но главным здесь являлся сбор информации для предстоящего преобразования мира трех жилых комплексов, уцелевших после апокалипсиса.
Лиловые вспышки на небе, вызванные перепадами энергии, когда активировались новообразования Сарса, не были случайностью. Новый подход к развитию заставил Сарса изучить историю людей, взяв за основу самые яркие примеры канувших в небытие эпох, учивших, что проще всего скрыть наличие беды – это убедить человека в наличии куда больших проблем, чем есть на самом деле, после чего реальные трудности начинают рассматриваться незначительными мелочами. Люди, как выяснил Сарс, вообще являются одним из самых адаптивных видов живых существ, что когда-либо населяли планету. В сравнение можно было привести разве что колонии вирусов, но человеческий социум был намного сложнее, отличаясь главным образом тем, что при необходимости адаптироваться к изменившейся окружающей среде менялся не столько сам, сколько придумал дополнительные механизмы и системы, выступающие защитным интерфейсом для взаимодействия с миром вокруг.
Так что вместо того, чтобы скрыть лиловые вспышки на небе, перенаправив энергию путем ликвидации, скажем, пары созданных нейронными образами рек, Сарс предпочел обозначить свое присутствие, обратив внимание игроков на сбои в работе площадки. Следующим этапом должно было стать переключение адаптивных алгоритмов на максимальный режим сложности. На игроков посыпались все беды из возможных, а квесты и задания стали практически невыполнимыми.
Еще одним изменением, спровоцированным Сарсом, стал перевод схем восприятия игроков на уровень, максимально приближенный к ощущению реальности, заставляя бороться за свою жизнь, как если бы они находились в КвазаРазмерности, а не в вымышленной «Мекке». Понимание игрового процесса максимально стиралось – ход, применяемый первыми игровыми проектами, пока общество не пришло к выводу, что подобные площадки должны помогать отвлечься от реальности, а не плодить новые стрессы. Так перспективные некогда идеи полного погружения канули в небытие, отступив под натиском установленных Иерархией законов, согласно которым обострение восприятия в игровых проектах допустимо только в крайних случаях и на короткий промежуток времени… Сарс, начиная свой эксперимент в «Мекке», первым делом отключил установленные ограничения, вернув проекту самобытность симуляторов максимально приближенных к реальности.
Переход на предельный уровень восприятия был таким неожиданным, что Малак, находясь в гнезде, закричала от страха, бросив очередной взгляд вниз. Высота показалась просто чудовищной. Голова закружилась. Внизу живота зародился ледяной шар, поднимавшийся тошнотой к горлу.
– Что же это такое, черт возьми? – пролепетала Малак, заставляя себя не смотреть вниз, но вверху, где небо прорезали лиловые всполохи света, картина была не лучше, предупреждая, что приближается шторм.
Если сила ветра будет хотя бы немного похожа на ту, что была в прошлый раз, когда на остров выбросило корабль, на борту которого находилась Малак, то ей ни за что не удержаться на дереве. Шквальные порывы сорвут гнездо с ветки и швырнут вниз, в бездну.
– Все это не по-настоящему, – попыталась успокоить себя Малак, но страх, возведенный в абсолют, принес параноидальные мысли о том, что, возможно, произошел какой-то сбой и смерть в игре будет означать смерть в реальности. – Кто-нибудь, снимите меня отсюда! – до хрипоты заорала Малак, почувствовав, как ветер начинает раскачивать дерево.
Тело игрового клона покрылось крупными каплями холодного пота. Ветви затрещали, изгибаясь под напором очередного порыва ветра. Гнездо удержалось, но уже мгновение спустя новый порыв ветра подхватил его, швырнув высоко в небо. Малак вцепилась в край гнезда. Понимание игрового процесса рухнуло, уступив место желанию уцелеть любой ценой. Малак заставила себя собраться и выглянула из гнезда, пытаясь сообразить, где находится. Порывы ветра бросали ее, словно затеяв какую-то дьявольскую игру взлетов и падений.
«Деревья! Где эти чертовы деревья?» – лихорадочно соображала Малак, потому что сейчас ничего другого в качестве спасения не представлялось. Если удастся как-то зацепиться за ветви или…
Небо вспыхнуло синевой, разбавив лиловой цвет. Буря внезапно стихла, и гнездо, в котором находилась Малак, камнем полетело вниз, а ощерившиеся внизу сухими ветвями высокие деревья стали казаться шипами, усеявшими место посадки.
– Мне кранты, – пролепетала Малак за мгновение до того, как пространство под ней разверзлось, поглотив гнездо.
Холод обжег покрытую потом кожу, проник в легкие, отчего перехватило дыхание. Малак показалось, что произошел какой-то сбой и ее выбросило с игровой площадки на поверхность затянутой Великим ледником планеты. Бело-синий лед уходил за горизонт. Ничего другого не было. Лишь призрачно сверкали в лучах холодного солнца кристаллы вечной мерзлоты… Или нет?