Пробуждение было кошмарным. Во-первых, проснуться долго не получалось. Я, кажется, начал замерзать. Во-вторых, я не чувствовал ни ног ни рук, все тело онемело, и даже шея не гнулась. Кое-как я сдвинулся с места, и тогда рядом раздался какой-то глухой стук. Я с трудом сфокусировал зрение – Иштрилл, потеряв опору, свалилась на землю. Но так и не проснулась. Секундный приступ ужаса, потом я заметил, что она еще дышит. Не обращая внимания на боль в мышцах, приподнял ее, уложил к себе на колени, принялся растирать лицо и руки, дышал теплым воздухом на лицо. Несколько раз ударил по щекам. Веки дрогнули.
– Оставь меня в покое, – прошептала девушка. – Я спать хочу.
Точно, замерзает. Я принялся снова растирать ей лицо, замотал ее в свой плащ, еще несколько раз ударил по лицу. Вскочил сам, застонав от боли, поднял на ноги девушку и погнал кругами вокруг того места, где мы ночевали. Наверное, часа полтора прошло, прежде чем она пришла в себя и немного согрелась. Сам я за это время не только разогрелся, но даже вспотел.
– Все, бегом, бегом. Нужно идти. Позавтракаем на ходу, – безапелляционно подвел я итог нашему пробуждению. – Нужно пройти как можно дальше. И место для ночлега в этот раз искать лучше. Наверняка тут есть какие-нибудь скопления камней. Если нет – придется самим сложить. И будем по дороге собирать траву. Хорошо, что вы, первородные, так друг друга ненавидите. Давно бы сложили удобные убежища из камней, запасли дрова. И ходили бы в эти орочьи степи хоть по десять раз на дню!
– Не считай нас такими уж бестолковыми, человек! – возмутилась девушка. – Каждую весну эта степь на несколько дней покрывается водой. Все, что можно построить и запасти, уничтожается водой.
Я подумал, что можно было бы восстанавливать эти убежища раз в год. Невелика потеря. Но промолчал. Оли Лэтеар тоже молчала. Несколько раз набирала в грудь воздуха, как будто собираясь что-то сказать, но не решалась.
– Ты уже не в первый раз спасаешь мне жизнь. Раньше я была тебе полезна, но сейчас в этом не было смысла. Не знаю, зачем тебе это нужно, но благодарю тебя.
– Не стоит благодарности, оли, – легкомысленно махнул рукой я. – Жить гораздо легче, когда рядом есть кто-то живой, даже если это враг. Не уверен, что смог бы проснуться, будь я здесь один.
– И все-таки я чувствую себя обязанной. Обещаю, что если мне представится такая возможность, я окажу тебе такую же услугу.
– Приятно слышать, оли, – не стал спорить я. А сам подумал, что это все как-то слишком пафосно. Окажет она мне услугу. Никогда мне не понять первородных. Даже оли Лэтеар, которая вроде чуть более нормальна, чем большинство из них.
Следующие несколько дней были до омерзения похожи один на другой. Мы брели по каменистой равнине, собирая пучки травы, которые попадались нам по дороге. За пару часов до заката начинали внимательно смотреть по сторонам, в поисках либо низины, либо нагромождения камней, которое могло защитить от ветра. Разводили костер, чтобы отогреться, – надолго сухой травы не хватало, только чтобы рукам вернулась чувствительность. И засыпали, прижавшись друг к другу. В первый раз мне пришлось выдержать настоящую словесную баталию с Иштрилл за право прислониться к ее высокородному телу.
– Это неприлично! – возмутилась она, когда я молча накинул на нее край своего плаща.
– Для представителя народа первородных вы слишком много говорите о приличиях, оли!
– Если большинство соплеменников потеряли представления о морали, это не значит, что я такая же, как они! Иначе мне не пришлось бы от них убегать.
– Не путайте мораль и ханжество, оли, – возмутился я. – Неужели вы всерьез считаете, что я сейчас начну к вам грязно приставать?
– Даже не думала об этом. И все равно… – Я почувствовал слабину и усилил давление.
– Оли Лэтеар, сейчас вопрос не в вашей извращенной брезгливости, а в нашем выживании. Я сегодня утром проснулся с большим трудом. И с еще большим трудом мне удалось вас разбудить. Не уверен, что нам с вами удастся повторить такой же трюк еще раз. Мы, конечно, немного отогрелись, но костра на всю ночь не хватит. В конце концов, вы же не постеснялись бы улечься, прижавшись к боку какой-нибудь коровы? Так считайте, что я и есть эта самая корова. Вы, кажется, примерно это и пытались доказать мне при встрече.
– Я уже давно убедилась, что люди не менее разумны, чем первородные. По крайней мере, один мой знакомый человек. Правда, это не мешает ему оставаться грубияном, – сердито проворчала девушка, но возмущаться перестала. И даже поплотнее прижалась ко мне, натянув плащ, чему способствовал особенно сильный порыв ветра.
Я мысленно восхитился своей победой. Надо же, меня, оказывается, больше не считают животным!
Последняя ночь, перед тем как мы вышли к населенным когда-то местам, застала нас на совершенно ровном как стол пространстве, лишенном хоть каких-нибудь камней, крупнее кулака. Ветер дул не переставая, укрыться от него было совершенно негде. К тому же мы так и не смогли собрать хоть чего-нибудь горючего – не было тут растительности.
– Вот что, оли. Мне кажется, если мы сейчас остановимся, то уже точно замернем. Может быть, попробуем идти не останавливаясь? – предложил я.
– Похоже, по-другому не получится, – согласилась девушка. Вид у нее был не очень – за время пути она исхудала и осунулась, лицо обветрилось, длинные волосы, несмотря на то что были укрыты капюшоном, растрепались до невозможности, от аккуратной ранее прически не осталось и следа. Я знал, что у она несла с собой принадлежности для наведения порядка на голове – гребешок, зеркальце, несколько заколок. На привалах она иногда доставала все это и с тоской рассматривала. При таком ветре любая прическа пришла бы в негодность раньше, чем она будет закончена. Была у меня идея предложить ей заплести косу – кажется, у первородных такой прически не знали. Потом подумал, что как-то уж слишком забочусь об удобстве первородной – она взрослая девочка и сама разберется со своими проблемами. Мне до них дела нет. Постеснялся, в общем. Вместо этого просто спросил, откуда у нее зеркало? Не видел у первородных стеклодувных мастерских.
– Кузниц ты тоже не видел, человек, – хмыкнула она. – Однако наличию у нас кинжалов и мечей не удивляешься. Там, где много подходящего песка, – стеклодувные мастерские. Кузницы там, где лес упирается в горы. А в лесных городах живут те, у кого достаточно денег, чтобы просто жить, ничего не делая.
Мы все-таки не сгинули той ночью, хотя временами мне казалось, что это неизбежно. И то, что мы все-таки дошли до цели, стало ясно задолго до рассвета. Хотя приятным окончание этого этапа пути я бы назвать не смог.
Я не сразу обратил внимание на некоторое изменение в окружающем мире. Тот же ледяной ветер, те же звезды над головой, а под ногами камни. Но что-то было не так.
– Слушай… Чем это пахнет? – в конце концов, определил я источник дополнительного дискомфорта, и не замедлил растормошить Иштрилл, которая последние пару часов передвигала ноги совершенно сомнамбулически, опустив голову и не глядя по сторонам. Я вел ее, перекинув ее руку через плечо, но она, кажется, не заметила такого панибратства. После моего вопроса она встряхнула головой и принюхалась.
– Мы, кажется, пришли. Скоро должны показаться какие-нибудь развалины. Я слышала, что здесь всегда неприятный запах. Тела орков, которые здесь погибли, до сих пор смердят.
«Что ж это за орки такие, что за несколько столетий не истлели до костей?» – подивился я про себя.
– Нужно найти руины. Там теплее, – добавила девушка. Она выпрямилась и зашагала вперед, как будто у нее открылось второе дыхание. Правда, через несколько шагов она резко остановилась, будто наткнувшись на стену, и прямо как стояла, так и растянулась во весь рост, лицом вниз. Я не успел ее подхватить, и в результате она сильно ушибла лицо. Несмотря на холод, скула ее на глазах стала распухать.
Я даже запаниковал немного. То ли от сотрясения, то ли от измождения Иштрилл приходить в себя явно не собиралась. И где теперь искать эти дурацкие руины?
Я взвалил эльфийку себе на плечи и побрел на запах, рассудив, что раз это руины так пахнут, значит, мимо них не промахнусь. В другое время для меня не составило бы много труда тащить оли Лэтеар хоть целый день. Тем более, с тех пор, как я увидел ее в первый раз, она превратилась из просто стройной в откровенно худую девушку, причем по моей вине. Но сейчас мне и самому приходилось прилагать определенные усилия, чтобы меня не уносило ветром. К тому же многодневный путь без возможности обогреться и осточертевшая безвкусная еда, которая не слишком придавала сил, изрядно подорвали мои возможности. Однако мерзкий запах становился все сильнее, и уже через полчаса ходьбы я увидел какие-то строения. Не утруждая себя разглядыванием, я забрался в первое же, показавшееся более-менее сохранившимся. Крыша провалилась внутрь, зато все четыре стены стояли достаточно крепко. Ну, по крайней мере, на первый взгляд. В любом случае долго выбирать у меня просто сил не было. Я втащил девушку внутрь – через сохранившийся дверной проем. С радостным удивлением заметил рядом со входом ввалившуюся внутрь деревянную дверь. Рассмотреть, что было в глубине помещения, я не мог – было слишком темно, так что просто перетащил дверь в самый темный угол. Тот, над которым сохранилась крыша. Вернулся за оли Лэтеар, перенес ее туда же и уложил на дверь – неплохая изоляция от каменного пола. Крыша у строения была сделана из дерева, благодаря чему теперь у меня было достаточно горючего материала. Я развел костер, пододвинул Иштрилл вместе с дверью к нему поближе – не настолько, чтобы волосы у девушки начали закручиваться от жара, но все равно очень близко. Вышел на улицу, подобрал увесистый и совершенно ледяной булыжник, установил его так, чтобы он касался пострадавшей скулы девушки, потом лег на краешек двери за ее спиной, и мгновенно провалился в сон. Успел только вспомнить, что надо было ей под голову хоть мешок подложить, да и самому бы не помешало, но встать, чтобы осуществить идею, уже не успел.
– Мы, кажется, пришли. Скоро должны показаться какие-нибудь развалины. Я слышала, что здесь всегда неприятный запах. Тела орков, которые здесь погибли, до сих пор смердят.
«Что ж это за орки такие, что за несколько столетий не истлели до костей?» – подивился я про себя.
– Нужно найти руины. Там теплее, – добавила девушка. Она выпрямилась и зашагала вперед, как будто у нее открылось второе дыхание. Правда, через несколько шагов она резко остановилась, будто наткнувшись на стену, и прямо как стояла, так и растянулась во весь рост, лицом вниз. Я не успел ее подхватить, и в результате она сильно ушибла лицо. Несмотря на холод, скула ее на глазах стала распухать.
Я даже запаниковал немного. То ли от сотрясения, то ли от измождения Иштрилл приходить в себя явно не собиралась. И где теперь искать эти дурацкие руины?
Я взвалил эльфийку себе на плечи и побрел на запах, рассудив, что раз это руины так пахнут, значит, мимо них не промахнусь. В другое время для меня не составило бы много труда тащить оли Лэтеар хоть целый день. Тем более, с тех пор, как я увидел ее в первый раз, она превратилась из просто стройной в откровенно худую девушку, причем по моей вине. Но сейчас мне и самому приходилось прилагать определенные усилия, чтобы меня не уносило ветром. К тому же многодневный путь без возможности обогреться и осточертевшая безвкусная еда, которая не слишком придавала сил, изрядно подорвали мои возможности. Однако мерзкий запах становился все сильнее, и уже через полчаса ходьбы я увидел какие-то строения. Не утруждая себя разглядыванием, я забрался в первое же, показавшееся более-менее сохранившимся. Крыша провалилась внутрь, зато все четыре стены стояли достаточно крепко. Ну, по крайней мере, на первый взгляд. В любом случае долго выбирать у меня просто сил не было. Я втащил девушку внутрь – через сохранившийся дверной проем. С радостным удивлением заметил рядом со входом ввалившуюся внутрь деревянную дверь. Рассмотреть, что было в глубине помещения, я не мог – было слишком темно, так что просто перетащил дверь в самый темный угол. Тот, над которым сохранилась крыша. Вернулся за оли Лэтеар, перенес ее туда же и уложил на дверь – неплохая изоляция от каменного пола. Крыша у строения была сделана из дерева, благодаря чему теперь у меня было достаточно горючего материала. Я развел костер, пододвинул Иштрилл вместе с дверью к нему поближе – не настолько, чтобы волосы у девушки начали закручиваться от жара, но все равно очень близко. Вышел на улицу, подобрал увесистый и совершенно ледяной булыжник, установил его так, чтобы он касался пострадавшей скулы девушки, потом лег на краешек двери за ее спиной, и мгновенно провалился в сон. Успел только вспомнить, что надо было ей под голову хоть мешок подложить, да и самому бы не помешало, но встать, чтобы осуществить идею, уже не успел.
Глава 7
Когда утром я проснулся, первое, что я увидел, были удивленные глаза оли Лэтеар. Причем левый был намного меньше, потому что скрывался под наплывами просто гигантского, переливавшегося всеми оттенками синего фингала. В руках она держала камень, который я накануне приложил к этому синяку.
– Знаешь, человек, мне кажется, мне давно пора узнать, как тебя зовут, – совершенно неожиданным образом поприветствовала меня девушка.
Я представился.
– Очень хорошо, Эрик, – кивнула она. – Меня мучает одна загадка, и я думаю, только ты можешь ее разрешить. Я помню, что мы почувствовали запах этого места. Могу догадаться, что потом я упала и сильно ушибла лицо. Я благодарна, что ты не бросил меня там, где это случилось, и, видимо, дотащил меня до этого укрытия. Благодарю также, что ты позаботился уложить меня поближе к костру. Но скажи, ты ведь некоторое время обучался у лекаря, правильно?
– Да, – я все еще не понимал, к чему она клонит.
Иштрилл кивнула и продолжила:
– Я никогда не училась медицине, но даже мне известно, что для того, чтобы уменьшить синяк, к нему нужно приложить что-то холодное, я права?
– Да, конечно.
– Тогда зачем же всю ночь возле моего лица лежал этот горячий камень? – Она протянула мне булыжник, чтобы у меня уж точно не возникло сомнений, о каком камне идет речь. До меня, наконец, дошло. Девушка лежала очень близко к костру. Камень тоже лежал очень близко к костру. Так что холодным он оставался недолго… Вот почему ее глаз так заплыл! Я вздохнул и покаялся в своей глупости. Заодно попытался что-то сделать с синяком, воспользовавшись своими скудными магическими способностями. Не уверен, что получилось, но вроде бы опухоль немного спала.
Выслушав мои объяснения, девушка хихикнула. Похоже, она действительно не понимала смысла моих действий, а не стремилась уличить в отсутствии сообразительности. Я полез в рюкзак, чтобы достать осточертевшие лепешки на завтрак.
– Здесь должна быть вода где-то поблизости, – задумчиво пробормотала оли Лэтеар, разглядывая прозрачный шарик, который она держала в руках. – Может, поищем? У меня и котелок есть…
Действительно, напиться хотелось даже сильнее, чем поесть.
– Пойдем. Вещи здесь оставим?
– Да, украсть тут некому. И живности почти нет.
Мы не потратили много времени на то, чтобы найти ручей – далеко отходить не пришлось. Правда, вода была не слишком приятной на вкус, но мы были рады и такой. Вернувшись в дом, мы разогрели ее на костре, Иштрилл высыпала в котелок смесь трав. Получился вполне приличный чай – главное, горячий и бодрящий. Мы по очереди хлебали из котелка, глядя на огонь.
– Говорят, эти места гораздо опаснее, чем пустоши, – поделилась знаниями оли Лэтеар. – Говорят, здесь водятся демоны.
– Странно. До сих пор я думал, что демоны – это сказки. Если они и есть, им нет дела до мира.
– Я тоже не верила. Но я также не верила, что здесь до сих пор есть непогребенные орки, чьи тела разлагаются и смердят. Но запах говорит за себя. Что ты собираешься делать дальше, Эрик?
– Ты знаешь, – пожал я плечами. – Попробую добраться до гор. Перейду их. Попробую обойти их с севера и вернусь домой.
– Пусть тебе сопутствует удача. Я задержусь здесь. Хочу посмотреть, что за сокровища тут находят. Поищу следы матери.
– У нас не слишком много еды. Долго ты здесь не продержишься. – Удивительно, но мне была неприятна мысль о расставании.
– Половины того, что осталось, хватит еще на десять дней. А до гор всего три дня пути. Я слышала, что там, где кончается территория демонов, у подножия гор, можно прокормиться. Там водятся горные козы. Я уже решила, через неделю я отправлюсь вслед за тобой. Поохочусь, запасу мяса впрок и вернусь сюда. Я хорошо умею охотиться. Пережду зиму, а там решу, что делать дальше.
Я промолчал. Не хотелось оставаться одному. Странно, но я привык к тому, что рядом эта высокомерная эльфийка. В молчании мы закончили завтрак, и я стал собираться в дорогу. Решил, что раз она остается здесь, а мне скоро выходить к горам, то вполне могу оставить большую часть провизии ей. Заметив, что я выкладываю лепешки, она возмутилась:
– Ты что, пытаешься проявить заботу?! Я в ней не нуждаюсь!
– Я через три дня буду в местах, где достаточно дичи. Ты сама только что сказала. Зачем мне лишний груз?
– И с чем ты будешь охотиться на эту дичь? Не вижу у тебя ничего, кроме кинжала. Или ты где-то прятал арбалет, который вы, люди, так любите?
– Арбалет я нигде не прятал. И с кинжалом охотиться не собираюсь. Но последний год я только и делал, что учился ставить капканы и ловушки. Если они работают против первородных, то, думаю, вполне могут сработать и против коз! Прокормлюсь как-нибудь! – И как я мог сожалеть, о том, что мне придется с ней расстаться? Первородная, как бы хороша она ни была, всегда останется первородный. Если она со скрипом признала тот факт, что люди разумны, это еще не значит, что она прониклась к конкретному человеку хоть каким-то уважением.
Я усилием подавил раздражение.
– Что ж, оли. Пусть вас сопровождает удача. Мне жаль, что все так получилось. Прощайте.
– Удачи и тебе, Эрик. Прощай.
Я вышел из уютных развалин на холод и, не оглядываясь, зашагал в сторону гор, которые едва виднелись на горизонте.
Разрушенный город был очень велик. Кажется, он даже не был обнесен крепостными стенами – все равно такую стену невозможно защищать. Город находился в низине, похожей на огромную чашу, а я стоял на самом ее краю. Огромное пространство, в утреннем свете развалины занимали все видимое пространство справа и слева, а впереди они доходили до самых гор, которые еле-еле виднелись где-то вдалеке. До них было не меньше сотни верст. Я, не оглядываясь, зашагал по останкам улицы, изредка обходя нагромождения камня. Пока ни демонов, ни других опасностей мне не встречалось. Но идти одному было жутковато. Ужасно давила на нервы тишина – ветер в низине не так силен, так что не было слышно даже привычного уже свиста. Казалось, что это не просто тишина, а тишина, которая предшествует нападению. Вот сейчас появятся демоны, души непогребенных орков и выпьют мою жизнь, тело оставят сохнуть в этом пустом разрушенном городе, а душа присоединится к ним и будет вечно ждать незадачливых путешественников. Самих непогребенных орков не встречалось тоже, но неприятный запах все усиливался. Я прошел несколько миль, когда дорогу мне преградила трещина. Она пересекала город со стороны гор в сторону эльфийского леса, но была извилиста, и один из поворотов пересекал ту улицу, по которой я шел. И именно из трещины шел тот смрад, который пропитал весь город. Я осторожно подобрался к краю и заглянул. Дна трещины видно не было из-за желтоватых испарений, похожих на туман, которые клубились в глубине. Но было слышно журчание воды – по дну текла вода. Я порадовался, что не могу разглядеть дно, – не хотел бы я увидеть то, что так воняло. На ум сразу пришли рассказы о тысячах непогребенных орков. Может быть, в этой трещине они и лежат? У меня закружилась голова от запаха, и я поспешно отошел от края. Нужно было найти обходной путь. Удалившись на десяток шагов от разлома, я нашел небольшой просвет между развалинами домов. Пока пробирался между камнями, обратил внимание на следы. Я явно не первый, кто обходит здесь этот разлом. Следы были старые, но предшественники явно проходили тут не один раз. Заинтересовавшись, я решил проследить, куда же ведет это подобие тропы. Вскоре я вышел на соседнюю улицу, но тропу не потерял. Она вновь приближалась к разлому. У самого края лежал несвежий труп. В первый момент я испугался – вот он, орк. Сейчас суставы со скрипом провернутся, и он будет неотвратимо преследовать меня, пока я не умру. Но уже через секунду я заметил, что покойник одет в обычную эльфийскую одежду, а рядом с ним валяется котомка – точно такая же, как и у меня. Только пустая. Похоже, это был очередной неудачливый охотник за сокровищами. Страх почти ушел, и я подобрался поближе, все еще иррационально опасаясь, что мертвец сейчас поднимется. Однако он вел себя, как и положено покойнику, а именно лежал спокойно и не шевелился. Вероятно, это был один из той группы, которая вернулась с богатой добычей уже в этом году. Только ему не повезло, и он остался здесь. Первородный лежал лицом вниз. Я перевернул его. Эльф и после смерти продолжал сжимать уруми. По спине у меня пробежали мурашки. Этот бедолага еще не успел истлеть, только высох, и все еще можно было разглядеть его лицо. Лицо было искажено таким ужасом, что мне снова пришли на ум дюжины предположений об опасностях города, одно страшнее другого. Однако вокруг по-прежнему было тихо. Я поднял рюкзак, который лежал рядом с покойником. Он был пуст – все содержимое, по-видимому, забрали товарищи погибшего. Получается, им удалось расправиться с этой неизвестной опасностью, и у них было время переложить содержимое в свои рюкзаки. Сам рюкзак оставили потому, что на нем был длинный разрез – такие получаются от удара эльфийским мечом. Внутри рюкзака были следы какой-то желтоватой субстанции. Я посмотрел по сторонам, и, конечно, ничего не увидел – если что-то желтое и сыпучее и было рассыпано здесь, ветер давно унес все следы. И все-таки странная получается картина. Выглядит так, будто эльфа прикончили его же товарищи. Но откуда у него на лице такой ужас? Если это было предательство, то логичнее ожидать злости, ярости, удивления, в конце концов! Я подошел к краю разлома и заметил, что в этом месте есть достаточно удобный спуск. Чуть ниже края трещины пролегал этакий уступ, который уходил куда-то в глубину. По этому карнизу вполне можно было пройти. Хотя не хотелось страшно. С другой стороны, очень хотелось выяснить, что же такое желтое-сыпучее собирали первородные в этом разломе. Я сполз на уступ и, прижавшись спиной к стене разлома, начал спуск. Чем ниже я спускался, тем омерзительнее был запах. И света становилось все меньше и меньше, я даже пожалел, что у меня нет какого-нибудь фонаря или хотя бы факела. Остановился на секунду, поразмышлял над идеей подняться обратно и соорудить таковой из подручных материалов, но тряхнул головой и решительно продолжил путь. Второй раз в это гадкое место я могу себя и не заставить идти. Я прижал к лицу край плаща – так хоть немного легче было дышать, и продолжил спуск. Долго идти не пришлось, хотя до дна я так и не добрался – не было необходимости. Во-первых, я нашел еще следы первородных и даже один труп. Во-вторых, я нашел то вещество, которое они собирали – оно было прямо здесь, на стенах. Я ковырнул пару раз кинжалом – крупицы вещества посыпались в подставленную руку. Понятно. Вот его-то первородные и собирают. И считают великим сокровищем. В голове забрезжила какая-то догадка. Чем-то мне было знакомо это вещество, где-то я его уже видел. Не здесь, в прошлой жизни. Еще одно усилие и перед глазами всплывает картинка из учебника географии за восьмой класс. Сера. Я держу на ладони несколько крупиц самородной серы. Серу используют при изготовлении пороха. Мне вспомнились тяжело груженные телеги, которые тащили на себе первородные, перед тем как начался штурм города. Вспомнился грохот и разлетающиеся осколки камней. Эльфы знают секрет пороха! Догадка так потрясла меня, что я еще долго стоял, разглядывая желтые крупинки на ладони.