– Ну так разберись, мать твою! – Его избитое, покрытое синяками лицо наливалось багрово-синим цветом.
«Он не просто сорвался с поводка, – поняла Рене. – Он порвал поводок». Она попыталась пустить в ход коктейль из понимания и усталости:
– Я делаю все, что могу. Ради всего святого, я лично пошла к этой суке просить за тебя! А сегодня вечером мне пришлось унижаться и просить отца за тебя вступиться.
– А он вступится?
– Завтра он поговорит с Уитни.
«Но не станет вмешиваться в решение командования», – добавила она мысленно. Святой Оберман ясно дал это понять.
Рене прошла в кухню, вытащила из шкафа бутылку виски, сняла с полки два невысоких стакана и налила в каждый на два пальца янтарной жидкости.
Отец не пожелал ее поддержать. Она не понимала, почему все еще надеется, что когда-нибудь он ее поддержит. Только не безупречный майор Оберман, о нет! Оберман строго придерживается правил, за черту и носа не высунет, чтоб ему!
Но, возвращаясь в гостиную со стаканами, Рене надела на лицо непроницаемую маску. Нет смысла рассказывать Гарнету, как обстоят дела, пока у него приступ буйства.
– Вот – выпей и успокойся.
– Я не позволю себя отстранить и не дам лишить меня доли в деле Джеральди. Я тебя урою, Рене.
– Ну это понятно. И кто же тебя так разукрасил?
– Гребаная сука.
Рене так и не выпила. Она опустила стакан, поставила его на стол, потому что ее руки тряслись от бешенства.
– Ты хочешь мне сказать, что подрался с Даллас? Ты хочешь мне сказать, черт побери, Гарнет, что ты ее выследил и у вас до рук дошло? Опять?!
– Она сама нарвалась. Пустила за мной БВР… дошел до меня такой слух. Эта шлюха натравила их на меня… И она у меня еще получит! Я с ней сполна рассчитаюсь!
БВР? Это была пощечина лично ей. И большая угроза ее бизнесу.
Черт бы побрал Гарнета! Черт бы побрал Даллас!
– Да ты офонарел, черт бы тебя подрал! Меня окружают идиоты. Я пустила Фримена и Мэнфорда следить за ней по стандартной схеме. Она выехала, и через пять минут они ее упустили. А потом и ты решил отметиться? Да еще пошел напрямую? Как, черт побери, ты… – Ее душила ярость. – Фримен тебе говорил… Это Фримен тебе сказал, что она уехала из дому? Что ты наделал, Билл? Только не говори мне, мать твою так, что подстерег ее у дома!
– Она в этот дом вошла через передок, шлюха! Все это знают! – Он стиснул стакан так, что костяшки пальцев побелели, и опрокинул в глотку остатки виски. – Ну и что, что у дома? Ее слово против моего. Фримен меня прикроет. Присягнет, что я весь вечер провел с ним, меня около этой суки и близко не было!
«Все рушится вокруг меня, – в тревоге подумала Рене. – Мужчины! Чертовы мужчины! Будь я проклята, если позволю кому-то из них лишить меня того, что мне принадлежит! Мне это слишком дорого далось! Я это построила своими руками, это все мое».
Она отвернулась, стараясь овладеть собой. Вновь взяла стакан. Ее сознание словно подернулось льдом.
– Хорошо. Мы с этим разберемся, мы с ней разберемся. Она меня достала. Хватит ей вмешиваться в наши дела.
– Да уж. Давно пора.
– Мне надо все подготовить. Поезжай к Фримену. Позаботься, чтобы вас видели вместе. Потом возвращайся домой и жди. Может, мне удастся кое-что организовать еще сегодня. Она больше не будет нам мешать. Это будет окончательное решение.
– Я хочу сам. Я сам ее прикончу.
– Хорошо, но дай мне время все проработать, подготовить. Часа два, может, три. Иди пообщайся с Фрименом, выпей, пошуми, чтоб тебя видели и запомнили. А потом возвращайся домой, Билл, и жди.
– Если мы не подчистим все сегодня, я сам об этом позабочусь. По моим понятиям.
– В этом нет необходимости. – Рене забрала его стакан. – Выметайся.
– Раскомандовалась. Когда-нибудь ты пожалеешь, Рене, что так меня шпыняешь.
Но он ушел.
Рене унесла стакан в кухню, размахнулась и что было силы швырнула его в раковину.
– Чертов кретин!
Все, что пошло наперекосяк за последние дни и полетело в тартарары, началось с него. Кинер сорвался с поводка с десятью кило? Все потому, что Гарнет его упустил. Если бы не это, Даллас сейчас не дышала бы ей в затылок, не путалась бы под ногами, не вынюхивала бы в отделе. И не пришлось бы ей глотать отказ майора в просьбе окоротить суку. Не пришлось бы унижаться перед суровым и несгибаемым отцом.
Гарнет стал помехой. Немного успокоившись, Рене налила себе еще порцию виски. Помехи надо устранять. Особенно если они не поддаются коррекции.
Она задумчиво обошла кругом гостиную квартиры, которую – бережно, стильно, но не выходя из рамок бюджета – обставила сама.
Она не такая дура, как многие из тех, кто на нее работал.
Вот ее дом на Сардинии – совсем другое дело. Там она могла себе позволить роскошь. Она покупала произведения искусства, драгоценности, одежду – все, чего душа ни пожелает. Там она завела самых дорогих, продвинутых и сложных роботов в качестве прислуги. Они держали в безупречной чистоте дом и территорию.
Никто у нее этого не отнимет, и уж тем более она не позволит это сделать бывшему любовнику, потерявшему хватку и всю свою привлекательность.
Пора все исправить. Раз и навсегда.
Рене открыла сумку, вынула миниатюрный незарегистрированный телефон и позвонила Биксу. У него было точно такое же устройство.
– Ты один? – спросила она.
– Да, мэм.
– Хорошо. Бикс, боюсь, у меня серьезная проблема, и ты единственный, кто может решить ее так, как нужно.
Насколько мгновений он молча смотрел с экрана прямо ей в глаза.
– Что я должен сделать, лейтенант?
Глава 15
Закончив устный телефонный отчет Уитни по инциденту с Гарнетом, Ева села писать письменный отчет с приложением видеозаписей.
– Возможно, когда ты с этим закончишь, тебе будет интересно послушать, что мне удалось узнать, пока ты там участвовала в кулачных боях, – сказал ей Рорк.
– Он меня караулил, когда… – начала Ева, но тут же вскочила и наставила палец на Рорка. – Ты ее взял?
– Нет еще, хотя я уже близок к развязке. Мне нужно еще немного поработать, чтобы все узлом завязать. Но я взял Гарнета и могу подать его тебе – или БВР, если хочешь, – на серебряном блюде.
Ева села и ухмыльнулась, отчего разбитая губа опять задергалась болью.
– Я тебя обожаю.
– Отличная новость. Но тебе придется это доказать хорошей порцией активного секса.
– Да мы занимались сексом несколько часов назад!
– Нет, несколько часов назад мы занимались любовью. Бьюсь об заклад, ангелы плакали. А за эту работу я требую секса, потому что у меня от нее голова разболелась, пока я пытался придерживаться твоей знаменитой линии. Я требую безумного секса с костюмами, а может, и с реквизитом. Пусть это будет тематический секс с захватывающим сюжетом.
– Хватит доить эту корову, приятель.
– Буду доить, пока не выдою досуха. – Рорк перебросил ей диск. – У него есть недвижимость на Канарских островах на имя Гарнета Джекоби. Джекоби – девичья фамилия его матери. Любительщина.
– Что за недвижимость?
– Для начала дом с двумя акрами земли. Оценивается приблизительно в пять с половиной миллионов. Джекоби заплатил наличными. В удостоверении говорится, что он предприниматель с британским гражданством. Он также владеет двумя автомобилями там, на месте, и лодкой. Яхтой, можно сказать. По документам Джекоби на несколько лет моложе нашего Гарнета, глаза у него скорее зеленые, а не карие, он потерял свою первую и единственную жену во время несчастного случая при восхождении на альпийскую вершину.
– Надо же, как трагично.
– У него внушительный счет на это имя и еще один, поменьше, я бы сказал деньги про запас, на имя Джекоби Люцерна. Люцерн – название улицы, на которой он жил в детстве. Все вместе – примерно шестьдесят миллионов долларов. Неплохие сбережения с зарплаты копа.
– А еще называл меня шлюхой, – пробормотала Ева.
Рорк присел на ее стол.
– Было бы очень жаль, если бы это тебя задело.
– Меня это не задело. Но, согласись, это ужасная несправедливость, когда тебя называет шлюхой такой сукин сын.
– С этим не поспоришь.
– Как насчет Рене? – спросила Ева.
– На это потребуется еще немного времени. Онаумнее и куда изобретательнее Гарнета. Думаю, я ее расколол, но хочу все собрать и еще раз проверить. Ты не хочешь спросить, как я получил данные на этом диске?
– Нет. Ты же говоришь, что придерживался моей линии. Жаль, что у тебя голова болит.
– А на это существуют болеутоляющие. Да, Бикс у меня на диске тоже есть. Это было нелегко, и я всерьез потребую секс-костюмов. Не хочу сказать, что он умнее Гарнета, но его задница прикрыта лучше, это точно.
– А вот это интересно.
– Бесспорно, – подтвердил Рорк. – Он деньги в общем-то не тратит, все в банк кладет. Несколько счетов на разные имена с разным гражданством. Небольшой домик в Монтане. По сравнению с виллой его напарника – просто халупа, о стоимости вообще нечего говорить. И еще у него есть внедорожник. Он коллекционирует оружие – тоже под разными именами, поэтому и остался незамеченным, даже рябь на воде не вызвал. Но все вместе составляет внушительный арсенал. И все же Бикс ведет себя скромно. Ничего экстравагантного.
– Он за деньгами не гонится. Он служака: ему велят, он делает.
– Я начал поиск по остальным и за вечер здорово продвинулся. Но я решил, что тебя прежде всего интересуют эти трое.
– Ты правильно решил. Есть что-нибудь по Бринкеру?
– Бринкер… – Рорк задумчиво прищурился. – Ах да… У него небольшой дворец в Баден-Бадене. Похоже, решил вернуться к своим корням. Кроме того, у него замок в Суррее и три любовницы.
– Три? Неудивительно, что он спит на работе. -
«Значит, Лайла ошиблась на его счет», – мысленно добавила Ева. – Ассертон или Слоун?
– Пока ничего не нашел. И никаких намеков по обоим, так что, скорее всего, ничего и не будет.
– Согласна. Оставь их, дожми остальных. Завтра мы преподнесем Гарнета Уэбстеру на блюде с гарниром из обвинений по сегодняшней стычке со мной. Он спекся. А то, что ты нарыл… это соус.
– Все эти остроумные кулинарные аналогии не могут отвлечь меня от того факта, что ты не хочешь подавать его на блюде одного. Ты хочешь посадить на то же блюдо Рене.
– Вкуснее будет, – признала Ева и взмахнула рукой. – Давай-ка отойдем от разговоров о жратве. Я была бы рада взять ее раньше Гарнета. Ее и всех остальных. Но это не обязательно. Он расколется, если мне будет нужно, и все равно сядет надолго. Если ты на сегодня с этим покончил, я не против.
– Я что – похож на слабака?
– Не заставляй меня улыбаться. Это больно.
– Я закончу работу. Если получу еще что-то значимое, запрограммирую поиск на автомат, и мы сможем немного поспать.
– Мне надо позвонить Уэбстеру.
– Ева, – проговорил Рорк с мягким укором, когда она потянулась к телефону. – Он сейчас с Дарсией.
– Да, и что? Ему нужно… – Она поморщилась, словно опять потревожила больную губу. – Думаешь, они сексом занимаются?
– Я, конечно, могу лишь гадать в потемках, но если хочешь знать, что я думаю… Да. Похоже на то.
– Я не могу об этом думать. Я не хочу об этом знать. Я знаю, как он выглядит, когда занимается сексом.
Рорк слегка хлопнул ее по макушке.
– Ты считаешь, мне непременно надо об этом напоминать?
На этот раз Еве пришлось прижать пальцы к пульсирующей губе: она была не в силах удержаться от смеха.
– Просто говорю, что мне больше нравится, как выглядишь ты, когда занимаешься сексом.
– Дорогая, как это мило с твоей стороны!
– Вот сейчас соскребу сарказм, который ты на меня навалил, а потом ему позвоню. Но говорить не буду, оставлю сообщение. Мне нужен он – и все остальные – здесь завтра ровно к семи утра.
Бикс подобрал Гарнета в час ночи.
– Давно пора, черт бы тебя побрал, – проворчал Гарнет.
– Не все так просто. Лейтенанту потребовалось время – все подготовить. Действовать надо четко, без ошибок. Она сказала, что у тебя с Даллас вышла стычка. Она не хочет, чтобы осколки полетели тебе в лицо.
– Ничего, Фримен меня прикрыл. – Негодование так и сочилось из Гарнета. – Если бы Оберман четко делала свое дело, черта с два бы мне понадобилось прикрытие.
Бикс промолчал. Он бросил взгляд на Гарнета.
– Это Даллас так тебя разукрасила?
Лицо Гарнета пошло красными пятнами от злости.
– Она тоже разукрашена. Сука застала меня врасплох. – Он солгал так же легко, как перед этим солгал Фримену. Он уже сам почти верил в это. – Оружием мне угрожала, грозилась жетон отнять. А потом она попрет на Оберман, – добавил Гарнет, зная, как Бикс предан лейтенанту. – Завидует она нашему лейтенанту, вот в чем все дело. Сука хочет свалить нашу Оберман. От нее вообще одни неприятности. Хочет сделку нам сорвать. Мы все будем в дерьме, Бикс.
– Да, наверно.
– Ну и какой у нас план? Ты так ничего и не объяснил.
– Босс организует фальшивый звонок от скунса к Даллас. Он даст ей наводку. Большую наводку по Кинеру. Босс говорит, Даллас хочет закрыть дело Кинера и пустить его в ход против нашего лейтенанта, дискредитировать ее. Вот мы и выманим ее сегодня прямо на место.
– Это хорошо, – кивнул Гарнет. Он постучал кисетом по ладони, высыпал немного порошка и вдохнул. Ему хотелось свежего кайфа, подъема, когда разрежет суку на кусочки. – И какая наводка?
– Я не спрашивал, нам это знать необязательно. Лейтенант сказала, что заманит туда Даллас, выведет ее на место. А мы уж сделаем дело, и конец.
– Она могла доложить в Управление, что идет по наводке. – Сквозь туман в голове Гарнет пытался сообразить, что к чему. – Уж своей напарнице она точно могла позвонить.
– Ну и что, если даже и позвонила?
– Точно. Уберем обеих. – Гарнет даже причмокнул от предвкушения. – Может, так и лучше. А еще лучше, если будет, на кого повесить всю эту музыку – и Кинера, и обеих сук.
– Босс над этим работает, – ответил Бикс и притормозил у тротуара.
– Даллас моя, – предупредил Гарнет, похлопывая по ножнам у себя на поясе. – Помни об этом.
– Ладно, если хочешь.
– Принес мне ствол? Сука мой забрала.
– Внутри разберемся.
Больше Бикс не сказал ни слова. Они пересекли улицу, отделявшую их от заброшенного здания. Бикс знал, что за ними, вероятно, следят чьи-то глаза – мужчины в черном всегда привлекают внимание, – но вряд ли к ним кто-то подойдет. Люди его побаивались, обходили стороной, он всех отпугивал своей массивной фигурой. Никому не хотелось неприятностей.
А если бы кто-то подошел, он сделал бы то, что нужно. У него был приказ, у него была миссия. Он будет исполнять приказ и завершит свою миссию.
Он снял печать и вскрыл замки.
– Темно, как могиле. А воняет еще хуже. – Гарнет сунул руку в карман и извлек фонарик.
Он поиграл фонариком, освещая развалины, прикидывая, где было бы лучше убить ненавистную Даллас.
– Пусть видит, как я буду ее убивать. Я хочу, чтобы она меня видела. Пусть смотрит, как я буду ее резать.
Бикс ничего не сказал. Просто дернул за волосы голову Гарнета назад и полоснул острым лезвием ножа по его горлу.
На этом все было кончено.
Он постоял минутку, жалея Гарнета, когда тот рухнул на пол, пытаясь вздохнуть и захлебываясь кровью. Правда, Гарнет ему никогда не нравился, но они были напарниками.
Он вложил мастер-ключ, которым вскрывал замки, в руку Гарнета и сунул руку с ключом ему в карман. Взял незарегистрированный телефон Гарнета, его бумажник, все это положил в мешок вместе с ножом, которым убил. От мешка он избавится позже.
Затем Бикс вытащил мешочек с порошком, которым Гарнет так увлекся в последнее время, обмакнул в порошок большой и указательный пальцы мертвеца, чтобы следов осталось побольше, а мешочек добавил к вещам, предназначенным на выброс.
Все будет выглядеть именно так, как было на самом деле. Гарнет пришел на встречу, назначенную на месте преступления, и встреча пошла наперекосяк. Убийца забрал с трупа все ценное и оставил лежать там, где он упал.
Бикс выпрямился и вытер кровь с обработанных изолирующим составом рук. Он повернулся и ушел, оставив дверь открытой, как мог бы поступить человек, убегающий с места убийства.
Вернувшись в машину, он поехал на север и, только отъехав подальше, позвонил своему лейтенанту.
– Все чисто, лейтенант.
Ее признание – легкий кивок, как будто она ничего другого и не ждала, – было ему наградой.
– Благодарю вас, детектив. Обязательно избавьтесь от оружия, потом езжайте к Гарнету и удалите все, что нужно удалить.
– Да, мэм.
Пока Бикс кружил по городу, подыскивая место, где бы бросить мешок в реку, Рорк вошел в кабинет Евы.
Он заметил, что она уже начинает засыпать. И если взять у нее анализ крови и проверить, уровень кофеина будет зашкаливать.
– Марсия Анброме.
Ева подняла голову и заморгала.
– Кто?
«Точно, ей пора спать», – подумал Рорк, а вслух сказал:
– Тебе надо передохнуть.
– Кто, черт побери, такая Марсия Анброме? Мне надо закончить проверку по… О, черт. Ты ее взял?
«Ну вот она и вернулась», – понял Рорк.
– Хочу завязать это бантиком, но пусть пока поработает на автомате. А в общем и целом, да, я… точнее, мы ее взяли.
– Анброме – это… Как это называется? Анаграмма. Оберман – Анброме. Марсия – Маркус. Это же плевок в старика!
– Я думаю, Мира много чего может сказать по этому поводу. – Рорк подошел и сам перевел ее текущую работу в автоматический режим, покачал головой, когда она начала протестовать. – У тебя брифинг меньше чем через шесть часов. У нее дом на Сардинии, – продолжал он, поднимая Еву на ноги, – и квартира в Риме. Швейцарский паспорт. Между прочим, отличные документы, – добавил он, ведя ее в спальню. – Выложила, должно быть, за них кругленькую сумму. Я нашел счета и собственность на двести миллионов. И еще кое-что припрятано тут и там, как мне кажется.
– Я не понимаю. Если она так много скопила, какого черта она сейчас не купается в деньгах на Сардинии? Зачем ей до сих пор крутиться в департаменте, пробиваться в капитаны, а может, и в майоры? Почему она до сих пор на работе, хотя могла бы нежиться на берегу, обмахиваясь своими грязными деньгами?