– Постой, сержант! – В проеме десантного люка показался пилот, с которым Даниил уже пару раз летал, правда, только на тренировочных выбросах. – Слушай, тут вот какое дело… В моей полетной карте ограничение по удалению вообще в четыре километра стояло, так что я вас даже ближе подвез. Если вдруг что – скажу, что посадочная плоскость не соответствовала. Но ближе не могу, извини, там сплошь распадки идут, пришлось бы покрутиться, а на этом гробе зависать – сам знаешь…
– Спасибо, лейтенант, – совершенно серьезно ответил Даниил, – уже кое-что. А почему – не знаете?
– Не-а. – Пилот задумчиво почесал короткостриженый затылок. – Такой приказ был: высадить группу – и возвращаться. Так что имей в виду, сержант, если что – эвакуация будет с орбиты. То есть плюс еще полчаса. Ну, ты в курсе.
– Да, в курсе. – Баков вполне серьезно кивнул. – Ладно, спасибо. Пошли мы потихоньку.
– Удачи, десант!
– И тебе мягкой посадки, – пожелал в ответ Баков, отворачиваясь. – Все, мужики, двинули…
Дорога до лагеря никаких хлопот не доставила: десантники просто взяли пеленг на его привязной маяк и, не мудрствуя лукаво, двинулись напрямик, тем более что никаких дорог на планете не было по определению. Правда, вскоре путь преградили обещанные пилотом распадки, так что пришлось снова врубить на полную компенсаторы тяготения и немного попрыгать по камням, спускаясь с многометровой высоты – планеторазведчики разбили свой лагерь гораздо ниже того плато, где опустился десантный модуль. С другой стороны, это все равно было куда лучше, нежели подавлять восстание или штурмовать укрепрайон.
Как бы то ни было, менее чем через час отряд достиг цели – нескольких сборных светло-зеленых металлопластиковых времянок, уютно приткнувшихся на берегу крохотной речушки, почти ручья. Единственным истинно техногенным штрихом, не вписывающимся в природный пейзаж, была ажурная мачта атмосферного передатчика, возвышающаяся над полукруглыми крышами почти на два десятка метров, да ярко-оранжевый куб одноразового химического реактора, позволяющего исследователям почти год не испытывать нужды в энергии. Один из трех штатных восьмиколесных вездеходов экспедиции был мирно припаркован чуть в стороне, где два других, десантникам еще только предстояло выяснить.
Несмотря на почти что идиллическую картину, десантники тем не менее остановились и залегли в трех сотнях метров от лагеря. Сканирование – и в тепловом, и в электромагнитном диапазонах – ничего не дало. Единственными источниками возмущений были мирно бурлящий реактор, бортовой аккумулятор вездехода да какие-то электрические приборы внутри главного модуля.
Людей в лагере явно не было.
– Первый, второй, третий – на месте, прикрытие; восьмой и девятый – по флангам, остальные за мной. Заходим, – скомандовал Даниил, первым поднимаясь с земли. – Смотреть внимательно, не геройствовать, но и не тормозить. Галич, органики в лагере точно нет?
– Не, командир, – названный десантник кивнул на экран портативного мультисканера, – чисто все, никакой органики. Ни живых, ни трупов.
– Ясно. Ладно, погнали, мужики…
Дождавшись, пока прикрывающие их спины «номера» переведут оружие в снайперский режим и разберут секторы огня, а фланговое прикрытие выйдет на исходную позицию, сержант заскользил вниз по склону холма, у основания которого раскинулся искомый лагерь. В том, что в нем они никого не найдут, Баков в общем-то нисколько не сомневался, но и рисковать понапрасну не хотел. Иди знай, как оно будет?! Раз в год, как известно, и палка стреляет. А планеторазведчикам по штату положены целых три импульсные винтовки. Это если не заморачиваться чем-то совсем уж аномальным вроде зловредных Чужих, появлению которых сержант, пожалуй, нисколько бы не удивился – уж больно неконкретно было сформулировано полученное задание.
Четверо бойцов, держа наизготовку оружие, двинулись следом, благо скрадывавшие большую часть веса скафандров и амуниции антигравы пахали вовсю, нещадно сажая батареи. Впрочем, наплевать, безопасность важнее. Да и вообще: если реактор исправен, батареи можно будет и подзарядить.
Оставив на вершине холма снайперскую пару, разбившиеся на двойки десантники занялись осмотром лагеря, который ничего, как и ожидалось, не дал. И жилые, и технические помещения были пусты, научные приборы целы, а личные вещи не разбросаны в беспорядке. В общем, как это обычно формулируется в рапорте: «При осмотре объекта следов боя, борьбы или экстренной эвакуации обнаружено не было».
Главный лабораторный модуль, вокруг десятиметровой полусферы которого расположились жилые домики, и вовсе производил впечатление только что покинутого: на столах мягко светились перешедшие в ждущий режим голографические мониторы работающих компьютеров, контрольные панели криокамер и термостатов с биологическими образцами горели ровным зеленым светом, едва слышно гудела, поддерживая в помещениях постоянную температуру и влажность, система климат-контроля…
И лишь недопитая чашка подернувшегося бурой пленкой кофе да позабытая в пепельнице сигарета, превратившаяся в аккуратный столбик сероватого пепла, говорили о том, что люди покинули это место отнюдь не пять минут назад.
Сигарета-то и заинтересовала Даниилу больше всего. Конечно, всякое бывает, человек вполне может позабыть затушить недокуренную сигарету, но все же что-то было не так; что-то не давало сержанту поверить в простую забывчивость неведомого куряки… Спустя миг сержант понял, что именно. Лежащая рядом с пепельницей полупустая пачка сигарет и «вечная» плазменная зажигалка. Подняв взгляд, Баков с кривой усмешкой прочитал висящее над столом предупреждение о запрете курения в лаборатории. Что ж, он легко готов поверить, что «научники», несмотря на запрет, курят на рабочем месте – не самое, прямо скажем, страшное преступление! С табачным дымом легко справится даже самая простенькая вентиляционная система, а здесь она отнюдь не простенькая. Но он ни за что не поверит, что курящий человек, уходя, позабудет сигареты и зажигалку! Разве что в том случае, если он будет очень и очень спешить. И дотлевшая до самого фильтра сигарета, судя по длине пепельного столбика – едва прикуренная, вполне укладывалась в это предположение.
В чем бы ни была причина, но люди покидали лагерь в спешке, в этом Баков был теперь абсолютно уверен. По крайней мере те, кто в некий неведомый момент времени находился в лабораторном блоке. Да и проверить ведь можно.
– Найди Гвоздя, и топайте оба сюда, – обернувшись к своему второму номеру, старшине Джонатану по кличке Здоровяк, приказал Даниил, опускаясь в эргономичное кресло и отключая свой антигравитатор: нечего батареи зря сажать. Штурмовую винтовку он, секунду помедлив, прислонил к столу: в кого тут стрелять-то? Ясно ведь уже, что не в кого. И броней прикрываться тоже не от кого. – Только быстро, в темпе вальса…
Сиденье под ним жалобно пискнуло, принимая на себя дополнительные (и немалые) килограммы, и существенно просело. Как бы не поломать… хотя, впрочем, какая разница? Вот это уж точно не его проблема! Его проблема – разобраться, куда подевались семеро планеторазведчиков, четверо мужчин и трое женщин. А с нанесенным боевой операцией ущербом пусть флотские экономисты с бухгалтерией министерства колониальной политики разбираются.
– А я уже здесь, – раздался за спиной голос Гвоздя – специалиста группы по компьютерным и смежным с ними технологиям.
Конечно, и сам сержант, и любой боец его отделения мог влезть в местную компьютерную сеть, недаром ведь правительство раскошелилось на вживление нейрочипов всем подразделениям флотского десанта, однако Даниил отнюдь не спешил воспользоваться дарованным ему высокотехнологичным благом прямого контакта. Во-первых, предчувствуя головную боль, во-вторых – предпочитая доверить это настоящему специалисту. А Гвоздь, как не кто иной, подходил под это определение: от немаленького срока за взлом правительственного виртуального сервера его спас лишь уже подписанный на тот момент контракт с флотом. Ну а Военно-космический флот, как известно, своих не бросает, списывая все гражданские дела и позволяя потом и кровью искупить вину.
– И чего? – осведомился Гвоздь, подходя и останавливаясь за спиной Бакова. Так и не успевший уйти Здоровяк невозмутимо застыл рядом, возложив руки на висящую на груди винтовку. При отключенном антиграве его собственных ста двадцати кило, отягощенных еще и боевой выкладкой, ни один стул не выдержал бы.
– Хочешь, чтоб я этот комп ломанул?
– Давай. – Оттолкнувшись ногами от пола, сержант вместе с возмущенно застонавшим стулом отъехал в сторону. – Только ломать пока ничего не надо, просто подключись.
Гвоздь чуть прикрыл глаза, нащупывая нейросенсорный канал связи со связывающей местные компьютеры сетью, и спустя всего лишь несколько секунд отрапортовал:
Гвоздь чуть прикрыл глаза, нащупывая нейросенсорный канал связи со связывающей местные компьютеры сетью, и спустя всего лишь несколько секунд отрапортовал:
– Ну есть, ну и чего дальше?
Баков хмыкнул: у него на эту операцию наверняка ушло бы минут пять, если не больше.
– Мне надо знать, когда на этом терминале был последний сеанс. И чем они вообще занимались все эти дни. Все необычное, я имею в виду.
– Счас. – Гвоздь искоса взглянул на показавшихся в дверях десантников, завершивших осмотр лагеря, и вновь прикрыл глаза, погружаясь в привычный для него виртуальный мир. На этот раз ему понадобилось целых две минуты: человеческий мозг, пусть даже и нейрочипированный, не был способен обрабатывать информацию со скоростью компьютерного роумкристалла. – Все, командир. – Подернутый пеленой отрешенности взгляд десантника с каждой секундой приобретал все более осмысленное выражение. – Готово.
– Ну и?.. – Баков, прекрасно зная своего товарища, с вопросами не спешил.
– Сеанс работы на этой машине был неожиданно прерван как раз три дня назад. Перед этим оператор занимался какой-то научной хренью, чем-то, что связано с почвой. Через час машина перешла в режим ожидания. Ну и все.
– Как все?
– А так все, – хмыкнул Гвоздь, окончательно приходя в себя, – нет там ничего необычного. Сплошная терралогическая галиматья: состав атмосферы, минералогия, геология, фауна-флора… ничего эдакого нет. Точно говорю. Сто пудов!
– Жаль… ну и ладно. – Сержант разочарованно взглянул на монитор, засветившийся в ответ на нейросенсорный контакт. Объемная голозаставка демонстрировала пейзаж какой-то нетерроформированной планеты – острые изломанные зубцы горных пиков, лишенное атмосферы иссиня-черное небо, огненная точка далекого холодного солнца. Определить, откуда картинка, Даниил не мог: может, из стандартного набора заставок операционной системы, а может, владелец этого компа повидал в своей жизни куда больше, нежели двадцатипятилетний Баков. Намного больше: по крайней мере, в подобные, не слишком дружелюбные к человеку миры судьба его пока что не заносила… – Антигравы отключить, – скомандовал он, вставая. И, глядя на разочарованные лица подчиненных, с усмешкой добавил: – Внешнюю «скорлупу» можно снять, личные бронекомплекты оставить. Короткий, организуй охранение лагеря. Гвоздь, разберись с реактором, подзарядим батареи. Прикрытию – отбой, подтягивайтесь сюда. Все, мужики, давайте работать. Ну или делать вид…
– Слышь, Дан. – Ефрейтор Коротков, он же Короткий, кивнул куда-то себе за спину. – Может, возьмем вездеход да прочешем окрестности? Вдруг что-нибудь интересное обнаружим? Чего тут всем десятерым сидеть-то?
– Приказ забыл? – неискренне-сурово спросил Даниил, стягивая с головы шлем вместе с гарнитурой связи.
Коротков, ухмыльнувшись, последовал его примеру. Не положено, конечно, ведь во время боевой операции все переговоры десантников, равно как и их физическое и психоэмоциональное состояние, автоматически фиксируются блоками памяти скафандров, но… какая уж теперь разница? Меморблок-то не обманешь, и данные не перепишешь. Гвоздь разок попробовал его взломать, так потом пять дней на гауптвахте куковал: тот оказался одноразовым, будто древняя фотопленка. Запись идет непрерывно, с момента активации систем скафандра и до возвращения на базу. Или – гибели носителя. Так что за снятую броню его все одно по головке не погладят. Правда, можно и отбрехаться: полученный приказ в принципе не ограничивал его в принятии самостоятельных решений, а скафандры, даже при включенных компенсаторах, все равно снижают подвижность бойцов процентов на пять, если уж начистоту, но снижают.
Короче говоря, как ни крути, а выговор ему в любом случае светит. Если, конечно, они вдруг не ухитрятся совершить что-нибудь совсем уж героическое. Но париться в скорлупе он и сам не станет, и пацанам своим не позволит. Кроме тех «счастливцев», разумеется, кого Короткий сейчас в первую смену охранения назначит.
– Прокатимся, Влад, как не прокатиться? Только смысла в этом… Что мы их, по следам, что ли, искать станем?
– Зачем по следам? – внезапно вмешался в разговор Гвоздь. – Между прочим, в вездеходах тоже борткомпьютеры есть. И вообще, им ведь три вездехода положено, разве нет? Значит, двух не хватает…
Баков медленно обернулся к товарищу, тоже успевшему стянуть с головы шлем. Блин, ведь должен был и сам догадаться, командир хренов! Бортовой компьютер любой планеторазведческой техники в обязательном порядке фиксирует маршруты поездок! И не просто фиксирует, но и автоматически обменивается данными со всеми остальными машинами! А значит, если Гвоздь не ошибся, то…
– Соображаешь! – уважительно протянул Даниил, кивая подчиненному в сторону выхода. – А ну давай, одна нога здесь, другая…
– Тоже здесь, – хмыкнул тот, – тупая шутка, командир, пора уже новую разучить. Две твой чип, – он постучал согнутым пальцем себя по лбу, – вряд ли потянет, оперативной памяти не хватит, но если эту стереть, а другую запи…
– Ефрейтор Коротков, думаю, в первой смене охранения еще есть вакантное местечко для рядового Гвоздева?
– Иду… – буркнул Гвоздь, поспешно двигаясь к выходу. Антиграв он, судя по легкости движений, выключить так и не потрудился, но на это нарушение собственного приказа Даниил внимания решил не обращать. Чем быстрее сбегает, тем лучше. Впрочем, возвращаться сюда ему незачем.
– Влад, давай в темпе вальса организуй охранение и подваливай к вездеходам. Джонатан, останешься за старшего, со связи не уходить, наши разговоры слушать, ясно? – Словно в подтверждение своих слов, Даниил натянул на голову снятый со шлема эластичный обруч радиогарнитуры. И повторил уже сказанное раньше: – Все, пошли работать…»
7– Виталий Игоревич, извините, это снова я. – На этот раз Коля не стал останавливаться в дверях. – Вот, как вы и просили, – сигареты и пиво. Только кальмаров там не было, так что я вам рыбки купил. Правда, название у нее! Прикиньте, тут на пакетике так и написано: «Хамсец сушеный», прикольно, да?
– Угу, – оторвавшись от монитора, я обернулся к спецназовцу. Зажатый в руке целлофановый пакет был оптимистично деформирован несколькими бутылками пива, – прикольно. З-заходи, Петруха, – не удержался я: отчего-то ситуация напомнила мне кадры из «Белого солнца пустыни». Помните, когда Верещагин – Луспекаев бросает прикурившему от динамитной шашки товарищу Сухову ключи от дома? И роняет своим неподражаемым псевдопьяным баритоном: «З-заходи».
– Вот. – Коля выложил на стол сигареты, пару пакетиков с этим самым «сушеным хамсецом» и четыре бутылки пива. Взгляд спецназовца при этом был прикован к монитору. – Если надо будет, я еще сгоняю, тут прямо у входа в санаторий целых два магазина. Пять минут ходу.
– Знаю, мы тут с друзьями частенько… Впрочем, ладно. Не в тему. Перекур. – Недвусмысленно кивнув Коле на экран, я двинулся в сторону балкона, прихватив по дороге одну из запотевших бутылок. – Читай пока. А потом… потом разговор есть.
Когда я, звякнув о бетонный пол балкона опустевшей бутылкой, вернулся, Коля как раз заканчивал последнюю страницу. Молодец, неплохая скорость чтения, ведь сигарета, как поет популярная «шансонетка» Таня Тишинская, «тлеет три минуты».
– Ну и как? Нравится? Или просто приятно ощущать себя первым читателем?
– Нравится, – не согласился с последним предположением спецназовец, – чесслово. А что дальше? Опять не знаете?
– Коля, – я внезапно взглянул в его глаза – в точности так, как описывал это в своих книгах. И как совсем недавно сделал, пригвоздив меня к табурету, Анатолий Петрович. – Ты кто по званию? Лейтенант? Или уже капитан? Кстати, можешь говорить нормальным языком: меня твои «чесслово», «спецом» да «прикиньте» не обманут, извини. Так что хватит простачка строить. В том, что тебя приставили за мной приглядывать, ничего эдакого нет – я б, может, и сам Анатолия Петровича об этом попросил. Видишь же, как оно все, гм, непросто.
– Капитан, Виталий Игоревич, – испытующе взглянув мне в глаза и, видимо, уяснив, что я отнюдь не шучу, ответил Коля. – В остальном вы тоже правы. Прокололся я?
– Да нет, просто элементарная логика и принцип целесообразности, не более того. Вместе с Анатолием Петровичем работаешь?
– Сейчас да, – Коля искренне улыбнулся – теперь, когда не нужно было больше строить простачка солдафона, ему было куда проще, – хотя я и вправду офицер спецподразделения. Отряд «Альфа», знаете ведь? Впрочем, ха, вам ли не знать?! Кстати… – Он замялся, подбирая слова: – Я и вправду люблю фантастику и читал ваши книги. Еще до этого задания. И они мне действительно нравятся. Не знаю, может, потому меня и выбрали? И зовите меня все-таки Коля, ладно? Это настоящее имя. – Еще раз улыбнувшись, он добавил: – Чесслово!
Я кивнул в ответ: