– Но я-то тебе чем могу помочь? – продолжала недоумевать Тай. – Я как была, так и осталась самым обычным человеком, и не в моей власти передать Мертвому богу что бы то ни было…
– Откуда ты знаешь? – улыбнулся Эрдан, одновременно горько и светло. – Может быть, он сейчас твоими ушами слышит весь наш разговор. Может быть, он пошлет тебе какую-нибудь идею, может быть, просто организует обстоятельства твоими руками. Во всяком случае, другого шанса на спасение я не вижу. Ты – моя единственная надежда.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ, в которой происходит судилище над Тай
– Откуда вообще тебе известно, что эта женщина уже в моих руках?
Стоящий по ту сторону каменного гонга презрительно скривился.
– Иногда, чтобы узнать что бы то ни было, вовсе не требуется сверхчеловеческих сил. Достаточно и обычных шпионов. И эти шпионы донесли мне, что пять дней назад означенная женщина под руку со своим долгоживущим вышла из твоего дворца и отправилась гулять по городу без всякой охраны.
– И каким же образом эти сведения за пять дней преодолели путь от Кильседа до Сэ’дили? – не меняя выражения лица, поинтересовался Эрдан – но Лаймарт ясно уловил в этих словах легкий оттенок замешательства. Уж что-что, а слабину противника он умел чувствовать превосходно.
– У истинных слуг Единого свои методы, – надменно бросил он. – Есть вещи, которые под силу одному патриарху, есть те, что может сотворить лишь проводник воли Единого. Если ты считаешь, что когда-то познал все наши тайны, то крупно заблуждаешься.
– О да, – издевательски рассмеялся владыка Лаумара. – Однако при всем вашем могуществе вы не смогли сделать с этой якобы ведьмой ровным счетом ничего и перепоручили ее мне. А значит, теперь только я решаю, как с ней поступить. И вот мое решение: данная женщина не только не обладает Силой, но и не совершила никакого действия, за которое воздается умерщвлением без пролития крови. А если начать таскать на костер всех подряд долгоживущих или клириков Белой Леди за одну лишь причастность Хаосу, то это чревато такими неприятностями, расхлебать которые не хватит ни вашей, ни моей власти.
– Я расцениваю твои слова как отказ от сотрудничества, – лицо Лаймарта закаменело.
– До тебя только сейчас дошло? – бросил Эрдан с еще большей издевкой. – По-моему, я перестал сотрудничать с вами еще сорок пять лет назад.
– А значит, – продолжал Лаймарт, словно не слыша слов собеседника, – я оставляю за собой полную свободу действий.
– Вперед и с песней! – глумливо произнес Эрдан. – Думаю, ваш патриарх с удовольствием вспомнит те времена, когда он крутил вороты осадных машин!
Но Лаймарт, более не слушая, повернулся и скрылся в тумане.
– Я тут за месяц с ума сойду от скуки, – пожаловалась Тай. – Ну почему этому Мертвому богу было угодно выбрать себе в наместники меня, а не Берри или Арзаля? Они бы уже давно что-нибудь придумали. А я умею придумывать разве что эффективные способы получения растительных вытяжек, да еще покрой одежды…
Войдя в кабинет архиепископа пленниками, они вышли оттуда почетными гостями. Единственным ограничением, наложенным на них, было – не особо привлекать к себе внимание и (для Тай) не выходить в город в штанах. А поскольку чисто женской одежды у монахини-алхимика больше не осталось, восьми швеям пришлось не разгибаться сутки, чтобы сшить то платье, в которое сейчас и была одета Тай. С косточками в швах вместо корсета и подкрахмаленной нижней юбкой вместо каркаса, оно все-таки было значительно удобнее традиционных вайлэзских. Кормили их тоже как почетных гостей, сытно и вкусно, хотя и без анатаорминских изысков, а из личной библиотеки Эрдана позволялось брать любые манускрипты.
В принципе никто не стал бы их удерживать, если бы однажды утром они собрали вещи, сели на коней и покинули Кильсед. Но архиепископ убедил их погостить у него месяц («если и за этот срок ничего не придумается – что ж, отправляйтесь в свою Меналию; значит, ему не угодно протянуть мне руку») – а Тай, убедившись, что Эрдан ей не враг, не считала себя вправе отступать от данного слова.
Никто особо не интересовался их пребыванием во дворце архиепископа. Как-то вечером к ним заглянул Лувес, испытывающий огромное неудобство из-за того, что не по своей воле вынужден был обращаться с Джарвисом и Тай как с пойманными еретиками. Он-то и рассказал, что Катем в придачу к вожделенной должности получил назначение аж на восточную границу – явно для того, чтобы не вертелся под ногами в столице и не задавал неуместных вопросов. Поначалу Тай держалась с молодым клириком очень холодно – но оттаяла, узнав об оргиях, в которые Ломенна вовлекала в Замке своего любовника.
«После этого я и ушел в монахи, – рассказывал Лувес. – Думал, иначе ни в жизнь не отмоюсь от этой грязи. А потом меня приметил местный дознаватель – и я окончательно понял, как мудр наш архиепископ. Потому-то мы и возобладали над Вайлэзией, что там презирают все, что не они, и налагают самые суровые епитимьи на тех, кто соприкоснулся с Хаосом через Замок, причем вне зависимости от их раскаяния. У нас же монаху, имеющему такой опыт, но не поддавшемуся соблазну, прямая дорога в Святое Дознание. А уж те, кто, как я, сумел перебороть отвращение и продолжать посещать Замок, вообще на особом счету.»
«Так вот почему ты взлетел столь высоко за каких-то три года монашества, – понимающе кивнула Тай. – Ладно, шпионь, ты в своем праве. Только время от времени советуйся со мной или Арзалем, а то в свите Элори есть и те, кто попал туда не по своей воле. Кого-то вообще лучше не трогать, кого-то можно еще вразумить и без костра…»
Первые сутки ушли у них на отдых и приведение себя в порядок, еще трое – на осмотр достопримечательностей Кильседа. После этого Тай стало совсем нечего делать. Читать она не слишком-то любила – разве что трактаты по своей специальности, но в библиотеке архиепископа были собраны труды совсем другого свойства. Брат Лувес больше не заходил, сам же архиепископ заглядывал к своим гостям лишь на какой-то час перед сном, выпить чаю или вина. Даже прогулкой развлечься не получалось – вторые сутки шел непрекращающийся холодный осенний дождь.
– Что-то запаздывает сегодня местное божество, – Тай взглянула на часы. – Четверть часа до полуночи, а его все нет – весь в трудах, не иначе… Знаешь что, лягу-ка я, не дожидаясь его – в Замке и то веселее. Можешь еще почитать, если хочешь, мне свет уснуть не помешает.
Она уже расстегнула несколько крючков на лифе, но тут за дверью раздались знакомые уверенные шаги – значительно более быстрые, чем обычно. Старики восьмидесяти шести лет от роду, как правило, не ходят с такой скоростью…
Дверь распахнулась, подтвердив догадку Тай – Эрдан был без личины.
– Добрый вечер, – бросил он с порога. – Хорошо, что ты еще не ложилась, Тайбэллин. Тебя срочно вызывают в одно место.
– В какое еще место? – недоуменно вскинулась Тай. – И кто?
– В то специальное место для переговоров за пределами дневного мира, о котором я упоминал. А вызывает тебя туда твоя настоятельница.
– Крокодил ее задери! – оскалилась Тай. – Как она могла узнать, где я нахожусь?
– Видимо, отчаявшись тебя найти, начала расспрашивать всех, до кого способна дотянуться. Если она и есть посредник Белой Леди, то имеет на это полное право.
– А зачем ты ей сказал, что я у тебя?
– А почему бы и нет? Беспокоиться о том, куда ты пропала – это даже не право ее, а обязанность.
– Ну что за жизнь такая собачья! – Тай, снова застегнув платье, поднялась с дивана. – Ничего не поделаешь, придется получать выволочку. Посиди здесь, Джарвис, я по-быстрому пошлю мать Файял крокодилу в задницу и сразу же назад…
– Тайбэллин, стой!!! – неожиданно воскликнул архиепископ.
Но было поздно – метко пущенный аркан обвил девушку. Рывок, другой – и она распласталась на базальтовом круге, больно ударившись коленями. На миг какая-то сила придавила ее, словно свинцовой плитой, с трудом позволяя даже дышать, но она, приложив огромное усилие, стряхнула ее и выпрямилась. Однако широкая клетчатая юбка лаумарского платья, казалось, прилипла к черному камню, так что все, что смогла Тай – это сесть на колени.
Другой конец аркана держал в руке статный мужчина с жестким лицом северного анатао и лавиной незаплетенных волос, говорившей о его жреческом звании даже яснее, чем метущие пол черные одежды. Рядом с ним возвышались еще двое. Одной из них, как и обещал архиепископ, была мать Файял, только почему-то в чисто белом облачении, надеваемом лишь три раза в год по главным праздникам Неролин. Другим же оказался тот самый клирик, что возвысил голос против Нисады в собрании Генеральных Штатов, но на этот раз не в сиреневой, а в простой серой рясе.
Но было поздно – метко пущенный аркан обвил девушку. Рывок, другой – и она распласталась на базальтовом круге, больно ударившись коленями. На миг какая-то сила придавила ее, словно свинцовой плитой, с трудом позволяя даже дышать, но она, приложив огромное усилие, стряхнула ее и выпрямилась. Однако широкая клетчатая юбка лаумарского платья, казалось, прилипла к черному камню, так что все, что смогла Тай – это сесть на колени.
Другой конец аркана держал в руке статный мужчина с жестким лицом северного анатао и лавиной незаплетенных волос, говорившей о его жреческом звании даже яснее, чем метущие пол черные одежды. Рядом с ним возвышались еще двое. Одной из них, как и обещал архиепископ, была мать Файял, только почему-то в чисто белом облачении, надеваемом лишь три раза в год по главным праздникам Неролин. Другим же оказался тот самый клирик, что возвысил голос против Нисады в собрании Генеральных Штатов, но на этот раз не в сиреневой, а в простой серой рясе.
– Что это такое, Эрдан? – воскликнула Тай, с трудом обернувшись к тому, кто заманил ее в ловушку.
– Ничего хорошего ни для тебя, ни для меня, – отрывисто бросил архиепископ. – А о вас, мать Файял, я был куда лучшего мнения. Сдать свою подопечную тем, кто вам даже не союзник…
– Разумеется, – черный жрец, видимо, убедившись, что Тай не может сойти с круга, отпустил аркан. – Мы ей всего лишь соперники. А приведенная тобой Миндаль – противник. Впрочем, наш Серый товарищ тоже недооценивал эту женщину, пока я не снабдил его кое-какими дополнительными сведениями. Она не обладает никакой особой силой, как любой из нас – она вообще стоит по ту сторону каких бы то ни было сил.
– И что с того? – отозвался архиепископ таким тоном, каким, наверное, говорил исключительно с выловленными слугами Элори.
– Опять прикидываешься простачком? – вспылил Лаймарт. – Берегись, иначе я могу решить, что и ты не соперник, а противник нам всем!
– Я женщина, в этих тонкостях несведущая, – подала голос мать Файял. – Но даже я понимаю, что посланница Мертвого бога не может не быть враждебна силе жизни, коей я служу. Странно, что ты, ученый человек, не понимаешь этого.
– И эту дуру выбрали в настоятельницы! – с притворным сокрушением произнес Эрдан. – Да ты хоть знаешь, Белая, за что Мертвый бог получил такое прозвание?
– Я знаю, что он не дает быть никакой магии на этой земле! В том числе и магии исцеления! – отрезала Файял. – Этого мне более чем довольно!
– А как же тогда исцелилась Нисада анта Лорш? – поинтересовался Эрдан все с той же ехидной интонацией.
– Силой внушения, – снова встрял Лаймарт. – Придворный врач подтвердил – для такого исцеления не обязательно верить в бога. Достаточно доверять тому, кто внушает, чтобы найти ключ в себе самом. Никакой магией тут и не пахло. Если уж на то пошло, для диких бечре в южных пределах Луррага пушка – тоже проявление магической силы…
– Вон ты как заговорил, – натужно рассмеялся архиепископ. – Отсюда недалеко и до вольнодумства.
– Не тебе судить, отступник! – выкрикнул Лаймарт. – Лучше скажи, с какой стати ты так выгораживаешь подсудимую? Не значит ли это, что тебя надо судить на тех же основаниях, что и ее?
– Это ты хватил через край, Серый, – возразил Йахелле. – Наш товарищ из Лаумара никогда не мог пожаловаться на отсутствие личного могущества. Значит, его упорство проистекает исключительно из неверной оценки обстановки. Уверен – ему кажется, что он может как-то использовать представленную нам особу. Так вот, Красный, это тебе только кажется. Использовать посланцев Мертвого бога не удавалось никому и никогда. Не то чтобы никто из приверженцев живущих богов не мог склонить их на свою сторону – просто, заключив союз, эти люди очень скоро утрачивали все свое отличие от окружающих и становились обычными смертными, подвластными любым чарам.
К этому моменту Тай более-менее оценила обстановку и решила, что не позволит кому бы то ни было решать свою судьбу без своего участия. Эрдан, скорее всего, будет драться за нее до последнего, но он один, а этих трое…
– Спасибо за ценные сведения, – кивком и движением сложенных ладоней она обозначила поклон в сторону черного жреца. – Теперь уж точно буду знать, чего мне нельзя делать ни при каких обстоятельствах.
– Ох, Тайбэллин, язык твой – враг твой, – сокрушенно произнесла Файял. – Я еще в монастыре всегда это говорила. Сама же себе погребальный костер складываешь!
– Язык мой – враг всеобщий, – с мрачной горделивостью отозвалась Тай. – А Всеобщий Враг, он, как учит Неролин, и самому себе враг. И теперь я даже знаю, что зовут этого Всеобщего Врага отнюдь не Черным Лордом…
– Воистину только твой покровитель может заставить сплотиться силы Порядка и Хаоса, ибо враждебен тем и другим, – холодно подтвердил Лаймарт. – В древности подобные тебе звали себя Поборниками Света, всех прочих же полагали Тенью и готовы были скорее умереть, чем отречься от своего…
– Поборники Света? – Тай вскинула голову. – Так слушай, что я тебе скажу: если Хаос, как вы в Вайлэзии полагаете, лишь отсутствие Порядка, то как же с ним можно сплотиться? Значит, вы сами признаете, что это самостоятельная сущность. И это, в общем, верно, ибо мирозданию нужно и то, и другое. А вот тень – и в самом деле лишь место, куда не падает свет. Вот только там, где нет Света, нет и Хаоса – есть бардак. Там, где нет Света, нет и Порядка – есть строй в три шеренги. Ни то, ни другое не способно к развитию – только к распаду. Что, съел?
Спине Эрдана на миг стало холодно. Неожиданно он понял то, чего не понимала и сама Тай: слова, которые она сейчас произносит, принадлежат не ей. Они лишь окрашены ее личностью, как свет, пройдя через цветное стекло, становится зеленым или синим – но источник его лежит за стеклом…
– Нашла время проповедовать, еретичка! – сурово отчеканил Лаймарт. – Думаешь, здесь кто-то способен воспринять твою проповедь?
– А почему бы и не попроповедовать, раз вы все равно ничего мне сделать не можете? – усмехнулась Тай. – Не даю я вам дозволения на вашу магию, и все, хоть вы тресните!
– Там, где бессильна магия, в дело вступают мечи, – раздался спокойный голос Йахелле. – Отсюда ты уйдешь живой, что правда, то правда – мы собрались здесь лишь для того, чтобы вынести тебе приговор. И мой приговор – смерть. Как ни жаль мне лишать мир такой драгоценности, как ты, но твоя дерзость на Скалистом острове не имеет права остаться безнаказанной.
– Мой приговор – смерть, – эхом отозвался Лаймарт. – Пока я предстоятель Единого, я не позволю оставлять своего господина в дураках.
– Я бы приняла тебя назад в монастырь, невзирая на все, что ты натворила, если бы услышала от тебя хоть слово раскаяния, – вздохнула Файял. – Слишком уж ценной ты была для нас. Боюсь, сестра Рогрет не успеет до смерти вырастить тебе хоть какую-то замену. Но ты всегда была редкостной упрямицей, а я услышала достаточно, чтобы понимать – каяться ты не намерена. Так что и мой приговор…
– А если я подам голос против? – оборвал ее Эрдан. – Или вы хотите сказать, что ваши наемные убийцы достанут ее и в моих владениях?
– Тогда у твоих южных границ встанет вайлэзская армия, – все так же спокойно произнес Йахелле. – А к побережью подойдет наш флот. Ты не выстоишь, Красный. Откупись ее жизнью – и наслаждайся теми благами, которые сумел взять сам…
– Я так понял, что меня вы решили вообще не спрашивать, – неожиданно раздался из-за спины матери Файял мягкий голос, слегка тянущий слова на алмьярский манер.
– Кого там еще принесло?! – раздраженно выдохнул Лаймарт, хотя прекрасно знал ответ.
Из тумана вышагнул, словно вытек, смуглый молодой человек с еще более роскошными, чем у Йахелле, чуть вьющимися черными волосами, спускавшимися ему почти до лопаток. Классическая красота чистокровного алмьяри: рост немного выше среднего, густые брови, высоко вскинутые над длинными глазами, тонко очерченные губы, гладкая оливковая кожа, оттененная белой распахнутой курткой с «хрустальной росой» на плечах, узкие ладони и такие же узкие босые ступни, выглядывающие из-под свободных золотистых штанов…
– Позвольте представиться – Горицвет, нынешний проводник воли Повелителя Снов, – отвесил он легкий поклон. – Вижу, в сборе абсолютно все, кроме меня. Как хотите, но на мой взгляд, это нечестно.
Еще одна замена в рядах Хаоса… Предыдущий посредник Элори с дурацкой кличкой Опаловый Дождь, насколько помнилось Лаймарту, был светлокожим полукровкой. Впрочем, известно, что у Повелителя Хаоса посредники долго не живут. Десять, самое большее двенадцать лет – и все, ресурс выработан, а среди нескольких сотен красавчиков всегда можно отыскать пару-тройку тех, кто в придачу еще и неглуп.
Лаймарт посмотрел на вновь прибывшего, и трудно сказать, чего в этом взгляде было больше – ненависти или омерзения. «Черный цветок», так это у них называется… Опаловый Дождь являлся к каменному гонгу при полном параде – побрякушек едва ли не больше, чем одежды, лица под раскраской вообще не видать, а из узла волос торчит целый букет – и вел себя столь утонченно-хамски, словно был самим Повелителем Снов, а не его доверенным лицом из смертных. Этот же Горицвет, судя по всему, любитель поиграть в небрежность – якобы прямо из постели, от прекрасной женщины, едва успел набросить на себя первое, что подвернулось под руку, но интересы господина превыше удовольствий… Знаем мы эту небрежность! Рубашку надеть у него времени не было, а на голой груди жемчуг в четыре ряда болтается, да и на лицо смотреть противно – ни глаза, ни губы не забыты… Мужчина, выглядящий как шлюха – видана ли большая мерзость на свете?!