Сегодня по всему миру проводятся сотни семинаров по методу Б. Хеллингера. И в нашей стране интерес к семейным расстановкам неуклонно растет, но профессионалов, прошедших специальное обучение по этому методу, по-прежнему мало. Еще меньше опытных практиков. К сожалению, появляется все больше псевдоспециалистов, которые предлагают делать семейные расстановки, называясь «учениками» Б. Хеллингера или Г. Вебера. Делать расстановки у таких людей опасно. Расстановка, не смотря на кажущуюся простоту, задействует очень глубокие слои сознания и души. Ко мне постоянно обращаются люди с негативными последствиями подобной работы, иногда в тяжелом состоянии. Вместо разрешения проблемы человек получает ретравма-тизацию, работать с которой гораздо сложнее. Если вы решили сделать семейную расстановку, то найдите для себя сертифицированного ведущего. Узнайте где, когда, у кого и в каком объеме он обучался, попросите его предъявить документы, дающие право работы в данной области. Если вы сомневаетесь в его квалифи-
12
кации, то можете обратиться в Институт консультирования и системных решений (телефоны и адреса в конце книги), который на сегодняшний день является ведущей организацией, обучающей специалистов по системным (семейным, организационным, симптомным, структурным и др.) расстановкам и- системно-феноменологическому подходу Б. Хелленгера в России и вам вышлют список сертифицированных ведущих. Ведущий должен быть дипломированным специалистом (психологом, психотерапевтом, врачом, социальным работником) и пройти повышение квалификации по методу семейной расстановки в объеме не менее 150 часов только у тренеров, внесенных в список Института Хеллингера и IAG (Международное общество системных решений по Б. Хеллингеру) в институте, имеющем допуск на подобное обучение. Если ваш ведущий не может предъявить подобных документов, откажитесь от работы у него.
Если вас интересует профессиональное обучение системно-феноменологическому подходу Б. Хеллингера и системным расстановкам, то его можно получить в Институте консультирования и системных решений (г. Москва). Совместно с 1AG и Вислохским институтом системных решений (WISL), которым руководит д-р Г. Вебер, ведущий мировой специалист в области системной работы и ближайший ученик и соратник Б. Хеллингера, мы разработали и проводим длительную обучающую программу, которая соответствует всем требованиям и критериям качества 1AG. Ее проводят лучшие немецкие и российские сертифицированные ведущие с многолетним стажем практической работы.
Я надеюсь, что через несколько лет метод семейной расстановки станет более доступным для жителей нашей страны. Ведь Россия в XX веке пережила так много потрясений (Первая мировая война, революция, время репрессий, Великая Отечественная война, перестройка), которые затронули практически каждую семью. Этот метод позволяет как бы вернуться в прошлое и заново пережить те чувства, которые переживали наши предки. Он дает возможность беспристрастно взглянуть на происходившее, вернуть нашим предкам их достоинство и увидеть решение тех проблем, которые мы переживаем сейчас.
Михаил Бурняшев,
к. п. н., системный терапевт,
директор Института консультирования
и системных решений
ВВЕДЕНИЕ
Дорогие читатели!
Сначала я хотел бы пояснить, как соотносятся и как связаны между собой опубликованные здесь доклады и истории. Они являются результатом длительного развития и позволяют увидеть суть моего прежнего образа мыслей и действий.
В начале восьмидесятых я начал внимательнее приглядываться к тому, что получается, когда люди говорят, что следуют своей совести. При этом мое внимание привлекло то, что многие, ссылаясь на свою совесть, говорят или делают что-то, что унижает других, причиняет им вред. Итак, я понял, что совесть служит не только добру, но и злу. Таким образом, мне стало казаться подозрительным то глубокое уважение, с которым относятся к совести в нашей культуре. Мне стал подозрителен и тот факт, что западное просвещение остановилось перед изучением феномена совести, а многие религиозные представления, раньше внушавшие страх и ужас, как мне кажется, теперь вошли в «круг обязанностей» совести и до сих пор остаются там неприкосновенными, словно некое табу.
Со временем пришло понимание, что совесть — это что-то обычное, инстинктивное. Что ее задача, как и задача других инстинктов, — устанавливать и охранять отношения внутри определенных границ, и вне этих границ она несостоятельна. Ибо за пределами маленькой группы совесть оправдывает даже самые страшные поступки, и ее действие бывает ужасным, например, в ходе войн.
Поэтому вскоре мне стало ясно, что те священные цели, которые приписывают совести как некой моральной инстанции, есть цели одной изолированной группы, стремящейся с помощью совести обосновать свое превосходство над други-
14
ми группами, со всеми негативными последствиями, вытекающими отсюда для отношений между группами. Так что у меня были все основания внимательнее присмотреться к результатам влияния совести внутри группы, а также, к тому, как она влияет на отношения между группами.
С совестью тесно связаны ощущения вины и невиновности. И здесь тоже есть странность: многие дурные поступки часто совершаются с ощущением невиновности, а хорошие сопровождает чувство вины. Таким образом, для меня стало очевидно, что чувства вины и невиновности благотворны только внутри определенных границ, а невиновность и вина не тождественны добру и злу. Этим я тоже начал заниматься подробнее и обратил внимание на тот факт, что и вину, и невиновность можно переживать очень по-разному, что эти разные ощущения служат разным целям, например, связи и уравновешиванию. Их цели дополняют друг друга, но они же друг другу и противоречат, как, может быть, справедливость и любовь. Так что невиновность с точки зрения справедливости нередко становится виной с точки зрения любви, и наоборот.
В ходе исследования этих взаимосвязей постепенно возник доклад «Вина и невиновность в отношениях». Я работал над ним около года и много раз останавливался, чтобы накопить новый опыт и проверить его. Год спустя появился доклад «Границы совести», основанный на результатах этой работы. Когда я выступал с ним впервые, еще не были осмыслены многие важные контексты и до окончательной его редакции было далеко. Прорыв наступил, когда, занимаясь системными переплетениями, охватывающими не одно поколение, я обнаружил, что наряду с той совестью, которую мы чувствуем, существует еще одна, неосознаваемая совесть, которая открывается нам только в своем действии. Другим порядкам эта неосознанная совесть служит как осознанная, и часто именно тем, что следуя осознанной совести, мы грешим против неосознанной. Трагические переплетения в семье, как и многие серьезные заболевания, психозы, несчастные случаи, самоубийства и преступления, а также отрече-
15
ния, искупление непонятной вины и страх связаны с напряжением между осознанной и неосознанной совестью и теми более узкими и более широкими порядками, которым они служат.
Лишь когда мне стали ясны эти взаимосвязи, я смог закончить доклад «Границы совести». После этого я описал и те порядки, которые стоят за разными видами совести. Я сделал это снова год спустя в следующем своем докладе «Порядки любви».
Позже этот доклад был дополнен и расширен. В первой части описываются порядки любви между родителями и детьми и внутри рода, во второй — порядки любви между мужчиной и женщиной и по отношению к несущему целому. Здесь я показываю, как в области религии порядки любви упираются в свои границы и что на эту область их переносить нельзя.
Я говорю и о том, что хотя и чувствуется во всеобщем почтении к совести, но находится по ту сторону разных сове-стей. Кто живет в гармонии с миром, кто согласен с миром таким, как он есть, тот знает, что на пользу, а что во вред, что хорошо и что плохо. Он следует этому знанию вне зависимости от того, что говорят другие, — неважно за они или против, — потому что находится в гармонии. Он спокоен в своей середине — он в равновесии: и сосредоточен, и восприимчив одновременно. И в этой середине ему легко.
Все мои доклады вращаются вокруг этой середины и туда ведут. Там мы обретаем покой, там постигаем уравновешенности и цельности.
Истории мои тоже вращаются вокруг этой середины и вокруг некоего скрытого порядка, объединяющего по ту сторону границ совести и вины то, что разъединяет.
Истории эти терапевтические. Некоторые из них пародийные. Они ломают табу, не позволяющее внимательнее прислушаться к сказкам и историям, и снимают покровы с их обманчивых или темных страниц. Вот некоторые из них: «Заблуждение», «Любовь», «Вера», «Конец» и «Два рода счастья».
Истории мои тоже вращаются вокруг этой середины и вокруг некоего скрытого порядка, объединяющего по ту сторону границ совести и вины то, что разъединяет.
Истории эти терапевтические. Некоторые из них пародийные. Они ломают табу, не позволяющее внимательнее прислушаться к сказкам и историям, и снимают покровы с их обманчивых или темных страниц. Вот некоторые из них: «Заблуждение», «Любовь», «Вера», «Конец» и «Два рода счастья».
16
Некоторые истории уже в момент их прочтения вызывают то, о чем они повествуют. Так что, возможно, уже в процессе чтения мы начинаем прощаться с тем, что прошло, и готовиться к следующему свершению. К таким историям относятся «Открытый дом», «Поворот», «Понимание», «Прощание», «Праздник».
Другие истории росли вместе со мной, и я рос вместе с ними. Они доходят до самых дальних уголков нашей души. Они берут нас с собой в путь познания, до самых его пределов, без страха и без оглядки. К этим историям относятся «Два рода знания», «Полнота», «Пустота», «Одно и то же», «Ответ», «Игроки», «Ничто».
Как и доклады, истории создавались годами. Рассказывая их, я каждый раз заново их проверял и углублял, судя по оказываемому ими действию. Для этой книги они были дополнены и иначе расположены. Так образовались три сборника: «Истории, над которыми стоит подумать», «Истории, которые обращают» и «Истории о счастье». В них на другом уровне в сжатом виде представлено, продолжено и углублено сказанное в тематических докладах. Поэтому доклады чередуются с историями.
А откуда у книги такое название? В ответ я расскажу одну историю.
Однажды старого учителя спросили: «Когда ты помогаешь другим, как же ты это делаешь? К тебе нередко приходят люди и спрашивают у тебя совета в таких вещах, о которых ты сам знаешь совсем немного. И все же после этого им становится лучше».
В ответ учитель сказал: «Если человек остановился на пути и дальше двигаться не хочет, дело не в знании. Просто он ищет уверенности там, где требуется мужество, и свободы там, где правильное ему уже не оставляет выбора. Так он и ходит по кругу.
Учитель же не поддается иллюзиям и отговоркам. Он ищет середину и там, собравшись, ждет — как тот, кто расправил паруса навстречу ветру, — пока его не достигнет то слово, в котором есть сила. И если тогда придет к нему другой, учи-
17
теля он обнаружит там, куда ему самому нужно, — это ответ для них обоих. Здесь оба слушатели». И добавил: «В середине легко».
Чтобы почувствовать легкость середины, ей надо дать время проявиться. Она раскроет свое действие, если читать эту книгу так, словно слышишь ее в своей душе.
Желаю вам в процессе чтения озарений, дарующих свободу, и той легкости, которая приходит из гармонии с серединой.
Ваш Берт Хеллингер
ПРЕДИСЛОВИЕ К ДОПОЛНЕННОМУ ИЗДАНИЮ
Мы познаем душу, с одной стороны, как принадлежащую нам, например, в нашей личной совести, а с другой — как некую силу, управляющую нами извне, например, в совести родовой. А еще, далеко за этими пределами, мы познаем ее как Большую Душу, которая не привязана ни ко времени, ни к пространству, как силу, заставляющую нас служить чему-то большему.
Хотя в более ранних докладах из этой книги уже звучало действие Великой Души, однако и в жизни, и в психотерапии я продолжал рассматривать и обдумывать его. В результате возникли доклады «Тело и душа», «Жизнь и смерть», а также «Психотерапия и религия», которые были включены в это издание. Они дополняют другие доклады и подводят к тем пределам, за которые я, пожалуй, выходить уже не вправе. И все же я приглашаю вас пройти вместе со мной до самых этих пределов.
Берт Хеллингер
ВИНА И НЕВИНОВНОСТЬ В ОТНОШЕНИЯХ
Отношения между людьми начинаются с того, что мы что-то даем и что-то берем, и вместе с «давать» и «брать» начинается наш опыт вины и невиновности. Потому что тот, кто дает, имеет также право требовать, а тот, кто берет, чувствует себя обязанным. Право требовать, с одной стороны, и чувство обязанности, с другой, являются основополагающей для любых отношений моделью вины-невиновности. Она необходима для существования обмена между «давать» и «брать». Ибо ни дающий, ни берущий не находят покоя до тех пор, пока равновесие не оказывается восстановлено: пока берущий не даст, а дающий не возьмет.
Приведу пример.
Восстановленное равновесие
Одного миссионера, служившего в Африке, перевели в другую область. Утром в день отъезда к нему пришел человек, который провел в пути много часов, чтобы сделать ему на прощанье небольшой денежный подарок, около тридцати пфеннигов. Миссионер понимал, что этот человек хочет его отблагодарить: когда тот был болен, он часто навещал его в краале. Но, кроме того, он знал, что эти деньги были для пришедшего большой суммой.
Он уже поддался было искушению вернуть их гостю и даже подарить еще немного, но одумался. Он принял деньги и поблагодарил.
Когда мы получаем что-то от других, то сколь бы прекрасно это ни было, мы теряем свою независимость и невиновность. Потому что, принимая, мы чувствуем себя обязанными дающему, мы становимся его должниками. Эта вина
23
ощущается нами как дискомфорт и давление, от которых мы пытаемся избавиться, давая что-то в ответ. Нельзя ничего взять, не заплатив этой цены.
Невиновность же, напротив, дает нам ощущение удовольствия. Мы чувствуем ее как право требовать, если мы дали, сами не взяв, или если мы даем больше, чем берем. Она ощущается нами как свобода и легкость, если на нас не лежит никаких обязательств, если мы сами, например, ни в чем не нуждаемся или ничего не берем. Но особенно легко и свободно мы чувствуем себя тогда, когда, взяв что-то, мы дали что-то в ответ.
Нам известно три типичных способа поведения, позволяющих достичь этого состояния или удержать его.
Первый — это
Уклонение
Некоторые люди стремятся сохранить свою невиновность, отказываясь участвовать в обмене. Они скорее предпочтут полностью закрыться для других, чем что-то возьмут. Тогда и обязаны они никому ничем не будут. Их невиновность — это невиновность остающихся в стороне, тех, кто не желает пачкать руки. Поэтому они часто кажутся себе особенными или считают себя лучше других. Но такие люди живут вполнакала и чувствуют себя, соответственно, пустыми и недовольными.
С такой позицией мы встречаемся у многих людей, страдающих депрессией. Их отказ принимать относится в первую очередь к отцу или матери или к обоим родителям. Позже они переносят этот отказ на другие отношения, да и на все хорошие вещи в этом мире. Некоторые обосновывают свой отказ брать таким упреком: то, что им предлагают или дают, - совсем не то, что нужно, или этого слишком мало. Другие оправдывают свое непринятие ошибками дающих. Но результат все равно один — они остаются инертными и пустыми.
24
Полнота
Совершенно противоположное мы наблюдаем у тех людей, кому удается принять своих родителей такими,- какие они есть, и брать от них все, что те им дают. Это принятие дает им постоянный приток энергии и счастья. Оно порождает в людях способность поддерживать и другие отношения, в которых они тоже могут много брать и много давать.
Идеальный помощник
Второй способ познать невиновность состоит в том, чтобы чувствовать себя вправе требовать чего-то от других, раз я дал им больше, чем они мне. Невиновность такого рода, как правило, состояние временное, ведь стоит мне тоже что-то взять у другого, как это мое право теряет силу.
Но некоторые люди предпочитают сохранять свое право требовать и не позволяют, чтобы другие тоже что-то давали им. Как будто их девиз: «Пусть лучше ты будешь чувствовать себя обязанным, чем я». Такая позиция свойственна многим бескорыстным людям, мы знаем их как идеальных помощников.
Но такая претенциозная свобода от обязательств вредна для отношений. Поскольку тот, кто стремится лишь давать, держится за то превосходство, которое должно устанавливаться лишь на время, ведь иначе он отказывает другому в равенстве. И вскоре другие не захотят ничего принимать от того, кто сам ничего принять не хочет. Они отойдут от него или будут на него сердиться. Такие помощники остаются в одиночестве и часто озлобляются.
Обмен
Третий и самый прекрасный путь познать невиновность заключается в том, чтобы испытать облегчение после восстановления равновесия, когда мы и взяли что-то и дали что-то
25
в ответ. В этом случае между людьми происходит обмен отдаваемым и принимаемым. Это значит, что тот, кто берет что-то у другого, дает ему в свою очередь нечто равноценное.
Но в таком случае важно не только восстановление равновесия, но и размер оборота. Небольшой оборот отдаваемого и принимаемого и прибыль приносит тоже небольшую. Но если этот оборот велик, он делает нас богаче. И сопровождается ощущением полноты и счастья. Конечно, это счастье не падает нам с неба. Его создают. При большом обороте мы испытываем чувство легкости и свободы, справедливости и мира. Среди многих возможностей познать невиновность эта дает, пожалуй, наибольшую свободу. Такая невиновность не требует ничего больше.