– Это англичанин, Шорт, – сказал Шервани, поглядев в дверной глазок и нервно шевеля пальцами на магазине «АК-74У».
– Почему без предварительного звонка?! Спроси его.
– Эй, ты… как там тебя?! – зычно заорал Шервани. – Почему без звонка, э-э?!
В дверь ударили еще сильнее, и Шервани отскочил назад, вскинув автомат. Было отчетливо слышно, как англичанин громко выругался на арабском, обозвав Шервани сыном ишака и пообещав отрезать ему уши.
Слава Аллаху, Шервани плохо говорил по-арабски, а то мог бы и стрелять начать.
– Открой ему! – приказал Шик, вставая в полный рост.
Англичанин был мрачен. Он стремительно прошел в глубь гостиничного номера, оттолкнув Шервани, как мешавшее препятствие.
– Лови! – Англичанин сделал резкое движение рукой, и Анчар поймал брошенный ему предмет.
– Что это?
– Смартфон, Анчар. Держи его при себе. Связь только через него. Меня отзывают в Кабул на две недели. Ты остаешься здесь. Пока здесь. А теперь извини, времени нет, самолет уже ждет.
И англичанин вышел из номера, громко хлопнув дверью.
Анчару все это очень не понравилось, он покрутил в руках смартфон и протянул его Шервани:
– Держи осторожно. И позвони администратору, пусть пожрать принесут, я скоро вернусь.
– Может, джеляб закажем? – оскалился Шервани.
«Вот дебил. Все мысли только о бабах», – раздраженно подумал Анчар, а вслух сказал:
– Конечно, брат. Отдыхать так отдыхать. Отложи в сторону этот Samsung, он мне очень важен. Приду через пять минут.
Асланбек Дикаев, Анчар, на сей раз опоздал. Первый раз в жизни его подвело знаменитое чутье. Штурмовая группа «коммандос» специальной полиции МВД Ирака появилась в коридоре буквально через пару минут, когда Анчар уже поворачивал к пожарному выходу.
Асланбек, увидев перед собой черные фигуры, увешанные оружием, не раздумывая вскинул «глок» и всадил по пуле в затянутые масками лица, видные из-под шлемов. Оба полицейских рухнули лицом вниз, но, когда Анчар прыгнул вперед в надежде вырваться из ловушки, в глаза ему ударила вспышка с резким запахом пороха.
Шервани, услышавший пальбу в коридоре, не рассуждая ни секунды, распахнул дверь и дал длинную очередь в коридор, не жалея патронов. Гяуры или муртады пришли за ним? Так пусть отведают свинца! Через секунду мертвое тело боевика, пробитое десятком пуль, вывалилось из-за двери на мягкий ковер.
Уже через час крупнейший на Ближнем Востоке телеканал «Аль-Джазира» показал первые кадры с места событий в багдадском отеле «Иштар». Как было сказано, в ходе кровавой перестрелки с отрядом полицейских «коммандос» погибло четверо международных террористов, живших в отеле по подложным документам, включая особо опасного преступника Асланбека Дикаева по прозвищу Анчар.
Вечером того же дня маленький усатый человек с двухдневной щетиной и в мятой рубашке вышел из угрюмого здания полицейского директората Багдада и, стараясь не оборачиваться, нырнул в толпу. Пройдя примерно метров пятьсот и постоянно проверяя, нет ли за ним слежки, усатый остановился у белого внедорожника «Тойота Лэндкрузер» и потянул ручку задней двери на себя.
– Здравствуйте, мистер Хатеми, – сказал сидящий на переднем сиденье машины крепкий бритоголовый человек. Усатый человек кивнул и расположился, нервно ерзая, на заднем сиденье.
– Все в порядке, господин, я все принес. – Хатеми вытер со лба обильно выступивший пот и помахал пластиковой папкой. – Это копии распечатки звонков с телефона, обнаруженного в номере Дикаева. Деньги при вас?
– Конечно, мистер Хатеми! – Бритоголовый протянул иракцу бумажный сверток. – Считать будете?
Хатеми сглотнул.
– Здесь половина? Как договаривались? – спросил араб, вытирая ладони о мятую рубаху. Эксперт из технического отдела полицейского директората явно психовал и отчаянно боялся разоблачения.
– Точно. Другая половина уже на карточке вашей жены. Чек возьмете?
– Нет, нет, спасибо… Ну, я пойду?
– Всего доброго, уважаемый! С вами было приятно работать…
В двух десятках метров от «Лэндкрузера» один из уличных торговцев, продающих лепешки, незаметно поднес ладонь к лицу.
– Контакт состоялся, Спартан.
Подробный отчет о звонках покойного Асланбека Дикаева лег на стол главы Службы национальной безопасности спустя десять часов. Просмотрев его, Николай Блинов закурил и, подумав пару минут, взялся за трубку телефона АТС-1[18].
Париж. 5-й округ. Франция. 1 июня
Мехмет Омер Топрак, председатель Союза исламских организаций Европы, прибыл в парижский аэропорт «Орли» на небольшом бизнес-джете «Дессо-Фалкон 7Х». Он торопился и нервно смотрел на часы, периодически покрикивая на своего секретаря, белокурую Марту Исмаили. Когда-то давно Марта была его любовницей и радикальной активисткой германского антифашистского фронта. Мехмет подозревал, что она спала со всеми мусульманами подряд из глубокой политической сознательности. Через пять лет, когда Марта постарела и достигла двадцатитрехлетнего возраста, Мехмет сделал ее своей помощницей и выдал замуж за одного из своих телохранителей – Волкана Исмаили. Марта не возражала, она уже привыкла быть собственностью настоящих мужчин, а не этих христианских хлюпиков, которые даже женщину в руках не могут удержать.
Мехмет родился и вырос в Дуйсбурге в семье турецких эмигрантов «первой волны», устремившихся в Европу в самом конце пятидесятых. Отец работал на металлическом производстве, мать, в перерывах между родами, трудилась посудомойкой в кафе через дорогу. Мехмет вырос вместе с такими же, как он, детьми эмигрантов: португальцами, греками, испанцами, марокканцами. Так же покуривал травку и, втайне от отца, рассматривал журналы с голыми девицами. Впереди его ждал школьный аттестат с плохими оценками и скучная однообразная работа на каком-нибудь мерзком производстве.
Все изменилось после судимости. Отмечая совершеннолетие своего друга, Мехмет перебрал пива, затем зверски избил нахамившую ему продавщицу мороженого. В довершение всего забрал мелочь у стонущей женщины и пошел гулять дальше. Женщина оказалась беременной, и у нее случился выкидыш. Мехмет открыл для себя «тюремные университеты» сроком на пять лет. Там, на нарах, он познакомился с Кораном и изучил его от корки до корки. И к нему пришло озарение. Вот он – шанс! Шанс подняться над серой массой, если правильно подходить к вопросу. Выйдя из тюрьмы, Мехмет уже имел четкий план действий. Заняв у родителей денег, он улетел в Турцию, где поступил в медресе. Имамов в Германии тогда не хватало, а количество мусульман постоянно увеличивалось. Уже к девяностому году тридцатилетний Топрак стал имамом, крупнейшей в Дуйсбурге мечети. А еще через шесть лет – главой мусульманской уммы[19] «Северный Рейн – Вестфалия». Язык у Мехмета с детства был подвешен хорошо, и человеком он был контактным. Теперь бывший мелкий уголовник сидел во всяких наблюдательных и попечительских советах с уважаемыми людьми, вещал о торжестве «мультикультуризма» с высоких трибун, здоровался за руку с бургомистрами, политиками и даже полицейскими чинами. Такой стремительный взлет был бы удивительным, если бы не долгое и плодотворное сотрудничество Топрака с немецкой тайной полицией – Bundesamt für Verfassungsschutz[20].
Мехмет был на хорошем счету у своих кураторов, к тому же умел дружить и умел делиться. Топрак дружил со всеми: с продажными уличными патрульными, с чиновниками и депутатами, с хитрыми пакистанцами и даже с «совершенно отмороженными» албанцами. Умма собирала деньги с мусульман как легальные, так и «черные», а Мехмет распределял их «по справедливости». На подкуп чиновников, на наем адвокатов и левых журналистов (только наивный человек думает, что тотальная «левизна» европейской прессы – дело убеждений, хе-хе). На строительство мечетей и «исламских культурных центров». Были и другие вложения: в подпольные игральные залы, бордели, автомастерские, где разбирались угнанные машины, и во многое другое. Откровенным криминалом Мехмет брезговал, периодически сдавая возмутителей спокойствия полиции. Большие деньги любят тишину и спокойствие, к чему глупая стрельба? Ислам – это прежде всего бизнес. Хороший бизнес с миллиардными оборотами. Особенно здесь, в Европе. Европейские мусульмане – это вам не голытьба из Сомали или Пакистана. Люди зажиточные, с солидными доходами и финансовой поддержкой туповатых европейцев.
Хотя в последнее время у Мехмета появились причины для беспокойства. Во-первых, на его Родине в Турции к власти пришли генералы, утопив в крови исламистов, включая самого премьер-министра Мустафу Уркана. Топраку было бы на это плевать, но из Турции сюда, в Германию, хлынул мутный поток беженцев. В основном настоящие исламисты с вывернутыми мозгами, которые тут же стали «тянуть одеяло» на себя. Часть имамов турецких мечетей поддержала «новую» турецкую власть, но основная масса заявила о борьбе с нею. Новому премьеру, генералу Хамиду Тургаю, это очень не понравилось, и парочку особо буйных имамов похитили и вывезли на публичный суд в Турцию. Евросоюз от такой наглости оторопел и сконфуженно проглотил оскорбление военной хунты.
А тут еще русские начали охоту на тех, кто тесно работал с комитетом «Босфор», отстреливая исламистов одного за другим. Все бы ничего, но тут продолжающийся мировой кризис вышел на свой пик, и социальные пособия, основа процветания уммы, увеличились в разы. Это же вообще золотое дно, если знать, как правильно работать. Мехмет знал, и поэтому каждая семья, сидящая на солидном пособии, возвращала часть денег своим благодетелям. На Востоке так принято. Теперь над этим налаженным бизнесом нависла угроза. Попав в тиски экономического кризиса и потерпев унизительное поражение на Украине, европейцы попытались пересмотреть свою самоубийственную внешнюю политику.
Ведущему европейскому тандему – Франции и Германии – позарез требовались деньги. В помощь собственным тонущим банкам, на обновление и перевооружение потрепанных вооруженных сил, на вложения в науку и образование. А никак не на пособия миллионам бездельников, сидящим без работы годами и плодящимся в геометрической прогрессии. Но мусульман и их лучших друзей, левых политиков, этот вариант никак не устраивал. Ведь деньги всегда проще тратить, чем зарабатывать.
Самое страшное, что наличие в Европе миллионов, как своих, так и приезжих бездельников, развращало ранее трудолюбивое население. Зачем работать и еле сводить концы с концами, если те, кто не работает, живут припеваючи и ни в чем себе не отказывают? Это была настоящая социальная болезнь, форменное перерождение некогда разумных и расчетливых людей в инфантильных «биороботов», способных лишь сидеть в конторках, жрать, гадить и смотреть бесконечные ТВ-шоу. Причем доходило до того, что теперь УСПЕШНЫЙ, хорошо зарабатывающий человек, любящий свою семью и исправно платящий налоги, является парией. Натуральным изгоем, буржуем. А если, не дай бог, он еще работает в крупной корпорации, то вообще враг общества номер один. Потенциальный фашист, расист и махровый реакционер.
Вот они – плоды полувекового левачества западных интеллектуалов. Естественно, робкие попытки президента Франции Николя Салази и канцлера Германии Ангелы Метцингер перекроить бюджетную политику тут же наткнулись на яростное сопротивление левых, экологов, профсоюзов, национальных и сексуальных меньшинств. Региональные выборы показали, как пошатнулись позиции Салази и особенно Метцингер. Нужно было срочно заручиться поддержкой части левого электората, тех же мусульман.
Была еще и энергетическая проблема. Как показали события на Украине и в Казахстане, русские готовы бороться за углеводороды и их пути транспортировки. А значит, Европе надо искать альтернативные источники добычи нефти и газа. И, кроме находящейся под боком Северной Африки, альтернативы не было. Значит, необходимо во что бы то ни стало иметь с мусульманами хорошие отношения. Был еще вариант со сланцевым газом, но для этого требовалось сломить сильнейшее экологическое лобби, опять же завязанное на левых.
Мехмет прибыл в Париж по очень важному вопросу, во многом определяющему дальнейшую судьбу миллионов европейских мусульман. Ему предстояло встретиться с имамом соборной парижской мечети и, пожалуй, с самым влиятельным мусульманином Европы Далилом Бубаки. Обсудить реакцию всей европейской уммы на зверское убийство русскими Яхьи Хакка. Нужно было выразить мнение солидарно и в максимально доступной форме как для самих мусульман, так и для неверных. Если политики из Парижа и Берлина согласны на решительное противостояние с русскими, то мы, мусульмане, готовы их поддержать. Как голосами, так и деньгами. Так, по крайней мере, говорил ему сам Бубаки во время их последнего разговора.
Облаченный в традиционное арабское одеяние, разменявший восьмой десяток Далил Бубаки – невысокий старик в очках с тонкой оправой и небольшой седой бородкой, ожидал гостя, неспешно перебирая зерна тасбихи[21]. Мехмет Топрак был выскочкой и стукачом, но, без сомнения, человеком полезным. В Германии сейчас царил настоящий бардак среди мусульман, умма была расколота по этническому признаку. Албанцы, курды воевали с турками, а сами турки яростно дрались между собой. Причем на глазах обывателей и полиции… Это мешало бизнесу и привлекало ненужное внимание. Поэтому Мехмет, за спиной которого маячила германская служба защиты конституции, был своего рода компромиссной фигурой на пост главы СИОЕ. Топрак славился умением общаться с людьми, а это как раз то, что сейчас требовалось. Правоверные и так уже достаточно запугали несчастных коренных жителей, пора придержать скакунов. На горизонте замаячил гораздо более страшный противник, чем больные на голову европейцы. То, что не удалось четыре года назад, может удасться сейчас, особенно если влезут американцы. Далил Бубаки слишком давно жил во Франции и считался вполне цивилизованным и лояльным человеком. О том, что он уже тридцать лет работает на Истихбарат, разведку Саудовской Аравии, не знал почти никто, кроме его куратора из Эр-Рияда.
Именно Бубаки был тем ключиком, благодаря которому в Европе представители пустынной и далекой Аравии открывали очень многие замки. Но даже сам полковник Бакри Шаллах – куратор из «Аль-Истихбарат» – не знал, что Бубаки работает еще и на ЦРУ. Далил чувствовал, что «медовый месяц» между русскими и американцами, возникший четыре года назад, уже подошел к концу, и они на пороге новой «холодной войны».
Едва дождавшись, когда самолет приземлится и подадут трап, Мехмет торопливо выбрался из салона на горячий воздух аэропорта Орли. Далил уже ждал его и приветственно помахал рукой. Мехмет с удивлением обнаружил, что кроме Далила и плечистого парня, держащего над Бубаки черный зонт от солнца, его никто не встречает. Сам Топрак прилетел в Париж с четырьмя телохранителями, не считая помощницы. На всякий случай.
– Салам алейкум! – поприветствовал Далил Мехмета, прижимаясь щекой к его щеке.
– Извините, что заставил вас ждать, уважаемый! – Мехмет чуть наклонил голову.
– Не стоит извиняться, брат мой. Сейчас в Париже прекрасная погода, каждая минута на воздухе доставляет наслаждение. У вас солидный эскорт, дорогой Мехмет, – насмешливо добавил имам, указав рукой на сопровождающих Топрака.
Мехмет едва не покраснел от стыда. Вот идиот, приперся с толпой охранников.
– Оставайтесь здесь, – приказал он своим людям. – Со мной поедут только Марта и Юнус. Остальным добираться до гостиницы и ждать меня.
Имам слегка усмехнулся. Он с первых минут показал, кто здесь является хозяином положения.
– Ваша помощница просто очаровательна, пусть едет в машине с нами… Асад, сынок, – позвал имам своего плечистого референта, – садись вместе с Юнусом в первую машину. Мы с дорогим гостем поедем во второй.
Два одинаковых черных «Мерседеса» сорвались с места и уже через несколько минут вышли на скоростную трассу Солей. Они помчалась на север к центральным округам Парижа и бульвару Переферик. Едва оказавшись в салоне «Мерседеса», Далил приказал водителю:
– Не отвлекайся на свою пассажирку, Марсель. И держи скорость.
Имам нажал на кнопку, поднимая прозрачную перегородку, отгораживающую их от водителя и Марты.
– У вас водитель из неверных? – удивленно спросил Мехмет.
– Конечно. Марсель – отличный водитель, раньше возил известного министра. Среди наших единоверцев много отчаянных людей, но им не хватает хладнокровия за рулем. А это очень важно, особенно здесь, в Париже, с его извечными заторами!
– А охрана?
Имам снисходительно усмехнулся.
– Дорогой Мехмет, у Яхьи Хакка была охрана. У бедняги Бахрама аль-Саида – целая армия выдрессированных англичанами гвардейцев. Но охрана им не помогла, их убили. Так какой смысл ходить везде с целым табуном, если они все равно не помогут?
– Вы фаталист!
– Брось, Мехмет. Я реалист. Аллах ведь судит по делам, а не по громким словам. Мы создали настоящую «вторую власть», Мехмет, так какой смысл размениваться на мелочи?
– Может, здесь, во Франции, и так, а в Германии каждый норовит урвать кусок у единоверца, не стесняясь нажать на курок.
– Я наслышан про ваши проблемы, друг мой. Думаю, совместными усилиями мы справимся с глупцами, не видящими из-за грязных денег пути Аллаха.
Топрак кивнул. Значит, он может сдать несколько буйных лидеров конкурентов полиции, не опасаясь осуждения уммы.
– Что требуется от меня, уважаемый? – спросил наконец Мехмет.
Далил смотрел в окно на проносящиеся парижские кварталы.
– Обеспечить поддержку мадам Метцингер голосами правоверных!
– Но как? Мы же всегда поддерживали левых.
– Это было давно. Сейчас русские щелкают зубами у нашей шеи. И единственный способ защититься от них – прикрыться европейцами и американцами. Теми, кто вкладывает деньги в технологии и вооружения и противостоит русским.