– Электрики с того света, – замогильным голосом представился я. – Руки за головы, мордами к стене, ноги на ширину плеч. Живо, мать вашу!
Фигуранты и Рома поспешно выполнили приказ. Сибирцев, не дожидаясь приглашения, обыскал их и поверженного «зассанца», отдал мне два десантных ножа, изъятых у охранников, и сложил руки крест-накрест. Дескать – «чисто»!
– Вы жаловались на отсутствие электричества, – прежним тоном продолжил я. – Хорошо, мы наладим освещение. Профессия у нас такая.
Я достал мобильник, нажал «redial» и монотонно продекламировал: «Да не порадуются они увиденному. Да поразит ужас их сердца». Через полторы секунды люстра под потолком ярко вспыхнула.
– Теперь можете обернуться, уроды, – разрешил я.
– Ой!!! – смертельно побледнел Малевич и обильно написал в штаны. Цыплаков затрясся, как эпилептик, по-собачьи лязгая зубами. Рома, побывавший на войне и несомненно повидавший виды, выказал гораздо больше хладнокровия. Однако внезапность произошедшего подействовала и на него. Рябоватая физиономия покрылась каплями пота, в глазах отразился животный страх…
А полюбоваться было на что!!! Ваш покорный слуга действительно напоминал вурдалака после праздничного обеда. Одна рожа чего стоила! Лично смог убедиться. На стене большое зеркало висело… Сибирцев после падения на «лестничный труп» выглядел немногим лучше меня. (Поделом тебе, зараза! Не смейся над товарищем!) В метре от наших ног валялась оторванная башка бритоголового и таращилась на фигурантов мертвыми глазами. А обезглавленное туловище на диване продолжало истекать кровью. На полу возле него успела образоваться здоровенная лужа. Представляете состояние предателей?! Сидели в «надежной крепости», под многочисленной охраной, мирно попивали водочку, анекдоты похабные травили и чувствовали себя в абсолютной безопасности. Потом гаснет свет. Неприятно, конечно, но бывает. Далее – непонятная возня, леденящий душу голос, странная «колдовская» фраза… (Честное слово, не выдумывал заранее! Само как-то получилось. – Д.К.) Свет включается вновь и… перед глазами ТАКОЕ.
– К-к-кто в-в-вы?!! – после долгой, напоенной молчаливым ужасом паузы с трудом выдавил Цыплаков и, не удержавшись, вновь лязгнул зубами, одновременно испортив воздух.
Малевича сильно шатнуло.
– Стоять смирно! – страшно прорычал Сибирцев.
Тут я вспомнил его шуточку про графа Дракулу, подумал: «А почему бы нет?!» и кровожадно оскалился:
– Ва-а-ам-пи-и-ры! Современный вариант. Неужто не признали?!
– Сегодня у нас ночь большой охоты, – с ходу подключился Сибирцев. – Мы высосали тридцать три ваших охранника. Одному оторвали голову. А сейчас будем решать – как поступить с вами обоими и с оставшимися двумя стражниками. Употребить в пищу или завербовать в Великое Братство Вампиров. Молчать, не шевелиться, не пердеть! Мы должны обдумать в тишине сей важный вопрос…
Малевич с Цыплаковым замерли истуканами. Судя по вытянутым, зеленым физиономиям и обезумевшим взглядам, они поверили нашим бредовым заявлениям. (Слабонервные офисные сидельцы, разомлевшие от спиртного в приятной компании и вдруг резко, жестоко шокированные. Чего с них взять?!)
На лице бывалого наемника Ромы читались огромные сомнения по поводу услышанного. Однако он предпочитал помалкивать в тряпочку. Еще пристрелят невзначай! Оружие-то у «вампиров» настоящее, не сказочное. Тем не менее выражение его глаз мне крайне не понравилось. Хоть и иуда, служивший чеченцам, но все-таки воин, какой ни на есть. А не кабинетное чмо. Как бы не взбрыкнул на главной, завершающей стадии… Поэтому я быстро шагнул к Роме и прямым справа в подбородок отправил боевика в глубокий нокаут.
– Нагло смотрел. Не выражал должного почтения. А мы, вампиры, любим покорность, – прокомментировал мои действия Сибирцев и рявкнул оглушительно: – На колени, смертные!!!
Фигуранты поспешно плюхнулись на четвереньки.
– Мы решили не употреблять вас в пищу, а посвятить в Братство, – ржаво проскрежетал майор, открывая ящик с нелюбинским спецнабором. – Подползите к моим стопам, закройте глаза и дожидайтесь величайшей милости. Только, чур, не подсматривать. Загрызу!!!
Цыплаков и Малевич суетливо просеменили к Косте, крепко зажмурились, задрали морды вверх и замерли в трепетном (или, скорее, ознобном) ожидании.
Сибирцев деловито извлек из ящика четыре толстые, серебристые серьги с выгравированными номерами и два маленьких пульта дистанционного управления с четырьмя кнопками на каждом. Номер третий и четвертый, вместе с одним из пультов, Костя вручил мне. Первый и второй оставил у себя.
– Не дергайтесь, мы вас посвящаем, – предупредил он фигурантов, бесцеремонно воткнул в мочку уха каждого «величайшую милость» и застегнул сережки на крохотные автоматические замочки. Я, не теряя даром времени, проделал то же самое с бесчувственными наемниками.
– Все, спектакль закончен, – нормальным голосом произнес мой товарищ. – Вроде взрослые люди, а купились на байку о вурдалаках. Не стыдно? Или мозги последние пропили?
– А-а?! – разом встрепенулись фигуранты. – Значит, вы не вампиры?!
– Разумеется, нет, – фыркнул я.
– Фу-у-уф-ф!!! – предатели дружно, облегченно вздохнули.
– Рано радуетесь, – мрачно заметил я. – Живо отползите в угол и сидите там, пока не позовут. Да, кстати, не советую прикасаться к серьгам и тем более пытаться их снять. Скоро поймете почему. Когда ваши шестерки оклемаются…
Первым очнулся Костин «зассанец», встал, осмотрелся по сторонам и грязно выругался в бессильной злобе.
– Спокойно, мальчик, – погрозил я стволом «вала». – Не делай резких движений, иначе… – Я подтолкнул к нему ногой голову второго «цыплаковца». Наемник, стиснув зубы, притих.
Примерно через минуту слабо зашевелился Рома, но открыть глаза не соизволил. То ли притворялся, то ли я опять не рассчитал удар.
– Прижги уроду пару болевых точек или ножом в яйца ткни, – посоветовал Сибирцев. Костины слова подействовали на «урода» самым живительным образом. (Значит, все же притворялся, паршивец!) Он прижал ладони к интимному месту и медленно сел, обводя зал мутными глазами.
– И участники, и зрители в сборе. Можно начинать представление, – констатировал я и обернулся к Роме: – У тебя в ухе серьга. Попробуй вынуть ее.
– Зачем? – хрипло осведомился наемник. – Здесь какой-нибудь подвох?!
– Не твое собачье дело. – Сибирцев направил ему в пах дуло «вала». – Сумеешь избавиться от «украшения» – твое счастье. Отпустим на все четыре стороны. Слово офицера!
– Он, между прочим, отличный специалист по электронике и кодовым замкам, – подал голос «второй». – Облапошитесь вы с ним, господа хорошие… Кхе-е-е… – Получив от Кости ногой в солнечное сплетение, боевик согнулся, хрипя и задыхаясь.
– Впредь не разевай пасть без разрешения, – посоветовал майор. – А то весь «ливер» [11] отобью. Усвоил, скотобаза?!
– Да по-ше-ел ты, – с натугой прохрипел наемник. – Я таких в Чечне на куски ре… О-у-у-у-у!
Сильный удар прикладом по почкам сбил его с ног и вынудил замолчать. Вернее – перестать высказываться. Теперь некоторое время он мог лишь тихо, болезненно подвывать. «Другой бы на его месте сейчас захлебывался поросячьим визгом, – с невольным уважением подумал я. – И сила воли есть, и смелость. Жаль – подонку достались!»…
Как уже упоминалось выше, все малевичевские и цыплаковские телохранители воевали в Чечне на стороне мятежников. (В основном, в первую кампанию.) И были не то что по локоть – по уши в крови русских пацанов! В Н-ске, перед началом операции, нам давали просматривать их личные дела, а также показывали видеозаписи, на которых они с бравым видом демонстрировали свою преданность «делу освобождения Ичкерии от имперских оккупантов»: заживо отрезали головы нашим пленным, пытали, терзали, расстреливали, распинали на крестах… [12]
– Итак, оказывается, ты технический гений, – вновь обратился к Роме Сибирцев. – Следовательно, у тебя немало шансов на успех. Давай дерзай, иначе… – Костя начал медленно выдавливать слабину спускового крючка.
– Хорошо, хорошо, не стреляйте, – наемник поднялся на ноги. – Я попробую. Но позвольте хоть в зеркало разок глянуть!
– Смотри сколько влезет, – великодушно разрешил я. – Более того – можешь прямо возле него и трудиться над застежкой. Авось повезет, и ты уйдешь отсюда подобру-поздорову…
Произнося последнюю фразу, я абсолютно ничем не рисковал. На инструктаже по использованию сережек-«контролеров» их создатель – некий благообразный старичок – популярно объяснил: замок открыть в принципе невозможно. Такое просто не предусмотрено конструкцией. Пытаться распилить или сломать – тем более не стоит. В общем – это «билет в один конец»…
Рома возился у зеркала достаточно долго. Не менее получаса. Одновременно он что-то бормотал себе под нос, однако ни я, ни Костя ничего понять не сумели. Сплошная тарабарщина из заумных, технических терминов…
– Кажется, я разгадал ваш секрет, – объявил наконец наемник с довольной улыбкой. – Рассказать, в чем тут хитрость?
– Не надо, – отмахнулся Сибирцев. – Валяй снимай, а мы понаблюдаем.
– И потом я смогу спокойно уйти?! – На рябоватой физиономии мелькнула тень недоверия.
– Тебе дали слово офицера, – гневно сузил глаза Костя. – Мало тебе, уроду?
– Нет, нет! Вполне достаточно. – «Специалист» самодовольно ухмыльнулся, приподнял вверх несуществующий «цилиндр», галантно раскланялся и сделался удивительно похож на фокусника в цирке. – Прошу внимания уважаемой аудитории! И-и-и раз. – Он произвел с замочком какую-то манипуляцию. – И-и-и два! – Ромин рот расплылся почти до ушей. – И-и-и три… А теперь фокус-покус! И-и-и че… Ба-ах! – Серьга взорвалась со звуком петарды средних размеров, превратив голову наемника в безобразное месиво. Мертвое тело содрогнулось и рухнуло бревном прямо на пиршественный стол. Оба фигуранта задушенно ахнули, схватились за сердечки и шумно, вонюче нагадили в штаны.
А лежащий на полу «второй» вдруг змеей выскользнул из комнаты и помчался вниз по крутым ступенькам.
– Споткнулся о «кавказца», – прислушавшись, сказал Костя. – Поднялся, снова бежит… Ладно, хватит. Прощай, парень! – Он нажал на пульте кнопку под номером четыре. На первом этаже трескуче рванула вторая серьга.
– Метнем жребий? – предложил мне Сибирцев.
– Нет уж, дудки! – наотрез отказался я, демонстративно плюхнувшись в кресло. – Твоя работа, ты и тащи. Тем более ты сам записал меня в «графы». А нам, аристократам, переноска тяжестей по статусу не положена!
Укоризненно вздохнув, майор вышел из зала.
– Не бздите, суперзлодеи, – обратился я к трясущимся, воняющим потом, дерьмом и страхом фигурантам. – Вас пока казнить не будем.
– Мы?! Суперзлодеи?! – по-мышиному пискнул Малевич.
– Еще какие! – заверил я. – Кто по заданию британской разведки собрался запустить краденые «Пчелы» в грузинскую больницу, в киевский дом для престарелых, в громадный молдаванский рынок и в турецкий отель с отдыхающими курортниками?! Кто для сокрытия хищения намерен подорвать склад готовой продукции на… – тут я произнес полное, официальное название предприятия. – И таким образом уничтожить целый город с миллионным населением? Не вы ли, господа?!
– Вам… вам… и это известно… – потерянно пролепетал Цыплаков.
– Ага! Плюс многое другое, – хищно ощерился я. – Вплоть до подробностей интимной жизни. Вот ты, гадюка, – я презрительно глянул на Цыплакова, – склонен к садомазохизму. А ты, жиртрест…
Мою обличительную речь прервало появление Сибирцева. Слегка запыхавшись, он за ноги втащил в комнату «второго» с такими же, как у Ромы, ошметками головы. И швырнул труп на пол, неподалеку от дверей.
– Ну вот, и снова все в сборе, – светски улыбнулся я. – Двое, правда, того, «двухсотые», но не беда. Свою задачу они полностью выполнили – наглядно продемонстрировали, ЧТО произойдет с вами, господа предатели, при малейшем непослушании. А теперь, когда вы увидели ЭТО собственными глазами, можно перейти к деловой части нашей встречи. Присаживайтесь поудобнее, разуйте уши и о-о-очень внимательно слушайте…
ГЛАВА 10
– Висящие у вас в ушах «украшения» являются одной из новейших секретных разработок отечественных спецслужб, – закинув ногу на ногу и поигрывая пультом в руке, начал я. – Помимо взрывного устройства с дистанционным управлением, в них вмонтирована видео– и аудиомикроаппаратура, осуществляющая круглосуточный контроль за любым вашим словом и телодвижением. Сигналы передаются через военный спутник на специальный телеэкран дежурного в штабе операции, а тот, в свою очередь, оповещает о вашем поведении нас, – я похлопал себя по уху. – Понятно, каким образом?
Малевич с Цыплаковым поспешно закивали. Вид у них был раздавленный, униженный и обреченный. Волосы на головах слиплись от пота, из помутившихся от страха глаз непрерывно текли слезы, а протрезвевшие физиономии напоминали цветом кожи не первой свежести покойников.
– Два наших прибора (спрятанные неважно где) связаны постоянными радиосигналами с вашими персональными бомбочками, – я подпустил в голос мрачную, зловещую интонацию. – Сигнал прерывается при удалении «объекта» от прибора более чем на тридцать метров, и тогда взрыватель бомбы автоматически срабатывает. Я доходчиво объясняю?!
– Да-а-а-а, – жалобно проблеял Цыплаков. Малевич лишь всхлипнул по-бабьи. Запах от него заметно усилился. Вероятно, опять обосрался. На сей раз по-тихому.
Костя демонстративно зажал нос двумя пальцами и погрозил Малевичу кулаком.
– Не надо, дружище, – покачал головой я, – не бей это чмо. А то оно еще больше обгадится. Лучше включи кондиционер.
– Уже включен! – рыкнул Сибирцев. – Но толку мизер. Слишком много в них говна!
– Тогда терпи, – пожал плечами я. – Ничего не поделаешь. Работа у нас такая, – и вновь обратился к фигурантам: – На чем, бишь, я остановился? Ах да – «взрыватель автоматически срабатывает при удалении…» Но его, разумеется, можно активировать и вручную. – Я нацелил пульт на остатки «второго» и жестоко усмехнулся: – Наглядный пример у вас перед глазами!.. Кроме того, если мы… – я сунул в рот сигарету, чиркнул зажигалкой и выпустил струю дыма в лица предателей (по данным их досье – некурящих), – н-да, если мы вдруг скоропостижно скончаемся, а приборы наши сломаются (на мине, допустим, подорвемся, или еще как), контроль за вами переходит к дежурному в штабе, и он простым нажатием клавиши посылает через спутник электронный импульс, активирующий взрыватели в ваших ушах. То же самое происходит, ежели вы без нашего ведома (сидя, допустим, в сортире) попытаетесь связаться с кем бы то ни было. – Я выдержал минутную паузу, давая им возможность «переварить» услышанное и подытожил: – Отныне вы должны жить, говорить, действовать и даже справлять нужду только с разрешения персонального куратора, с прибором коего связаны ваши бомбочки. Ты, засранец, – я указал пальцем на Малевича, – принадлежишь мне, а ты, – аналогичный жест в сторону Цыплакова, – Константину Николаевичу. Да, извините, забыл представиться – Дмитрий Олегович (наши фамилии и офицерские звания вам без надобности). По легенде мы ваши новые, сверхдоверенные телохранители, которых вы не отпускаете от себя ни на шаг. На людях обращаться по отчеству не нужно. Называйте просто по имени… На первый раз все. Остальное объясним по ходу дела. Вопросы есть?
Вопрос оказался всего один на двоих. Состоял он из серии надрывных, косноязычных воплей и, если перевести их в нормальную речь, состоял в следующем: «Что с нами будет дальше, когда мы выполним все ваши распоряжения?!»
– Не стоит заглядывать так далеко вперед, – уклончиво ответил я. – Совместной работы нам предстоит много… В общем, поживем – увидим.
Цыплакова подобное объяснение вполне удовлетворило. Он утер зареванную рожицу, заметно приободрился, со свистом перевел дыхание и, испросив разрешения у Сибирцева, прошел в санузел – отскребать и отстирывать загаженные брюки. Судя по всему, Антон Борисович вообразил, что в качестве агента-двойника будет принимать посильное участие в многолетней, хитроумной игре против британской разведки…
Малевич оказался прозорливее. Едва подельник скрылся из вида, он встал на колени, подполз ко мне, ухватил жирными пятернями за штанину и горячо, с подвизгом зашептал:
– Хозяин! Миленький! Дорогой! Умоляю. Скажите правду!!! Вот вы… вы меня не убьете?!!
– Если будешь в точности следовать инструкции и добросовестно выполнять приказы – то нет. – Я брезгливо высвободил ногу и процедил сквозь зубы: – Ползи назад, чмо! Рядом с тобой дышать невозможно!
Главный инженер покорно забился в угол, однако не успокоился.
– Я чувствую… ощущаю дыхание смерти, – продолжал бормотать он оттуда. – На сердце кошки скребут… Хозяин, прошу вас… Не скрывайте!.. Сколько мне осталось?! А?!!
Я на минуту задумался. Врать с честным видом (обычное занятие при нашей профессии)… почему-то не хотелось. И почти сразу я понял причину – совесть! Разумеется, это подлое существо не заслуживало ни уважения, ни жалости, ни даже капли сочувствия. Но… скоро я сам отправлюсь на Суд Божий, а грехов на душе накопилось… Б-р-р! Я зябко передернул плечами… Зачем добавлять туда лишний?! Вместе с тем выложить ему правду – значит поставить операцию на грань провала. (Мало ли какой фокус он выкинет с отчаяния?) Получается – как ни вынь, везде клин… Как поступить? Промолчать?! Грубо послать куда подальше. Или… Внезапно на ум пришло единственно верное решение.
– В апреле мне исполнилось тридцать лет, – медленно, с расстановкой произнес я. – А тебе недавно стукнуло пятьдесят. Здоровье у меня хорошее, силенок хватает. (Ты успел, наверное, заметить…) Так вот, если будешь вести себя паинькой, то обещаю – умрешь ты не раньше меня. Конечно, стопроцентной гарантии дать не могу (я не Господь Бог)… но примерно девяносто семь – девяносто восемь шансов из ста у тебя на это есть. Доволен?!