Оливия расчесывала мне волосы специальной расческой, которая сушила волосы. Попутно она рассказывала мне о поместье:
— Вилли все время спрашивает, слышно ли что-нибудь о вас. Мы не прекратили ему выплаты еженедельные, надеюсь, милорд, когда вернется, не будет против. Его мама так и работает у нас горничной. Бедный Джон теперь и уборкой заведует. Ворчит больше, чем обычно. Переживает. Каталина расстраивается, что в поместье пусто. А вы не знаете…
Тут она осеклась. Поняла, что у меня про милорда Верда спрашивать не стоит.
— Я не знаю, где он, Оливия, — устало проговорила я. — Он только известил меня в очередной раз, что между нами все кончено.
— А как мальчики?
— Хорошо, — улыбнулась я. — Пауль собирается принимать участие в соревнованиях Академий по фехтованию. Рэм… Это Рэм. Он, как обычно, очень серьезен. И отвечает за все. Феликс теперь тоже в Академии — в госпитале.
— Да что вы! — Он — чудесный. Только печальный. Он был тяжело ранен — и только-только учится ходить. Ему помогает главный императорский целитель, Ирвин. Мне кажется, они подружились.
— Я надеюсь, что вы вернетесь — расческа замерла в воздухе.
— В любом случае, как эта ситуация разрешится — мы с мальчиками заедем вас навестить. Я обещаю.
— Спасибо, миледи…
— Оливия, тебе, должно быть, пора домой?
— Его величество приказал, чтобы я была с вами до его особого распоряжения.
— Все дело в том, что я не собираюсь тут оставаться, — я сначала сказала, а потом поняла, что это — выход.
Не озираться в купальне, не метаться взглядом по спальне и гостиной, вспоминая, как бежала и звала на помощь. Не вздрагивать при виде угла, в который забилась как побитая собака… Домой. И пусть император говорит, что хочет, пусть убеждает, что только здесь я в безопасности — видела я эту безопасность.
— Мне надо поговорить с его величеством, — подскочила я.
— Мидели, может завтра?
— Немедленно.
Оливия опять проявила чудесь расторопности — и собрала меня за четверть часа. И это при том, что меня нарядили в местное платье. Я вышла в коридор. Как-то излишне многолюдный для этого времени суток. Охрана и гвардейцы смотрели на меня сочувственно. Какая-то дама наградила откровенно насмешливым взглядом. И то, и другое было одинаково противно. Я дошла до кабинета императора — решила спросить у Карла, секретаря его величества, где Фредерик, чтобы не бродить по дворцу в поисках утраченного времени. Но приемная оказалась пустой.
Я услышала голоса — и тихонько приоткрыла дверь.
— Скажи мне, Фредерик, чего ты хочешь от девочки? — раздался голос Крайома — с какими-то необычными интонациями. Словно он — старый, опытный сержант, который распекает зеленого новобранца.
— Жену для Ричарда, — вздохнул голос, в котором я узнала императорский.
— И что ей это даст? Шепот за спиной? Покушения? Интриги? Твоих придворных, которые готовы будут растерзать ее?
— Слушай, — раздалось бульканье — император явно наливал что-то крепкое по рюмкам. — Я ведь ничего не путаю? Такой разговор ведь уже у нас был? Только касался он не моего старшего сына, а меня.
— Тебе было двадцать, — печально сказал начальник охраны. — Ты был молод. Влюблен. И счастлив. Твоя избранница ждала ребенка.
— И ты привез мне приказ отца: оставить мою любимую. И уговаривал последовать ему.
— Ты был нужен империи — как правитель, а не как частное лицо. А твой отец лишил бы тебя престола. Поэтому я уговорил.
— Да… А я это допустил, — в голосе императора послышался скрежет. — Скажи ты мне, мой самый верный друг… Как тебе живется с этим?
— Тяжело. Но ни на тот момент, ни на все последующие… жена — мелкопоместная дворяночка — тебе была не нужна.
— Замолчи! — прошипел Фредерик. И даже мне стало страшно.
— Прости. Это больно. Это жестоко. Но это — правда.
— И из-за этой правды мой любимый сын никогда не станет императором.
— И снова возвращаемся к Веронике…
— Она будет женой Ричарда.
— Фредерик, — укоризненно проговорил начальник службы безопасности.
— Я все делаю для того, чтобы мой сын был счастлив …
— Например, не спешишь к ней на помощь потому, что думаешь — она дозовется до Ричарда?
— Да, — тихо сказал Фредерик. — Я сделал это. И сделаю еще раз, если придется.
— Ты не должен так поступать.
Император помолчал, а потом проговорил:
— Все-таки, хотя Брэндон очень силен, мне иногда жаль, что старший сын не станет императором. А уж с такой императрицей… Она выстроила бы всех так же легко, как организовала наше четырехразовое питание.
— Но она застала Ричарда с другой.
— Бред полный. Или это был не Ричард, а морок какой-нибудь. Либо, — это что-то очень сильное… С другой стороны, можно, конечно, подправить Веронике воспоминания…
— И ты это сделаешь?
— Как пойдет. Но я очень надеюсь на то, что они помирятся сами, без моего вмешательства.
— Слушай, а как все-таки смогли зачаровать твоего сына?
— Не знаю. И наши маги не знают. — Что-то не нравятся мне наши маги последнее время… Похоже, пора их разгонять.
— Миледи Вероника говорит то же самое…
— Да молодец девчонка, кто ж спорит? Думаешь я за ней не наблюдаю, не вижу чего она стоит, или против имею что? Нет.
— Я не о том, Фредерик… А императрица… Боюсь, место потеряю… — мужчины рассмеялись. По отечески, по-доброму. Снова послышался звон и бульканье.
— Разгонять, говорите… А кем заменять? — голос императора звучал устало, но заинтересованно.
— Есть у меня задумка. Потом повисло молчание, и спустя время Фредерик проговорил:
— Кентерберийская змейка… Поправь меня, если я где-то искажу факты. Итак, — все что знаю и помню. Во времена одержимых ее укусу подвергали намеренно, и весьма успешно. Справиться с одержимыми — магами, не способными контролировать свою силу, было иначе невозможно. Была организована экспедиция в теневые миры, откуда и притащили эту гадость. — Все верно. Несколько яиц заморозили в стазисе и оставили в лаборатории. Но потом ситуация вышла из-под контроля. Часть яиц похитили, устроили лабораторию, потом змеи разбежались, и часть поселилась в болотистой местности Запретных земель.
— Так появились Кентерберийские болота, — подтвердил начальник службы безопасности.
— Я попрошу вас предоставить мне все материалы того дела — проговорил Император.
— Надо архивы поднимать — это было больше тысячи лет назад.
Я стояла и слушала. Мне было плохо, я хотела домой. Но я бы тоже не отказалась порыться в бумагах, о которых говорил Фредерик. Я буду защищать себя и своих детей — хватит! С сегодняшнего дня начинаю собственное расследование. Я найду эту сволочь.
ГЛАВА 22
Сказать, что я была в бешенстве — это ничего не сказать.
Значит, ментальное воздействие — если я не покорюсь. Значит, любыми путями подложить меня под Ричарда! Добрый папа у моего бывшего жениха — нечего сказать. Видимо, в детстве игрушек мало дарил — сейчас компенсировать собрался! Хватит!
Я выдохнула, зашла в комнату, улыбнулась Оливии, позвонила в колокольчик — вызвала слуг. Попросила подготовить комнату моей личной служанке и покормить ее. Выпроводила всех. Уселась за стол в гостиной — и стала писать Фредерику.
«Я к вам пишу — чего же боле…» Ага… Сейчас, сейчас…
«Ваше Величество! Выражаю Вам огромную благодарность за гостеприимство и заботу. Пожалуйста, поймите меня правильно. Я хочу покоя и одиночества. На этом остаюсь вашей покорной слугой — Вероника. P.S. Возвращаю документы на поместье и титул. А так же карточку с деньгами. P.P.S. Прошу Вас, не гневайтесь на Оливию — она не в курсе моей задумки. Я отправила ее спать, чтобы она не помешала".
Положила записку на кровать. Марево портала вспыхнуло даже прежде, чем я успела подумать, как буду выбираться из дворца.
Я шагнула, решив, что надо поговорить с Ричардом. И не важно — хочет он этого или нет. Я хочу. Хочу знать, во что мне верить. В конце концов — я имею право знать.
Имею право на свободу. От обид, надежд, недосказанных слов. Пусть придется испытать боль. Пусть сильную. Но в последний раз. Для того, чтобы жить дальше — нужна определенность.
Я вышла — и хмыкнула.
Ну, надо же… Знакомая полянка в лесу перед тем самым домиком — убежищем охотника. Избушка-избушка… Опять ты ко мне задом, или как?
Ночь. Распахнула дверь, позвала:
— Ричард, ты здесь? Нам надо поговорить.
Домик был пуст. Не горел очаг. На мохнатой шкуре не спал мужчина. Я сделала несколько неуверенных шагов. Скрипнул пол. Огонь в камине вспыхнул, но никто так и не появился. Дом приветствовал меня, как друга. Стало хорошо. Тихо. Одиноко. Уютное, сладкое, долгожданное одиночество.
«Спасибо!» — мысленно поблагодарила я это место за щедрый подарок.
«Спасибо!» — мысленно поблагодарила я это место за щедрый подарок.
Осторожно опустилась на шкуру, погладила теплый мех. Пальцы тонули в пушистых ворсинках, которые искрились и переливались в отсветах огня. На мгновение что-то вспыхнуло алым, будто искорка в черных глазах милорда Верда…
Я наклонилась, чтобы разглядеть, и не поверила своим глазам — помолвочный перстень рода Рэ! Темно-синий камень в оправе горел, как огонь. Мне стало его жаль… Лежит тут. Один. Брошенный. Я тоже одна, кстати…
Нет, я, конечно, рада своему одиночеству. Но раз уж мы тут одни — почему бы нам не поговорить? В конце концов, это даже не вежливо, не завести светскую беседу…
— Тебя тут выкинул Ричард? После того, как я ушла?
Мне показалось — или камень мигнул?
— Знаешь, как меня не убеждали и император Фредерик, и владыка Ир, что ты просто вещь — я в это не верю. Такое впечатление, что у тебя есть разум. А уж сколько упрямства…
Перстень заискрил — словно засмеялся.
— Я ведь права? — сказала — и ощутила себя сумасшедшей. Замигал медленнее.
— Давай так, — медленно сказала я, — один раз мигнешь — это «да». Два раза — это «нет».
Мигнул один раз — сердце забилось часто-часто.
— Ты ведь живой?
Мигнул один раз. Потом, через паузу — еще два.
— И да, и нет… — подытожила я. — Ты специально тогда таскал меня по спальням? Чтобы я затосковала по Ричарду — и пришла к нему?
Мигнул один раз.
— Ты можешь влиять на меня? Два раза — нет. И как мне показалось — возмущенно.
— Но ты хочешь, чтобы мы с Ричардом остались вместе?
Да… Ну, кто бы сомневался… Перстень выдал целый всполох огоньков.
— Ты злишься на нас? Всполох продолжался.
— Переживаешь? Мигнул один раз.
— Здесь появлялся Ричард? Снова одно мигание.
— Когда?
Перстень сначала не отреагировал — ведь на мой вопрос нельзя было ответить однозначно «да» или «нет». Потом заискрил.
— Что-то случилось? С ним что-то случилось в этой избушке?
Судя по ответу, я догадалась правильно.
— Тут была Ия?
Опять попала. Неужели его действительно заколдовали? Неужели все произошло так, как утверждали император Фредерик и Крайом?
Ну конечно! Заколдовали. Одного из сильнейших магов. И так несколько раз подряд… Бред!
— Хочешь, чтобы я тебя забрала? — поддавшись порыву, спросила я у перстня. — Да… Хочешь… Ладно, иди сюда… Но учти — это ничего не значит! Я все равно не стану невестой принца Тигверда… И, кстати, если не хочешь со мной поссориться — прекрати его защищать.
Такое ощущение, что перстень задумался — даже мигать перестал. Я ждала. Потом камень, словно нехотя, мигнул один раз.
— Я могу отнести тебя в поместье Ричарда, или отдать его отцу… Хотя, наверное, нам пока разговаривать не стоит… Почему не стоит? — похоже, я стала как-то понимать выразительное мигание. — Зла я на него.
Мигнул два раза. Потом, через паузу — еще два раза.
— Знаешь, мне очень плохо… Но все равно — спасибо. Вытерла глаза — какая-то я сегодня слезливая. Надо брать себя в руки. Взяла кольцо, покрутила в нерешительности между пальцами. Посмотрела в черно-синий глаз, спросила:
— Надеть?
Один раз.
— Можешь перенести меня к Ричарду?
Снова один раз. Я сосредоточилась — и попыталась убрать портал, который все еще мерцал в домике. Не получилось.
— И вот почему? — возмутилась я. — То все легко, то ничего не выходит. А если и выходит, то я не понимаю, как именно?..
Марево портала погасло, а камень в перстне опять заполыхал огоньками.
— Смеешься… Действительно, я выгляжу забавно… Ладно, — я надела перстень на указательный палец. — Надо поговорить с Ричардом — и спать. А то у меня завтра пять лекционный пар, а я тут глупостями всякими страдаю.
Камень загорелся ровным сильным пламенем. Все замерцало вокруг меня — голова закружилась, ноги подкосились. Я упала на колени. Когда чуть пришла в себя, то обнаружила ту же избушку. И ту же темень вокруг. Огонь погас. И в перстне, и в камине. Совсем.
— Что происходит? — спросила я.
Камень в перстне оставался камнем. Сапфир как сапфир — только крупный. Никакой азбуки морзе.
— Видимо, что-то пошло не так, — подвела я итог. — Ладно. На сегодня, пожалуй, хватит. Мне бы еще домой попасть. И чтобы ни с кем не пришлось общаться…
Я не знаю, это перстень помог, или у меня самой получилось — но ночь прошла спокойно. Только с платьем и корсетом пришлось помучиться. Шнуровка на спине все-таки предполагала наличие прислуги. Или кухонных ножниц, которыми все это можно разрезать. Самое главное при таких упражнениях на гибкость — не порезаться. И мне это удалось! Сон без сновидений, подъем ни свет ни заря. Тщательные сборы.
Думая о том, что надо поторопиться — посмотрела в окно. Поняла, что все это время, пока я была в империи Тигвердов, в Питере шел снег — и машину придется откапывать. Или — ехать на общественном транспорте. Сделав большой глоток кофе, я оделась — и выскочила из квартиры. Чего-чего, а снега вокруг моей машины не было. Это была хорошая новость. Зато присутствовал император Фредерик. Захотелось поинтересоваться — неужели он сам, своими ручками мне машину от снега отгребал. Посмотрела на хмурое лицо — решила, что спрашивать не стоит…
— Доброе утро, — кивнул мне он.
— Доброе, — кивнула я ему, раздумывая, делать ли реверанс — или я навернусь на скользком асфальте двора. Решила обойтись без риска для здоровья — просто подошла и встала рядом с ним.
— Я не мог ни дозваться до вас, ни войти к вам.
— Я не хотела этого. — Мне было тревожно…
— Не стоит, ваше величество.
— Вы все слышали.
— Совершенно верно.
— Как вам это удалось?
— Зашла в кабинет уточнить у секретаря узнать, где вы… Узнала не только это.
— Уволю Карла, — прорычал император.
— Ваше величество… — усмехнулась я. — Оставьте секретаря в покое. Он-то тут при чем?
— Он находится в приемной, чтобы…
— Отсекать ненужных вам людей.
— Вероника, вот зачем вы так…
— Я наконец-то поняла, что происходит. Подслушивать, может и не хорошо, зато весьма полезно.
— Вероника…
— Ваше величество. Пожалуйста. У меня занятия. Я не хочу опаздывать.
— Я открою вам портал, — раздраженно взмахнул он рукой.
— Кроме того, меня крайне угнетают подобные разговоры, — посмотрела я ему в глаза. — А мне надо войти в аудиторию спокойной, сосредоточенной — и в идеале, не заплаканной.
— Ника… Пожалуйста. Я не прощу себя, если все испорчу и лишу Ричарда даже шанса на примирение с вами.
— Ричард сам все замечательно портит! — я поправила выбившуюся из прически прядь, и… император увидел перстень. Черт!
— Я клянусь вам силой огня, что никогда не применю к вам ментального воздействия. И не собирался. Это я сказал… от отчаяния. Я понимаю, как это выглядело тогда. Но я бы действительно этого не сделал. Вы не различаете правду и ложь, Вероника… Если бы вы могли — мне сейчас было бы проще… Но разве не вы говорили о том, что в вашем мире умеют верить и доверять? Чувствовать сердцем, а не нюхать? Так покажите мне то, о чем вы говорили! Посмотрите мне в глаза — я вру?
Я смотрела в его глаза, а видела глаза Ричарда. Слышала его голос. Он звал. Звал на помощь. А я не верила. И ничего не могла с этим поделать…
А император продолжал говорить:
— Я вчера ведь почувствовал, что вы зовете на помощь. Но я услышал, что вы зовете Ричарда. И подумал — так тому и быть. Он придет вам на помощь. Героический и сильный. Вы помиритесь. И простите меня.
Я вытерла слезы, размазывая тушь. Ну, что ж ты будешь делать. Все-таки достал.
— Ваше величество… Фредерик. Хватит. Пожалуйста… Дайте мне время. Я верю вам. Но мне нужно побыть одной. В моем мире так… восстанавливаются.
— Хорошо. Могу я спросить про перстень?
— Долго же вы терпели, — улыбнулась я.
— Не хотел вам мешать разобраться в себе.
— Сразу скажу — это ничего не значит.
Император как-то светло улыбнулся, но тут же встревожено проговорил:
— Но теперь, когда мы все выяснили, я должен знать, где мой сын.
— Этого я не знаю. Но возможно, ему нужна помощь. Вы должны найти его.
— Я связался с Владыкой Иром. Наши совместные усилия ничего не дали… Кентерберийские болота пусты. Змеи тоже исчезли. Болота — язва империи, с тех самых пор как… Впрочем, это не важно. Важно, что змей там нет — ни одной. Мы все проверили. А вывести их пытались поколениями! И никто не мог справиться с этой задачей.
— Возможно, были те, кто не очень-то и хотел избавляться от возможности уничтожить мага? — я посмотрела на Фредерика.
И подумала о том, что абсолютная власть почти всегда слепа в своем могуществе и тотальном контроле… Император меня не услышал. Он думал о сыне.