– А что я тут могу сделать? Вести за ним круглосуточное наблюдение? – развел он руками.
– Тоже верно. И чего ты мне сразу все не рассказал? Мы бы вместе что-нибудь придумали. Вот это Андреев поживился! – неожиданно эмоционально воскликнула Наденька, и в ее глазах замелькали искорки алчности. – Знать бы…
– Ты о чем? – нахмурился Михаил.
– Да так, – мечтательно подняла она глазки к потолку.
– Все люди одинаковы, – сокрушенно мотнул головой Родин. – Ладно, пойду я.
– Как? А перекусить? Ой! Мясо! – спохватилась Наденька, вскакивая с места и кидаясь к духовке. – Ну вот! Подгорело.
Они действительно были так увлечены беседой, что не заметили, как кухня наполнилась чадом. Наденька вынула противень с почти черным содержимым, а Михаил настежь распахнул окно, свалив на пол горшочек с белой фиалкой. Такие же выращивала когда-то и Галина, трясясь над ними не меньше, чем над детьми. Земля рассыпалась, обломались листочки. Он присел, чтобы собрать.
– Да оставь, – заметила его жест Наденька, размахивая вафельным полотенцем, чтобы поскорее выветрить гарь.
– Извини, я нечаянно, – сконфузился Михаил и вышел. Ему было крайне неудобно, что своим приходом он доставил Наденьке столько неприятностей. Да еще и наехал на нее не по делу.
Он не стал дожидаться лифта и быстро сбежал по ступенькам. Хотелось только одного – есть. Даже горький запах сожженного мяса не отбил аппетит. Денег у него оставалось только на пару пачек сигарет. Очень стыдно, но придется снова воспользоваться добросердечностью Марины. Наверное, она уже заждалась его. На улице было совсем темно, а автобусная остановка пустынна. Начал накрапывать дождь. Все нормальные люди давно сидели по домам и, отужинав, смотрели сериалы.
– Наконец-то! – воскликнула Марина, буквально кидаясь ему на шею, как только он переступил порог. – Уже собиралась тебе звонить. А у меня мясо по-французски. Уже остыло, скорее всего.
– Главное, не сгорело? – спросил Михаил, поцеловав молодую женщину в лоб.
– Нет, ну что ты. Просто холодное. Сейчас погрею. Ой, а ты приоделся! А тебе идет. Классно выглядишь. Что, зарплату дали? Ты будешь чай или кофе?
– А салатиков ты, случайно, не приготовила?
– Каких салатиков? – удивилась Марина. – А ты хочешь? Давай я открою баночку огурцов. У меня еще с прошлого года остались. Крутила, а есть некому. И помидоры есть. Так что в этом году и не стала больше консервировать.
– Успокойся, я пошутил, – усмехнулся Михаил, заходя в ванную.
Но Марина уже кинулась в кладовку за банками с соленьями. «И чего это она сегодня так услужлива? Будто почуяла, что меня только что пыталась соблазнить своей кулинарией другая женщина. Воистину, интуиция у баб колоссальная, – думал он, бреясь возле овального зеркала. – Даже мясо такое же сготовила».
Когда зашел на кухню, стол уже был накрыт. Насыщался Михаил спешно, но со смаком. Марина умела неплохо готовить. Вот если бы еще умела поменьше говорить, цены бы ей не было. Она рассказывала о какой-то ерунде, что произошла на работе. Какие-то бабские интриги из-за нового сотрудника. Михаил практически ее не слушал, думая о разговоре с Надеждой. Та была права, посоветовав ему написать Хаджакисяну докладную. Только вот когда передать? В восемь вечера секретарши там уже нет. Придется приехать к шести. Даже немного раньше. Нет, надо отдать с утра, после смены. А завтра он лучше подольше поработает на товарке.
– И как ты думаешь? – тряхнула его за плечо Марина, оторвав от мыслей.
– Это ужасно, – качнул он головой, похрустывая соленым огурцом. – Просто слов нет, какое безобразие.
– Миша! Ну, я серьезно, – обиженным голосом пискнула Марина.
– И я не шучу, – напустил он на себя строгий вид.
– Да? Так вот, эта Екатерина Александровна выставила в «Одноклассниках» совершенно непристойную фотографию. Бабе под пятьдесят, а она в открытом купальнике. И не на пляже, заметь, а на своей кровати! Она считает, что Васильев увидит и сойдет с ума от таких ее прелестей. Причем она специально при нем сказала про эту свою новую фотку. Ты представляешь?!
– Даже трудно помыслить, – покачал головой Михаил, отхлебывая горячий зеленый чай из большого китайского бокала.
Эта пытка про Екатерину Александровну и Васильева продолжалась бы бесконечно, если бы бесцеремонный Родин не прервал ее глубоко содержательный рассказ:
– Спасибо огромное, Мариночка. Все было очень вкусно. Я смертельно устал. Может, в спальню?
Она тут же замолчала, расплылась в улыбке и в знак согласия кивнула.
Сегодня сексом он занимался без всякого удовольствия. В голову снова и снова лезли разные мысли. Чуть было не потерпел фиаско. Но Марина, как всегда, осталась довольна, не заметив его настроения. Отвалившись на свою подушку, она прикрыла глаза и выдохнула:
– Ты был просто великолепен!
– А о чем ты хотела со мной поговорить? Это как раз о своих сотрудниках? – напомнил Михаил, оперевшись на локоть и рассматривая ее раскрасневшееся лицо при свете бра.
– Я? – удивленно посмотрела на него Марина. – Когда?
– Ну, ты мне по телефону сказала, что хочешь со мной о чем-то поговорить. Правда, это было еще вчера.
– А, да. Но… – Марина как-то резко смутилась, привстала с места, потянулась за халатиком.
– Что «но»?
– Давай лучше завтра с утра поговорим. Ты ведь устал. Время позднее. Завтра.
Накинув халат, она поспешила в ванную. А Михаил, даже не дождавшись ее возвращения, уснул. На водные процедуры у него уже не было сил.
Утром их разбудил будильник, прозвеневший в семь часов. Марине нужно было собираться на работу. Но она почему-то не спешила вставать. Лежала, молча уставившись в потолок, словно решала задачу вселенского масштаба. Родин сам приготовил завтрак и зашел в спальню, чтобы пригласить ее к столу. За окном было еще темно, но свет уличного фонаря поблескивал в ее раскрытых неподвижных глазах.
– Марина, ты чего? Не заболела? – спросил Родин, присаживаясь рядом.
Она проворно перевернулась на бок и схватила его руку:
– Миша, я должна сказать тебе одну очень важную вещь.
Он вздрогнул, сразу подумав о беременности. Именно так чаще всего женщины и преподносят такой сюрприз. Только этого еще не хватало. В его голове сразу пронеслись картинки, к которым он совершенно не был готов. К этой женщине он не испытывал ничего, кроме благодарности. Представить себе женитьбу на ней, а как же иначе в этом случае, он был не в состоянии. Да и становиться отцом в третий раз совсем не хотелось. Во всяком случае, в ближайшее время.
– Мне нужно признаться тебе в ужасном, – с пафосом продолжила Марина и сильнее сжала его руку. – Только пообещай мне, что простишь.
– А что случилось? – немного расслабился Родин, догадываясь, что речь, кажется, пойдет не о детях.
– Это случилось еще давно. Понимаешь, до тебя я встречалась с одним человеком. Он был женат. Нет, он и сейчас женат. Только все время обещал развестись и жениться на мне. Ну, знаешь, как это часто бывает?
– Конечно, – кивнул Михаил, предчувствуя, что душещипательная история его подруги затянется надолго. Вот только ему нет никакого дела до ее мучительного прошлого.
– Мы встречались с ним пять с лишним лет. А я все ждала и ждала, когда же он разведется. Дура была, в общем.
– Так, – соглашаясь кивнул Михаил и потянулся к бра.
– Нет! Не надо включать свет, – перехватила его руку Марина. – Мне так легче будет все рассказать.
– Хорошо. Только не нужно уж так волноваться. Все в порядке.
– Нет, не в порядке. Не перебивай меня. Так вот, когда я с тобой познакомилась, я еще некоторое время… ну, по инерции, что ли… В общем, я еще некоторое время с ним встречалась. Вот тогда я пришла поздно… Помнишь?
– Да.
– Я обманула тебя. Я не с подругами засиделась…
– Я так и понял, – перебил Родин Марину, освобождая от дальнейших объяснений.
– И тогда, когда сказала, что…
– Что мать заболела, – закончил он за нее вполне спокойным тоном, но Марину это не утешило. А пожалуй, наоборот, вызвало более бурную реакцию.
– Так ты знал?! – И она подскочила на кровати, приняв сидячее положение. – Тебе все равно? Ты меня совсем не любишь?!
– Марина, мы взрослые люди. Мы не давали друг другу клятв. К чему такие бурные эмоции? Никто же не умер. Я по-прежнему с тобой. Что ты от меня хочешь? – попытался уйти от прямого ответа Михаил. Его начинал напрягать этот разговор. – Пойдем лучше завтракать.
– Какой завтрак?! – не унималась молодая женщина, снова вцепившись в его руку. – Подожди, я еще не рассказала тебе самого главного.
Михаил снова подумал о ее беременности. Только теперь она наверняка не знает, от кого ребенок, но рожать все-таки намерена. Кто будет козлом отпущения? Он замолчал в ожидании развития событий. Между тем Марина пустила слезу:
– Миша, я тебя полюбила. Я даже не ожидала такого. Сначала думала, закручу с тобой назло. Назло ему. А вышло вот как. Я потому и хочу сейчас перед тобой повиниться. Потому что потом может быть поздно. Я долго думала, но теперь решила окончательно. Потому что дело приняло страшный поворот. Я не шучу.
– Твой любовник узнал обо мне и решил вызвать на дуэль? Не волнуйся, я хорошо стреляю. Жаль, нет пистолета, – полушутливо заговорил Родин, думая об остывающем кофе.
– Ты почти угадал. Только тут другое, – всхлипнула она, утирая ладошкой щеки. – Чтобы тебе все стало ясно, я начну с самого начала.
– Хорошо, – обреченно произнес Михаил, усаживаясь поудобнее.
– Он уже давно обещал мне купить машину, о которой я мечтаю. Он небедный человек. Я и тут ему поверила. И вот в очередной раз завела об этом разговор. А он сказал, что это надо отработать. Ну, в шутку, конечно. А потом говорит, что скоро у него будут хорошие денежные поступления, но ему надо, чтобы я нашла ему какого-нибудь неблагонадежного лоха… Ну, алкаша какого-нибудь… Ну, это он шутил. А я возьми, да и прими эту игру. И нашла тебя. – Она снова всхлипнула, закрыла лицо руками. Плечи ее задергались в беззвучном плаче.
– Марина, успокойся. – Михаил обнял свою подругу, еще не понимая, куда она клонит. Слезы женщин действовали на него парализующее. Он всегда терялся в таких ситуациях, не зная, что предпринимать. Чаще хотелось вызвать «Скорую».
– Да. Сейчас, – прерывисто вздохнула она в его объятиях и отстранилась. – В общем, я взяла и устроила тебя на работу охранником. Он сначала посмеялся, а потом… А потом тут такое началось! И зачем ты вообще полез в это дело?! – выкрикнула Марина, отворачиваясь к стене.
– Погоди, я что-то не… – И вот тут Родина осенило. Словно холодную воду на него вылили. – Это что, Андреев?! Твой любовник – Андреев?
– Да! – снова громко крикнула она и разрыдалась в голос.
Ошеломленный Родин поднялся с постели и медленно побрел на кухню. Такого он никак не ожидал. Пожалуй, это было похуже предполагаемой беременности. Очередное предательство! И почему это происходит именно с ним? Это судьба или он действительно законченный лох? Его очередная баба у него за спиной крутит шашни с его врагом! Ему захотелось немедленно уйти. Нет, даже бежать отсюда. Но следом за ним примчалась опухшая от слез Марина:
– Миша, только не уходи. Выслушай, пожалуйста, до конца. Тебе грозит опасность. Пожалуйста, послушай.
Она повисла на руке Родина. А он молча смотрел в окно, стоя без движения, будто парализованный.
– Миша, Слава… Этот Андреев очень агрессивно настроен против тебя. Он уже знает, что ты записался на прием к хозяину. Он звонил мне вчера и угрожал… Он даже мне угрожал и сказал, чтобы я тебя отговорила от того, что ты задумал. Я правда не знаю чего. Он не говорил. Но я очень прошу тебя, оставь свою затею. Я с ним порвала все отношения. Мне не нужна никакая машина. Мне нужен ты. Живой и невредимый. Миша, у него есть пистолет. Я очень боюсь за тебя. Прости меня ради бога. Я такая дура.
Марина говорила сумбурно, дрожа от охвативших ее эмоций, и остановилась, чтобы перевести дух, набрать в легкие воздуха. Но Родин не дал ей продолжить. Не глядя ей в лицо, он освободился от ее цепкой руки и вышел в коридор, чтобы одеться и уйти. У него не было к этой женщине никаких вопросов. Теперь ясно, почему предлагала ему выпить в кафе. Надеялась, он опять войдет в штопор, как хотел Андреев. Не зря он ее подозревал. Чутье не обмануло. Но какова артистка! Что ж, по крайней мере он сегодня еще раз убедился, что вором является именно Андреев.
– Миша, ну пожалуйста! – взмолилась она, выбежав за ним следом. – Ну, я же все тебе честно рассказала. Я же извинилась.
– Слишком поздно, Мариночка, – хмуря брови, сказал он и стал завязывать шнурок на ботинке. – Все, что я тебе должен, я обязательно верну. С зарплаты. Надеюсь, меня не уволят без выходного пособия стараниями твоего любовника.
– Ну что ты говоришь? Ты мне ничего не должен. Подожди. Я прошу тебя. Я еще не все сказала, – не унималась заплаканная Марина.
– По-моему, вполне достаточно. Я все понял, – выпрямился он во весь рост, глядя на нее сверху вниз. – В любом случае я тебе очень благодарен за все. Ни одна женщина не сделала мне столько добра, сколько ты. И я не шучу сейчас. Жаль, что все так закончилось. Ты тоже прости меня, но я не смогу больше с тобой оставаться.
Резко застегнув «молнию» на куртке, он достал из кармана ключи от ее квартиры и демонстративно положил на полку под зеркалом.
– Миша, я умоляю тебя! – заломила молодая женщина руки, как актриса немого кино. – Останься! Ну прости.
– Я не держу на тебя никакого зла, Марина. Я уже давно привык, что женщины…
Не договорив, Родин вышел за порог и аккуратно прикрыл за собой дверь. Из-за нее донеслись громкие рыдания. Но его это совсем не трогало. Сердце его было пустым и холодным, как прежде.
До своего дома он пошел пешком. Хотелось продышаться и немного подумать. Нет, не о подлости Марины. А об Андрееве. Значит, у мужика есть пистолет. По ее словам, он агрессивен. Это хорошо. Может наломать дров не в свою пользу. Так будет легче вывести его на чистую воду. Вполне вероятно, что он из этого пистолета застрелил охранника Савоськина. Но разбираться с этим делом должна, разумеется, полиция. Просто надо ее навести на этот след. Или высказать свои предположения Хаджакисяну? Пожалуй, тоже стоит. Вот только так и непонятно, почему же Андреев не выкупил всю партию разом? Жадность? Или осторожность? Не хотел светиться через подставную фирму или делиться с еще кем-то? Или тратить лишние деньги и время на открытие фирмы-однодневки? И не лень было ежедневно подменивать содержимое! И ведь надо было где-то найти старую ржавую проволоку. Наверное, где-то на чермете имеет прихват. Брал за копейки, а то и вовсе за бутылку. Товар-то совсем негодный был. А этот труп собаки! Вообще мрак. М‑да, курочка по зернышку клюет? Но, как бы там ни было, случилось то, что случилось. И его «шутка» попросить Марину оформить на работу лоха-алкаша, стоила ему провала операции. Вот такие сюрпризы иногда преподносит нам фортуна, если относиться к ней без должного уважения. Она тоже любит шутить.
Когда Михаил дошел до дома, было уже совсем светло. Город пробудился от ночного сна и суетливо спешил влиться в деловую жизнь. Василич тоже уже не спал. Кряхтя и охая, вышел навстречу Михаилу в своих неизменных синих сатиновых трусах.
– Утро доброе, – первым поприветствовал он соседа. – Рад, что ты сюда зачастил. А ты что, с пустыми руками?
– Извини, сегодня я пустой, – хлопнул Родин себя по карманам и наклонился, чтобы разуться.
– Погодь! – остановил его Василич, дыхнув перегаром. – Зато я богат. Сейчас. Не торопись раздеваться.
Михаил шумно вздохнул. Ничего не поделаешь. Здоровье дороже. Шаркая тапками с замятыми задниками, Василич удалился в свою комнату. Через минуту появился снова, протягивая два стольника:
– Мы вчера с Петрушей хорошо отдохнули, так что водочки чекушку и пивка на остаток.
– Слушай, Василич, ты бы тоже подзавязал. Совсем плохо выглядишь, – посоветовал Родин, принимая из его трясущейся руки деньги.
– А вот ты сейчас лекарство принесешь, и я сразу помолодею. Давай, сынок, поспешай, а то и впрямь худо мне совсем.
– А пожрать у тебя что-нибудь найдется?
– Вот с этим тоже проблема, – почесал небритый подбородок старик. – Ладно, погодь.
Он снова ушел к себе и вскоре принес еще сто рублей:
– На. И ни в чем себе не отказывай.
– Да ты не переживай. Я сегодня поработать схожу. На еду деньги будут, – пообещал Михаил, выходя за дверь.
– А ты что, совсем вернулся? – крикнул вслед Василич.
– Насовсем, – тихо ответил Родин, выходя на улицу.
Он зашел в тот же магазин, в котором познакомился тогда с Мариной. Не то чтобы на него нахлынули горькие воспоминания, просто было немного жаль, что чуть забрезжившие надежды на совместную жизнь с женщиной так скоро развеялись. Снова придется жить с пьющим стариком. И если раньше его это устраивало, то теперь постоянные попойки на этой территории с местными алкоголиками его совсем не вдохновляли. Придется повоевать за порядок. Не хочется, конечно, портить отношения с Василичем, но куда деваться? Так, как было раньше, уже не будет. Да и бегать ему постоянно за спиртным он не станет. Михаил реально оценивал перспективу, не ожидая от нее ничего хорошего.
Он купил то, что просил сосед, а к завтраку – четыре сосиски, плавленый сырок и городскую булку.
Когда вернулся, Василич лежал в своей комнате на грязном скомканном белье и охал, держась за сердце.
– Ты, Миша, как накаркал, – слабым голосом проговорил он. – Совсем мне худо. Налей-ка мне поскорее.