— О вас речь, Диего, — еле слышно сказал Кеведо.
Я поглядел на своего хозяина. Выпрямившись, держа в одной руке шляпу, а другую положив на эфес шпаги, с непроницаемо-спокойным выражением лица, украшенного густыми солдатскими усами, он взирал на своего короля, с именем которого столько раз ходил в бой и ради которого трое суток назад дрался не на жизнь, а на смерть. Заметно было, что он нимало не смущен, нисколько не растерян и уж совсем не робеет. Первоначальная неловкость улетучилась бесследно; и августейший взгляд капитан встретил взглядом прямым и исполненным достоинства — взглядом человека, который никому ничего не должен и ни от кого ничего не ждет. В этот миг мне припомнилось, как у стен Аудкерка началось возмущение в Картахенском полку, как из рядов начали выносить знамена, дабы не запятнать их мятежом, как я уж готов был примкнуть к восставшим, и как капитан, дав мне по шее, повел за собой со словами: «Король есть король». Только здесь, в севильском дворце, стал проясняться для меня невнятный прежде смысл этого догмата, только теперь понял я, что капитан хранил верность не этому вот рыжеватому юноше, стоявшему перед нами, не его католическому величеству, не истинной вере, не тем идеям, которые они воплощали на земле, а просто-напросто собственным понятиям о порядочности, принятым по доброй воле и за отсутствием иных, более, что ли, обширных и возвышенных, ибо те сгинули и прахом пошли вместе с невинностью юности. Понятия эти, каковы бы ни были они — верны или ошибочны, разумны или глупы, справедливы или нет, — помогали людям, подобным Диего Алатристе, противостоять хаосу бытия и вносить в него хотя бы видимость порядка. Так что, хоть и звучит это в высшей степени странно, хозяин мой, снимая шляпу перед королем, делал это не из верноподданнических чувств, не повинуясь дисциплине, не руководствуясь покорностью, граничившей с безразличием, но единственно — от безнадежного отчаяния. В конце концов, за неимением прежних богов, в которых веришь, и высоких слов, которые выкрикиваешь в бою, недурно обзавестись королем, и драться за него, и обнажать перед ним голову: по крайней мере, это лучше, чем ничего. И капитан Алатристе неукоснительно следовал этому правилу, хотя если бы вселилась в его душу верность чему-то или кому-то иному, он с точно такой же истовостью способен был бы пробиться через любую толпу и зарезать этого же самого короля, ни на миг не задумавшись о возможных последствиях.
Тут произошло такое, что прервало нить моих размышлений. Граф-герцог Оливарес завершил свой краткий доклад, и в обычно бесстрастных глазах короля, устремленных на капитана, вдруг мелькнуло любопытство, а голова чуть заметно кивнула в знак одобрения. Четвертый Филипп замедленными движениями чрезвычайно неторопливо поднес руку к своей августейшей груди, отстегнул висевшую на ней золотую цепь и протянул ее министру. Тот взял, с задумчивой улыбкой взвесил на ладони, а потом, ко всеобщему удивлению, обратился к нам:
— Его величеству угодно, чтобы вы приняли это.
Сказано было столь свойственным ему резким и надменным тоном и сопровождено жестким взглядом черных глаз и улыбкой, таимой в буйных зарослях усов.
— Золото Индий, — добавил он с нескрываемой насмешкой.
Алатристе побледнел. Застыв, как каменное изваяние, он смотрел на Оливареса, но, казалось, не слышал его. Граф-герцог по-прежнему протягивал ему на ладони цепь.
— Не заставляйте меня ждать, — бросил он нетерпеливо.
Капитан наконец очнулся. Обретя свое обычное спокойствие и выйдя из столбняка, он взял цепь, пробормотал какие-то невнятные слова благодарности и вновь взглянул на короля. Филипп продолжал смотреть на него с тем же любопытством, покуда Оливарес занимал свое место рядом с его величеством, Гуадальмедина улыбался, придворные оправлялись от изумления, а процессия готовилась двинуться дальше. Вдруг Алатристе почтительно склонил голову. Король снова едва заметно кивнул и отошел.
Я хвастливо вертел головой, гордясь своим хозяином, а все окружающие удивленно рассматривали его, спрашивая себя, кто, черт возьми, тот счастливец, которому граф-герцог из своих рук передает подарок его величества. Дон Франсиско де Кеведо пребывал в полном восторге от этого события: тихонько посмеивался, прищелкивал пальцами на манер кастаньет и твердил, что надо тотчас спрыснуть его в харчевне Бесерры, где он немедля запишет стихи, которые — не сойти ему с этого места! — сию минуту родились у него в голове:
— Когда мы что имеем, не храним, когда мы о потерянном не плачем, готовы мы к провалам и удачам, и рук Судьба не выкрутит таким, — читал он, ликуя, как всегда, если предоставлялась возможность щегольнуть свежей рифмой, как следует подраться или выпить доброго вина:
Капитан, так и не надев шляпу, смотрел вслед человеку, которому посвящались эти строки, а король удалялся в сопровождении своей свиты. И я удивился, заметив, что лицо моего хозяина омрачилось, словно случившееся связало его — в смысле символическом — сильнее, нежели он сам того желал. Человек тем свободнее, чем меньше он должен, и в душе моего хозяина, способного убить человека за дублон или за необдуманное слово, жили нигде не записанные, никогда не произнесенные вслух понятия, не менее святые, чем дружба, дисциплина, верность слову. И покуда дон Франсиско де Кеведо продолжал на ходу сочинять строфы своего нового сонета, я понял — или почуял, — что для капитана Алатристе эта золотая цепь — тяжелее чугуна.
Приложение
ИЗВЛЕЧЕНИЯ ИЗ «ПЕРЛОВ ПОЭЗИИ, СОТВОРЕННЫХ НЕСКОЛЬКИМИ ГЕНИЯМИ ТОГО ВРЕМЕНИ» note 25
Напечатано в XVII веке без выходных данных. Хранится в отделе «Графство Гуадальмедина» архива и библиотеки герцогов де Нуэво Экстремо (Севилья).
Франсиско де Кеведо
Нравственные наставления капитану Диего АлатристеСонет Строфы на мученическую смерть незабвенного Никасио Гансуа, принятую им через удушение в славном городе СевильеПриписывается дону Франсиско де Кеведо
Песнь первая
Песнь вторая
Песнь третья
Песнь вторая
Песнь третья
Note1
Плутовской роман испанского писателя Матео де Алемана (1547 — 1614). — Здесь и далее прим. переводчика.
Note2
Широкие доски, уложенные горизонтально вдоль бортов деревянных парусных кораблей. Служили для прохода с бака на квартердек (или шканцы). В парусном флоте — часть верхней палубы корабля от фок-мачты или носовой надстройки до грот-мачты или кормовой надстройки.
Note3
Плутовской роман Висенте Эспинеля (1550 — 1624)
Note4
Начальник гребцов
Note5
Сатирическое стихотворение, состоящее из нескольких восьмистиший с определенной системой рифмовки и рефреном.
Note6
Перевод М.Донского.
Note7
В Ронсевальском ущелье происходит действие эпической «Песни о Роланде», которая описывает события, относящиеся к VIII веку. Обороне крепости Нумансия от римлян (VI век до н. э.) посвящена пьеса Сервантеса
Note8
Мера веса, равная 100 фунтам, или 46 кг.
Note9
Мера веса и жидкости, колебавшаяся в разных регионах Испании от 11, 5 до 12, 5 кг.
Note10
Документ, содержащий условия договора морской перевозки груза.
Note11
Литературный стиль в Испании XVII века.
Note12
Перевод Вс. Багно.
Note13
Пядь (кварта) — мера длины, равная приблизительно 21 см.
Note14
Мартин Лютер в одном из своих памфлетов, обличая ростовщика, который «ворует, грабит и пожирает все», использовал мифологический образ огнедышащего великана Какуса, убитого Гераклом.
Note15
Не вполне понятно, какой именно представитель знаменитого венецианского рода имеется в виду. Вероятно, известный дипломат кардинал Гаспаро Контарини (1483 — 1542).
Note16
«Битвы и мужа пою…» — зачин «Энеиды» Вергилия (перевод С. Ошерова); «Бой в Эмафийских полях, грознейший, чем битвы сограждан, // Власть преступленья пою» — первая строка поэмы «Фарсалия, или Поэма о гражданской войне» (перевод Л. Остроумова).
Note17
Noli me tangere (лат). — не тронь меня, зд. статус неприкосновенности.
Note18
Луис де Камоэнс. «Лузиады», песнь V. строфа 26. Фрагмент приводится в переводе О. Овчаренко, благодаря которому недоумение спутников Сарамаго становится отчасти понятным.
Note19
Снасть (трос) для крепления мачт.
Note20
Отверстие в палубе судна для удаления воды за борт.
Note21
Винград — задняя оконечность орудия позади казенной части, отливавшаяся в виде грозди.
Note22
Перевод Л. Косе
Note23
Перевод Л. Цывьяна.
Note24
Перевод Н. Ванханен.
Note25
Перевод Н. Ванханен.