– Ох, не знаю, что с тобой! – покачал головой Гриша, заканчивая начатое со мной и без половины того энтузиазма, который был у него несколько минут назад. Затем он скатился с меня и включил телевизор. Я знала, что он обижен, но не могла сейчас ничего ему объяснить. Не хватало еще напугать его понапрасну. Сначала следовало поговорить с Варей.
Я встала с кровати, подцепила с пола ночнушку и проскользнула в нее под неодобрительный взгляд Гриши. Затем он отвернулся и уставился на экран. Шла какая-то документальная передача про убийц. Через минуту под такую колыбельную Гриша уснет, как младенец. Я выскользнула из комнаты и прикрыла дверь.
– Воды мне принеси, – бросил мне вслед муж. Я вышла из комнаты, тихонько приблизилась к двери в комнату дочери и прислушалась. Тишина. Спит ребенок. Даже свою Аврил Лавин не слушает. Может, до завтра?
Нет, не дотяну я до завтра.
Я открыла дверь, прокручивая в голове все, что хотела сказать Варе. Что я – не враг ей и что ей придется мне доверять. И что она должна сказать мне правду, потому что такую правду все равно не скроешь – никак, ни одного шанса.
С каких это пор ты полюбила маасдам, моя девочка?
Но едва мои глаза привыкли к темноте ее комнаты, я впала в еще больший ступор. Ее не было. Вари не было в комнате. Не было ни в кровати, ни под кроватью, ни за плотными шторами, занавешивавшими окно, ни в шкафу, ни в туалете, ни в ванной, ни на кухне, ни в прихожей, ни у лифтов, где я тоже пыталась найти ее, стоя босиком и в одной заляпанной ночной рубашке. Это просто чудо, что ни Гриша, ни спящая Алевтина Ильинична не обратили внимания на мои метания по дому. Свекровь спит крепко, а Гриша, обиженный на меня, видать, сознательно не интересовался ничем другим, кроме размеренного голоса ведущего программы об очередном советском бандите-убийце, разделывавшем людей топором.
Это-то только меня и спасло.
Глава 11, в которой правда торжествует
«Где ты?»
Варя вздрогнула, почувствовав вибрацию в заднем кармане своих джинсов. Она потянулась, медленно, как будто в полусне, достала аппарат, включила его и долго смотрела на СМС от матери, силясь понять, что оно значит. Где она? Она сидела на подоконнике в странной квартире однокурсника Владислава, где окна были не только у комнат и кухни, но и у ванной комнаты тоже. Варя заперлась в этой самой ванной комнате и теперь смотрела в окно, на занавешенную тяжелыми облаками полную, круглолицую луну. Затем она посмотрела на номер абонента и время.
Час ночи. Сообщение пришло с телефона матери. Кошмар. Мама узнала, что Вари нет дома. Теперь родители просто убьют ее. Варя вздрогнула, представив, что может сейчас твориться у них в квартире.
Может быть, они уже вызвали полицию.
Ну и пусть. Какая разница, если все равно все настолько плохо, что хуже и быть не может. Она вообще не вернется! Варины глаза уже высохли, слезы кончились, но осталась краснота и припухлость. Она проплакала тут долгое время. Она ждала и надеялась, что Владислав придет за ней, будет искать, тем более что это было несложно – найти девушку, закрывшуюся в ванной комнате. Но он не пришел. Почти полчаса, как она тут сидит, а мысли спотыкаются на полуслове, и ничего путного, одна муть и тошнота и желание убежать на другой конец света, чтобы никогда больше никого не видеть.
Зачем она согласилась поехать с ним? На что надеялась?
Он не звонил полторы недели. Десять долгих дней. Десять вечеров, когда она делала уроки и думала о нем. Десять утренних будильников, после трезвона которых Варя бросалась к компьютеру проверять, не написал ли он ей в какой-нибудь социальной сети. Десять утренних макияжей, которые она наносила в надежде, что он заедет за ней после школы. Десять дней горячки, тряски, которую не снять парацетамолом.
Сначала было еще ничего, была надежда. Потом стало невыносимо трудно, и каждый день Варя будто носила в школу рюкзак с тонной тяжеленных камней. Неподъемно. Телефон она держала перед собой, как талисман, как икону. Она смотрела на него, молилась на него, умоляла его и ненавидела.
Девочки не должны звонить первыми.
Сдохнуть, но не позвонить первой. Легче сказать, чем исполнить. Рука так и горела, но потом Варя нашла выход – отдала телефон на хранение Машке, чтобы не сорваться. Не набрать его номер под каким-нибудь позорным предлогом. Не хочет звонить – не надо.
– Надо жить дальше, – сказала Машка, демонстративно вынимая батарейку из Вариного телефона.
– Может быть, у него экзамены? – цеплялась за соломинку Варя. Маша мало что знала о жизни своего брата. Он уходил рано, приходил поздно и почти не разговаривал с сестрой, которую считал чем-то средним между газонной травой и автомобильным гудком, издающим надоедливые звуки. Их последний диалог состоял из взаимных обвинений. Владька слопал все мясо из кастрюли с пловом, оставив там только рис и морковку, и Маша высказывала законное негодование. Но это было совсем не то, что интересовало Варю.
Она хотела знать, почему Владислав ей больше не звонит.
Тогда подруга вздохнула, достала из сумки свой смартфон и загрузила персональную страничку Владислава в фейсбуке.
– Вот, смотри! – Варин взгляд упал на знакомую до боли картинку. Улыбающееся лицо, Владислав стоит около своей обожаемой машины, дверца открыта, а его рука небрежно лежит на крыше. Варя знала эту фотографию, помнила каждый ее пиксель.
– Я это уже видела, – покачала головой Варя, возвращая телефон. – Ты издеваешься?
– Посмотри статус! – настояла Маша, с беспокойством глядя на подругу. Сердце стукнуло так сильно, что стало больно. Он поменял статус? Однажды, когда они были на даче под Солнечногорском, Владик лежал на старом, продавленном в трех местах диване – обнаженный, ленивый, усталый и счастливый, обнимал Варю и листал странички в планшете. Тогда он и поставил себе статус «Влюблен в Кошку».
Это был очень счастливый день. Он забрал ее с пятого урока – физкультуры, – и на его «Ниссане» они долетели до дачи буквально за час. Целый день вместе, только он и она. Ромео и Джульетта, выскользнувшие из-под острого взгляда церберов школы. Варя варила пельмени на еле чадящей дачной плитке, а Владислав все время шутил над ней, обзывал ее маленькой ненасытной хищницей и лез целоваться.
«Свободен». Что? Простой, блеклый, скучный, ничего не выражающий статус «Свободен»? Откуда, почему, как? Когда?
– Я заметила вчера, – ответила Маша после долгой паузы.
– Он тебе что-то сказал? – впилась в нее Варвара и долго отказывалась верить, что, за исключением смены статуса, Маша не обладает никакой ценной инсайдерской информацией.
– Я НИЧЕГО НЕ ЗНАЮ! – прокричала подруга, взбешенная вкрай этой влюбленной Джульеттой.
Варя потом долго сидела на лавочке детской площадки в соседнем со школой детском садике и плакала, отказывалась идти домой, где опухшие глаза вызовут миллионы вопросов. Она и так с трудом скрывает все от родаков, которые даже бабку вызвали, чтобы за ней шпионить.
Наивные!
Машка успокаивала ее, как могла, простыми, много раз на многих женщинах проверенными словами. Она гладила Варю по волосам и говорила, что все наладится и что все будет хорошо. И, подобрав цитатки из демотиваторов, добавила – «и это пройдет», Варька, и «время не лечит, но помогает смириться», и «если хочешь увидеть радугу, должен пережить дождь». Может быть, так даже будет лучше для всех.
Но помогло не это. Вся эта псевдофилософская банальщина только усиливала потоки слез, которыми, будь они в сказке Льюиса Кэрролла, Варвара наверняка затопила бы всю кроличью нору. Но потом Маша нашла верное слово, и слезы просохли, глаза стали злыми.
– Он тебя не стоит, он придурок! – сказала Маша, и это сработало лучше, чем все остальное.
– Да! Он придурок! – всхлипнула Варя. – Возомнил о себе!
– Да у него изо рта воняет, – подбросила дров Мария.
– Идиот! – бросила Варя, и в следующие полчаса они всесторонне обсудили многочисленные и непростительные недостатки Владислава и пришли к одному безусловному и неизбежному выводу: он еще локти будет кусать! Влад просто не понимает, что так, как его любит Варя, его никто никогда не полюбит! И вообще, он никогда не относился к ней всерьез, всегда считал слишком маленькой. Но ничего, вот она окончит школу с золотой медалью, поступит в МГУ на журфак, станет знаменитой телеведущей, и ее красивые серые глаза будут показывать по всем каналам и во всех телевизорах страны.
И тогда ОН ПОЖАЛЕЕТ!
На этом они смогли успокоиться, с этим можно было жить дальше. В последующие дни Варя не ходила к Машке, чтобы не столкнуться случайно с НИМ. Они назвали это программой реабилитации. Вчера после школы Мария даже потащила Варвару в кино – смотреть на красавчиков. Фильм был омерзительным, несмешным и ужасно пошлым, но настроение все равно улучшил. А затем, пользуясь халявным WiFi, подружки провели пару часов, разглядывая фотографии всех мировых знаменитостей, обсуждая, как мал, уродлив и ничтожен на их фоне Владислав. Такие разговоры Маша очень одобряла.
На этом они смогли успокоиться, с этим можно было жить дальше. В последующие дни Варя не ходила к Машке, чтобы не столкнуться случайно с НИМ. Они назвали это программой реабилитации. Вчера после школы Мария даже потащила Варвару в кино – смотреть на красавчиков. Фильм был омерзительным, несмешным и ужасно пошлым, но настроение все равно улучшил. А затем, пользуясь халявным WiFi, подружки провели пару часов, разглядывая фотографии всех мировых знаменитостей, обсуждая, как мал, уродлив и ничтожен на их фоне Владислав. Такие разговоры Маша очень одобряла.
Пациент пошел на поправку. Так они думали, расставаясь.
А вечером позвонил Влад. Словно нарочно, дождался момента, когда Варя оказалась к этому совершенно не готова. Она чуть не задохнулась, увидев на экране телефона имя абонента «Гуляевававава» – так в целях конспирации Варя записала мобильный Влада. Она знала, что в его телефоне она записана под ником Кошка.
Он позвонил. Сначала она даже не хотела брать трубку. Что именно он хочет ей сказать? Что больше не влюблен в нее, что свободен? Да пошел он! Она уже разлюбила его и не желает видеть. Не такой уж он и красивый, и взрослый, и серьезный. Руки дрожали. Это было выше ее сил, и уже на третьем гудке Варя схватила аппарат и нажала кнопку приема.
Вдруг он по ней скучал. Вдруг понял…
– Привет, Кошка по имени Варя! – его голос прорвался сквозь шум и какофонию звуков вечернего шоссе, он явно сидел в машине.
– Привет, – сухо бросила Варя, и на осушение ее тона ушли все ее внутренние силы. Против воли все ее существо ликовало. Он позвонил, не забыл ее. Влад соскучился по ней. Он любит ее. Все, чего они достигли с Машкой за последние несколько дней, улетучилось за считаные доли секунды, за один короткий «привет».
– Ты чего такая злая? – спросил он обиженно. – Совсем меня бросила!
– Я? – ахнула Варя.
– Конечно! Не звонишь, совсем пропала куда-то! – то, как он сказал ей об этом, было возмутительно. Как будто она обещала позвонить и нарушила свое обещание. А он страдает без нее.
– Я уже сплю, – пробормотала она, стараясь держать себя в руках. Она так сильно скучала по нему. Так и не смогла разлюбить его. И наплевать ей на всех голливудских звезд, вместе взятых, и на Йена Сомерхолдена, в частности. Владислав был рядом, живой, настоящий, любил ее. Он был ЕЕ ПАРНЕМ.
– Спишь? Вот молодец, Кошка! Образцово-показательный ребенок. Жаль, что не со мной, – Влад говорил с неприкрытой язвительностью в голосе. Варя возмутилась.
– Чего ты хочешь? – спросила она строго.
– Я хочу, чтобы ты меня поцеловала, – сказал он игривым тоном, и против воли Варя раскраснелась.
– Тише! У меня родители дома, – прошептала Варвара.
– Моя ты девочка. Родителей боится! – умилился Владислав. – Я соскучился, Кошка. Поехали со мной, у нас сегодня вечеринка.
– Что? Я не могу, уже поздно! – перепугалась Варя.
– Вот так ты меня любишь, Кошка! Поехали со мной, ну, пожалуйста! – подначивал ее он. Варя подошла к двери и задумчиво прислушалась. Часы показывали почти одиннадцать. Что, если родители заметят ее исчезновение?
– Давай завтра встретимся, – взмолилась она.
– Завтра? – внезапно посуровел он. – Нет, завтра я уже не смогу. У меня институт. Ладно, я не должен был тебе звонить. Видать, не судьба!
Варя вдруг почувствовала нечто сродни удару в живот. Сейчас он повесит трубку и исчезнет навсегда. И снова она будет не жить, а плавать в каком-то киселе из рассеянности, слез и отчаяния. Нет, только не это. Ведь он позвонил! И хочет, чтобы она была рядом.
– Я поеду, – прошептала Варя, осторожно оглядываясь на дверь.
– Я приеду за тобой через пятнадцать минут, – обрадованно воскликнул Владислав и отключил связь. Варя помнила, как в тот момент забурлила у нее кровь в венах и мысли выстроились в прямую, ровную линию. Все так просто, и точно, и без промахов. Зайти на кухню в пижаме, потянуться, слопать пирожок с картошкой и зевнуть. Бабушка тут же спросит, не прикрутить ли звук у телевизора, по которому она смотрит какое-то ток-шоу.
– Нет-нет, нормально. Я сплю как убитая, – помотает головой Варя и уйдет в коридор. Проскользнет к матери, спросит, нет ли у нее чего-нибудь от головы. Болит? Немножко.
– Выпей спазмалгон и ложись спать, – посочувствует мать, протягивая таблетку. Варя возьмет таблетку, выйдет из комнаты и плотно закроет дверь. Дальше – проще.
Она так и сделала, и все получилось. Варя быстро нацепила джинсы и свитер, выскочила в коридор в одних носках, тапки и пижаму оставила в комнате. Подцепила двумя пальцами кроссовки, куртку решила не брать – все равно сидеть в машине. Воровато огляделась. Телефон поставила на бесшумный режим, на всякий случай. Вдруг зазвонит в момент «бегства».
Это оказалось так легко – уйти из дому на ночь глядя. «Ниссан» уже стоял на углу, сверкая горящими фарами дальнего света. В салоне машины громко играла музыка. Варя заметила, что на заднем сиденье сидят еще два паренька, и нахмурилась.
– Это кто? – спросила Варя, когда выскочивший из машины Владислав прижал ее к себе и поцеловал в губы.
– Это мои однокурсники. Я же сказал – вечеринка, – пробормотал он, и Варя только теперь заметила, что Владислав был, мягко говоря, немного нетрезв.
– Ты что, выпил?
– Ты прям как жена! – рассмеялся он, и его смех подхватили пацаны в машине. – Немножко, дорогая!
– Я не думаю, что это хорошая идея, – покачала головой Варя. Тогда Влад просунул руки под ее свитер и прижал к себе, обняв за голое тело. Он заставил ее поднять лицо и посмотреть в его красивые уверенные глаза, на его растрепанные волосы, небрежно ниспадающую на лоб челку. Она пожалеет об этом. Знает, что пожалеет. Ей надо вернуться домой. Но сопротивляться выше ее сил. Это что-то физическое.
– Ты же моя Кошка, да? – спросил он, пристально глядя в ее серые глазищи. – Ты же любишь меня.
Он шептал, не отводя губ, и солоноватый вкус его языка, близость его лица, сумасшедшая пляска гормонов, его крепкие объятия пьянили Варю. Никогда в жизни она не чувствовала такого восторга, как в моменты, когда он был с нею. Как катание на американских горках – полет, развевающиеся от ветра волосы и безудержный смех.
– Ты же любишь меня? – спросил он, и Варя кивнула. Она послушно дала усадить себя в машину, он устроил ее на переднем сиденье. Уже в машине Варя робко поздоровалась с двумя парнями, сидевшими сзади.
– Кирилл.
– Саша, – представились они, и Варя вдруг почувствовала себя нелепо и по-дурацки одеревеневшей, но, одновременно, и взрослой, невероятно смелой.
– Эй, пацаны, не приставайте к моей Кошке. Она занята! – прикрикнул Владислав, и Варя почувствовала теплую волну счастья. Она не знала, что именно ждет от этого вечера или, вернее, ночи. Будущее виделось смутно, как в предрассветной туманной дымке.
Раз они любят друг друга, все остальное не может быть важным. Какая разница, что скажут родители. Они смогут все преодолеть, может, они даже поженятся. В конце концов, бывают же такие истории.
Фантазии летели вперед быстрее «Ниссана», несущегося куда-то по пустым ночным дорогам. Рука Владислава лежала на ее колене, и она не возражала. Влад лениво переговаривался о чем-то с парнями. О том, сколько еще осталось «беленькой» и что «хата пустует до вечера» и кто еще приедет на party[5].
– Ты меня потом отвезешь домой? – спросила Варя, поймав паузу в разговоре. Владислав посмотрел на нее горячим взглядом, словно раздевая глазами, а потом улыбнулся и кивнул.
– Ни о чем не волнуйся.
Они приехали к какому-то дому, припарковались на газоне и долго звонили кому-то по телефону. Домофон не работал. Только через минут десять к ним спустился пьяный паренек в старых, драных и растянутых трениках и в тапках, открыл им дверь.
– Где тебя носит! – возмутился Владислав. – Мы продрогли уже. У вас тут с парковкой беда. Меня не поцарапают, что я на траве машину поставил?
– Вы горилку привезли? – поинтересовался паренек, проигнорировав вопрос про парковку.
– Горилку не продают, – посетовал один из них, Кирилл, заходя в подъезд. – После десяти нельзя.
– Какая-то дурь, – фыркнул паренек, пропуская Варю перед собой. Через несколько минут Варвара оказалась в квартире, где окна были не только в комнатах, но и в ванной комнате, где она заперлась, не зная, как ей дальше жить.
«Где ты?»
Варя смотрела на СМС, присланное матерью. Катастрофа уже произошла, сердце ее разбито, но из темных глубин космоса на него летят тысячи острых астероидов. Кто знает, что еще придется перенести и пережить. Варя не знала, как она могла быть такой дурой, что поверила Владиславу.