– …Ты ее злой демон, Зоя. Ты воруешь у нее сюжеты для своих работ, ты плетешь против нее козни. Вот она и решила узнать, что ты в очередной раз затеваешь, – нагло заявил Лука, держа Зою за локти.
– Бред. Какой бред… – прошептала она. – Пусти. Это ведь ты все с ее слов говоришь, да? А ты не думал, что она тебя обманывает?
Лука отпустил Зою, отступил на шаг. И произнес спокойно:
– Она ни в чем меня не обманула. Все, что она мне сообщила, оказалось правдой. И твой характер она в точности описала. Все шло именно по тому сценарию, который рассказала мне Полина.
– Она ведь твоя любовница, да? А как иначе… И спал ты со мной – тоже по ее… просьбе? – сдавленным голосом спросила Зоя.
И что же ей ответил Лука? Он пожал плечами и заявил хладнокровно, без эмоций:
– Так получилось. А тебе что, не понравилось?
У Зои застучала кровь в висках.
Она даже в страшном сне не могла представить, что кто-то ее может унизить подобным образом. А уж то, что обидчиком окажется именно Полина…
* * *– И спал ты со мной – тоже по ее просьбе? – спросила она.
«Дурацкий вопрос. Ну и что на него можно ответить? – подумал Лука. – И я дурак. Сразу сознался, что я связан с Полиной… Если Зоя придет к Полине и скажет, что мы переспали, Полина взбесится. Она же ревнивая, дикая, словно кошка… Ей можно все, мне – ничего! Блин, вот я попал. Ну ладно, если правда вылезет наружу, я стану говорить, что ничего не было, что Зоя врет… Назло ей, Полине, врет!»
– Так получилось, – подумав, ответил Лука. И спросил тут же, справедливости ради: – А тебе что, не понравилось?
Зоя молчала. Слегка покачиваясь, она смотрела на него неподвижными, широко открытыми глазами, потом вдруг покачнулась и упала. Это произошло почти мгновенно. Вот только что стояла, а теперь рухнула, точно подкошенная, вниз… Лука даже не успел ее подхватить.
Грохот, звон разбитого стела (это повалились какие-то флакончики с полок), кровь на бортике ванной… Зоя лежала на полу с рассеченным виском.
– Что за шум, что за гам… – послышалось снаружи, и в ванную заглянула Лена Болконская. Увидев Зою на полу, переменилась в лице. – Ой, господи… Что тут произошло?
– Упала вдруг, – ответил Лука растерянно. – Обморок, что ли?
– Обморок? – захлопала накладными ресницами хозяйка «салона». Позади нее уже толпились гости, напирали.
– Зое плохо!
– Только не трогайте ее, я слышал, нельзя трогать! Если смещены позвонки или кости сломаны, то трогать нельзя…
– Да «Скорую» вызывайте, что ж вы стоите-то!
Лена выскочила, снаружи раздался ее голос:
– Алло, «Скорая»? Срочно выезжайте! Упала женщина, голову разбила, без сознания… Адрес? Да, записывайте…
Луке казалось, что он находится в кошмарном сне. Меньше всего можно ожидать подобной реакции от Зои.
Он опустился на колени, осторожно прикоснулся ладонью к ее щеке… Зоя вдруг хрипло выдохнула и рывком села – Лука едва успел подхватить ее, не дал опять завалиться назад.
– Как вы могли… Как вы оба могли… – пробормотала она, вяло отмахиваясь от Луки. – Я живой человек, со мной нельзя так… Это неправда… С людьми так нельзя… Так нельзя!
Взгляд Зои не фокусировался, голова все время клонилась то к одному плечу, то к другому. По виску текла кровь.
– Кажется, ничего не сломала. Лука, вы берите ее осторожно, понесли на диван! Господа, расступитесь…
Это слово «господа» заставило Луку рассмеяться против его воли.
Он подхватил Зою, понес.
– Лука, да что там у вас случилось?
– Я сам не понял, – сказал Лука. – Мы говорили с ней, она вдруг упала в обморок. И ударилась головой.
– Может, беременная? – строго спросила Болконская.
– Если и беременная, то не от меня, – растерянно произнес Лука и заметил, как некоторые из гостей переглянулись.
– Негодяй, – задыхаясь, прошептала Зоя. – Уберите его от меня! Он негодяй… Знать его не хочу…
Гости опять переглянулись, но, к счастью, «Скорая» примчалась очень быстро, десяти минут не прошло. Прибывшие медики констатировали у Зои подозрение на сотрясение мозга и решили везти ее в больницу.
– Я с ней, – непререкаемым тоном произнесла Болконская. – Насколько я поняла, Зоя против вашего присутствия рядом, Лука, уж не знаю, что между вами сейчас произошло. Я с ней поеду. Друзья, извините, сами понимаете… Не могу бросить человека в беде. Вдруг что понадобится…
– Да-да, Леночка, понимаем!
– Надо же, какое несчастье!
– Но сотрясение мозга – это еще не самое страшное…
– Зойка, ты держись! – время от времени восклицал Аркадий Неверов и зачем-то крестился каждый раз.
Сначала два фельдшера вывели Зою из подъезда под руки (она могла стоять на ногах уже, только, видно, голова все еще кружилась), затем всей толпой следом высыпали гости.
Зою погрузили в машину, за ней села Лена, «Скорая» сорвалась с места.
Гости, трагически поохав, разошлись. У подъезда остались только Лука и Неверов.
– Раньше думал, что здоровее Зойки человека нет, – пробормотал Аркадий, закуривая. – Она что, вот просто так взяла сейчас и хлопнулась там, в ванной?
– Ну, мы немного повздорили… Но, честно говоря, я не ожидал, что она потеряет сознание. Я даже не успел ее подхватить. А до того стояла бледная очень… – потер лоб Лука. Он чувствовал себя скверно. Да, Зою надо было поставить на место… Но не подобным образом, нет.
– Это все ее работа виновата, – не заметив, что стряхивает пепел себе на ботинки, задумчиво произнес Аркадий. – Любого, даже самого крепкого человека доконает. У нее же собачья работа, я видел. Ты в курсе?
– Да, я знаю, что она скульптор.
– Это все равно что в каменоломне работать. Ад! Камни долбить. Пыль эта, шум… Сил сколько надо, чтобы каменюки ворочать! Я вот тебе точно говорю, что она здоровье на этой работе совсем подорвет.
– Я бы выпил, – вдруг заявил Лука.
– И я, – мгновенно согласился Неверов. – Тут за углом неплохой восточный ресторанчик. Мне до чертиков суши с пиццами надоели…
До ресторана они шли молча, подавленные.
Заказали плова и водки.
Выпили, закусили, и только потом Неверов спросил:
– А чего это на тебя Зойка вызверилась вдруг? Чем ты ее довел? К Полине, поди, ревнует?
– Типа того, – мрачно произнес Лука.
– У тебя роман с Зойкой, правда? Ты с ними двоими замутил?! – вытаращил глаза Неверов.
– Нет, конечно. С Зоей я сегодня оказался случайно. Вернее, не случайно, а по просьбе Полины… Надо было кое-что узнать, а Полина не могла сделать это сама, попросила меня. Но Зоя, похоже, имела на меня какие-то виды. Она услышала наш с тобой разговор про Полину и поняла, что ее знакомство со мной оказалось не случайным.
– Ну ты влип! – изумленно воскликнул Неверов. – Теперь понятно, из-за чего Зойка взбесилась и в обморок грохнулась… Для нее же Полинка – хуже Гитлера!
– Да знаю.
– Ты дурак, ну ты дурак… – Неверов опрокинул в себя очередную стопку и сморщился. Как ни странно, но Лука совершенно на него не обижался. Во-первых, Аркаша Неверов был мужиком безобидным, во-вторых, говорил он без подковырки, без намерения унизить Луку. Собственно, Неверов просто констатировал факты.
– Но Зоя скверно вела себя по отношению к Полине, – неохотно заметил Лука.
– Ты про плагиат, что ли?
– Про него. Это свинство со стороны Зои воровать идеи у Полины.
– Девушка, еще лагман можно заказать? – Неверов схватил проходившую мимо официантку за локоть, затем вновь обернулся к собеседнику: – Да хрен его знает, про плагиат. Идеи носятся в воздухе, ты слышал? Тем более что Полина с Зоей вместе учились, у одних преподавателей, и неразлейвода раньше были.
– Кто «неразлейвода»? – с изумлением спросил Лука.
– Да Полина с Зойкой, вот кто!
– Минутку… я не понял. Полина с Зоей?! Каким образом?
– Ну ты даешь… Давай тогда за просветленный разум выпьем. Ты не в курсе, значит. Полина с Зойкой – друзья с детства, они чуть не на одном горшке вместе сидели. И в школе учились, и в институте, и мужика одного вместе любили, только он Полинке достался. Она замуж за него вышла и двух детей родила…
– Ничего себе, – Лука потер лоб. – Я не знал, что Полина с Зоей были подругами. То есть я слышал, что им приходилось много общаться, но…
– Вот именно! Только из друзей потом получаются такие лютые враги. Ведь постороннего человека, если он тебе гадостей наделал или сказал чего не то, с подобной яростью ненавидеть не будешь. А смысл? Ну дурак он или сволочь… Бывает. Чего на нем зацикливаться? А если близкий кто тебе подгадит – вот это да, ненависть на всю жизнь.
– Полина мне ничего об этом не говорила, – признался Лука. – Нет, она много рассказывала о том, как Зоя эта вечно ей палки в колеса вставляла…
– Да они год назад только разругались. Может, даже и помирятся потом, кто знает. А ты, дурак, между ними встал.
– О господи, – вздохнул Лука. – Да они почти сестры, оказывается…
– А у тебя правда ничего с Зойкой не было?
– О господи, – вздохнул Лука. – Да они почти сестры, оказывается…
– А у тебя правда ничего с Зойкой не было?
– Нет, – не сразу ответил Лука.
– Это хорошо. Мне кажется глупыми променять Полину на Зойку, – сказал Неверов. Официантка поставила на стол тарелку с лагманом. – Мерси… А можно лаваш ваш фирменный? Слушай, друг, готовят они тут обалденно, скажи?
Лука кивнул в ответ. Потом спросил:
– Значит, ты до сих пор к Полине неровно дышишь?
– Да, – легко признался Неверов. – Она же чудо как хороша. Я б на ней женился, честно, и плевать, что двое детей. То есть не плевать, но… ты понимаешь.
– Абсолютно понимаю.
– И ты извини меня за откровенность, что я признаюсь в чувствах к Полине… Но у меня нет шансов. У меня нет шансов, увы… – шумно вздохнул Неверов. Он уже слега захмелел.
Лука пьяным себя не чувствовал, сказывались годы тренировок. Лишь в теле ощущалась легкость, словно он парил в невесомости.
– Я ничего не понимаю в живописи… – медленно начал Лука. – Ни-че-го. Видел работы этой Зои, и Полины видел… Для меня это темный лес. Где там какой плагиат, каким боком… Это вообще разные вещи – живопись и скульптура.
– Но Зойка, надо сказать, хорошо устроилась, – доверительно произнес Неверов. – Полинка бедна, словно церковная мышь, а Зойка деньги лопатой гребет. Хотя работа с камнем, я тебе говорил, адская.
– И не только поэтому. Морально тоже тяжело. Я бы свихнулся. С покойниками дело иметь, с их родней, которые рыдают все время… Неужели Зоя на все готова ради денег, даже саму себя угробить?
– А что тут удивительного? Люди часто именно этим и занимаются – гробят себя ради денег. Ты, что ли, иначе живешь?
– Я? Я себя не гроблю. Хотел бы, а не получается.
– Н-да? – недоверчиво поднял брови Аркадий. – А я слышал, актеры как белки в колесе крутятся, из сериала в сериал прыгают, ни сна ни отдыха им.
– Не совсем верно. Модных актеров постоянно работой заваливают. Вот они могут по себе роль выбрать. Если не понравится им сценарий – не будут сниматься. Остальные – на любую роль готовы, на самую паршивую даже. У меня эти сериалы – вот где… – провел пальцем по горлу Лука.
– А ты бы хотел не в сериале, а у какого-нибудь известного режиссера сняться?
– Конечно. Но и то не факт, что счастливый билет вытянешь у судьбы… – пожал плечами Лука. – Бывают актеры одной роли. Засветятся раз-другой в хорошем фильме, прогремят на всю страну, а потом – тишина… Никто их больше сниматься не зовет, или все время один и тот же образ заставляют отыгрывать. Вот как Шурик у Гайдая…
– Да, как я вижу, нигде счастья нет, – с горестью вздохнул Неверов. – Искусством заниматься, в любом виде, самое паршивое дело. Везет единицам, остальные – в пролете. Сейчас ведь, если честно, картины мало кто покупает. Раньше это было модно – заказывать портрет у настоящего живописца, сейчас – копейки с этого дела… Я вот – военный маринист, меня худо-бедно покупают, да. Солидно потому что в кабинет повесить какую-нибудь «Битву в Трафальгарском проливе»… Но и то – на хлеб с маслом хватает, на икру – уже нет. Только Зойке повезло…
– Но ты же сам сказал, что адов труд…
– Да. Да…
– Ты упоминал, Зоя с Полиной любили одного мужчину? Может, они на этой почве разругались? – встрепенулся Лука.
– Это вряд ли. Давно очень дело было. Лет двенадцать, тринадцать назад. У Зойки ухажер имелся, Илья его звали. Потом она с Полиной его познакомила, и, естественно, Полина Илью увела. Зойка переживала, но они тогда не поссорились. Полина детей родила, все путем… Илья пять лет назад умер, оставил Полину вдовой. Они и после того дружили, дамы наши… И только год назад рассорились. Я вот удивляюсь. В принципе, чего только Зойка Полине не прощала! А тут рассорились.
Неверов говорил и говорил еще, а Лука почти его не слушал.
Он думал о Зое, о том, как жестоко обошлась с ней жизнь. Да, возможно, она сделала что-то не то, утянула какую-то идею у Полины (хотя Неверов вот только что сказал, что идеи в воздухе часто носятся) – но почему тогда Полина не простила свою подругу?
Зоя ей и не то прощала, получается, почему же Полина не могла простить Зое какой-то ерунды?
И зачем Полина сообщила Луке не всю правду о своих отношениях с Зоей?
* * *На рассеченный висок Зое наложили шов, сделали рентген и обнаружили легкое сотрясение мозга.
Все время, что Зою обследовали, Лена Болконская не отходила от нее.
С одной стороны, Зое была приятна эта забота, с другой – тяготила. Тяготила тем, что казалась Зое неискренней. Из серии – «так надо».
Словно Лена тщательно пеклась о своей репутации «душевной женщины». И потом, это вечное стремление Лены знать все и про всех, как будто ее жизнь от этих сведений как-то зависела…
Зоя, с разламывающейся от боли головой, полусонная, вялая, ненавидела себя за эти подозрения. Ну какая разница, заботятся о тебе от души или по велению долга? Заботятся же, в конце концов…
Но, верно, Зоя действительно менялась со временем, раз присутствие людей начинало ее угнетать.
Зачем какие-то компании, друзья… Никто не любил Зою, и она никого не любила. К чему тогда все эти глупые походы в «салон» к Болконской? Надо заканчивать с визитами. Одной – спокойнее и проще, в своей деревне, спрятанной в лесу, далеко от Москвы.
К вечеру Болконская наконец ушла (кажется, даже немного разочарованная тем, что обморок ее младшей приятельницы был вызван вовсе не беременностью), и Зоя провалилась в глубокий, черный сон.
Лишь под утро ей опять приснился Илья. Он стоял у окна. Рядом с ним, на подоконнике – букет полевых цветов в «трюлике», ветер весело треплет занавеску… Причем, что самое удивительное, на плечи Ильи был накинут белый халат, словно он – посетитель в больнице. Да, это и есть больничная палата, в которую положили Зою!
…Зоя проснулась в слезах. Ощущение, что Илья находился вот только что где-то рядом, совсем близко, терзало молодую женщину.
Зое захотелось вскочить и побежать, с надеждой заглядывая за каждый поворот коридора – а вдруг там Илья?
Но потом пришел врач, осмотрел Зою, задал несколько вопросов. Послушал легкие.
А она – взяла и рассказала ему о своих снах и переживаниях.
– Хрипы в ваших легких мне не нравятся, Зоя Станиславовна, – сказал врач. – Вы, я понял, много строительной пылью дышите?
– Не всегда, только когда мрамор шлифую. И я делаю это в защитной маске.
– Ну, в любом случае легкие не совсем чистые. Пока, думаю, ничего страшного, но надо себя поберечь. И к хорошему психологу вам бы. Подозреваю, у вас сильное нервное истощение. Таблеточки всякие успокоительные попить надо, отпуск себе устроить… Я дам вам направление к специалистам. Сотрясение несерьезное, скоро пройдет. Отдыхайте пока.
Зоя улыбнулась доктору, поблагодарила его. Оставшись одна в палате, она вдруг вспомнила, что уже пять лет как бросила живопись и занялась изготовлением надгробных памятников.
А начала она это делать как раз после смерти Ильи. Интересно, одно с другим как-то связано?
* * *Дверь открыла Галина Гавриловна, мать Полины – немолодая, но, что называется, «с остатками былой красоты на лице». Лука как-то видел ее юношеские фотографии – в самом деле, выглядела женщина когда-то потрясающе. Вот в кого дочь пошла! Единственное, волосы свои, теперь изрядно седые, мать красила в иссиня-черный, угольный, цвет.
– Лука… – расплылась в улыбке Галина Гавриловна, вытирая мокрые руки о передник. – Ну заходи, голубчик. Я как раз блины собралась печь.
Пожилая женщина страдала перепадами настроения. То в тоске и злости, хмурится, то вдруг – сияет от благодушия. Сегодня, получается, мать Полины была в духе. Кстати, и сама Полина отличалась переменчивым настроением – из-за пустяков расстраивалась, а над чем-то серьезным могла рассмеяться, беспечно махнув рукой…
Мимо, по коридору, пробежали с воплями Глеб с Лёвой, Полинины двойняшки – рыжие, румяные, тощие.
– Привет, пацаны! – крикнул Лука.
Мальчишки ничего не ответили.
– Поздоровайтесь с гостем, ироды! – грозно напомнила Галина Гавриловна и бросилась вслед за внуками. – Кому сказала! Вы меня слышали?! Поздоровайтесь с гостем! Вы из меня всю душу вытянули! Учу их, учу хорошим манерам, воспитываю… Ведь как об стенку горох! Если не будете вести себя прилично, я вам блинов не дам. Не дам, слышали? В помойку все выброшу!
Внуки ее не слушали совершенно – продолжили беготню, орали… Их вопли и крик Галины Гавриловны раздавался теперь из глубины квартиры.
В коридор из соседней комнаты выглянула Полина – в кружевном пеньюаре небесно-голубого цвета, атласных голубых домашних туфельках на шпильках, с помпонами из страусиных перьев. Голубое с рыжим – взрывное сочетание, будоражащее.
– Полина, ты красотка… – не мог не восхититься Лука. Каждый раз, видя Полину после расставания, пусть и недолгого, он чувствовал восторг, а сердце начинало биться как бешеное.