– Да. В идеале это должно быть именно так.
– Не очень хочется принимать на себя главный удар, – шмыгнула носом Малак, для которой игра снова начала превращаться в реальность.
– У тебя есть план лучше?
– Можно пробраться в разгрузочный отсек, захватить транспорт и сбежать.
– Куда сбежать? Это игра. Соберись! – начала терять терпение Шамс, хотя и понимала, что протоколы восприятия Малак искусственно обострены до предела, что мешает мыслить здраво. – В «Голоде» обострение восприятий тоже используется во время экстренных ситуаций, чтобы создать временный эффект погружения, усложнив игроку решение поставленной задачи. Чтобы справиться с этим, используют транквилизаторы. – Она открыла аптечку и протянула Малак шприц. – Вот. Возьми. Моя экипировка создавалась в «Голоде», но, думаю, транквилизаторы будут действовать и здесь.
– Если выберусь отсюда, ноги моей больше не будет на игровых площадках, – проворчала Малак, делая себе инъекцию.
Шамс подсадила сначала ее, затем синергика, помогая забраться по уходящему вверх вентиляционному каналу, и замерла, ожидая, когда за стенами базы начнется бой.
Глава семнадцатая
С неба падал редкий снег. Лучи заходящего солнца отражались от ледяных кристаллов, слепя глаза. Эбису не двигался, сосредоточенно наблюдая за вентиляционным отверстием. Если бы не электрический пес, продолжавший скрестись лапами о стену базы, то тишина была бы абсолютной. Ее разбавляло бы разве что тихое потрескивание вековой мерзлоты, сковавшей созданный Сарсом игровой мир.
«А может быть, и нет никакой ловушки?» – подумал Камейн, бросив короткий взгляд на Алор, пытаясь угадать по выражению ее лица, о чем она сейчас думает. Блондинка с уродливым шрамом на левой щеке почувствовала пристальный взгляд и медленно повернула голову, встретившись взглядом с другом.
– Что думаешь? – спросил одними губами Камейн, потому что Эбису велел соблюдать молчание.
Здоровый глаз блондинки, похожей некогда на кукольную принцессу, прищурился, пытаясь разобрать, о чем спрашивает друг. Другой глаз, пострадавший во время ранения, слепо пялился в пустоту перед собой, сверкая уродливым бельмом.
– Может, зря ждем? – задал новый беззвучный вопрос Камейн.
На этот раз Алор уловила суть и пожала плечами.
«Вот и я не знаю», – подумал Камейн, сдерживая тяжелый вздох. Он еще смотрел на блондинку, когда боковое зрение уловило какое-то движение в области вентиляционного отверстия. Синергик, называвший себя АН13, разрушив энергетический барьер, выбрался наружу. Перевернувшись в воздухе, биомашина приземлилась на землю с грациозностью кошки и тут же устремилась к Алор. Выстрелить успели только Рат и Эбису. Выпущенный толстяком из арбалета болт пробил синергику голову, но для биомашины это было незначительным повреждением, особенно учитывая, что снаряд не повредил зрительные системы.
– Вот ведь! – опешила Алор, не ожидая, что окажется главной целью атаки.
Выхватив нож, она провела несколько выпадов, но нанести серьезных повреждений биомашине не смогла, тогда как сама получила пару сокрушительных ударов, один из которых пришелся в голову, затянув мир кровавой пеленой.
Вскинув молот, Камейн собрался прийти на помощь к Алор, но из вентиляционного отверстия появилась Малак, открыв стрельбу из огнестрельного оружия. Атака оказалась удачной: серьезные ранения получил Эбису, а копальщик и Рат были убиты точными попаданиями в голову. Магнитное ружье выпало из рук Рат. Якудза отразил пули благодаря наномечу и замер, ожидая, что случится дальше. Малак прицелилась в Камейна, заставляя его упасть на землю. Синергик тем временем продолжал теснить Алор к стене базы. Она уже с трудом понимала, что происходит, но продолжала защищаться, изредка нанося ответные удары ножом. Сталь вспарывала синтетическую кожу синергика, но ни одна из ран не была хоть сколько-нибудь опасной.
Тело игрового клона Рат продолжало конвульсивно вздрагивать. Под головой по синему льду расползалось пятно темной, густой крови. Магнитное ружье, выпав из рук, лежало рядом. К нему полз Эбису. Отхаркивая кровь, он сыпал проклятиями, ругая себя за то, что подставился под пулю. Добравшись до ружья, он обнаружил, что энергии осталось на один выстрел. Нужно было выбирать между синергиком и девушкой с огнестрельным оружием. Эбису выбрал последнюю, решив, что с биомашиной Хирако и Камейн смогут расправиться с помощью своего оружия. Главное – ликвидировать источник шквального огня, не позволявшего головы поднять, не то что прийти на помощь к Алор. Он прицелился и уже готов был нажать на спуск, когда появился третий противник.
Шамс прошла сквозь стену словно призрак, оказавшись за спиной якудзы. Хирако следил за Малак, стрелявшей достаточно метко, чтобы думать об атаке, и не заметил появления нового противника. Шамс воткнула ему в спину нож, заставив Эбису вздрогнуть, увидев, как острие вышло из груди игрового клона якудзы. Заметила происходящее и Малак: сначала взгляд зацепился за упавшего на колени якудзу, затем за Эбису, целившегося в нее из магнитного ружья. Толстяк мог успеть выстрелить первым, но появление Шамс отвлекло его слишком сильно. Малак нажала на курок, выпустив в него короткую очередь. Первые две пули просвистели рядом с головой, третья попала в горло, а четвертая пробила грудь, образовав выходное отверстие диаметром с кулак взрослого мужчины. Игровой клон толстяка погиб мгновенно. Повалившись вперед, он подмял под себя магнитное ружье.
«Хорошая стрельба», – отметила про себя Шамс, но не успела она это сделать, как электрический пес набросился на нее со спины, сбив с ног. Стальные зубы сомкнулись перед лицом. Каким-то чудом Шамс удалось удержать железную машину на расстоянии. Малак выстрелила трижды. Две пули попали в цель, лязгнули, отлетая от металлического черепа, заставив девушку выругаться. Выругалась и Шамс, понимая, что не сможет долго сдерживать электрического пса.
Воспользовавшись передышкой, Камейн поднялся на ноги и, размахивая над головой молотом, побежал к синергику. Он надеялся, что успеет спасти Алор, но опоздал на какие-то секунды. Биомашина нанесла блондинке сокрушительный удар в голову, заставив опустить руки, а затем пробила грудную клетку, вырвав сердца.
Спасая синергика, Малак расстреляла по Камейну оставшиеся в обойме патроны, но смогла лишь ранить его в плечо.
Кровь из груди Алор хлестала фонтаном, заливая биомашину, сжимавшую в руке тело игрового клона. Пару секунд сознание Алор оставалось в теле клона, затем жизнь оставила оболочку.
Камейн видел, как блондинка падает на колени. Припорошенный снегом лед вокруг нее розовеет от крови.
– Обернись! – закричала Малак синергику, не зная, как еще помочь биомашине.
Молот Камейна описал в воздухе дугу и опустился на залитого кровью убийцу Алор. От удара синергика сплющило, казалось, вдвое, но Камейн не собирался останавливаться. Он крушил биомашину до тех пор, пока от нее не осталось месиво из механизмов и синтетической плоти. Затем вспомнил о Малак, обернулся, но девушки не было там, откуда она вела стрельбу минуту назад.
Расстреляв имевшиеся патроны, она бросилась к Эбису, пытаясь сдвинуть неподъемную тушу, чтобы добраться до магнитного ружья. Рядом продолжали кататься по льду Шамс и электрический пес. Малак планировала уничтожить выстрелом из ружья железного пса, после чего Шамс должна была сразиться с Камейном, но последний разделался с синергиком слишком быстро, и, когда Малак наконец-то добралась до ружья, стрелять ей пришлось в хиляка с накачанными руками и огромным молотом, с которого все еще капали жидкости расплющенного синергика.
Разбираться в настройках магнитного ружья не было времени, поэтому Малак просто прицелилась и выстрелила в ближайшего противника. Импульс преобразовал молот Камейна, превратив в ливень смертоносных осколков. Если бы он додумался выбросить молот чуть раньше, то, возможно, смог бы уцелеть, разделавшись с Малак голыми руками, но так его собственное оружие выступило на стороне противника, преобразованное выстрелом из магнитного ружья. Стальной ливень превратил в кровавое месиво среднюю часть туловища Камейна. Уцелели плечи, левая рука, ноги и голова, рухнув в общую кучу бесформенной массой искалеченной плоти.
Информационная система магнитного ружья пиликнула, предупреждая Малак, что зарядов больше нет, а энергия для минимального по мощности выстрела сможет восстановиться в течение следующего часа. Отбросив ставшее бесполезным оружие, она сняла с пояса мертвого толстяка гравитационную дубинку и атаковала электрического пса, успев ударить его трижды, прежде чем он отмахнулся от нее лапой, отбросив к стене. От удара мир вздрогнул и погрузился во мрак. На обледеневшей поверхности стены, там, где с ней соприкоснулся череп, остался кровавый след.
Шамс видела, как медленно оседает Малак. Жива девушка или нет, не имело значения. Главное, что сейчас она была выведена из игры, а это значит, что помощи больше ждать неоткуда. Оставалось надеяться только на себя. Шамс попыталась дотянуться до связки гранат на поясе, но не смогла, да и не было от них пользы, разве что взорвать себя вместе с электрическим псом, но это означало бы провал миссии. Кто доставит тележку с инвентарем к главным воротам, когда их откроет Думах? Значит… «Что же мне делать, черт возьми?» – лихорадочно соображала Шамс, стараясь не замечать лязгающие перед лицом железные зубы пса.
Взгляд зацепился за наномеч якудзы, который он выронил перед смертью. Это оружие давно стало легендой, и о нем слышали все, кто имел отношение к игровым площадкам. Разработчики «Голода» сделали хитрый ход, ограничив возможность использования наномечей представителями кланов якудза. Никто другой не мог получить это грозное оружие ближнего боя. Но и внутри кланов не все было так просто. Меч считался личным оружием и детонировал, если оказывался в руке чужака. Обычно взрыв был несильным – он отрывал глупцу руку. Разработчики пошли на этот ход, чтобы заставлять игроков тратить время и деньги, добывая себе личное оружие, а не получать его в схватках, которые, как правило, в подобных случаях редко бывают честными. Все это служило ореолом забытых традиций, окутывавших кланы якудза до того, как произошло обрушение игровой площадки.
– Плохая это идея, – проворчала Шамс, протягивая левую руку к наномечу.
Она не знала, как быстро произойдет взрыв, но надеялась, что у нее будет одна-две секунды, чтобы поразить эклектического пса. Рукой, разумеется, придется пожертвовать. «Что ж, рука лучше, чем лицо», – безрадостно подумала Шамс, схватила наномеч и вонзила острие псу под ребра, успев потянуть вверх, чтобы наверняка разрушить важные для нормального функционирования системы, после чего последовал взрыв. Боль обожгла левую руку… Вернее, не руку, а уже обрубок, заканчивавшийся чуть ниже локтя, из которого хлестала кровь. Попадая в открытую рану электрического пса, увеличенную взрывом, кровь вызывала множественные замыкания, в результате чего внутренние механизмы машины раскалялись докрасна.
С трудом переводя дыхание, Шамс просунула в пышущую жаром полость обрубок руки, надеясь, что это остановит кровотечение. Новая боль вспыхнула россыпью звезд. Шамс закричала, здоровой рукой пытаясь сбросить с себя электрического пса. Сейчас его вес показался намного меньше, чем прежде. Боль активировала скрытые возможности организма, придавая сил. Шамс отшвырнула обездвиженную груду железа в сторону и тихо заскулила.
– Как же больно! – прошептала она, но плотно стиснутые зубы скрипели громче.
Встав на четвереньки, она на трех конечностях поползла к Малак, надеясь, что девушка не погибла. Боль от искалеченной левой руки волнами поднималась к плечу, скапливалась там, а затем взрывалась, прокатываясь по всему телу, достигая даже пальцев на ногах. Обычно в таких ситуациях тела игровых клонов блокировали боль, но фильтры, установленные Думахом на жидкий чип, кажется, заблокировали эту способность. Реальность была смазанной. Шамс чувствовала, что балансирует на грани обморока, каким-то чудом заставляя себя оставаться в сознании.
– Эй! Очнись! Слышишь! – захрипела она, добравшись до Малак.
Девушка медленно открыла глаза. Шамс шумно выдохнула. Лицо ее было бледным. По лбу катились крупные капли пота. Глаза налиты кровью.
– Что случилось? – испугалась Малак, затем вспомнила сражение и улыбнулась, понимая, что если они обе живы, значит победа осталась за ними. – Ты все-таки прикончила железного пса! – она заметила уродливый обрубок, в который превратилась левая рука Шамс, и громко ахнула. – Очень больно?
– Терпимо, – отмахнулась Шамс, тщетно пытаясь подняться на ноги. – Нам нужно доставить тележку к главным воротам. Без тебя мне этого не сделать… – она застонала, ткнувшись обрубком руки в лед после очередной неудачной попытки подняться. Попыталась сдержать крик, но не смогла.
Рана пульсировала, а вместе с ней пульсировало сознание, готовое взорваться, повергнув хозяйку в безумие.
– Что мне делать? – спросила Малак.
Она смогла подняться, но на ногах держалась с трудом.
– Отруби это чертово устройство! – прохрипела Шамс, указывая на конструкцию Думаха, превращавшую ее в призрака.
В игрушках боль обязана притупляться. Конечно, отключившись от системы фильтров, она не сможет больше проходить сквозь стены и будет замерзать, но термокостюм можно снять с одного из людей Эбису, так что…
– Чего стоишь? – заорала Шамс на Малак, указывая здоровой рукой на устройство. – Только… – она заставила себя собраться. – Только постарайся не повредить детали. Они нужны для подключения к аварийному центру «Мекки», так что просто разъедини их… – новая волна боли прокатилась по телу, заставив Шамс грязно выругаться, но уже через пару секунд, когда Малак сделала то, что от нее требовали, жидкий чип заблокировал работу нервных окончаний поврежденной руки, позволив перевести дыхание.
* * *Думах практически не сомневался, что, освободив попавшего в ловушку представителя агентства «Энеида», пожалеет об этом, но без Дакоу пробиться в разгрузочный сектор не представлялось возможным. Во-первых, дорогу им преграждали строительные автоматы – примитивные машины, но их было много, к тому же ими управлял общий адаптивный алгоритм, заставляя действовать слаженно. Во-вторых, по коридорам базы сновали синергики – биоэлектронные роботы, имевшие, в отличие от строительных автоматов, собственный мозг, состоявший наполовину из органики, наполовину из микросхем. С ними нужно было держаться настороже, особенно с модифицированными моделями, способными нанести существенный урон. И наконец, в-третьих, дорогу к аварийному центру управления «Меккой» преграждали пространственные провалы, ставшие настоящим проклятьем, как для машин, так и для обычных игроков. Сгустки тьмы перемещались по территории базы, искрясь чернотой, готовые сожрать любую форму жизни, любой интеллект или адаптивный алгоритм.
– Может, придумаешь какую-нибудь защиту от них? – спросил Дакоу после того, как Думах вытащил его из стены, в которой он застрял, пытаясь пройти сквозь нее благодаря устройству, способному фильтровать данные, получаемые жидким чипом, снижая воздействие нейронных сетей.
Сейчас, когда Шамс ушла, доставляя к главным воротам магнитную тележку с инвентарем и созданным Думахом фильтром, способности игнорировать нейронные образы нарушились.
Пространственный провал встретился сразу, как только Думах и представитель агентства «Энеида» покинули прилегавшее к внешней стене помещение, в котором оказались, пройдя сквозь стену. Черная точка зародилась в центре дверного проема, быстро увеличилась, став размером с кулак. Думах и Дакоу успели пройти под ней, выскользнув в коридор. Пространственный провал продолжал расти, перевиваясь чернотой и энергетическими всплесками.
– Как думаешь, что это? – спросил Дакоу.
– Откуда я знаю? – отмахнулся Думах.
– Разве ты не принимал участия в создании этой игровой площадки?
– Это уже не «Мекка». Сарс меняет правила, образы, игровые легенды. Считай, что это его проект. Так что я понятия не имею, по какому принципу действуют пространственные провалы, – проворчал карлик в теле клона-гиганта, но, когда они наткнулись на следующий пространственный провал, пожертвовал пару датчиков, изучая показания внутри созданного из черноты препятствия. – Не знаю, как Сарсу удалось это, но провалы, кажется, соединяют двухуровневую реальность, как это делают сейчас терминалы переходов.
Дакоу спросил, нельзя ли придумать защиту от провалов, получил отрицательный ответ и начал изучать доступную карту, чтобы проложить новый маршрут в разгрузочный сектор. Часть отправленных на изучение базы сенсоров пропала, но почти все они успели передать сигнал, проложить маршрут к главным воротам. Но заблокированным оказался практически каждый коридор. Пространственные провалы двигались так, словно охотились за непрошеными гостями. И если с синергиками и строительными автоматами, встречавшимися на пути, Дакоу и Думах могли справиться, то с провалами врукопашную было не совладать. Оставалось вычислить, какими сенсорами пользуются провалы, преследуя своих жертв, и создать обманку, отвлекая их внимание.
– Сделай одолжение – не убивай следующего синергика, – сказал Думах, когда Дакоу раскромсал биоэнергетическую машину на части.
Вычислив, что пространственные провалы функционируют на двух уровнях реальности, Думах не смог не заметить, что нападают они только на людей и синергиков. Строительные автоматы и прочие моторизованные железяки, управляемые адаптивными алгоритмами, гибнут в провалах, как правило, случайно, становясь расходным материалом.