Тра-та-та-та-та-та-та… – захлебывался от радости пулемет, выплевывая в пространство россыпь свинца.
Тра-та-та-та-та-та-та…
– Якудза, ты охренел?!!
Я вытащил пистолет, намереваясь пристрелить урода, не выполнившего приказ. И без колебаний исполнил бы задуманное, не помешай Герцогиня:
– Флинт, он не виноват!
– Что?
Несколько кадов, прошитые пулями, упали на землю. Те, кто еще совсем недавно были гостями на празднике жизни, стали пищей для более удачливых соплеменников.
– Он не виноват, это лекарство.
– Какое? Что ты вколола?
Выжившие кадавры не пошли в самоубийственную атаку на пулемет, предпочтя рассредоточиться, исчезнув из поля зрения.
– Плохая была идея, – покачал головой Рой, открывая ящик с гранатами. – Злопамятные гады никогда не бросают охоту на полпути, – он стал запихивать в карманы гранаты из ящика, словно вознамерился взять все. – Теперь они позовут всех, кого могут, чтобы напасть сообща.
Если он решил превратиться в некое подобие новогодней елки, обвешанной праздничными «хлопушками», то был близок к успеху. Для полного сходства не хватало веселой ребятни, водящей хороводы, и Деда Мороза с красивой Снегурочкой.
– ЧТО ТЫ ВКОЛОЛА?!!
Равнодушный зрачок пистолета смотрел Герцогине в лицо.
До Нового года еще нужно дожить. А прямо сейчас я был близок к тому, чтобы спустить курок.
– Единственное, что могло помочь и оказалось в аптечке, – «Энтофридол-Ф». – Несмотря на крайне опасную ситуацию она оставалась спокойной. – Ты попросил. Я сделала. Отказ Якудзы выполнить приказ – скорее побочный эффект психотропного препарата, нежели целенаправленный саботаж…
– Б…ь! Твою мать!
Объезжая преграду, Валет решил не сбрасывать скорость. Учитывая обстоятельства, это было логично. Чего нельзя сказать о безумных последствиях, лишенных всякого смысла.
– Держитесь!
Не вписавшись в поворот, колесо джипа задело брошенную на дороге машину, и пассажиров подбросило. Не могу поручиться за остальных, лично я испытал кратковременное чувство невесомости.
БАХ!!!
Рука дернулась вместе с телом, и палец непроизвольно нажал на спусковой крючок.
Честно говоря, не знаю, как успел среагировать. Наиболее правдоподобное объяснение – рефлексы сработали в режиме «автопилота». За доли секунды до того, как боек ударил по капсюлю, я попытался отвести пистолет в сторону. Это удалось лишь отчасти. Вместо того чтобы угодить в лицо, шальная пуля снесла Герцогине половину уха.
К двум раненым добавился третий. А обезумевший пулемет Якудзы продолжал захлебываться от восторга…
Кровь стекала по белоснежной шее за воротник, словно раскаленная лава, проложившая путь от вершины извергающегося вулкана к подножию…
Я чувствовал себя как школьник, разбивший окно в кабинете директора. Оправдываться было глупо. Молчать – еще хуже. И лишь побледневшая как смерть Герцогиня оставалась спокойной. Но честное слово, лучше бы она закричала. Или, на худой конец, высказала всё, что думает о командире, расстреливающем подчиненных, словно мишени в тире.
– Прости, я действительно не хотел! – попытка загладить вину провалилась.
К пулеметным очередям Якудзы присоединился автомат Роя. Видимо, кады решили взять нас в тиски.
Запоздалое осознание того, что упустил момент, когда ситуация вышла из-под контроля, ничего не меняло. Снаружи творилось черт знает что, в машине было еще хуже. Вместо того чтобы откачивать воду из пробоины, пытаясь удержать тонущий корабль на плаву, команда занималась выяснением отношений.
– Давай помогу с перевязкой…
Герцогиня продолжала молча смотреть на меня. В ее расширившихся от боли глазах не было затаенной обиды или немого укора: «Как же ты мог! Ведь мы заодно! Это нечестно!» Они оставались пустыми и холодными, как дно свежевскопанной могилы, рядом с которой витает Смерть, терпеливо дожидаясь появления очередного «клиента».
Такое выражение ни с чем нельзя перепутать.
«Ты труп, – читалось в ее глазах. – Тот самый клиент, который очень скоро окажется в моих страстных объятиях».
Я не сомневался, что она пристрелит меня при первом удобном случае, наплевав на последствия.
Око за око.
Зуб за зуб.
Кровь за кровь.
Так было и будет всегда. Это часть нашей природы.
С одной стороны, я ее понимал, с другой, по-хорошему, должен был убить прямо здесь и сейчас. Но тогда…
– Флинт, их становится больше!
– А чего ты, …, хотел, долбаный идиот!? – решив разобраться с кровожадными намерениями дока позже, я вернулся на капитанский мостик тонущего корабля.
– Всего лишь убить десяток-другой кадов!
– Молодец!
Хорошо, когда все просто и ясно. Прямо как у нашкодившего карапуза в детском саду. Пошалил, наелся конфет, вымазался в грязи. Пообещал, что больше не будет, и можно снова приняться за старое.
Якудза решил поразвлечься, наплевав на приказ командира. Пострелял по мишеням, поиграл в супермена. Потом извинился (или не извинился – без разницы), переложив груз ответственности на плечи старшего.
В одном он был прав – впереди по ходу движения нас поджидала толпа монстров, перегородившая двухполосную городскую магистраль. И уже не имело значения, сколько их было – триста, пятьсот или тысяча. В любом случае всех не убить. Тупо задавят количеством, как делали всегда и везде, после чего сожрут, с толком, с чувством, с расстановкой. В своем «фирменном» стиле. Так, чтобы «блюда» прочувствовали весь ужас своего положения, при этом как можно дольше оставаясь в живых.
– Валет, сворачивай!
– Нет! – Очередной любитель поспорить окончательно привел меня в ярость. Герцогиня явно ошиблась с лекарством. – Наверняка там ловушка!
Стиснув зубы чтобы не закричать, я приставил пистолет к виску водителя:
– Не свернешь – пристрелю тебя здесь, а потом в реале выбью дерьмо.
В свете последних событий неизвестно, что хуже – «веселящий газ» или долбаный «Энтофридол-Ф». Улыбающиеся идиоты, лишенные чувства реальности, или упертые дети, считающие, что знают всё лучше всех, и поэтому могут не слушаться взрослых.
Вообще-то пристрелить водителя – не лучший способ уйти от погони. Точнее – верное самоубийство. Но сейчас я дошел до той последней черты, когда перестаешь думать о последствиях. Кровавая пелена застилает глаза, и хочется уничтожить тех, кто встал на пути. Без разницы, врагов или друзей. Нужно дать выход гневу. Выпустить пар. Освободиться от давления, разрывающего тебя изнутри.
– Сворачивай, я сказал…
Неизвестно, что на него больше подействовало – сама угроза или мой жуткий вид. Как бы там ни было, Валет резко крутанул руль влево, заложив настолько крутой вираж, что джип чуть было не завалился на бок.
– Осторожнее!
Пытаясь найти опору, я инстинктивно взмахнул культей.
Шмяк…
Рваная кровавая клякса расцвела на стекле.
Обволакивающий медицинский гель помогает лишь до тех пор, пока не трогаешь рану. Прямое воздействие (тем более – внезапный удар) сводит на нет заживляющие эффекты.
– Валет! Не так резко!
– Ну, извини…
На заднем сиденье истекала кровью Герцогиня. Впереди я. Если Якудзе оторвут голову, на нас прольется багровый дождь с крыши. И тогда мы станем похожи на банку консервированных фрикаделек в томатном соусе. Кусочки плавающей мясной начинки в собственном соку. Дьявольская колесница в нереальном аду…
С огромным трудом я удержался от нездорового смеха. В отличие от подчиненных командир не имеет права расслабляться.
Хотя…
– Впереди тупик, развернитесь при первой возможности, – навигатор приятным женским голосом предупредил о ловушке.
– Какого … ты раньше молчала?! – в сердцах выругался я, крикнув: – Быстрее сдавай назад!
– Какой, на хрен, назад?! – встрял по рации Якудза, не слышавший предупреждения системы. – Там же полно тварей!
«Прежде чем нас сожрут кады, выбью остатки мозгов и тому и другому», – пообещал себе я.
– Полный назад. Приготовься стрелять.
– Почему?
– Потому что охотники близко.
На этот раз не пришлось угрожать водителю пистолетом. Даже конченому идиоту было понятно: останемся в тупике – попадем в желудки гребаным монстрам.
Ударив по тормозам, Валет включил задний ход.
– Не подведи, родная! – полагаю, он обращался скорее к машине, чем к доку.
В создавшейся ситуации Герцогиня вряд ли могла нам помочь. Если только пристрелить, чтоб не мучились…
Двигатель обиженно взвыл на повышенных оборотах, недовольный таким обращением. Словно норовистая лошадь, машина взбрыкнула. Пассажиров ощутимо встряхнуло. Я не был пристегнут, поэтому ударился затылком о спинку сиденья. При этом несчастная культя снова врезалась в дверь.
– Такими темпами я быстрее истеку кровью, чем выберусь из Москвы! – в бессильной ярости рявкнул я. – Быстрее не можешь?!
– Нет!
Мы совершали одну ошибку за другой, ничем не отличаясь от мечущихся в панике жертв. Тогда как у кадавров был план, и они не теряли времени зря. Пока Валет сдавал назад, выезжая из переулка на магистраль, дистанция сократилась до двухсот метров.
– Такими темпами я быстрее истеку кровью, чем выберусь из Москвы! – в бессильной ярости рявкнул я. – Быстрее не можешь?!
– Нет!
Мы совершали одну ошибку за другой, ничем не отличаясь от мечущихся в панике жертв. Тогда как у кадавров был план, и они не теряли времени зря. Пока Валет сдавал назад, выезжая из переулка на магистраль, дистанция сократилась до двухсот метров.
– Жми на газ!!!
– Что я, по-твоему, делаю?!
Предупреждение было излишним. Тяжелый четырехтонный армейский джип – не спортивная тачка. До ста километров в час разгоняется не за пять-шесть секунд, а без малого за восемнадцать. При всем желании водитель не мог заставить машину ехать быстрее.
Пулемет Якудзы захлебывался длинными лающими очередями, основательно прореживая ряды атакующих. Тем не менее лавина преследователей, не сбиваясь с ритма, сокращала дистанцию. Взрыв брошенной Роем гранаты мог бы помочь, будь кады рассредоточены. Увы, они неслись плотной массой. Осколки «завязли» в месиве тел, уничтожив, разметав и оглушив дюжину тварей. Вторая попытка оказалась не лучше первой. Третья – второй.
Остановить яростную стихию могла разве что пара ракет класса «воздух—земля». А еще лучше – залп. Увы, сейчас об этом можно было только мечтать. Ни о какой поддержке с воздуха речи не шло. Настоящим героям она не нужна. По крайне мере так считает начальство, посылая команду на верную смерть.
Предчувствуя скорый финал, стая восторженно взвыла. Без понятия, как можно издавать такие жуткие звуки, уверен в одном – меньше всего на свете мне хотелось услышать их вновь.
Горящие ненавистью глаза, оскаленные пасти, рваные клочья пены, почти как у загнанных бешеной скачкой лошадей. Все вместе взятое выглядело так нереально, что на какую-то долю секунды мне показалось – это кошмарный сон. Нужно обязательно проснуться, иначе…
– Флинт, я не справляюсь! Их слишком много!
– Не отвлекайся, стреляй! – иллюзия развеялась, как дым, не оставив после себя ничего, кроме характерного привкуса горечи в пересохшем горле. И осознания неизбежности поражения.
– Да стреляю!
Тра-та-та-та-та-та-да!
Перегревающийся пулемет харкал свинцом, выбивая кровавый дождь из плотной массы преследователей. Якудза трясся, словно эпилептик в припадке.
Истекающая кровью Герцогиня отстраненно наблюдала за происходящим. Как будто это ее не касалось.
Мальчики играют в войну, девочки – в сестер милосердия, лишенных жалости.
Разбегайтесь, кто куда!
По моим расчетам у нас оставалось от силы десять секунд, когда левая задняя дверь распахнулась и мы потеряли Роя. Точнее, он выпрыгнул сам.
Прощальные речи. Красивые жесты. Игра на публику. Фальшивый героизм, усеянный мишурой бредового пафоса.
Все это не про него.
Долг, честь, ответственность – вот отличительные черты настоящего солдата, каким был Рой. Я наконец понял, для чего он обвешался гранатами. В глубине души предвидел подобный расклад, поэтому из двух одноруких калек – командира и рядового бойца, – на роль смертника выбрал себя, как наименее ценного члена команды.
– Рой, нет! – сам не знаю зачем, крикнул вслед.
Он не услышал.
Летящий на огонь мотылек одержим одной целью – прикоснуться к свету.
ТЬМЫ – НЕТ…
Попытка сгруппироваться не увенчалась успехом. Ударившись головой об асфальт, камикадзе потерял сознание, прежде чем нежных лепестков хризантемы коснулось дуновение божественного ветра[13].
Стая хищников не стала отвлекаться на одинокого самоубийцу. Зачем? Ведь впереди их ждал ценный приз. Растоптали, как навозного жука, ползущего по пешеходной дорожке, не обратив внимания на то, что расплющенный человек с заткнутым за пояс брикетом пластиковой взрывчатки «С-4» был обвешан гранатами, а в руке сжимал пару колец.
Не обручальных.
Других…
– Якудза, в машину!
Приказ запоздал. Сумасшедшему пулеметчику хватило ума понять, что, оставаясь наверху, можно легко потерять голову в прямом смысле слова. Он успел нырнуть в салон прежде, чем боек гранаты ударил по капсюлю и мощный взрыв от сдетонировавшей «С-4» разметал лавину кадавров, словно карточный домик. Взрывная волна догнала тяжелый джип, основательно встряхнув машину, но опытный Валет справился, выровняв руль.
Несколько секунд все молчали. Говорить было не о чем.
«Радуга смерти», безумное задание, наркотики, кады, отрубленные руки, обвешанный гранатами смертник – фантастическое нагромождение нелепых обстоятельств, не имеющих ничего общего с нормальный жизнью.
В происходящем не было смысла. Жизнеутверждающая притча о брошенной в молоко лягушке, взбившей жидкость в сметану, чтобы выбраться, хороша лишь до тех пор, пока молоко не начинает кипеть, превращая находчивое земноводное в кусок вареного мяса…
Первым нарушил молчание Якудза, высказав то, о чем думали все:
– Скоро увидимся, брат. Встретимся на той стороне.
– Скоро увидимся…
– Да…
– Совсем скоро…
– Встретимся на той стороне…
На сей раз команда проявила редкое единодушие, но мы заблуждались. Никакого «скоро» не было и в помине. Ни для кого из нас. Короткая жизнь мотыльков подобна яркому сну. Они живут и сгорают за день. Точнее – за короткую летнюю ночь, когда сбываются и умирают мечты.
По большому счету мы ничем не отличались от них. Просто еще не знали об этом…
Глава 10 Призрак империи
Лондон, 05.38 по восточноевропейскому времени
«Si vis pacem, para bellum».
Хочешь мира – готовься к войне.
Древние римляне лучше других усвоили этот урок. Недаром создали империю, слава о которой сохранилась в веках. Увы, их современники оказались менее приспособлены к жизни, чем великие предки. В ноябре 2039 года Рим пал под натиском варваров нового поколения – генетических тварей, вырвавшихся на свободу из недр секретных лабораторий.
Гарнизон оставил город, который не мог защитить. Вынужденное отступление – обычное явление на войне. С одним уточнением – когда речь идет о битве себе подобных. В случае с кадаврами все было иначе. В противостоянии видов нет четкой линии фронта, своих и чужих городов. Здесь не обмениваются пленными, не пытаются договориться. Даже тактика выжженной земли, когда уничтожается вся инфраструктура и население, не имеет значения. Важен лишь результат – один вид продолжает существование, другой нет.
Опьяненные кровью кадавры сожрали без малого три миллиона гражданских, не успевших бежать. Покинувшие обреченный Рим выиграли несколько дней, в конечном итоге тоже погибнув.
И это было только начало. Судьбу вечного города на семи холмах повторили другие столицы, не говоря уже о простых городах.
Предвидя угрозу вторжения на континент, человечество закрепилось в тридцати двух заранее подготовленных анклавах. Система жизнеобеспечения каждого была рассчитана максимум на двести пятьдесят тысяч жителей. Остались лишь самые нужные: медики, техники, военные, ученые. Не попавшие в заветный список повторили судьбу несчастных, смытых волной за борт во время шторма – растворились в бушующем вихре мироздания.
Хочешь мира – готовься к войне.
Точнее не скажешь. Новое время диктует новые правила, не отменяя старые. Ни о каком мире с вырвавшимися из лабораторий монстрами речи не шло. С таким же успехом можно пытаться договориться со стаей прожорливой саранчи, уничтожающей все на своем пути. Войны в привычном понимании этого слова тоже не было. Боевые действия сводились к защите городов-крепостей, подвергавшихся периодическим нашествиям тварей.
Казалось, при таком раскладе остатки цивилизации должны сплотиться, чтобы сообща попытаться найти выход из кризиса. Однако этого не случилось.
Согласно Брюссельском договору две тысячи тридцать четвертого года началось постепенное сокращение тактического ядерного оружия. К тридцать шестому не демонтированные шахты пусковых установок остались в России, Англии и США. После того как в тридцать седьмом Америка выбыла из игры, на политической карте мира остались две сверхдержавы, обладающие рычагами прямого воздействия на оставшиеся анклавы. Ядерные арсеналы, сохранившиеся у Москвы и Лондона, незримо разделили мир на две части – «цивилизованный» Запад и «варварский» Восток.
Теоретически люди были заодно, практически – каждый за себя. У некогда великих держав остались на руках неоспоримые козыри – ядерные чемоданчики. Устройства, хранящие коды для приведения в действие пусковых установок. Своеобразные портативные абонентские терминалы автоматизированной системы управления стратегическими ядерными силами. Точнее, того, что от них осталось.
Доступ к оружию массового уничтожения требует повышенных мер безопасности. Что, в общем, неудивительно, учитывая огромную разрушительную силу ядерных арсеналов. Создатели системы позаботились о ее безопасности. Кроме всего прочего, запуск ракет был возможен лишь при получении закодированного подтверждения одновременно из двух источников. Лица, наделенные властью и полномочиями, должны были сообща принять решение о начале войны. В противном случае ничего не получится.