— Я поговорю с ним.
— Не надо. Он — будущий повелитель своей земли. И уметь действовать сообразно здравому смыслу — его долг.
— Он четырнадцатилетний мальчик, которому сильно досталось в последнее время, — осторожно возразила я.
— Спасибо вам… — У меня никогда не получится стать ему просто матерью. Я рада, что вы смогли это сделать. И знайте…У вашего сына тоже есть вторая мать… — женщина встала, подошла к маленькому столику, на котором кроме свечей стояли шкатулки и сундучки разных размеров и форм. Она быстро стала открывать один за другим — травы, земля, какие-то порошки, камушки, — все это мелькало меж быстрых, легких пальцев и наконец, превратилось в… веревочку.
Ловко разорвав нить на две равные половинки пламенем свечи, что-то напевая про себя, Дарина вытянула левую руку перед собой. На среднем пальце сверкнул перстень. Я присмотрелась. Отполированный прямоугольник темно-коричневого камня в простой оправе. Мой помолвочный перстень выглядел богаче и изящнее, но камень имел ту же прямоугольную форму…
— Возьми — нараспев произнесла герцогиня, и ниточка исчезла. Будто змейка юркнула в кольцо, сверкнув на прощание янтарным облачком.
— Теперь вы — герцогиня потянулась к моему запястью.
Браслет на мгновение сверкнул. Дарина замерла, потом посмотрела на меня долгим, красноречивым взглядом, но не проронила ни слова. Занеся над жемчужиной вторую часть веревочки, маг долго тихо шепталась с браслетом. По руке разливалось приятное тепло, жемчуг на мгновение стал золотым, и в конце концов произошло то же самое — артефакт принял просьбу. Дарина взяла меня за руки и улыбнулась.
— Теперь мне будет проще защищать вас. Вероника, — герцогиня все еще сжимала мои ладони. Ее пальцы нащупали перстень, она подняла мою руку и внимательно уставилась на кольцо, которое последнее время меня совершенно не слушалось. Я поняла, о чем она думает. Перстни были похожи.
— Откуда он у вас? — карие глаза гипнотизировали…
— Это перстень Ричарда Тигверда. И пожалуйста, не мучайте меня расспросами. Я очень устала и хочу спать.
— Чкори…Занятно… будто про себя прошептала Дарина. Я оживилась. Спать расхотелось, усталость как рукой сняло. Чкори, чкори… Где же я это уже слышала…Я подняла на герцогиню жадный любопытный взгляд.
— Чкори? Кто это? Однажды император Тигверд, когда…
— Вероника, вы устали…Вам нужно поспать. Возвращайтесь — герцогиня говорила тихим, мягким голосом, — но противоречить ей было невозможно. Она читала меня, как открытую книгу. Я вспомнила Рэма. Как же ему было, наверное, тяжело…
— Рэм скучает, — сказала я. — И очень волнуется.
— Вы очень удачно укрылись. Даже я долго не могла поверить, что вы смогли попасть в дом имперского палача — и найти там укрытие, — холодно сменила тему герцогиня.
— Дарина! — тут уже возмутилась я. — Будьте любезны, не оскорбляйте при мне милорда Верда. В конце концов, мы ему обязаны. Он спас нас и принял мальчиков как родных.
— Простите. Но мне тяжело быть обязанной этому человеку. Быть обязанной империи…Тигвердов!
— Главное — все живы. А — как Ричард говорил Рэму — все остальное — это только гордыня.
— Возможно, — прошептала герцогиня, — и мне придется заплатить за свою гордыню. Но, с другой стороны, Рэм в безопасности — это главное.
— Может, вам стоит принять помощь Империи? Ричард говорил, что они не будут вводить войска на территорию герцогства. Думаю, император в силах устроить все таким образом, чтобы выглядело так, будто они и не вмешивались.
— Но я буду знать! — женщина зло сверкнула карими глазами, и янтарные искорки заплясали в глубине… К тому же — Фредерик Тигверд наверняка потребует платы за свою помощь.
— Думаю, с ним можно будет договориться — например, вы возьметесь обеспечить его гномьим самогоном. Пожизненно.
— Вы верите Тигвердам? — изумилась герцогиня.
— Да, — просто ответила я.
— Я вам завидую, — опустила глаза правительница.
— Слушайте, но ведь вы тоже различаете правду и ложь. Значит, можете…
— Я способна различать правду и ложь в том случае, — мягко прервала меня герцогиня, — если собеседник по магической силе слабее меня. Это не относится ни к Ричарду, ни к Фредерику Тигвердам. И дело…не только в этом.
— А если они предоставят вам доказательства?
— Вероника… Сильный маг верит лишь себе и своим ощущениям.
— Дарина… — быстро спросила я. — А если такого мага…заколдовали?
— Он не будет верить никому, пока не вернет свои способности.
И я проснулась. С чувством полной безысходности. Ричард никогда никому не поверит — никому, кроме себя…
ГЛАВА 8
Утром следующего дня милорд Милфорд снова посетил нас. На этот раз родители были дома. И мама — хотя поглядывала на вельможу с подозрением, усадила его завтракать.
— Я должен извиниться, — оглядев всех, проговорил милорд Милфорд. — Мое поведение было безобразным, а мои подозрения в адрес миледи Вероники — необоснованным.
Родители молча переглянулись. Иногда у меня складывалось ощущение, что они разговаривали вот так — без слов.
— Хорошо, — кивнул отец. — Ваши извинения приняты.
Дети быстро поели — и унеслись по своим делам. Феликс уже спокойно общался с обоими мальчишками. Рэма — чтобы рассказать ему о ночной беседе во сне — я перехватить не успела.
Мама и папа быстро оставили нас с Милфордом, чтобы не мешать образовательному процессу. И началось. Колдовство оказалось нелегким делом. Сегодня я поняла, что магический браслет с жемчужиной, подаренный мне повелителем глубин Иром, мне подчиняется. Более того, он подстраивался под меня. Словно он живой, и ему доставляет удовольствие приносить мне радость. У меня было такое чувство, что он как ласковый щенок. И пока милорд Милфорд учил меня ставить защиту — все было легко и приятно.
Потом начальник контрразведки решил, что мне пора заняться перемещением.
— Миледи Вероника, выстраивайте портал. Давайте теперь во дворец. В первый раз у вас получилось. Охрану я предупредил.
Я и стала стараться. Толку было не много. Уже привычно заболела голова.
Перстень же вообще не реагировал. Никак.
— Странно, — почесал нос милорд Милфорд. — Ничего не понимаю! Так… а попробуйте позвать на помощь. Мысленно.
Меня все так достало, что возопила я на полном серьезе.
Мгновение — и я почувствовала, что меня окутывает защитный кокон. Увидела, как отлетает милорд Милфорд. Услышала, как рычит император:
— Кто посмел напасть?!
— Тренируемся мы! — заорала я в ответ.
Мне показалось — или в дальнем углу гостиной мелькнула тень — и я не увидела — почувствовала, что это Ричард. Он скользнул по мне взглядом — убедился, что все в порядке — и исчез.
Милфорд тяжело поднялся.
— Ирвина вызвать? — спросил император. — Я приложил сильно.
Начальник контрразведки кивнул.
Они удалились.
И в тот момент, когда я осталась одна, передо мной замерцало марево портала, в который меня и поволокло.
Дом Ричарда. Гостиная. Камин. Перед ним стоят два кресла, словно ждут нас… А за окном — метель. Точно такая же, как в тот день.
Я, как зачарованная, опустилась в кресло и уставилась на пламя камина. Не знаю, сколько просидела, пока не очнулась от голоса Джона Адерли — камердинера милорда Верда:
— Миледи Вероника… Вы вернулись?
Перевела взгляд на него. Грустно покачала головой:
— Нет. Просто учусь строить порталы — и у меня плохо получается.
— Порталы строить — это хорошо, — рассудительно заметил бывший солдат. — А вот то, что не возвращаетесь — плохо. Хотя… после того, что произошло…
Он прошел через гостиную, тяжело ступая. Налил себе в бокал чего-то из господских запасов. Посмотрел на меня вопросительно:
— Миледи?
— Третий день подряд алкоголь — это сильно, — отрицательно покачала я головой. — Пока воздержусь.
Джон не стал спорить, выпил, сел в кресло рядом со мной.
— Дом по ночам скрипит. Как будто плачет, — пожаловался он мне. — А днем так тихо… Словно все вымерло. Ни голосов. Ни движения. Только мы и бродим привидениями. Жутко..
Я опять уставилась в пламя камина. Он мне напоминал цвет глаз Ричарда, когда они начинали полыхать от страсти… Или от дикого гнева. И то и другое помнили эти стены.
— Миледи… Вы сможете простить моего господина? Когда-нибудь? — вдруг спросил Джон. — Ведь он, как только скинет заклятие и опять начнет мыслить здраво — обязательно придет к вам.
— Не знаю, — вздохнула я. — А вы откуда знаете, что милорд под заклятием? Он так уверен, что я и император…
Не смогла продолжить.
— Тьфу, глупость какая… — поморщился камердинер. — Видел я эту гадость на кристалле, пока люди графа Крайома запись не изъяли. Там же понятно, что все это затеяла графиня Глория Олмри, чтобы хоть напоследок гадость вам и милорду сделать.
— А вы как поняли, что на записи графиня? — я окаменела.
— Да что там понимать, если это все происходит в ее столичном доме — как есть ее будуар. А тот, кто императора изображает — мальчишка, наверное, какой-нибудь, что влюбился в крокодилицу эту. Да и не понял, дурак, чем ему это грозит. — я вспомнила зеркало в золоченой раме. Содрогнулась. А вслух сказала:
— Пять лет рудников. Но без поражения в правах, — просветила я Джона.
— Император милостив, — недовольно проворчал слуга. — Излишне.
— А откуда вы знаете, как выглядит будуар графини?
— Что ж у нее — слуг нет.
— Вы что — показывали запись еще кому-то? — обомлела я.
— Нет, что вы! — возмутился слуга. — Только картинки с интерьером.
— Простите.
Джон поднялся. Снова дошел до столика с алкоголем. Выпил.
— Вопрос только в том, почему милорд не почувствовал, что его обманывают, как позволили себя провести — тихо сказал он. — Вряд ли бы графиня смогла его так околдовать. А молодой человек, который участвовал в этой… инсценировке? Смог бы?
— Не знаю. Но уверена — если бы он был в этом виновен, то приговор был бы совсем другой.
— И то так, — согласился он со мной. — А вы не знаете, где милорд?
— Нет, — не говорить же, что я встречаюсь с бывшим женихом во снах.
— Простите его, — снова попросил меня слуга. — Я никогда не видел его таким счастливым. А уж в тот вечер, когда вы вернулись из дворца… Он же ни в чем не виноват. Вас подставили, его околдовали… Это все просто зависть!
— Раньше надо было с женщинами своими разбираться, — процитировала я «Место встречи изменить нельзя».
— Ваша правда, миледи, но все-таки…
— С кем вы разговариваете, Джон? — раздался голос Оливии.
Увидев меня, горничная взвизгнула и затараторила в полном восторге так, что у меня голова закружилась.
— Вы помирились? А где милорд? Что подать на ужин? Когда прибудут мастер Пауль Рэ и мастер Рэм Рэ?
Я никак не могла дождаться хоть какой-нибудь паузы в ворохе вопросов, чтобы сообщить, что все остается по-старому.
Когда мне удалось это сделать — я увидела, как по-настоящему, искренне огорчилась молодая женщина.
— А мы за вас с хозяином все стихии молим, — тихо проговорила она.
Потом я отвечала на вопросы прибежавших на наши голоса остальных. Пришли и Каталина, и Натан, и мама Вилли. В доме был и сам мальчик, что меня очень и очень обрадовало. Оказалось, что милорд не отменил приказ платить ему как посыльному.
Когда я, наговорившись вволю, собралась уходить, то выяснилось, что меня просто так не отпустят.
— Время обедать, миледи, — торжественно объявила Каталина.
Я только попросила, чтобы стол накрыли на нашей половине, а не на господской.
А со следующего дня все повторилось снова. Я строила порталы не туда, куда собиралась — или куда мне приказывали, а туда, куда меня несла нелегкая.
Чаще всего в поместье Ричарда, где я была так счастлива. В мою спальню там.
Еще был его городской дом. Опять-таки спальня.
И, конечно же, остров… Первый раз я расплакалась — настолько было больно очутиться в этом месте без Ричарда, понимая, что все осталось в прошлом. Потом я просто злилась.
А спустя три дня — озверела совсем… Когда в очередной раз оказалась на белом песке острова вместо своей комнаты во дворце, куда я должна была попасть, я попыталась сорвать перстень — и выбросить его в воду. Не удалось.
— И что это такое? — возмутилась я, уставившись на перстень с сапфиром, как на живое существо.
— Добрый день, Вероника, — раздался у меня за спиной мужской голос.
— А…, - отпрыгнула я.
— Простите, если напугал, — насмешливо поклонился мне владыка Ир — повелитель океана. Кстати, в отличие от наших прежних встреч, он был одет.
— Добрый, — пробурчала я.
— Вы зря злитесь на артефакт. Когда вы переноситесь, он руководствуется тем местом, где вам будет максимально безопасно. Только и всего.
— А почему перстень не снимается?
— Не хочет, чтобы его выкинули в воду, я полагаю, — усмехнулся зеленокожий мужчина. — Вы успокойтесь. Уберите из сознания злые мысли. Теперь попробуйте снять. Видите… Все получилось. Теперь надевайте обратно. Вещь-то бесценная… Изумрудные глаза сузились, вглядываясь туда, где море сходилось с небом. Жаль, что так все получилось с принцем Ричардом — не отрывая взгляд от горизонта, прошептал Ир.
— А вы…Тоже считаете, что у меня роман с его отцом?
— Я не знаю…Но…Вы не похожи на женщину, у которой роман, — заметил владыка Ир. — Да и император Фредерик не выглядит счастливым.
— Может, вы объясните это Ричарду?
— Зачем? Он должен понять это сам.
Море тихо дышало. Оно было таким же томным спокойным, как его владыка. Интересно…Этот зеленый когда-нибудь выходит из себя? Может, йогой занимается в свободное время? Кстати, надо попробовать…
Этой ночью я сошла с ума. Я даже засыпала с мыслью о том, что хочу увидеть Ричарда. Наверное, виноваты мои путешествия по местам боевой и политической славы, так сказать… А что… Перстень несколько дней таскал меня по нашим спальням, погружая в воспоминания…
Это был лес, в котором мне уже приходилось бывать. Я не столько узнала пейзаж, сколько почувствовала это. Но место было другое. Луна светила настолько ярко, что можно было, наконец, разглядеть окружающие деревья. Огромные исполины с листьями, по форме напоминающими лопухи. Весь лист устлан ковриком иголок, — как у нашей елочки, только зелень ярче и мягче на ощупь. Мох под ногами был сухим. Меж голубоватых стволов, на полянке стоял домик, — эдакий приют охотника на привале. Дверь избушки даже не скрипнула, когда я тихо проскользнула внутрь. Пахло деревом, травами, и еще чем-то очень знакомым, причиняющим боль…
Почему-то я была одета в то самое платье, которое сшили для свадьбы. Золотистый атлас шептался с лунным светом, подсматривающим сквозь зашторенное окошко в темноту комнаты. Кожей чувствовала, что платье надето на голое тело.
Перед очагом была расстелена огромная мохнатая шкура, на которой спал Ричард.
Я была настолько взбудоражена воспоминаниями… к тому же — это же сон. Мой сон. Так что смущаться? Прежде чем сообразила, что творю, я скользнула к нему.
— Ника, — прошептал он, не открывая глаз. — Это снова ты…
— Я, — потерлась щекой о его грудь.
— Счастье мое, — потянулся он ко мне. — А мне столько времени одни кошмары снятся…
— Это только кошмары, — почему-то ответила я, тая под его поцелуями. — Не верь им.
— Ника, — простонал он. — Радость моя. Любовь моя…
— Я ведь без тебя не живу, — шептала я ему в ответ. — Я ведь твоя. Только твоя…
Все было по-прежнему. Все наконец-то было правильно. Только мы. и наша тихая, бесконечная, трепетная нежность.
Сливались стоны и дыхание, сплетались тела, словно боялись друг друга потерять. Мы опять совпали — как волны прибоя и долгожданный берег. Каждым прикосновением мы жаждали объяснить друг другу как плохо нам, когда мы не вместе. Мы сожгли себя в пепел, расставшись, корчились от боли, а теперь возрождались в объятиях…
Я распахнула глаза, и поняла, что где-то ярко светит солнце. Ричард дремал, крепко прижимая меня к себе. Склонилась над ним, нежно коснулась губами шершавой щеки.
— Моя, — прижал он меня к себе еще сильнее. Мгновение — и он оказался во мне. Мы с ним одновременно застонали — он хрипло, я как-то жалобно. А потом я кричала от ликования, потому что была счастлива. Потому что так и надо засыпать и просыпаться. В объятиях друг друга, сгорев дотла от страсти.
— Никогда не думала, что во сне можно заснуть и проснуться, — чуть укусила я его за ухо. — Так хорошо… Жаль только, что не в реальности…
— Ника, — как-то напрягся Ричард. — Ты что, действительно считаешь, что тебе все это… приснилось?
— А разве нет?
— Нет. Ты приходила ко мне три раза. Этот был третий. И — лучший.
Я вспомнила, что пришла к нему сама. Что творила ночью. Что он творил со мной. Что шептала ему — человеку, который выгнал меня из своего дома и из своей жизни…
Вспомнила — и застонала. Почувствовала, как он навалился на меня всем телом. Услышала, как он злобно заскрежетал мне на ухо:
— Теперь переживаешь, что изменила не только мне с императором, но и императору со мной? Думаешь, он будет настолько же добр, как и я?
Я даже спорить не стала с этим непробиваемым созданием. Только спросила:
— Как я здесь оказалась?
— Видимо, перстень после помолвки настроен на меня…
Я вспомнила, как этот чертов артефакт раз за разом таскал меня по всем спальням, где мы побывали с Ричардом, доводя меня до слез… А потом перенес и сюда. К нему под бок. Меня даже замутило от ненависти:
— Что? — закричала я. — Все это время ты манипулировал мной?