Дальнейшая передача
Однако в некоторых видах отношений испытать подобное облегчение нам не дано, ибо разницу, существующую в них между дающим и берущим, ликвидировать невозможно. Таковы, например, отношения между родителями и детьми или между учителями и учениками. Ведь родители и учителя — это в первую очередь дающие, а дети и ученики — берущие. Правда, родители тоже получают что-то от своих детей, а учителя от своих учеников. Но равновесия это не восстанавливает, а лишь смягчает его отсутствие.
Но родители сами были когда-то детьми, а учителя — учениками. Свой долг они погашают, передавая следующему поколению то, что получили от предыдущего. И ту же возможность имеют их дети и ученики.
Бёрриес фон Мюнхгаузен наглядно описывает это в своем стихотворении:
Золотой мяч
Отцовских я не отвергал даров, но не способен был на воздаянье;
26
дитя дары ценить не в состояньи, а к мужу муж по-взрослому суров.
Я любящего сердца не уйму и сыну все заранее прощаю; ему теперь долги я возвращаю, хотя я должен вовсе не ему.
Все мужественней сын день ото дня, уже мужские движут им влеченья; увидеть я готов без огорченья, как внук долги получит за меня.
В зал времени мы входим в свой черед; играя там, советов мы не просим. Назад мяча мы ни за что не бросим: мяч золотой бросают лишь вперед.
(Перевод с немецкого В. Микушевича)
То, что действительно для отношений между родителями и детьми, учителями и учениками, относится и ко всем остальным ситуациям, когда восстановить равновесие путем возврата или обмена невозможно. То есть мы все же можем освободиться от обязательства, передавая что-то из полученного другим людям.
Благодарность
Последней возможностью уравновесить «давать» и «брать» является благодарность. Своей благодарностью я не уклоняюсь от необходимости давать. И все же в некоторых случаях благодарность — единственный ответ, соразмерный приня-
27
тию. Например, для инвалида или больного, для умирающего, а иногда и для любящего.
Наряду с потребностью в уравновешивании свою роль здесь играет и та элементарная любовь, которая притягивает друг к другу и удерживает вместе членов одной социальной системы, так же, как сила тяготения удерживает во вселенной тела. Эта любовь предшествует каждому «даю» и «принимаю», и каждое «даю» и «принимаю» сопровождается этой любовью. В принятии она проявляется в виде благодарности.
Выражая благодарность, человек признает: «Ты даешь мне независимо от того, смогу ли я когда-нибудь тебе отплатить, и я принимаю это от тебя как подарок». А принимающий благодарность говорит: «Твоя любовь и твое признание моего дара для меня гораздо более ценны, чем все, что ты еще мог бы для меня сделать».
Поэтому в благодарности мы не только взаимно подтверждаем то, что мы друг другу даем, но и то, чем мы друг для друга являемся.
В связи с этим я расскажу вам одну маленькую историю.
Принятие
Один человек считал, что обязан как следует отблагодарить Господа Бога, потому что однажды был спасен от угрожавшей его жизни опасности. Он спросил своего друга, что ему сделать, чтобы его благодарность была достойна самого Бога. Но в ответ тот рассказал ему такую историю.
Один мужчина всем сердцем любил некую женщину и просил ее выйти за него замуж. Но у нее были другие планы. И вот как-то раз, когда они вместе собирались перейти дорогу, эту женщину чуть было не сбил автомобиль. Ее спасло лишь то, что спутник, не потеряв присутствия духа, резко рванул ее назад. После этого женщина повернулась к нему и сказала: «Теперь я выйду за тебя».
«Как ты думаешь, как почувствовал себя этот мужчина?» — спросил его друг. Но вместо ответа тот лишь недовольно скривил рот.
28
«Видишь, — сказал друг, — может, и ты вызываешь у Бога те же чувства».
И еще одна история.
Вернувшись домой
Друзья юности ушли на войну. Невозможно описать те опасности, которым они подвергались. Многие из них погибли или были тяжело ранены, но двое друзей целыми и невредимыми вернулись домой.
Один из них стал очень тихим. Он знал, что не заслужил своего спасения, и принимал жизнь как подарок, как милость.
Другой же хвастался своими подвигами и опасностями, от которых он спасся. Было похоже на то, что все это он пережил напрасно.
Счастье
Незаслуженное счастье зачастую воспринимается нами как некая угроза, оно пугает. Это связано с тем, что втайне мы полагаем, что своим счастьем возбуждаем зависть судьбы или других людей. И тогда принять счастье означает для нас нарушить некое табу, принять на себя какую-то вину, согласиться на какую-то опасность. Благодарность смягчает страх. И все же для счастья нужно и смирение, и мужество.
Справедливость
Итак, смена вины и невиновности приводится в действие чередованием «давать» и «брать» и регулируется общей для
29
всех потребностью в уравновешивании. Как только равновесие достигнуто, отношения могут либо закончиться, либо восстановиться и продолжиться путем возобновления взаимных «даю» и «беру».
Но никакой обмен не может постоянно существовать без того, чтобы периодически снова и снова не устанавливалось равновесие. Это как при ходьбе. Если мы удерживаем равновесие, то остаемся стоять. Мы падаем и остаемся лежать, если его теряем. Теряя и восстанавливая его попеременно, мы идем вперед.
Вина как обязательство и невиновность как облегчение и притязание служат обмену. С помощью такого рода вины и невиновности мы не даем друг другу остановиться и соединяемся в добре. Такая вина и такая невиновность — это хорошая вина и хорошая невиновность. Они дают нам ощущение, что с нами все хорошо, все под контролем, все в порядке.
Ущерб и потеря
Однако «давать» и «брать» могут быть связаны также с плохой виной и плохой невиновностью, когда, например, берущий является виновником чего-либо (преступником), а дающий — его жертвой. То есть речь идет о тех ситуациях, когда один причиняет другому некое зло, от которого тот не в состоянии защититься. Или когда один позволяет себе что-то, что вредит или причиняет боль другому.
В данном случае оба — и виновник, и жертва — тоже находятся во власти потребности в восстановлении равновесия. Жертва имеет право требовать, а виновник знает, что сделать это обязан. Но на этот раз компенсация идет во вред обоим. Поскольку после того, что произошло, у невиновного на уме тоже недоброе. Он хочет нанести виновному такой же вред, какой тот нанес ему, и причинить такие же страдания, какие тот причинил ему. Поэтому от виновного теперь требуется больше, чем просто возместить ущерб. Он должен еще и искупить свою вину.
30
Только когда оба, и виновный, и его жертва, были в равной степени злы, одинаково много потеряли и одинаково много выстрадали, они снова оказываются в равном положении. Только тогда между ними возможно примирение, и они снова могут делать друг другу добро. Или мирно расстаться, если ущерб и боль были слишком велики.
Вот пример на эту тему.
Выход
Один мужчина рассказал своему другу, что вот уже двадцать лет жена никак не может ему простить, что через несколько дней после свадьбы он на шесть недель уехал в отпуск со своими родителями и оставил ее одну, поскольку родителям нужно было, чтобы кто-то вел их машину. Все уговоры, извинения и просьбы о прощении до сих пор ни к чему не привели.
Друг ответил: «Лучше всего сказать ей, что она может пожелать себе чего-то такого или что-нибудь такое для себя сделать, что будет стоить тебе столько же, сколько тогда это стоило ей».
Мужчина понял и просиял. Теперь у него был такой ключ, который не только открывал, но еще и закрывал.
Кого-то может напугать утверждение, что примирение невозможно, если в подобных ситуациях невиновный не будет в свою очередь злиться и требовать искупления. И все же, согласно старой поговорке, дерево узнают по плодам его, и для того чтобы выяснить, что на самом деле хорошо, а что плохо, нам нужно просто посмотреть, что происходит в том и в другом случае.
Бессилие
В контексте ущерба и потери невиновность тоже переживается нами по-разному.
31
Во-первых, это может быть бессилие, так как виновник действует, а жертва страдает. Чем беззащитнее и бессильнее была жертва, тем более виноватым считаем мы виновника и более скверным его поступок. Однако после дурного поступка жертва тоже редко остается беззащитной. Она могла бы действовать, требовать от виновного своих прав и искупления, и таким образом положить конец вине и сделать возможным новое начало.
Если жертва не действует сама, это берут на себя другие. Но с той разницей, что и вред, и несправедливость, которые они причиняют другим вместо нее, будут значительно хуже, чем если бы жертва сама настаивала на своих правах и взяла месть в собственные руки.
Если жертва не действует сама, это берут на себя другие. Но с той разницей, что и вред, и несправедливость, которые они причиняют другим вместо нее, будут значительно хуже, чем если бы жертва сама настаивала на своих правах и взяла месть в собственные руки.
Приведу пример.
Двойное смещение
На курс самопознания пришла пожилая супружеская пара, и в первый же вечер женщина куда-то исчезла. Появилась она только на следующее утро, встала перед мужем и сказала: «Я была у моего друга».
С другими женщина вела себя внимательно и предупредительно. Но стоило ей столкнуться с мужем, как она словно теряла рассудок. Окружающие никак не могли понять, отчего женщина так зла на своего мужа, тем более что он никак себя не защищал, а оставался спокойным и объективным.
Выяснилось, что когда эта женщина была ребенком, каждое лето отец отправлял ее вместе с матерью и другими детьми на дачу, а сам оставался в городе со своей подругой. Но иногда он вместе с подругой приезжал их навестить, а его жена без единого упрека или жалобы обслуживала обоих. Она подавляла свой гнев и свою боль, и дети это видели.
Можно было бы назвать это героической добродетелью, но последствия такая добродетель имеет самые скверные. Дело в том, что в человеческих системах вытесненная злость позже всплывает снова, причем у тех, кто менее всего спосо-
32
бен ей сопротивляться. Чаще всего это дети или внуки, и они этого даже не замечают. Так возникает двойное смещение.
Во-первых, это смещение на другой субъект — в нашем примере с матери на дочь.
Во-вторых, это смещение на другой объект, в нашем примере вместо виновного отца на невиновного мужа. И здесь жертвой тоже становится тот, кто менее всего способен себя защитить, поскольку любит ту, кто причиняет ему боль.
Там, где невиновный предпочитает действиям страдания, невинных жертв и виновников по этой причине вскоре становится больше, чем было прежде.
В нашем случае ситуация могла бы разрешиться, если бы мать этой женщины открыто выразила свою злость на мужа. Тогда ему пришлось бы принять этот вызов, и они пришли бы или к новому началу, или к ясному и понятному расставанию.
Остается еще заметить, что в данном случае дочь, мстящая за мать, любит не только мать, но и своего отца. Она подражала ему, поскольку вела себя с мужем точно так же, как ее отец вел себя с ее матерью. Таким образом, здесь действует еще одна модель вины-невиновности, когда любовь делает человека слепым в отношении порядка. То есть невиновность заставляет закрыть глаза на вину, с одной стороны, и на ее последствия —с другой.
Двойное смещение мы находим и там, где жертва не могла действовать после случившегося, поскольку была бессильна.
Проиллюстрирую примером и эту ситуацию.
Мститель
Мужчина лет сорока во время психотерапевтической сессии почувствовал страх, что может совершить над кем-нибудь насилие. Ни в его характере, ни в его поведении не было ничего, что указывало бы на такую возможность. Поэтому терапевт спросил, не было ли в его роду случаев насилия.
Выяснилось, что дядя, брат его матери, был убийцей. Одна из его сотрудниц была и его любовницей. Однажды он пока-
33
зал ей фотографию другой женщины и попросил ее сходить к парикмахеру и сделать точно такую же прическу, как у той женщины. И когда окружающие привыкли к ее новой прическе, он уехал с ней за границу и там убил ее. Затем он вернулся на родину с другой женщиной, той, чью фотографию показывал жертве. Теперь она была его сотрудницей и любовницей. Но преступление было раскрыто, и он получил пожизненный срок.
Терапевт продолжил собирать информацию о родственниках клиента, и прежде всего о бабушке и дедушке, родителях убийцы, поскольку его интересовал вопрос, где следует искать ту силу, которая побудила его к такому поступку. Но мужчина смог рассказать совсем немного. О дедушке он вообще ничего не знал, а бабушка была набожной и уважаемой женщиной. Тогда клиент принялся наводить справки и выяснил, что во времена нацизма его бабушка заявила на своего мужа как на гомосексуалиста, после чего тот был арестован, отправлен в концлагерь и там убит.
Настоящей убийцей в системе, от кого взяла начало обнаруженная здесь разрушительная энергия, была набожная бабушка. Сын же, напротив, как второй Гамлет, выступал мстителем за отца, но, как и Гамлет, был введен в заблуждение двойным смещением. Он взялся мстить вместо отца. Это смещение в субъекте. Но мать он пощадил и вместо нее убил другую любимую женщину. Это было смещение в объекте.
Затем он взял на себя ответственность за последствия, причем не только собственного деяния, но и поступка матери. И стал похож на обоих родителей: поступком — на мать, лишением свободы — на отца.
Поэтому было бы иллюзией полагать, что можно оставаться непричастным к злодеянию, если сохранять видимость бессилия и невиновности, вместо того чтобы адекватно ответить на вину преступника, даже если самим при этом придется сделать что-то плохое. Иначе у вины не будет конца.
34
Поэтому тот, кто пассивно покоряется вине другого, не только не может сохранить свою невиновность. Он еще и сеет беду.
Прощение
Подменой назревшего столкновения служит и прощение, если оно лишь прикрывает и отсрочивает конфликт, вместо того чтобы разрешить его.
Особенно пагубное влияние оказывает такое прощение, когда жертва отпускает виновному грехи, как будто у нее есть на это право. Для того чтобы состоялось настоящее примирение, невиновный не только имеет право на возмещение ущерба и искупление, он еще и обязан этого потребовать. А виновный не только обязан отвечать за последствия своего поступка, он еще и имеет на это право.
Приведу пример.
Второй раз
Женатый мужчина и замужняя женщина влюбились друг в друга, и когда женщина забеременела, они развелись со своими предыдущими партнерами и вступили в новый брак. У женщины детей до этого не было. А у мужчины была маленькая дочь от первого брака, которую он оставил с матерью. Они оба чувствовали себя виноватыми перед первой женой мужчины и его ребенком и оба очень хотели, чтобы та женщина все-таки их простила. Но она была зла на обоих, потому что за их счастье она платила благополучием своего ребенка.
Однажды, когда они разговаривали об этом со своим другом, тот попросил их представить себе, что бы они почувствовали, если бы та женщина их простила. И тут они осознали, что до сих пор все еще избегали последствий своей вины и что их надежда на прощение противоречила и досто-
35
инству, и притязаниям каждого из них. Они признали, что строили свое новое счастье на несчастье первой жены и ребенка, и приняли решение подобающе выполнять все законные требования. Но от своего выбора не отказались.
Примирение
Но существует и хорошее прощение, позволяющее и виновному не потерять свое достоинство, и невиновному сохранить свое. Для такого прощения нужно, чтобы жертва в своих требованиях не доходила до крайности, а также чтобы она приняла компенсацию и покаяние, предлагаемые виновным. Без такого хорошего прощения примирения быть не может.
Приведу пример.
Сказать «Ага!»
Одна женщина оставила своего мужа ради любовника и развелась с ним. Много лет спустя она поняла, что по-прежнему очень сильно его любит, и спросила, нельзя ли ей снова стать его женой. Но тот ничего на это не ответил. Тем не менее они решили сходить к психотерапевту.
Для начала психотерапевт спросил мужчину, чего бы тот в результате хотел. Мужчина ответил: «Просто сказать «Ага!»». Терапевт заметил, что хоть это будет и непросто, он все же постарается. Затем он спросил у женщины, что она может предложить мужчине, чтобы он снова захотел взять ее в жены. Однако та представляла себе все слишком уж просто, и ее предложение оставалось ни к чему не обязывающим. Неудивительно, что оно не произвело на мужчину никакого впечатления.
Терапевт дал понять женщине, что прежде всего ей нужно признать, что в свое время она причинила мужу боль. Он должен увидеть, что она хочет исправить совершенную по
36
отношению к нему несправедливость. Женщина задумалась на некоторое время, посмотрела мужу в глаза и сказала: «Мне жаль, что я причинила тебе боль. Я прошу тебя, позволь мне снова быть твоей женой. Я буду любить тебя и заботиться о тебе. Ты увидишь, что сможешь на меня положиться».
Но мужчина по-прежнему сидел не шелохнувшись. Терапевт посмотрел на него и сказал: «Должно быть, тебе было очень плохо тогда, и ты не хочешь пережить это снова». В глазах у мужчины выступили слезы. Терапевт продолжил: «Тот, кто был вынужден страдать по вине другого, чувствует моральное превосходство над виновником своих страданий и потому считает себя вправе отвергать другого, будто тот ему не нужен. Против такой невиновности у виновного шансов нет». Мужчина улыбнулся, как будто его поймали с поличным. Затем повернулся к жене и с любовью посмотрел ей в глаза.