Однако на улице, почти совершенно пустой, не было ни одного прохожего в белом пальто. Интересно, куда она подевалась? Впрочем, вот и ответ: отъезжающий от соседнего здания темно-синий автомобиль, слишком скромный, пожалуй, для консула; с другой стороны, что я понимаю в обычаях, приоритетах и экономических возможностях стран, где никогда в жизни не был, таких далеких, что проще считать их вымышленными, как, например, Бан-Буроган, Шарав, Лейн, Маньяр, Гарадан, Айсана, Ори-Туу и еще несколько десятков волшебных городов-государств, прилежно выдуманных нами, не в меру начитанными мечтательными детьми, в возрасте от шести примерно до двадцати – а когда мы, собственно, остановились? И почему? Будем считать, не помню. Потому что не хочу вспоминать.
В любом случае, выследить красивую госпожу консула не получится. Ладно, не очень-то и хотелось, идем дальше, тем более, что давно пора снова выпить кофе, взбодриться, согреться, посидеть, вытянув ноги, перевести дух, а заодно убить еще как минимум час – один из множества, приговоренных сегодня к медленной смерти, надеюсь, не очень мучительной, даже приятной, это в моих интересах, поэтому – кофе. Вперед, решено!
Хотел было вернуться в лавку за картой Риги, но передумал, сообразив, что кафе вокруг видимо-невидимо, карта прямо сейчас не нужна, скорее уж интуиция, умение выбрать что-то стоящее, не опираясь на опыт и рекомендации, которых все равно нет. А отыскать кафе под названием «Черная магия» – единственное, которое понравилось и запомнилось, потому что сидели там с Мэй и Мариком на следующий день после его свадьбы, оставив дома Марьяну, впервые за долгое время только втроем, без посторонних, как встарь – никакая карта не поможет. Черт ее знает, ту улицу, как она называлась. И что было рядом? Впрочем, ответ на последний вопрос известен: рядом было решительно все, в Риге очень маленький Старый город, здесь все в двух шагах отовсюду. Это, кстати, обнадеживает, потому что вероятность случайно попасть в нужное место довольно велика. И почему бы, раз так, не развлечься поисками кафе, которое, скорее всего, давным-давно закрыто, время безжалостно к заведениям общепита даже больше, чем к людям, сколько раз убеждался в ходе ностальгических прогулок по когда-то любимым местам. Впрочем, какая разница дело же вовсе не в том, чтобы действительно найти то кафе, просто у совершенно бессмысленной прогулки наконец появилась определенная цель, и сразу стало гораздо интересней. С этой точки зрения не отыскать «Черную магию» до самого вечера – даже больший успех, чем найти ее быстро; главное, конечно, не утратить интереса к поискам, но уж это всегда совершенно непредсказуемо, и нынче – как повезет.
…Подошел к задаче ответственно. То есть сперва все-таки выпил двойную порцию эспрессо в первом попавшемся баре, чтобы насущная потребность усталого организма в кофеине не понукала к немедленному достижению результата, не портила удовольствие от погони за тенью приглянувшегося когда-то кафе. И только после этого отправился искать.
Два с лишним часа блуждал без толку – как, в общем, и предвидел с самого начала. За это время магнит, все утро настойчиво притягивавший к Домскому собору, явно ослаб, у его стен обнаружил себя всего дважды; впрочем, оба раза совершенно внезапно, в полной уверенности, что удалился от собора на максимально возможное расстояние. Зато целых восемь раз вышел к Ратушной площади, своего рода рекорд.
Оказавшись там в девятый раз, рассмеялся вслух, махнул рукой – ладно, черт с ним, возьму тайм-аут. Зашел в очередную сувенирную лавку, привлеченный, как в детстве, красотой витрины, а не практическими соображениями. Надолго завис над прилавком, выбирая подарки вымышленным друзьям – немногочисленные реальные в них, увы, не нуждались. Мэй вообще не любит вещи и старается держать их в доме как можно меньше, делая исключение только для обуви, которую скупает со страстью коллекционера, а Марик, единственный из троих обожавший всякую ненужную чепуху, умер, как последний дурак, вот и пусть сидит теперь без подарков, сам виноват.
Подумал: «Прости, дружище, но я пока не готов собирать за тебя твои дурацкие сувениры», – и почти услышал ответ: «Да ладно, забей».
Конечно, ничего не купил. Даже карту Риги, которая, теоретически, могла бы пригодиться сегодня, почти целый день еще впереди. Вспомнил о ней, только покинув лавку, а возвращаться поленился, вместо этого свернул в ближайший переулок, сперва показавшийся тупиком – вот, интересно, зачем? Но все равно пошел вперед и вскоре увидел узкий проход, ведущий на какую-то людную и, кажется, совершенно незнакомую улицу, по которой еще не ходил, по крайней мере, сегодня. Поспешил туда и на радостях чуть не проскочил распахнутые настежь ворота с потемневшей от времени вывеской «Black magic Caffee» – похоже, и правда то самое, что затеял искать, не особо рассчитывая на успех. Подумал: «Ну надо же! Оно еще и открыто. Вот это да. Вот это я молодец».
Некоторое время разглядывал мощенный булыжником внутренний двор, выставленные туда ветхие столы и лавки, древний буфет, загроможденный горшками с геранью и пустыми бутылками из-под Рижского бальзама, гигантскую деревянную бочку как бы из-под вина – все совпадает, именно тут мы сидели втроем, страшно подумать, сколько лет назад. С тех пор ничего не изменилось, только в лужах плавают красные виноградные листья, а тогда была ранняя, удивительно теплая для этих краев весна, и всюду стояли горшки с гиацинтами, а больше никаких различий; впрочем, моя память – та еще лотерея, что вытащит, с тем и живи, а правда это или нет – дело десятое. Но всегда можно попробовать угадать.
Махнул рукой на бессмысленные попытки разобраться с воспоминаниями и вошел в кафе. Пересек совершенно пустой полутемный зал и попал в следующий, тоже пустой, но светлый, с огромными окнами, выходящими на довольно широкую оживленную улицу – ту самую, что виднелась в проходе, ведущем из тупика. Туда же вела большая парадная дверь; поглядев на нее, вспомнил, что в прошлый раз, и правда, заходили в «Черную магию» с улицы, а во двор отправились уже потом, выяснив, что в помещении нельзя курить.
За стойкой хлопотала миловидная женщина средних лет с белокурой косой, уложенной вокруг головы, собирала в большую коробку шоколадные конфеты, явно ручной работы, все хоть немного да разные, невиданное многообразие форм. Приветливо поздоровалась, легко перешла на русский, хоть и чувствовалось, что язык для нее не родной. Оторвалась от возни с конфетами, чтобы приготовить ему капучино, обрадовалась, узнав, что побывал тут много лет назад, а теперь нарочно вернулся; впрочем, она, кажется, так поняла, что приехал в Ригу специально и исключительно ради ее кафе.
Разубеждать не стал, спросил, можно ли отправиться с чашкой во двор, чтобы там покурить, получил разрешение и уже было пошел обратно, но застыл, прислонившись к ближайшей стене, потому что дверь кафе распахнулась, и вошла все та же смуглая госпожа консул в белом пальто – ничего себе совпадение! Слишком много счастливых совпадений для одного бестолкового дня, хоть правда бери и влюбляйся в нее навек, не зря же им пропадать.
Хотя, конечно, поди влюбись в существо, которое слишком прекрасно, чтобы быть просто человеческой женщиной, да и должность ее вряд ли располагает к внезапным страстным романам со случайными незнакомцами, приехавшими в Ригу всего на один день, будем считать, по делам.
Она его тоже узнала, усмехнулась, кивнула, как старинному приятелю, скорее даже соседу, встреча с которым почти неизбежна дома, вечером, на общей веранде или в саду, поэтому сейчас можно не подходить с разговорами, достаточно подать знак – дескать, я тебе рада, позже увидимся, еще поболтаем, привет.
Взяла коробку с конфетами, что-то негромко сказала, протянула деньги, дождалась сдачи и вышла, взмахнув на прощание по-мужски большой, по-женски хрупкой рукой.
– А вы, получается, знакомы с госпожой консулом? – с любопытством спросила белокурая бариста.
Честно сказал:
– Да не то чтобы так уж знаком. Просто сегодня весь день сталкиваемся в самых разных местах: здесь, в сувенирной лавке, перед этим на каком-то мосту, а утром в другом кафе, на Барона. Череда удивительных совпадений, ей, вижу, уже немного смешно, а я просто в растерянности. Город, конечно, довольно маленький, но не настолько же он мал, чтобы четырежды на дню встречаться с каждым из его жителей, правда?.. Кстати, а какой страны она консул? Ну вдруг вы знаете, если она, к примеру, постоянный клиент.
– Страну не знаю, – вздохнула блондинка. – Самой интересно, но как-то неловко выспрашивать. Я и должность узнала совершенно случайно, кто-то из спутников ее при мне так однажды назвал, а я, конечно, запомнила, не каждый день выясняется, что тебя посещает настолько важная персона. Клиентка она действительно постоянная, почти каждый день заходит к нам в середине дня – выпить кофе, купить конфет. Обычно задерживается подольше, говорит, она только тут по-настоящему отдыхает от дел и забот. Немудрено, потому что без черной магии в наше время не расслабишься толком – это ее слова. Постоянно смеется над нашим названием, советует добавить в меню соответствующие предложения: «сглаз», «отворот», «приворот», «чтение мыслей», «исполнение давней мечты», «вещий сон», «исцеление», «избавление от проклятий», «дежурное чудо дня» и прочее в этом духе. Лично мне очень нравится, но, увы, не у всех клиентов есть чувство юмора. Одни испугаются, а другие, чего доброго, станут требовать, чтобы их обслужили по всем указанным пунктам. И как я, скажите на милость, устрою им самый простой приворот?
– Страну не знаю, – вздохнула блондинка. – Самой интересно, но как-то неловко выспрашивать. Я и должность узнала совершенно случайно, кто-то из спутников ее при мне так однажды назвал, а я, конечно, запомнила, не каждый день выясняется, что тебя посещает настолько важная персона. Клиентка она действительно постоянная, почти каждый день заходит к нам в середине дня – выпить кофе, купить конфет. Обычно задерживается подольше, говорит, она только тут по-настоящему отдыхает от дел и забот. Немудрено, потому что без черной магии в наше время не расслабишься толком – это ее слова. Постоянно смеется над нашим названием, советует добавить в меню соответствующие предложения: «сглаз», «отворот», «приворот», «чтение мыслей», «исполнение давней мечты», «вещий сон», «исцеление», «избавление от проклятий», «дежурное чудо дня» и прочее в этом духе. Лично мне очень нравится, но, увы, не у всех клиентов есть чувство юмора. Одни испугаются, а другие, чего доброго, станут требовать, чтобы их обслужили по всем указанным пунктам. И как я, скажите на милость, устрою им самый простой приворот?
Кивнул, прикончив залпом стремительно остывающий кофе.
– Я бы, пожалуй, тоже потребовал. Чувство юмора – дело хорошее, но глупо из-за него упускать даже самый мизерный шанс, что шутка в меню окажется правдой. И каким дураком я стану, если даже не попытаюсь цапнуть с прилавка причитающуюся мне долю чудес, особенно если они будут продаваться по цене ваших конфет, такие расходы я вполне потяну.
– И что бы вы тогда заказали? – рассмеялась блондинка.
– Даже не знаю толком. На самом деле, что приворот, что отворот мне вряд ли вот прямо сейчас пригодятся, исцеляться особо не от чего, исполнений давней мечты, честно говоря, опасаюсь, просто не помню, чего успел намечтать в течение жизни, но зная себя, подозреваю ужасные вещи; сглазов я точно не ем, да и проклятий на меня пока никто не накладывал – бывает, просто не повезло. Пожалуй, возьму «дежурное чудо дня», по крайней мере, всяко выйдет сюрприз. И еще одну чашку капучино, потому что эту я уже выпил, сам не заметил, когда.
– За капучино дело не станет, – кивнула бариста. – А «чудо дня» у нас нынче совсем простое: одна конфета, зато целиком на ваш выбор. Госпожа консул ее оплатила заранее, велела вас угостить. Я, собственно, поэтому и спросила, знакомы ли вы. Такое поведение совсем на нее не похоже, обычно она на других посетителей не обращает внимания, причем до такой степени, что может случайно бросить пальто на занятый кем-то стул.
Ушам своим не поверил. Переспросил недоверчиво:
– Велела меня угостить? Конфетой? С ума сойти можно. Вот это, я понимаю, действительно «чудо дня», полная неожиданность. По этому поводу придется, пожалуй, забыть, что я не люблю шоколад.
– Считайте, я этого не слышала, – строго сказала блондинка. – В моем присутствии говорить такие ужасные вещи клиентам запрещено.
Улыбнулся:
– Простите, исправлюсь. Уже, считайте, исправился. Смотрю на ваши конфеты и начинаю думать, что до сих пор – это просто был не тот шоколад.
– Что, кстати, чистая правда. Попробуете – удивитесь. Сами выберете, или помочь?
– А я вот так поступлю.
Зажмурился и наугад цапнул одну из конфет. Открыв глаза, обнаружил, что его добыча выглядит как маленький метеорит, долго пролежавший на дне океана – темный бугристый шар, облепленный крупными белыми кристаллами, похожими на морскую соль.
– Это и есть морская соль, – подтвердила блондинка, на миг отвлекшись от гудящей и урчащей кофейной машины. – Сочетание многим кажется неожиданным, а как по мне – одно из лучших; впрочем, окончательное суждение за вами.
Развел руками:
– Во всяком случае, шоколад с солью – это, на мой консервативный взгляд, тоже своего рода чудо. Чего еще и желать.
Положил конфету на кофейное блюдце, поблагодарил и пошел во двор. Только сегодня утром твердо обещал мертвому другу: «Буду теперь курить за двоих», – а сам затянул паузу черт знает на сколько, мало ли что с недосыпа совершенно не хочется, слово-то надо держать.
Сел на лавку, поставил чашку на усыпанный красными виноградными листьями стол. Честно выкурил горькую от сырости сигарету, сделал глоток горького кофе, самое время грызть шоколад, тоже черный и горький; впрочем, соль, вероятно, внесет некоторое разнообразие в жизнь языка, неба, гортани, и чем там еще ощущают вкус.
Она и внесла. Рот мгновенно наполнился густой, горячей от кофе, холодной от ветра слюной, слишком соленой, чтобы вот так сразу распознать скрывающуюся в ней сладость, но потом-то все снова становится на места, от этого победительно сладкого вкуса захочешь не отмахнешься. Вспомнил – не разумом, телом – на что это похоже. Когда купаешься в море, и большая волна, которую заприметил издалека, но не стал уклоняться от встречи, стоял по горло в воде, ждал, заранее зная, что будет – и вот она здесь, накрывает тебя с головой, тащит силком за собой, опрокидывает на колени, выбрасывает на берег живого, почти невредимого, только слегка исцарапавшегося об острые донные камни, с полным ртом вот этой невыносимой, прельстительной соленой сладости, и потом сидишь на песке молча, почти без мыслей, навсегда потрясенный открытием: «Смерть – это, наверное, тоже примерно так».
Подумал – не мог не подумать – что Марик, дружище наш Марочкин, храбрый путешественник Марко, наверное именно так и умер – в море, захлебнувшись сладкой соленой волной, до сих пор небось отплевывается, сидя где-нибудь на неведомом берегу, куда нас всех рано или поздно выбросит, мертвых, но все равно невредимых, скорее удивленных, чем перепуганных, готовых снова нырять. Такая версия загробного существования слишком нелепа, чтобы быть просто утешительной выдумкой, поэтому пусть станет правдой, хотя бы для нас троих, ладно, Господи?
Возвел глаза к низкому серому небу, словно бы ожидая ответа, но вместо грома небесного в кармане задребезжал телефон.
– Ладно, – сказал оттуда покладистый Господи, почему-то голосом Мэй. – Ладно, – повторила она, начав, как всегда, с середины, словно болтали уже как минимум полчаса. – Ладно, теперь предположим, ты все еще в Риге. Только не говори, что уже улетел. И без того чувствую себя полной дурой, запутавшись в этих безумных часовых поясах.
Ответил:
– Наверное, в Риге. Ну или просто сон о ней вижу. Трудно вот так сразу сказать наверняка.
– Тогда будь любезен увидеть во сне, что я прилетела в Ригу, звоню тебе, сидя в маршрутке, следующей из аэропорта в центр, и очень прошу, объясни мне человеческим голосом, где тебя тут искать?
Ну ничего себе. Прилетела без предупреждения, звонит теперь как ни в чем не бывало, уже из маршрутки, словно семь или восемь тысяч километров – сущий пустяк, вообще не расстояние, не о чем говорить, а билеты на самолет раздают бесплатно всем желающим или, к примеру, дарят победителям конкурсов рисунка на асфальте, сам однажды подобный выиграл, в четвертом, кажется, классе, сперва школьный, а потом и районный, это было совсем несложно – в отличие, скажем, от внезапного марш-броска из Ванкувера в Ригу. Надо же, сколько лет знаю Мэй, а все равно сумела меня удивить.
Но вслух причитать не стал, Мэй этого не любит. Только и сказал:
– Круто, что ты прилетела. Что касается меня, я, уж так получилось, сделался адептом черной магии. В смысле, сижу в одноименном кафе. Заказал «дежурное чудо дня» и только что его слопал. И, кстати, сразу же ты позвонила. Чудо дня, надо понимать, удалось. Осталось понять, как сообщить тебе адрес, которого я не знаю. Впрочем, могу просто дать трубку хозяйке притона, пусть сама тебе объяснит.
– «Black Magic Caffee» в Старом городе? – деловито уточнила Мэй.
– Да.
– Тогда не надо хозяйку. Я помню, где это. Буду, самое позднее, через двадцать минут.
Удивился: мы же тут сто лет назад сидели, а она, оказывается, помнит адрес. Но вслух ничего не сказал, кроме короткого: «Жду».
Курил потом торопливо и жадно, дрожащими руками придерживал взбесившееся, сорвавшееся с цепи сердце, уговаривал его: «Ну что ты, глупая мышца, это, конечно, совершенно неожиданная новость, что к нам с тобой приближается Мэй, но зачем так скакать? Тебе не надо наружу, тебе там совсем не понравится, поверь».
Вынужден был запоздало признаться себе, что на самом деле не столько ждет появления Мэй, сколько боится этого момента. Звучит совершенно дико, но только на первый взгляд. Понятно же, почему: это будет первая встреча после гибели Маркина – вот так, живьем, с глазу на глаз. Телефоны и скайп не в счет, они хороши, чтобы говорить слова и слышать тоже только слова; ладно, согласен, по скайпу можно увидеть мимику, жесты, выражение лиц, но это все равно что смотреть любительское кино с участием старого друга, кто бы спорил, интересное и приятное переживание, но правды таким образом не узнать.