Лестница вела на аллею, тянувшуюся вдоль торца здания.
-- Наверх топаем?
-- Нет, Гоб, по периметру.
Сомов нехотя кивнул, пошли.
Точно, это бывший особняк, причем именно тот, что изображён на старинной фотографии. Наличников, правда, уже нет. Кабак тут был пивной, судя по гнутой металлической кружке, висящий на подвесе перед входом. Территория крошечная, огорожена современным забором из крашеных в зелёный цвет гнутых труб разного диаметра, от дюйма до двух. В жилых посёлках такие изгороди не ставят, ушлый хлопчик их махом преодолеет, по пути усевшись наверху для отдыха. Посвистывая, ещё и ножками поболтает. Большая охраняемая территория. Через огромные дыры трубчатой декорации забора было видно большую зелёную поляну с детской площадкой. Постройки всякие красочные с горками снега... Ближе всех к забору стояла маленькая стилизованная мельница на курногах. Несущественно. Прострелил тепловизором, никого.
Действительно важное увидел и озвучил первым Сомов:
-- Кипарисы, Костя. И пальмы в снегу. Амбец!
Насчёт "в снегу" это он загнул. Под южными деревьями тоже лежали маленькие сугробы пушистого снежка, не успевшего растаять.
-- Может, тут декабрь? -- предположил я.
Мишка хмыкнул, -- ага, надейся мол, надейся...
В периметре ничего примечательного не было. А вот за ним было, и с избытком! Сразу за детской площадкой меж деревьев проглядывало большое круглое здание необычной архитектуры: изогнутые по дуге бетонные балконы плыли вокруг гигантской шайбы волнами, по одному на номер. Восемь этажей, это гостиница или пансионат. Может, санаторий. С крыши потенциальных отдыхающих некогда зазывала большая светящаяся неоном надпись с названием объекта, сейчас она упала, погнулась, часть её опасно свесилась за пределы крыши, первые буквы можно разобрать: "Olimp..." Это Адлер, что ли? Все олимпийские объекты там! Так вроде Адлер ровный, как стол, не должно там быть таких горок... Буквы повалились не просто так -- верхние этажи здания крепко горели, оттуда и застарелый запах дыма вокруг. Вряд ли в ресорте кто-то остался жить. Да...
-- А вот теперь наверх.
Продравшись сквозь кусты, и с осторожностью преодолев заросшие вьюном ступени, мы выбрались на тенистую аллею, зажатую высоченными деревьями, между стволами которых растут деревца поменьше -- все диковинные, с облезлыми табличками рядом, воткнутыми в грунт. Ещё выше по склону за деревьями виднелась пара красных крыш. Налево -- выход из территории с решётчатыми металлическими воротами и будкой охраны. Будка тоже южная, стекла много. На стене -- стенд с пятнами клея и выцветшими под дождями объявлениями, некоторые листочки, практически чистые, остались висеть. Направо бетонная аллея уходит в неизвестность, ничего не видно, слишком заросло всё вокруг.
-- Теперь-то наверх? -- с надеждой спросил напарник.
-- Нет, коллега, к погорельцу двигаем, -- с усмешкой решил я, никак Мишган своего не добьётся. Он вообще любит направо сворачивать. Животный инстинкт хищника, прежде всего хочет высоту проверить. А потом там залечь и зырить в поисках жертвы. Есть и ещё один мотив.
Подошли к КПП, будка открыта настежь, пустая. Внутри ничего нет, остался лишь приколоченный к стене самодельный фанерный столик и разбитый телефонный аппарат в углу. Ворота с обесточенным электрозамком, приоткрыты. Сомов присмотрелся, вытянул руку вверх, зацепил и показал мне обрывок провода.
По обе стороны висят одинаковые белые таблички:
"Частная собственность, вход запрещён! Видеонаблюдение!".
Унаблюдались вы тут, смотрю я... Видеокамера, если она здесь и работала, а не была прибита для вида, как часто бывает, давно расколочена в хлам. Мы осторожно вышли за ворота и, оставив справа поле для мини-гольфа, спустились к входу в здание. На первом этаже, как водится, расположились едальни. Слева голубеет кафелем большая фасолина пустого бассейна с отдельной детской зоной и ветрозащитной стенкой из полупрозрачного голубого пластика.
Сразу стало ясно, что ловить тут нечего, пожар случился не по бытовым причинам. Что-то на крыше хорошо рвануло, как фугас сработал. Часть балконов осыпалась, по стенам пошли ясно видимые глубокие трещины. Здание чуть просело, длинная стеклянная стена гостиничного ресторана, не выдержав толчка, осыпалась, асфальт усеян крупными осколками. Зыбко всё, ненадежно...
-- Оглянись, командир!
Из этой точки огромные деревья старого парка уже не перекрывали обзор, совсем другое дело! Ни хрена себе! Почти на юго-запад от аварийного корпуса погоревшей гостиницы высилась смутно знакомая трёхлучевая пирамида, многоэтажная бетонная громадина ещё одной гостиницы -- сразу видно, ключевой в этих местах, главной! Старшенькой. Внушительное сооружение было похоже на огромный корабль-парусник.
Я ни хрена не смыслю в Черноморском побережье Кавказа. Центр Сочи ещё как-то вытащу из воспоминаний о детских и юношеских поездках на юга с родителями, Адлер, как и все, неоднократно видел по телевизору -- затрахали, ей богу, когда Олимпстрой гремел на всю страну успехами и скандалами. Нет, другие районы я идентифицировать не смогу. Машинально начал считать этажи. Девятнадцать, двадцать... и ещё сколько-то не видно за зарослями старого парка.
-- Это Дагомыс, Кастет, -- уверенно заявил Сомов.
-- Ты откуда знаешь? -- удивился я. -- Курортник записной, что ли?
-- В "Неве" когда-то отдыхал, так нас сюда на экскурсию возили на автобусе, шик показывали, ага, -- Мишка не обратил внимания на насмешку. -- Комплекс когда-то югославы строили, помнишь, была такая страна? Его не так давно на реконструкцию закрыли. Да не успели... В общем, зря они бабосы пожгли. Видишь синюю вставку в центре? Её раньше не было. А что, могло бы получиться красиво!
Могло бы, да не получилось. Не успели открыть, как всю красоту смяло в руины страшной внешней силой. Реконструированное крыло справа поверху было начисто разрушено попаданием бомбы или тяжёлой ракеты -- огромный кусок в несколько этажей был буквально выгрызен. Представляю, что творится вокруг здания... Теперь и я вспомнил, видел на фотографиях. Это Дагомыс, можно смотреть на карте.
-- Воюют земляне, -- хмуро заметил Гоблин, смачно сплюнув на асфальт.
-- Не факт, -- упрямо повторил я уже вслух, не оставляя надежду. -- Теракт более вероятен. Радиации нет.
-- Так не самоубийцы же!
-- Ты уверен? Полюбасу, внутрь входить нельзя, похоронит нас.
Сомов сплюнул и затейливо выругался.
-- Обломидзе... Костян, ты глянь, это же какой ништяк кругом! Кастет, ты прикинь, да тут сплошной ништяк! И никто его не гребёт. Может, и ходить никуда не стоит, всё здесь наберём?
В том-то и дело! Охрененный Ништяк на каждом шагу!
Рефлекс поисковика-добытчика буквально заставлял тело дрожать от напряжения. Мы что, мимо ходить будем? Прикиньте, люди, что значит матёрым сталкерам, как голодные собаки кидающихся по лесам и болотам на любой блеснувший в траве кусок металла, видеть такую вопиющую бесхозяйственность?! Да вот за эту строительную инвентарную бадью Ковтонюк голый спляшет, а потом по главной улице Посада в таком виде и пройдёт! Стекло, металл, мебель, оборудование -- чего только нет в здании! И всё на Платформе нужно, всё пригодилось бы. Забор? Срезать и забрать! Будка из профнастила -- упакуйте! Стекла целые, это настоящий клад! Оборудование, аппаратура, мебель, ткани портьер... Ресторан... Я чуть не завыл от жадности. Котлы, мармиты, печи, холодильные камеры, инвентарь. Ну почему местное человечество так не ценит предметы материальной культуры?! Выкидывает, заменяет без надобности, ломает по дурке, рациональное понтовнёй замещает... Тут -- грузи всё подряд, фронтальным погрузчиком! Какие четыре тонны, тут и четырёхсот не хватит. Неожиданный феномен переоценки заставил меня застыть на целую минуту.
С другой стороны, самое ценное отсюда наверняка вывезли в первые дни. Не стоит слизывать с тёрки остатки чеснока. Нет, в принципе, кое-что можно и оттащить к терминалу. Не пройдёт по весу -- оставим в императорском домике. Терминал у нас не простой, а с весами. Предположил наличие такой функции Гольдбрейх, а проверил Сотников -- свирепо и оригинально. Раздел своего нукера до трусов, загнал на плиту и набрал код. Планшет тут же выдал цифры без учёта массы тела испытателя -- пятьдесят грамм. Так что мы можем оперативно контролировать багаж, что очень полезно, перевес в этом рейсе не предусмотрен даже за кэш.
А насчёт "никуда не ходить" Сомов шутит, попробуй, запрети ему плановый рейд!
Обойдя аварийное здание сбоку слева, мы осторожно зашли в огромный двор-колодец, стараясь держаться ближе к центру -- сверху недавно падало, обломки бетона валяются тут и там. Вышли к центральному административному входу с пустой парковкой, почти сразу увидев маркер номер раз: разграбленный магазин колониальных товаров. Двери вскрыты, одно витринное стекло разбито. Нет, конечно, можно допустить, что арендующий у отеля столь выгодное помещение безутешный хозяин-коммерсант плюнул слюной и, устав бороться с местной мафией, просто бросил торговую точку, даже не подумав её восстанавливать. Просто поменял место жительства... Такое может быть. Вот только разноцветные тряпки и посуда вряд не должны долго лежать бесхозно, всегда есть, кому такое прибрать. А тут -- нет. Странно. Что, не нужно никому? Тряпки -- допускаю. А вот обувь нужна, вполне нормальные кроссовки валяются. И в ресторанах много ценного осталось, от нужды рискнёшь, залезешь... Много ходок можно сделать. Не сделали...
А насчёт "никуда не ходить" Сомов шутит, попробуй, запрети ему плановый рейд!
Обойдя аварийное здание сбоку слева, мы осторожно зашли в огромный двор-колодец, стараясь держаться ближе к центру -- сверху недавно падало, обломки бетона валяются тут и там. Вышли к центральному административному входу с пустой парковкой, почти сразу увидев маркер номер раз: разграбленный магазин колониальных товаров. Двери вскрыты, одно витринное стекло разбито. Нет, конечно, можно допустить, что арендующий у отеля столь выгодное помещение безутешный хозяин-коммерсант плюнул слюной и, устав бороться с местной мафией, просто бросил торговую точку, даже не подумав её восстанавливать. Просто поменял место жительства... Такое может быть. Вот только разноцветные тряпки и посуда вряд не должны долго лежать бесхозно, всегда есть, кому такое прибрать. А тут -- нет. Странно. Что, не нужно никому? Тряпки -- допускаю. А вот обувь нужна, вполне нормальные кроссовки валяются. И в ресторанах много ценного осталось, от нужды рискнёшь, залезешь... Много ходок можно сделать. Не сделали...
И что это означает? Прав Гоблин, никакие это не теракты, Пушнина рядом бегает, большая откормленная.
-- Воды бы набрать. Наверняка возле ресепшн есть, -- неуверенно произнёс я.
-- Ага. Может и не рухнет, -- обнадёжил Гоблин. Он всегда готов вписаться.
-- Ну и пошли осторожно. Только быстро, туда-сюда! Авось не придавит.
Мы тенями проскочили через оставшиеся без стёкол стены внутрь здания. Внутри -- запустение и тоска. Стараясь всё делать предельно быстро, осмотрелись и вскоре обнаружили слева от длинной стойки регистрации отключившиеся холодильники маленького бара с бильярдной комнатой по соседству. Бильярдные шары тоже нехило бы забрать... Во меня прёт! Гоблина тоже колотило от вида несметных богатств. Обезжизненной "Бон-Акве", естественно, ничего не сделалось. Из еды нам достались только фисташки в крошечных пачках и чипсы в круглых картонных упаковках. Натолкав в рюкзак Сомова побольше литровых бутылок и пакетов с сушняком, мы торопливо выскочили наружу, с опаской оглядываясь на стену здания. Не валится?
-- Гоблин, дальше отойди! -- приказал я.
-- Страшно-то как, падла! Мураши аж до задницы добежали, бр-рр! -- весело выкрикнул Сомов, пританцовывая от азарта на асфальте, -- ты видел, какие там щели по стенам, а? У лифта дверь выдавило!
-- Ещё бы! Ну его нафиг, по таким предразвалинам мотаться, придавит к чертям.
Так, срок годности какой... Ничего не даёт, пока текущее время не узнаем.
Люди-то где? Не нравится мне такая безлюдность. Ладно, допустим, что на местных землях оставила свой след разрушительная война, локальная или глобальная. Взаимные удары, пожары, разруха... И всё равно люди должны быть! Живые или мёртвые, останки в зданиях и рядом, ну и, конечно же, захоронения, пусть временные, вынужденные. А здесь нет никого. Если в драке применялось химическое или бактериологическое оружие, то тел должно быть много. Нет, про биологическое лучше не рассуждать вовсе...
Тут вдалеке грохнул одиночный выстрел. Гладкое! Есть население!
Почти сразу прогремели ещё два, заполошно, отчаянно, в ответ кто-то стрельнул из пистолета, ружьё тут же огрызнулось, пистолет бабахнул несколько раз -- противостояние пошло в полный рост! Километр от нас, примерно, а в такой тишине кажется, что бабахает совсем рядом...
Вот вам, романтики из Штаба операции! Рассчитывали на сладенькое, надеялись на лучшее? Людей им особо ценных вези теплушками, ништяки бортовыми грузовиками... А не получится, командиры, Смотрящие своё дело туго знают, на курорт не посылают! Здесь бардак творится, с вероятностью полного беспредела. Связи сотовой нет, спутники в небе не висят, радиостанции не работают, телевидение тоже. Конечно, всё можно списать на каскадные аварии в электросетях, на атмосферные помехи и солнечные бури, да вот только самообман не греет. На Совещании у Сотникова мечтать и додумывать можно, а тут нельзя, слишком высока цена ошибки. Данные и возвращение -- это приоритет. Ништяки и люди -- по мере сил и обстоятельствам. А это означает, что участники похода в Неведомое (чёрт, как странно говорить такое про старую добрую Землю!) должны пережить эти горячие дни без особого ущерба для здоровья.
Ещё раз грохнул выстрел из ружья, пистолет молчит. Завалили кого, поди.
А может, всё-таки милиция по кому-то работает? Не вдохновляет, жиденько работает, где автоматы?
По всему выходит, что настали весёлые времена, когда всё идёт наперекосяк, вожди меняются, мирные обыватели становятся бандитами, и не факт, что бывший борзый папашка с золотой цепурой и в партаках по пятки останется на коне. Знаете, многие люди в мирное время живы лишь потому, что застрелить их будет тупо незаконно... Отмени Закон, и ты не узнаешь иного обывателя! Это к вопросу о личном оружии у населения -- оно, оружие, многое меняет, многое расставляет по своим полкам. Не хочется вмешиваться в чужую драку. Да только вот... Если поблизости идут постоянные разборки, то оперировать в районе не получится, нам не до задания будет. Проблема.
-- Трахома... Назад надо двигать, Гоб, забираем шмотки, экипируемся по-полной, тихая мирная жизнь в округе маловероятна. Криминал.
-- Да уж не армейцы с "мурками" и не менты, они бы сразу второй дали после предупредительного. Согласен, похоже, кирпичики складываются...
Попав в Дом Прибытия тем же путём, что и выбирались из него, мы заторопились к снаряжению, но тут я вновь остановился возле картины. Не долго думая (мог бы и сразу сообразить!), перевернул рамку. Есть пояснения!
"Этот снимок был подписан Прокудиным-Горским, как "По пути от Сочи в Уч-Дере". В начале прошлого века Дагомыс ещё был не курортом, а сельскохозяйственным предприятием. Крупный земельный участок при впадении р. Дагомыс в море приобрела семья российского императора, и здесь в 1872 году была основана скотоводческая и молочная ферма, а также императорское подсобное хозяйство в две с половиной тысячи гектаров земельных угодий. Для работающих в имении крестьян был построен небольшой поселок -- будущий Дагомыс. К началу двадцатого века в нём жили всего триста человек. Управлял царским хозяйством князь Успенский, в честь которого названа самая заметная гора в Дагомысе. В наши дни от хозяйства остался лишь парк и императорский домик, находящиеся на территории оздоровительного комплекса "Дагомыс".
-- Ты чего?
-- Читай.
Мишка задумался, характерно почёсывая затылок.
-- Разнеси по полкам, брателло, почему Хозяин выбрал для площадки выхода старину глубокую?
Я, глядя на него, машинально тоже почесал, где надо и тут же обёрнул руку. Вот же заразный пример!
-- Ну чё, у меня только одно объяснение: нас закинули в прошлое. Компьютер Смотрящих работает тупо, вот и подстраховался, выбрав наиболее старое здание из всех, стоящих когда-либо на территории -- вдруг кураторы в последний момент ещё глубже решат нас окунуть? С запасом, что б гарантированно.
-- А Платформа тогда где?
-- В будущем, когда Земля уже накрылась, так я думаю.
Для живущих на Земле-5 давно не секрет: все потеряшки изъяты примерно из одного времени, потому и не можем с их помощью узнать о происходящем на Земле после нашего убытия... Взяты-то из одного времени, но исправно появляются в лесах и полях месяц за месяцем, словно людские резервы до поры хранятся в каком-то космическом Отстойнике. Как продукты в холодильнике. Смотрящие до последних дней вообще не давали операторам возможности вытащить каналом какую-либо злободневную новостную инфу: бесполезно пытаться выписывать газеты или книги, искать передачи и ролики, созданные после даты убытия селективного кластера. Не дадут, и не мечтай! А теперь вдруг разрешили посмотреть, как это понимать? Как издевательство: в качестве поощрения! Нормальное поощрение, да? Посмотреть, как медленно умирает твоя Родина... Ничего людского, у Кураторов другой разум, непонятный человеку.
Гоблин толкнул меня в плечо и сам же болезненно сморщился.
-- Слишком это сложно для меня, Костя... Запар ненужный. Пошли экипироваться.
-- Думаешь, для меня всё просто? -- уныло буркнул я. -- Пошли, с планом жить проще.
Первым делом мы разобрали оружие.
Оружие, политое потом и слезами спорщиков. Это был хороший бой, долгий и эмоциональный. Спорили мы с Демченко горячо. К вечеру из Берлина примчался Гришка Гонта, и тут же вступил в поединок резонов и доводов -- как же, они с Серёгой всё честно подбирали, отрабатывали, граммы высчитывали... А мы упёрлись, как бараны, ну, с их точки зрения. Вообще-то первым Сомов заупрямился.
Подарок пацаны нам приготовили просто шикарный -- добыли где-то две штуки АК-103, вариант с модифицированным ударно-спусковым механизмом, позволяющим вести огонь с отсечкой очереди в три патрона. Соответственно, и переключатель на нём с четырьмя положениями: П -- предохранитель, А -- автоматическая стрельба, 3 -- стрельба с отсечкой очереди в 3 выстрела, 1 -- стрельба одиночными выстрелами. На машинках стоят эргономичные пистолетные рукояти управления огнём, планки на ствольной коробке и нижней части цевья, два прицела в придачу: оптика и коллиматор. Я долго не размышлял, согласился почти сразу: эта игрушка всяко лучше и компактней, чем моё "весло".