Милиционеры уже волокли его через зал, на ходу с грохотом отбрасывая в стороны стулья. Было понятно, этим они стараются привлечь внимание посетителей к его персоне. Лавр, как и любой спецназовец, разбирался в юриспруденции. Те, кто пришел сюда пообедать, не видели драки, но были косвенными свидетелями инцидента. Позади семенила Ниночка, которая перед кем-то извинялась. Рядом шел Мотыль и громко, на весь зал сокрушался, что его начальство пренебрегает охраной.
На улице, кроме патрульной машины, стояла «Скорая». Задние двери были открыты, и Лавр успел разглядеть Пахаря. Его лицо было распухшим, под носом кровь. Врач бинтовал его правую руку.
«Сколько же я был без сознания, если даже врачи успели приехать?» – удивился Лавр и вскрикнул. Кто-то положил ему на разбитый затылок руку и грубо надавил. Его всунули на заднее сиденье патрульной машины.
Двери с двух сторон открылись. Справа сел сержант, слева какой-то мужчина в штатском. Лейтенант устроился на переднем сиденье.
– Да, не повезло тебе, – стал сокрушаться сержант. – Ты, случайно, на учете не состоишь?
– С чего бы это? – удивился Лавр.
– Ну, как, средь бела дня наброситься на такого человека…
– Ты же знаешь, что это не так, – процедил сквозь зубы Лавр.
– Видел? – с восторгом человека, выигравшего спор, воскликнул сержант и вызывающе посмотрел на сидевшего слева оперативника. – Я же говорил! Так что гони сотку!
– Ладно, – мужчина сунул руку в карман пиджака.
– Даже при таком количестве улик они все равно начинают отпираться, – ухмыльнулся сержант, беря из рук сотрудника купюру.
– Ну и сволочи же вы, – проговорил Лавр.
– Ты выбирай выражения, – сделал внушение оперативник. Было ясно, для этого милиционера Лавр действительно преступник. Ведь он не присутствовал в ресторане в тот момент, когда Пахарь инсценировал нападение.
Его повезли в отделение. Лавр поймал себя на мысли, что уже допустил одну весьма существенную ошибку – дал понять милиционерам, что он нормально себя чувствует. Но это не страшно. Так бывает. В первые минуты после того, как человек приходит в себя, он еще не до конца осознает происшедшее, не так остро чувствует боль. Спохватившись, он стал делать вид, будто ему постепенно становится хуже. Его руки были скованы за спиной наручниками, поэтому пришлось ехать, наклонившись вперед. На светофоре Лавр сделал вид, будто силы его оставляют, и вообще уткнулся лбом в спинку переднего кресла. Выбора у него не было, надо бежать. Пахарь грамотно обставил дело.
Вскоре машина въехала во двор РОВД и остановилась. Сержант вышел. Изображая из себя сильно побитого человека, Лавр с трудом выбрался следом.
– Ты чего раскис? – удивился лейтенант, когда, оказавшись на улице, Лавр пошатнулся и застонал.
– Голова кружится…
– Не надо было на сотрудников бросаться, – с назиданием проговорил сержант.
Опер взял его за локоть и повел к входу. Лавр кое-как передвигал ногами, когда его вели к дверям, упал возле турникета. Всем своим поведением он надеялся притупить бдительность сопровождавших его милиционеров. Лавр знал – наручники все равно снимут, а произойдет это в КПЗ. Он понимал, что рискует и уйти будет тяжело. Ко всему действовать придется жестко, и после побега его будут искать уже серьезно. Но другого выхода у него не было. Он определился и со способом. В его положении нужно было завладеть оружием. Дальше – по обстановке, либо с заложником продвигаться к выходу, либо – по отработанной годами в спецназе схеме, с той лишь разницей, что не убивать тех, кто будет вставать на его пути, а временно лишать возможности оказывать ему сопротивление. Только после этого добавится еще одна серьезная статья. Ведь придется не только работать руками, но и наверняка стрелять по конечностям.
Лавра провели в небольшое помещение с прикрученным к полу столом и двумя скамейками. Туда же зашел капитан со значком дежурного и журналом. Лавр догадался, здесь его более тщательно обыщут.
Так и вышло. Для начала вывернули карманы. Потом стали прощупывать складки и швы на одежде.
– Руки! – сержант зашел за спину и снял наручники.
Лавр поднял руки на уровень лица и с наслаждением стал растирать запястья. Здесь он ко всему обнаружил, что его успели перепачкать в крови. Рукава куртки оказались в бурых пятнах. Кому она принадлежит, сомневаться не приходилось.
– Курточка твоя теперь – вещественное доказательство, – лейтенант взял его за пуговицу: – Снимай!
В этот момент он и решил бежать. Первым делом двинул в горло стоявшего перед ним дежурного. Старший лейтенант тут же рухнул сначала на колени, потом завалился на бок. Лейтенант, который привез Лаврененко, продолжал держаться за пуговицу. Удар локтем в нос отбросил его к стене. Однако Лавр недооценил сержанта. Щуплый, похожий на мальчишку милиционер поймал его ногу. Дальше в дело вступил еще кто-то – тот, кто стоял за спиной или был в коридоре. Так или иначе, но оружием завладеть он не смог. Более того, его надолго отключили.
…Лавр открыл глаза. Темнота не исчезла, однако он почувствовал руки и ноги. Еще он понял, что лежит на левом боку на чем-то холодном и твердом.
– Где я? – больше для того, чтобы проверить, осталась или нет у него способность говорить, спросил он.
Лавр не мог понять, что шумит. То ли это ветер в кронах деревьев, то ли просто от удара. Он медленно приподнял голову. Из черноты стали выступать какие-то полосы и трещины. Собравшись с силами, сел. Однако не удержался и повалился на другой бок. Плечо ударилось обо что-то твердое. Лавр осторожно дотронулся до лица. Казалось, будто ему налепили на него толстый слой пластилина.
Постепенно возвращалась способность думать, а вместе с ней и видеть окружающие предметы. Как оказалось, он сидел на деревянном топчане в небольшой камере.
– Приехали, – прохрипел он.
– Спи, – пробурчал кто-то из темноты. – Достал уже. То стонал, то говорить начал…
* * *Лежа на спине, Антон глядел в потолок и вполуха слушал Дрона, с которым его угораздило оказаться в одной палате. На протяжении трех суток тот не умолкал, чем-то напоминая Антону радиоточку застойных времен. Только если тогда утро начиналось одинаково, с гимна Советского Союза, после которого следовали «Новости» и «Пионерская зорька», то Дрон будил каждый раз по-новому. Сегодняшний день начался с анекдота про сдачу мочи.
Туман накануне приволок телевизор. Антону показалось, что это в какой-то степени расстроило Василия. Он заподозрил, что теперь с этим ящиком придется делить «эфирное» время. Нет, Дрон не был болтуном, скорее напоминал шоумена. Объектом его шуток, некоторые из которых не назовешь безобидными, в большей степени становился Джин. Уже не счесть, сколько раз чеченец грозился прибить Васю, но каждый раз поступался своими принципами. Даже оказавшись некогда в плену, Дрон умудрился поиздеваться над бандитами. Наврав им, что в республику привезли оружие, действие которого основано на генетическом уровне и убивает избирательно лишь молодых кавказцев с бородами, он вынудил побриться всю банду. Причем делали это бандиты обыкновенными ножами у ледяного ручья. Надо было видеть, какими они предстали после всего перед Антоном! Группа подыхала со смеху.
Двери открылись, и вошла медсестра. Кровать Дрона скрипнула. Стало ясно, он сел.
– Привет, Даша! – обрадовался Дрон. – Что на этот раз?
– На живот ложись, неугомонный, – потребовала медсестра.
– А ему? – спросил Дрон.
Антон повернул голову. Дрон вопросительно смотрел на зеленоглазую блондинку в салатового цвета курточке и штанах. В руках Даша держала небольшой металлический поднос, накрытый марлей.
– Ему не положено, – Даша стрельнула в сторону Антона глазками и неожиданно покраснела.
«Так, – подумал про себя Филин. – Кажется у вас, подполковник, проблемы».
Он не любил, когда им увлекались женщины. Считая Регину единственной и неповторимой, Антон равнодушно относился к большинству проявлявших к нему интерес дам; боялся и избегал ситуаций, когда простое увлечение им переходило во что-то более серьезное. Ему было неприятно думать, что кто-то из-за него страдает и плачет по ночам в подушку.
Пришла пора отпусков, и медсестер в отделении сейчас было всего две. Они меняли друг друга и за время, пока спецназовцы находились в госпитале, успели хорошо друг друга узнать. Даша еще в первый день больше, чем положено, задерживала на Антоне взгляд. С одной стороны, он привык к такому вниманию со стороны женщин и не придавал этому значения. Однако во время второго дежурства она уж очень долго меняла ему повязку. Антон в силу многих обстоятельств был наблюдательным человеком и понял, что с Дашей у него возникли проблемы.
Между тем Дрон перевернулся на живот и оголил ягодицу.
– Ой, ой! – простонал он. – Боюсь!
Даша сделала укол, прижала вату и повернулась к Антону:
– Ой, ой! – простонал он. – Боюсь!
Даша сделала укол, прижала вату и повернулась к Антону:
– А вас жду в перевязочной.
Филин кивнул. Нога у него уже заживала, и повязку меняли лишь на руке.
– А меня где? – Дрон поморщился и, придерживая ватку рукой, сел.
– Вас хирург будет смотреть, – серьезно ответила Даша.
Тот расстроился.
Даша забрала с тумбочки поднос и вышла.
– А она ничего, – задумчиво глядя на дверь, пробормотал Дрон.
– Хороша Даша, да не наша, – Антон сел, вставил ноги в тапочки и посмотрел на часы. – Пойдем перевязываться.
– Меня не приглашали, – напомнил Дрон и сокрушенно вздохнул.
– Завидуешь? – пошутил Антон.
– Еще чего, – Дрон напыжился и отвернулся к окну.
– Твои таланты да в мирных целях… придумал бы чего, – Антон показал взглядом на двери.
– В смысле? – не понял Дрон.
– Сделай так, чтобы она перестала проявлять ко мне интерес, – попросил Антон. – Вчера Регина приходила, а тут эта Даша тебе систему снимала. Так она мою жену глазами съела.
– Сделаем, – оживился Дрон.
– Только не переборщи, – предупредил Антон.
Неожиданно лежавшая на тумбочке трубка издала мелодичную трель.
Антон взял телефон в руки и удивленно хмыкнул. Высветившийся номер был ему не известен.
– Антон Владимирович? – едва он ответил, раздался женский голос. – Это Яна…
– Какая Яна? – не сразу понял Антон.
– Вы Игоря Лаврененко помните?
– Яна Петрова? – осенило Антона.
Он сразу вспомнил кареглазую блондинку, практически поселившуюся в госпитале, когда там лежал Лавр. Антон по возможности навещал подчиненного, как и остальные офицеры группы, и просто не мог тогда представить палату без этой женщины.
– Да, – подтвердила Яна. – Это я.
– Что случилось? Выкладывай! – сразу потребовал Антон.
– Игоря арестовали и обвиняют в покушении на чиновника городской администрации, – сказала она таким тоном, словно была уверена: ее проблему обязательно решат. И была по-своему права. Спецназовцы не оставляли своих ни на поле боя, ни в обычной жизни. Даже тех, кто давно уволился и нашел себя на гражданке. Любой мог рассчитывать на помощь и поддержку.
– Так, – протянул Антон. – Весело.
– Он решил свое дело открыть, – Яна всхлипнула.
– Знаю, – перебил ее Антон. – Производство строительных материалов.
– Ну, в общем, как все сделал и запустил цех, нашелся человек, который потребовал продать бизнес.
– И этот человек как раз и есть тот самый чиновник из администрации города? – догадался Антон.
– Да, Огородников Самануил Яковлевич. В городе его зовут Пахарь, – она вздохнула. – Рабочих избивали, меня терроризировали… Муж решил с ним поговорить. Но тот так все устроил, будто Игорь, оказавшись с ним наедине, напал и стал избивать, а потом порезал ножом.
– Из твоего рассказа я понял, что Пахарь жив? – Антон улыбнулся.
– Конечно, – подтвердила Яна.
– Раз жив, значит, врет, – уверенно заявил Антон. – Игорь, если бы имел желание прибить гада, сделал бы это так, что никто ничего не смог доказать.
– Я могу рассчитывать на вашу помощь? – спросила Яна.
– Обязана, – Антон улыбнулся. – Только я сам сейчас не смогу приехать. Меня штопают. Но ребят отправлю. Так что готовься встретить и предоставить подробную информацию. И еще, – уже собравшись отключиться, спохватился он, – никто не должен о нас ничего знать.
– Как скажете, так и будет, – заверила она. – До свидания.
– Кто это жив? – как бы невзначай спросил Дрон, когда Антон положил телефон в карман.
– У Лавра проблемы, – ответил Антон.
– У кого их нет? – нажимая на кнопки электронной игры, пробубнил Дрон. – Он, если мне не изменяет склероз, решил олигархом стать?
– У него серьезные проблемы, – разозлился Антон. – Его менты повязали якобы за попытку убийства.
Дрон отложил на тумбочку «Тетрис» и внимательно посмотрел на Антона:
– И что нужно?
– Нужно, чтобы кто-то поехал и разобрался.
– Мы с тобой не можем, – Дрон развернулся на кровати и свесил ноги. – Группа завтра улетает в Пятигорск на горную подготовку.
– Точно, – вспомнил Антон. – Как быть?
– Инструктора будут бездельничать, – ответил Дрон. – Поговори с кем-нибудь. Пусть скатается, пробьет почву, а ребята вернутся, и что-нибудь придумаем.
– Инструкторами даже Родимов не распоряжается, – напомнил Антон.
– А при чем тут шеф? – удивился Дрон.
– Хотя ты прав, – согласился с ним Антон. – У меня в районе Лебедев живет…
– Сергей, кажется, его зовут? – кивнул Дрон. – А что, как вариант…
Двери открылись, и в палату заглянула Даша:
– Филиппов, я долго буду вас ждать?
* * *Игорь сидел на стуле, уставившись в покрашенную стену, и ждал, когда следователь задаст следующий вопрос.
Рыжеволосый, как и он, капитан юстиции по фамилии Сычев не понравился Лавру. Впрочем, почему он должен был нравиться? Этот невысокий, с болотного цвета глазками мужчина был винтиком того механизма, при помощи которого Пахарь решил перемолоть его.
Кабинет был небольшой. В нем с трудом помещались два стола, такое же количество сейфов и книжный шкаф. У дверей – вешалка.
– Итак, при каких обстоятельствах вы оказались в ресторане? – закончив писать, задал Сычев следующий вопрос.
– Пришел поговорить с Пахарем, – не кривя душой, ответил Лавр.
– Вы имеете в виду гражданина Огородникова? – уточнил следователь.
– Нет, – категорично замотал головой Лавр. – Именно Пахарь. Так и запишите. Иначе не подпишу протокол.
– Почему? – удивился следователь.
– Я буду стоять на том, что настоящее имя и фамилию этого бандита узнал только от вас, – заявил Лавр.
– Для вас это так важно? – Сычев стал крутить ручку.
– Конечно, – кивнул Лавр. – Шел-то я к бандиту, а не к сотруднику городской администрации и депутату. Как оказалось, это одно и то же.
Сычев едва заметно улыбнулся:
– Что послужило вашему желанию свести с ним счеты?
– Как вы сказали? – Лавр развернулся к Сычеву всем телом. – Свести счеты? И в мыслях не было.
– Тогда как вы объясните тот факт, почему данный гражданин в настоящий момент находится в больнице?
– Просто, – развел руками Лавр, – его избил Мотыль.
– Поподробнее, – попросил Сычев.
– В момент моей беседы с этим бандитом…
– С Пахарем? – уточнил Сычев.
– Именно, – Лавр улыбнулся. – Вошли сотрудники милиции, которых, по всей видимости, вызвала племянница бандита.
– Так, – протянул Сычев, что-то быстро пометив на отдельно лежащем листочке бумаги. – И что? Они застали вас за тем, как вы наносите побои гражданину?..
– Пахаря я пальцем не тронул, – покачал головой Лавр. – Милиционеры схватили меня за руки. В этот момент вошел Вова Мотыль.
– Погодите, – остановил его Сычев. – Но тогда кто избил Огородникова?
– Как кто? – удивился Лавр. – Мотыль.
– Но так вы сейчас сами утверждаете, что он зашел уже после наших сотрудников…
– Точно, – кивнул Лавр. – Пахарь приказал ему ударить себя по лицу. Тот сначала отказывался…
– Ты хочешь сказать, что сотрудники милиции все это видели? – недоверчиво спросил Сычев, переходя на «ты».
– А как же? – вопросом на вопрос ответил Лавр. – В милицию с плохим зрением разве берут?
– Иногда попадаются даже слепые, – усмехнулся следователь.
То, каким тоном это сказал Сычев, заставило Лавра посмотреть на него внимательнее.
– Думаешь, я не знаю, что собой представляет этот Пахарь? – между тем продолжил удивлять следователь. – Он у многих уже поперек горла стоит.
– Чего же вы тогда меня так упаковали? – удивился Лавр.
– Улики, – развел руками Сычев.
– А еще показания твоих коллег… – добавил Лавр. – Понимаю.
– Я к ним никакого отношения не имею, – нахмурился Сычев и показал взглядом на лежавшую рядом открытую папку для бумаг. – Вот здесь их рапорта. Написаны грамотно, комар носа не подточит. Тут же протокол допроса потерпевшего и свидетеля.
– Свидетель – это Вова Мотыль? – уточнил Лавр.
– Он самый, – кивнул Сычев и откинулся на спинку стула.
– Выходит, даже здесь, в милиции, вы на два лагеря поделены? – сокрушенно вздохнул Лавр.
– А как ты думал? – вопросом на вопрос ответил Сычев. – Кто сейчас к нам идет? – Он снова подался вперед и сложил локти на столе: – Сам посуди, зарплата, как у охранника дешевого магазина, который барабанит сутки через трое.
– Так и шли бы в охрану, – удивился Лавр.
– Там возможности другие, – цокнул языком Сычев.
– Понимаю, – протянул Лавр. – Интересно, сколько эти два козла получили, чтобы дать нужные показания?
– Видишь, и ты все понимаешь, – погрустнел следователь. – Ищи выход. Попробуй найти компромисс с Пахарем. Хотя, – он поморщился, – по твоей статье даже примирение ничего не даст.
– Как это? – встрепенулся Лавр. – Уж не хочешь ли ты сказать, что мне еще и сидеть придется?