– Пришел? – кусая губы персикового цвета, нетерпеливо спросила возлюбленная. – Где ты был так долго? Почему телефон отключен? Скотина…
– Ты же сама просила, чтобы я отключил свой телефон… Чтобы не спалиться. Забыла?
– Все равно скотина. Мог бы как-нибудь тайком позвонить! Заходи, рассказывай скорее.
Комната Полины – небольшая, но очень изящно обставленная – ничуть не напоминала другие помещения в квартире, словно подвергшиеся бомбардировке… Мальчишки, Глеб и Лев, являлись сущим наказанием – ни минуты не сидели спокойно, постоянно бесились и играли, сметая все на своем пути. Конечно, чистюля Галина Гавриловна старалась за ними прибрать, но это был поистине сизифов труд. Порядок в квартире не держался долго.
В свою комнату, служившую одновременно и будуаром, и художественной мастерской, Полина сыновей не пускала. Только здесь обои были целыми, мебель – не поцарапанной.
Как только они вошли в комнату, молодая женщина немедленно повернула ключ в замке. И через секунду в дверь уже стали ломиться мальчишки – с воплями, хрюканьем, свистом.
– Прекратите! Кому я сказала, прекратите! – Порой их вопли перекрывали крики Галины Гавриловны.
– Слушай, а если у них этот, синдром гиперактивности? – кивнув на дверь, ошеломленно спросил Лука.
– Это они меня к тебе ревнуют, – засмеялась Полина. – Нет, так-то они нормальные… Пройдет с возрастом. Лучше расскажи… Ты видел Зою?
– Видел. Провел с ней почти сутки…
– О-о-о… Надеюсь, между вами ничего не было? – Полина уселась в кресло, поджав под себя ноги.
– Кажется, я ей понравился, – усмехнулся Лука.
– Но между вами ничего не было?
– Послушай, ты меня отправляешь к женщине, чтобы я провел с ней ночь, а потом предъявляешь претензии…
– Какая гадость… – сморщилась Полина. – Если ты с ней спал, я тебя брошу, потому что это отвратительно. Ты же знаешь, какая я брезгливая!
– Да не спал я с ней, не спал.
– Фу, идиот. Ты даже не представляешь, как это мерзко, если бы ты с ней… Она же отвратительная. Словно жаба. Мерзкая. Брр!
– Я. С ней. Не спал, – раздельно повторил Лука.
– А что вы делали вместе целые сутки?
– Мы с ней беседовали. Потом ездили вместе по разным ее делам…
– Да ты что! – ахнула Полина, прижав ладони к щекам. – С ума сойти. А теперь очень подробно, с самого начала.
– Ты была права. Я у ее у ворот стоял часа два, чуть не околел.
– Бедненький! А что же она тебя не пускала?
– Нормально, не хотела связываться с незнакомым человеком. Но мело очень сильно… Потом меня пригласили в дом…
Лука принялся рассказывать о прошедшем вечере. Он говорил и словно видел себя со стороны. Вот он сидит напротив Полины, на диване. Губы шевелятся, глаза моргают, иногда он жестикулирует. Только он, Лука, не правду сейчас говорит, а словно роль играет. Это не ложь, это игра… Конечно, он не признается Полине в своей измене. А если и признается, то лишь тогда, когда его припрут к стенке и отпираться будет бессмысленно. Вот тогда Лука признается, но сразу же пойдет в наступление – «как, милая, ты же сама поставила меня в такие условия…».
Когда Лука закончил рассказ, Полина обрушила на него тысячу уточняющих вопросов. В доме Зои все те же люди прислуживают? А каким показался Луке сам дом? Не правда ли, очень грубое и безвкусное сооружение? А как обстановка? А как мастерская? Какими Луке показались работы Зои? Надгробие – как живое?! Да она ведьма, эта Зоя, раз ей удаются эти жуткие скульптуры… А о чем Зоя говорила с заказчицей? Та хвалила мастера? А сумму гонорара они обсуждали? Нет? Не ври! Ну ладно, нет так нет. А что у Болконской? Слушай, Зоя добровольно тебя в этот жуткий гадюшник повела? Там одни змеи, правда?.. Как упала в обморок? Почему? Ее увезли в больницу?! А что с ней такое произошло?
Лука отвечал осторожно, думал над каждым словом. С одной стороны, надо было рассказать Полине все то, чему он оказался свидетелем (а как иначе, не расскажешь – другие из завсегдатаев «салона» непременно донесут, а Полина потом взбесится – почему не обо всем поведал?). С другой – чтобы Полина не заподозрила его в измене.
– …они меня, наверное, восприняли как кавалера Зои, ее любовника. Выглядели просто шокированными, когда она там появилась под ручку со мной…
– Наверное! Это же страшные люди. Им только дай повод посплетничать! – захохотала Полина. Она выглядела возбужденной. Разрумянившаяся, с блестящими глазами, ловила каждое слово Луки.
Конечно, Неверов мог рассказать Полине, что узнал в новом госте «салона» ее ухажера. Но почему-то Лука был уверен именно в Аркадии. Он неплохой человек, все понимает. Но даже если и разболтает, тоже ничего страшного. Они откровенничали, да, два пьяных мужика, но и тогда Лука не признался, что с Зоей у него все было серьезно.
Словом, опасаться нечего, но все равно у Луки сердце было не на месте.
И что самое главное – Полина не спросила его о том, заметил ли он плагиат в работах Зои.
А тогда зачем любовница посылала его к своей бывшей подруге?
Просто узнать, как та живет, чем? Что это за любопытство непонятное? Может, Полина поссорилась с Зоей, но до сих пор не может отстраниться от нее?
Лука все-таки не выдержал, сказал:
– Ты знаешь, я не заметил ничего общего в ваших работах… – он указал на стены, завешанные от потолка до пола картинами. – У тебя – все цветы да цветы, в основном сирень, еще фрукты, бублики… натюрморты, словом. А у нее…
– Ах да. Но ты не специалист… Я свои выводы сделала, выслушав описание того, что ты видел в ее доме.
– Полина, послушай. Если ты всерьез считаешь, что Зоя занимается плагиатом, подай на нее в суд.
– В суд? У меня нет таких денег… А она со своими связями любой суд выиграет! – фыркнула Полина. – Она самому адвокату Недзвецкому делала памятник для его покойной матери… Так что это глупый совет.
– Ну ладно. В суд ты не собираешься подавать. А не хочешь ли, например, простить эту Зою и забыть обо всем. Ну было и было, бог с ней… – осторожно произнес Лука.
– Если бы ты знал, сколько она мне гадостей сделала, ты бы так не говорил! – вспылила Полина. – Этого забыть нельзя.
– Но… вы же с ней дружили, как я понимаю?
– Это она тебе рассказала?
– Она мне ничего о тебе не рассказывала. Но там, у Болконской, кто-то обронил эту фразу, что вы крепко дружили…
– Вранье. Зоя являлась моей приживалкой. Вот бывают подобные люди: своей жизни нет – к чужой присосутся. Я ее просто терпела рядом, но мы с ней не друзья, нет. Она вампир. Психологический вампир!
Полина вскочила с кресла и принялась, размахивая руками, обвинять Зою во всех смертных грехах.
Но Лука слушал ее со странным чувством. В этот момент он думал, почему Полина злится на Зою. А что, если Полина завидует более успешной и богатой подруге? Да, да, возможно, причиной всему – обыкновенная зависть.
Ровно та же зависть, которая снедала и его, Луку, по отношению к более успешным коллегам, которые активно снимались у известных режиссеров, которых окружала слава и успех. Скольких нынешних звезд экрана он называл бездарностями? Беззастенчиво слизавших интересные приемы игры у других, менее известных?
Луке стало не по себе. Он глядел на Полину, словно в зеркало смотрелся.
Он ведь тоже интересовался тем, как живут его более преуспевающие коллеги, бывшие сокурсники по театральному институту. Он читал о них статьи в желтых газетках – с жадностью, выискивая подробности о том, как они отдыхают, в каких апартаментах проживают… Читал для того, чтобы плюнуть потом и произнести с отвращением – какие гады. Почему им повезло, таким тупым и бездарным, а мне – нет?
Не за тем ли послала Полина его к Зое, чтобы потом упиться своей ненавистью к бывшей подруге, более успешной и богатой?
– …в общем, надеюсь, ты понял, что она за человек, – заключила свою речь Полина. И села рядом с Лукой, обняла его. Потом стала расстегивать ремень на его джинсах.
– Тут дети.
– Но я же дверь заперла…
– Нет. Лучше пойдем ко мне.
– Какой ты нежный, оказывается… – засмеялась она. – Ладно, пошли. И правда, у меня голова в этом дурдоме разболелась, от всех этих воплей. Мальчишки совершенно матери на шею сели, она с ними не справляется.
Лука хотел сказать – так чего же ты ими не занимаешься, но не стал.
По-хорошему, именно ему, а не Полине следовало показать пацанам пример мужского поведения. Да, но кто он им? Чужой дядя? Только родной имеет право подавать пример. Или же – законный муж Полины.
Он, Лука, как честный человек, должен сделать Полине предложение. А потом, уже на законных основаниях, «воспитывать» и саму Полину, погрязшую в каких-то детских обидах на бывшую подругу, и ее детей…
«А что, вот возьму и сделаю ей предложение!» – решительно подумал Лука.
Полина быстро, но эффектно переоделась тут же, при госте. Хотя, по сути, переодевание выглядело как стриптиз, как представление-соблазн… Но Лука сдержался, ему мешала мысль, что в двух шагах, за дверью, – дети Полины. А вдруг услышат чего? Тем более что Полина не умела делать это тихо.
Бывало несколько раз, он ночевал у Полины, и они занимались любовью. И любовница придерживалась своей любимой манеры – с криками и стонами.
Стоны, конечно, подстегивали Луку, но теперь, в первый раз, он вдруг задумался о том, слышали ли раньше мальчишки эти сладострастные ахи-охи за стеной? Мальчишки и Галина Гавриловна. Хотя, если подумать, Галина Гавриловна во всем потакала дочери (как и внукам, впрочем) и считала ее абсолютным совершенством, чего бы та ни натворила.
Но это неправильно как-то… А скольких мужчин Полина приводила сюда раньше и наверняка тоже стонала в голос, извиваясь в мужских объятиях? В каких, вообще, условиях росли эти мальчики? Нет, надо срочно жениться на Полине и прекратить весь этот бардак!
…Будущая теща и будущие пасынки уплетали на кухне блины, все пространство перед ними на столе оказалось забрызгано вареньем.
– Вы как свиньи… – всплеснула руками Полина. – Ну-ка вытритесь! Мама, ты посмотри, что они творят! Как в хлеву!
– Чего пристала, это же дети… – благодушно буркнула Галина Гавриловна. – Садитесь с нами, блинчиками побалуйтесь.
– Нет, нам некогда.
– Да как же… Лука твой, наверное, блинчиков хочет.
– Спасибо, Галина Гавриловна, в другой раз, – откланялся Лука.
Полина с Лукой вышли на улицу.
Холодно, мелкий сухой снег…
Лука сел в свою машину (уже забрал из сервиса, да и не случилось с его авто ничего серьезного) и принялся прогревать мотор.
А Полина в это время подошла к другой машине (черному, сильно подержанному внедорожнику) и теперь болтала с ее владельцем. Сосед?
Лука пригляделся и вдруг узнал в человеке, сидевшем за рулем той машины, этого чертова Ярика. Он, он это – огромный, плотный, лысый парень (и тридцати еще ему нет, наверное), с вечно серьезным и многозначительным выражением на лице. Типичный «браток». Полина болтала, смеялась, Ярик таращился на нее, точно загипнотизированный.
Лука посигналил.
Полина оглянулась, приветливо махнула Луке рукой и как ни в чем не бывало продолжила беседу с Яриком.
«Интересно, что он тут делает? – подумал Лука. – Ведь он не в здешних краях живет, а где-то в Люблино, что ли, или в Марьино… Значит, специально сюда приехал, к Полине».
Полина продолжала откровенно кокетничать с Яриком. А тот отвечал односложно и не сводил с нее взгляда, кажется, даже и не моргал вовсе.
Конечно, лучше всего – посмеяться над этой сценкой, довольно забавной, если смотреть со стороны, но Луке сегодня почему-то было не до смеха. Именно сегодня, сейчас.
Что бы такого сделать… Можно, например, выйти сейчас из машины и поговорить «по-мужски» с этим самым Яриком, потом поругаться с Полиной, а затем бурно и страстно мириться с возлюбленной… Веселая, насыщенная жизнь!
Только вот надо ли Луке, в его сорок лет, заниматься этими разборками? В двадцать, двадцать пять – еще нормально, но сейчас? И Полина вроде как тоже давно не девочка, мать двоих детей, зачем ей сталкивать мужиков лбами, вертеть ими в разные стороны?
Возможно, Лука задумался об этом именно сейчас, потому что решил сделать Полине предложение, решил изменить ее жизнь в лучшую сторону. А надо ли ей это?
Она же любит играть, кокетничать, дразнить… Для нее самое сладкое в жизни – вечное беспокойство, трепет, смех и слезы, эмоции! Да и Луке это все тоже нравилось, он сам презирал людей скучных и приземленных, но дело вовсе не в веселье, а в том, какой Полина будет женой.
Она – слишком хорошая любовница. А в жизни как – либо умная, либо красивая; либо богатая, либо счастливая; либо жена, либо любовница. Судьба слишком скупа и обычно выдает человеку лишь по горсточке, чего-то одного. Нет, конечно, есть люди, которые могут многим похвастаться, но подобное – большая редкость. В обычной жизни: либо – либо.
Вот, например, что сейчас делает Полина. Она явно провоцирует Луку на скандал, хочет посмотреть, как двое мужиков будут из-за нее биться. И словно не помнит того, что Луке – биться никак нельзя. У него послезавтра пробы на съемки в сериале. Собственно, если ему сейчас расквасят физиономию, то на пробы он не попадет и в очередной раз останется без работы.
Лука старался беречь свое лицо, свою фигуру – это его хлеб, как-никак. Держал себя в форме, не ел лишнего, ходил в спортзал. Да, пил, но кто не пьет… Ни одной татуировки себе не мог позволить, поскольку он – актер, и всяко приходилось сниматься.
Но в ситуации опасности – разумеется, всегда вступался за себя, за женщину рядом, за слабого… Потому что жить трусом и подлецом тоже нельзя. Тут можно и физиономией пожертвовать.
Но жертвовать просто так, ни за что… Только потому, что Полине захотелось эмоций, переживаний… Бред, глупость.
Хорошая жена не позволит себе кокетства в подобных ситуациях. Лука опять посигналил Полине. Но в этот раз она даже не обернулась.
…Если они поженятся, Полина продолжит эти игры с огнем. И никак ее не изменить. Потому что это ее суть – вечно танцевать партию Кармен, роковой соблазнительницы. Да, это ее амплуа, говоря театральным языком. Она и в пятьдесят, и в семьдесят будет «зажигать» – сталкивать мужиков лбами, играть в опасные игры, и никакая сила ее не остановит.
Это неплохо. Кому-то нравятся такие яркие, будоражащие кровь женщины. И Луке вроде как тоже они всегда нравились… До недавнего времени, по крайней мере.
Кто-то из мужчин будет ценить Полину за ее яркий характер, если станет ее мужем. Но точно ли она – вторая половинка его, Луки?
Нет, наигрался. Хватит. Работа – игра, и жизнь – тоже игра. Сколько можно… Два не слишком удачливых человека, инфантильных и беспечных – он и Полина. Ей нужен кто-то очень серьезный, очень солидный, кто сможет выдержать ее бешеный темперамент, ее заскоки, ее вечное кокетство.
Ему сорок лет, надо детей заводить… А какие дети с Полиной? Какая она мать? Она своих детей от первого брака на Галину Гавриловну бросила и с детьми от Луки точно так же поступит. А если, не дай бог, со старушкой-матерью что случится – что тогда? На ком будут дети? Полина не станет ими заниматься…
И тогда вся его семейная жизнь превратится в бесконечную борьбу. В ад.
Лука сидел в машине и тер пальцами виски.
Что-то странное происходило с ним. Мир словно перевернулся с ног на голову… Почему вдруг? А-а, наверное, потому, что как только всерьез представил Полину своей женой, так сразу и понял, что его ждет в дальнейшем…
Или, возможно, ситуация с Зоей заставила Луку взглянуть на свою возлюбленную и на себя иначе?
Чего ради он обидел эту несчастную Зою?
Ведь она даже в обморок упала, когда узнала, кто он и почему оказался рядом с ней. Он очень жестоко поступил с Зоей. Он не должен был слушаться Полину, он не должен был участвовать в этом глупом плане…
Полина продолжала болтать с Яриком.
Лука вздохнул. Затем надавил на педаль газа и лихо сорвался с места. Проехал мимо Полины.
В зеркале заднего вида, мельком – удивленное, растерянное лицо ее, как она смотрит ему вслед, ничего не понимая.
…Полина Луке так и не позвонила. Это вполне в ее характере – обидеться и встать в позу. Потом долго-долго мурыжить, прежде чем простить.
Пробы Лука, кстати, прошел, ему предложили роль третьего плана – один из честных полицейских, коллега главного героя. Честного полицейского, которого должен был играть Лука, должны будут убить в конце первого сезона.
Ну и пусть убивают. Хоть сезон, да наш. Съемки начнутся в середине весны.
Лука на следующий день после того, как прошел пробы, связался с Неверовым. Тот рассказал, что Зою уже выписали из больницы. Еще Лука узнал телефон Зои и ее московский адрес – так, на всякий случай. Аркадий охотно поделился всеми этими сведениями с новым другом.
Да, совместное распитие алкоголя делает людей друзьями…
Для начала Лука позвонил Зое.
– Алло… Кто это? – отозвалась она, наверное, увидев на экране телефона незнакомый номер.
– Привет. Это я.
– Кто я?
– Лука.
Пауза.
– Я хочу извиниться, Зоя. Я негодяй и скотина. Я не должен был так поступать с тобой. Как ты себя чувствуешь? Все в порядке? Тебе нужна помощь?
Тишина.
Потом голос Зои:
– Если можно, не звони мне больше.
– Зоя! Зоя, да погоди ты! Я серьезно, я от себя сейчас, не от Полины. Ты…
Но он не успел договорить – в трубке раздались короткие гудки. Зоя нажала на «отбой».
Еще никогда Лука не чувствовал себя так скверно. Он был готов на все – лишь бы Зоя его простила.
«Нет, не простила, а другое… – тут же возразил он сам себе. – Пусть она меня ненавидит и проклинает сколько угодно, но лишь бы она не переживала так и не мучилась больше…»
* * *Лука не звонил ей уже третий день. Ну и Полина ему тоже не звонила – не хватало еще ей, женщине, унижаться перед мужчиной.
Лука ревновал к Ярику.
Это глупо – они ведь просто болтали. Ярик – смешной парень, безобидный, хотя и корчит из себя крутого…
Полина насквозь этого «крутого пацана» видела. Влюблен до безумия в нее, умирает от нежности и ничего сделать с собой не может.