«Они? Они, больше некому».
Встречаться с преследователями сейчас Хомяку было не с руки. Несмотря на то что он не мог видеть цвет своих глаз, беглец чувствовал, что почти исчерпал запас энергии, полученный благодаря инъекции «стима», а той силы, которая у него осталась, хватит разве что на самый маленький огненный шарик.
«Мне нужен «стим»! – Следующая мысль вызвала у него холодный пот: – А где я его теперь возьму?»
Но думать об этом не хотелось. Тем более сейчас. Джип остановился метрах в тридцати от беглеца, и преследователи осматривали пустырь при помощи небольшого прожектора.
– Да он наверняка уже свалил отсюда! – подал голос один из охранников.
– Не пыхти, – ответил ему красивый баритон. – Ребята все обложили и говорят: точно не уходил.
«Это обо мне, – понял Хомяк. – Сейчас они меня найдут».
Что будет дальше, беглец мог себе представить очень отчетливо.
«Скольких охранников мы завалили? Четверых? Шестерых? Хватило бы и одного. Хорошо еще, если просто пристрелят, без издевательств».
Хомяк осторожно попятился назад, и его ладонь нащупала рифленую металлическую поверхность.
«Люк! Канализационный люк!»
Не веря своему счастью, беглец просунул в отверстие чугунного диска указательный палец. Никогда раньше он не смог бы даже предположить, что сумеет открыть люк вот так, как пивную банку, но сила, все еще остающаяся в организме, позволила ему сделать невозможное. Крышка люка, удерживаемая одним-единственным пальцем, медленно приподнялась.
– Я говорю…
– Заткнись! – осадил напарника баритон.
– Что случилось?
– Вроде скрежет какой-то?
Хомяк откинул в сторону тяжеленную крышку в ту самую секунду, как в него уперся луч прожектора.
– Вон он!
Беглец отчаянно бросился в спасительную тьму открывшегося лаза, но прежде, чем ему удалось скрыться под землей, тело Хомяка прошила автоматная очередь.
* * *Село МусаевоАлтай, 1 августа, среда, 04.40 (время местное)Четырехрукий аккуратно наполнил граненые, толстого стекла стаканы прозрачным медицинским спиртом, взял со стола маленькую склянку и добавил в каждый по три капли находящегося в ней густого золотистого сиропа. Жидкость приобрела насыщенный оранжевый цвет, и одновременно исчез резкий запах спирта.
– А что это будет? – поинтересовался Артем, внимательно следя за манипуляциями Мубы.
– «Алтайский коктейль», – пробормотал Кортес и посмотрел на Неру. – Польщен вашим гостеприимством, уважаемый.
Глава семьи Хван с достоинством кивнул:
– Мне было приятно познакомиться со столь знаменитыми воинами.
К большому удивлению Артема, четырехрукие земледельцы встретили свежепойманных гостей очень хорошо. После краткой официальной части, заключавшейся в телефонном звонке Сантьяге и получении подтверждения, что миссия наемников санкционирована Великими Домами, Нера предложил челам попариться в бане, после чего умиротворенных наемников проводили в большой дом главы, где уже ждал накрытый стол. Простая жизнь хванов наложила свой отпечаток на меню: наемников потчевали разнообразной дичиной и овощами, соленьями, заготовленными запасливыми женщинами, и шестидесятиградусным самогоном, настоянным на березовом соку. Четырехрукие недолюбливали алкоголь промышленного производства, предпочитая ему собственную выпивку, рецепт которой придумали тысячи лет назад. И вдруг, когда темное небо посерело, знаменуя приближающийся рассвет, а большинство собутыльников либо разошлись по домам, либо задремали, на столе неожиданно возникла бутыль с чистым медицинским спиртом.
– «Алтайский коктейль»? – повторил Артем. – Никогда не слышал.
– За деньги не продается, – усмехнулся Муба.
– Настойка Золотого Корня, – пояснил Кортес.
– Не совсем так, – покачал головой Нера. – «Горный сироп», – он щелкнул пальцем правой нижней руки по склянке с тягучей жидкостью, – мы делаем из цветков и листьев Золотого Корня.
– Листья придают горчинку и содержат алкоголь, – перехватил инициативу Лека. – А цветы обладают тонизирующим действием и целой кучей других полезных качеств. Получается классная смесь, которую мы пьем всю зиму.
– И которую невозможно достать в Тайном Городе, – добавил Кортес.
– Размер плантации определен Великими Домами, – пожал плечами Нера. – И он не позволяет нам наладить промышленное производство. Самим еле хватает.
– Раньше мы смешивали сироп с «березовкой», – сообщил священнодействующий Муба. – Но чистый спирт оказался куда лучше.
– То есть уже готово? – снова подал голос Артем, глядя на стаканы с возросшим интересом.
– Не спеши.
Муба выдавил в каждый стакан по половинке лимона и посмотрел на наемников:
– Пить надо залпом, на одном дыхании, иначе сразу свалитесь.
– А так не сразу? – усмехнулся Кортес.
– Немного продержитесь.
Лека, заметив, что Артем собрался отпилить изрядный кусок мяса, перехватил руку наемника:
– Закусывать надо моченым яблоком.
– Только яблоком?
– Ты хочешь коктейль попробовать или просто напиться?
Собутыльники разобрали стаканы и поднялись.
– За плодородие нашей земли, за любовь наших женщин и за верность наших друзей! – чуточку высокопарно провозгласил Нера, и Артем лихо, как советовали хозяева, опрокинул в рот оранжевую жидкость.
– А-ха!
На самом деле с его языка были готовы сорваться совсем иные слова, но Артем не мог себе позволить оскорбить гостеприимных хванов отборной нецензурщиной. «Алтайский коктейль» наполнил все тело и сразу же вспыхнул в каждой клеточке нестерпимым лесным пожаром.
– Яблоко! – Муба заметил на глазах Артема слезы и напомнил, что ритуал должен быть проведен правильно.
Добротный кусок моченого яблока оказался как раз тем, что судорожно искал организм молодого наемника в эту трудную минуту. Кисловатый фрукт мягко притушил бушующее пламя, и Артем почувствовал, что его тело охватывает потрясающая легкость.
– Классно! – выдохнул он. – Лучшее, что я пробовал до сих пор!!
Хваны засмеялись.
– Предыдущий чел, которого мы угощали «алтайским коктейлем», первое яблоко проглотил целиком, – рассказал Нера. – А потом еще три сжевал, прежде чем смог чего-нибудь сказать.
– Давно это было, – потянулся Муба. – До войны.
– В Тайном Городе нечасто появляются челы, с которыми можно поделиться коктейлем, – согласился Лека. – Поговорить…
– Кстати, о разговорах. – Кортес аккуратно сплюнул на тарелку яблочные косточки. – Вы обещали рассказать о Золотом Корне.
Артем откинулся назад и уперся спиной в отделанную деревом стену. Говорить не хотелось. Удивительная легкость, овладевшая телом сразу после коктейля, плавно перешла в блаженную тяжесть, а в голове нежно заиграла приятная колыбельная мелодия. Справа, не таясь, посапывал Лека, которого тоже подкосила последняя доза, и на ногах оставались только трое: Кортес, Муба и Нера. Наемник попытался было сосредоточиться на том, что хваны рассказывали Кортесу, но получилось не очень. Да и говорили четырехрукие как-то неправильно, голоса становились то слишком громкими, то исчезали, и, если бы не шевелящиеся губы, Артем бы никогда не догадался, что за столом продолжается беседа.
– Золотой Корень растет долго. – Муба задумчиво повертел в руке пустой стакан. – Только поле мы готовим два года. В первый год оно отдыхает, а во второй мы высеваем на нем клевер. После клевера Золотой Корень хорошо растет.
– И для коров хорошо, – подмигнул Нера.
– Ваши стада хвалят, – улыбнулся Кортес.
– Еще бы!
– Затем, на третий год, высеваем Золотой Корень, – продолжил Муба. – В этот сезон он не всходит, набирается сил и очень чувствителен к сорнякам.
– Пестициды, как я понимаю, вы не используете, – засмеялся Кортес.
– Разумеется, – кивнул Нера. – Поле пропалываем вручную каждые два дня.
– Не позавидуешь.
– Это еще не самое плохое, – махнул левой верхней рукой Муба. – Пропалывать надо только в первый сезон. На второй год Золотой Корень набирает такую силищу, что на поле вообще ничего, кроме него, не растет. Все гибнет.
У Кортеса были свои соображения на этот счет. Если целый год на поле каждые два дня вырывать каждую травинку, то на нем еще долго вряд ли что-либо вырастет. Но делиться своей мыслью с четырехрукими земледельцами наемник не стал.
– И тогда начинается самое интересное. – Муба наполнил стаканы «березовкой», чокнулся с собутыльниками и выпил. – Весной второго года пробиваются ростки. К лету они дотягиваются до колена, на них появляются синие цветы, и вот тут прилетают сосущие бабочки.
– Которых надо отгонять.
– В этот год еще не надо, – вздохнул Муба. – Наоборот, приманиваем.
– Для чего?
– Они должны отложить личинки в каждом цветке, – объяснил Нера.
– Для чего?
– Они должны отложить личинки в каждом цветке, – объяснил Нера.
– Но они такие тупые, – поморщился Муба. – Они ищут Золотой Корень по запаху, а он на второй год пахнет очень слабо, поэтому приходится всякий раз, когда прилетают бабочки, выскакивать на поле с веерами и рассеивать пыльцу.
– А они что, прилетают не каждый день?
– Они прилетают стаями когда угодно. Их надо отследить и приманить.
– А откуда они вообще берутся?
– Никто не знает, – пожал плечами Нера. – Но где бы ни высеивали Золотой Корень, там всегда появляются сосущие бабочки.
– И что потом?
– На третий год на побегах расцветают красные цветы, и вот теперь сосущих бабочек надо отгонять, поскольку они прилетают за своими личинками и высасывают их из бутонов вместе с соком, а этого допустить никак нельзя.
– Иногда эти твари прилетают только с наступлением темноты, – проворчал Муба, – и мы до рассвета носимся по полю с веерами.
Кортес представил, как среди ночи по соседним участкам с остервенением носятся хваны, сжимая в руках веера, причем с абсолютно разными намерениями: на одном поле отгоняют, а на соседнем приманивают, и улыбнулся. В душе.
– На следующий год цветы уже белые, а стебли в рост человека.
– А личинки?
– Личинки вымерзают, – объяснил Нера. – Они уже большие, в корень на зиму уйти не могут, а сами покинуть стебель не в состоянии – надо, чтобы бабочки их высосали. А мы не даем. Вот они и дохнут во время холодов.
– И большой бывает урожай?
– Нет, – дернул головой Муба. – С одного поля мы собираем примерно десять килограммов Золотого Корня.
– Всего?!
– Так ведь собственно Золотой Корень – это маленький отросток, весом в несколько граммов, – усмехнулся Нера. – Причем из этих десяти килограммов после обработки получается всего литр раствора.
О том, что доходы от этого литра позволяли семье Хван жить припеваючи на протяжении не одной сотни лет, глава четырехруких скромно умолчал.
– Вопрос можно?
– Давай, – согласился Муба.
– Почему Великие Дома поручили выращивать Золотой Корень именно вашей семье? Для большей безопасности?
Хваны переглянулись.
– Не совсем, – протянул Муба. – Видишь ли, Кортес, именно наши предки притащили на Землю эту культуру. Мы выращиваем Корень всю свою историю.
– А-а…
– Всегда на продажу, он ценился во все времена, – понял наемника четырехрукий. – Для нас Золотой Корень – это просто легкий стимулятор.
– И он всегда был запрещен?
– Нет, – неохотно ответил Муба. – Когда-то, давным-давно, мы не уследили за своими запасами, и Корень получил широкое распространение на планете. Его активно использовали некоторые человские маги, и… В общем, потом нам помогли вернуть монополию на его выращивание.
Кортес понял, что хозяева недовольны темой, и постарался перевести разговор в другое русло:
– А как проходит сбор урожая?
– Ты все о делах? – прищурился Нера. – Пытаешься понять, возможна ли утечка? Не волнуйся, здесь тоже все в порядке. Когда приходит время сбора, сюда приезжают воины всех Великих Домов и пересчитывают каждый корешок. Тут же делят: по два килограмма забирают Великие Дома, а четыре достаются эрлийцам.
– У нас остаются только стебли, листья и цветы, – закончил Муба. – Так сказать, сапожники без сапог.
– А корни?
– Все они, за исключением того самого отростка, не представляют вообще никакой ценности. Мы их сжигаем.
Нера отрезал изрядный кусок нежной ветчины, положил его на толстый ломоть хлеба и кивнул на дремлющего Артема:
– Слабоват у тебя напарник.
– Устал, – медленно ответил Кортес, чувствуя неудержимое желание завалиться спать. – У нас был длинный день.
Глава хванов доел бутерброд и стал тщательно вытирать жирные руки полотенцем.
– Кортес, теперь можно я задам вопрос?
– Разумеется.
– Ходят слухи, что год назад ты убил рыцаря командора войны?
Наемник, скрывая настороженность, вежливо улыбнулся. Что могло таиться за этим интересом? Семья Хван входила в Великий Дом Чудь, вассальную присягу, данную Ордену много тысяч лет назад, никто не отменял, неужели четырехруких так сильно возмутила эта старая история? С другой стороны, Богдана ле Ста наемники завалили по всем правилам Тайного Города, это подтвердило расследование, и у рыцарей не было претензий.
Хван правильно истолковал молчание наемника:
– Дело прошлое, Кортес, и моей семьи оно напрямую не касалось. Мне просто хочется знать правду.
«Чтобы окончательно оценить меня», – понял наемник.
– В озере жизни водится всякая рыба, и часто бывает, что карась пытается выдать себя за щуку.
– Это как раз такой случай, – улыбнулся Кортес.
– Значит, это всего лишь слух? – На лице Неры отразилось разочарование.
– Относительно меня – да. – Наемник указал пальцем на Артема. – Командора ле Ста завалил мой напарник.
Муба восхищенно присвистнул.
– Этот?
– Другого у меня нет.
Теперь окончательно отключившийся молодой наемник вызывал у хванов неподдельное уважение.
– Никогда бы не подумал, – признался Нера.
– Подразумевалось, что с командором буду работать я, но мне надо было проверить Артема, – с точно выверенной дозой небрежности в голосе сообщил Кортес. – Это был его первый контракт, и я хотел удостовериться, что в будущем смогу на него положиться.
– Ты не мог найти мишень попроще? – Муба все еще силился совладать с изумлением.
Кортес отрицательно покачал головой:
– В качестве тренировки Артем справился с черной моряной. Но в том случае он спасал свою шкуру, а я хотел, чтобы он выполнил контракт.
– Понимаю, – пробормотал Муба.
Еще бы он не понимал! Четырехрукие считались лучшими киллерами в Тайном Городе и разницу между убийством за деньги и убийством в целях самосохранения улавливали едва ли не лучше всех.
– Черные моряны хорошо бьются, – медленно произнес Нера. – Но командоры войны еще лучше. – Он выдержал небольшую паузу. – Я рад, что познакомился с тобой лично, Кортес.
Муба, повинуясь легкому жесту главы общины, быстро сделал три коктейля.
– За то, чтобы твой нож никогда не сломался, – поднял свой стакан Нера.
– За то, чтобы твои руки никогда не уставали, – сказал свое слово Муба.
– И за то, чтобы на них дымилась кровь наших врагов! – закончил Кортес.
Старый боевой тост маршалов хамелеонов! Наемнику никогда не доводилось слышать его раньше, но он почувствовал, что именно должен сказать.
Хваны переглянулись:
– Тебе уже приходилось пить «алтайский коктейль» в кругу воинов?
– Нет, – покачал головой Кортес. – Я просто сказал то, что думал.
– Ты угадал.
– Он воин, – проворчал Муба. – Я же тебе говорил.
– Я должен был убедиться, – тихо сказал Нера. – И я убедился.
– Кстати, – наемник покосился на хвана. – Я бы с удовольствием гм… заполучил немного вашего сиропа. – Произнести «купил» Кортес не решился, не желая обидеть гостеприимных хозяев. – Чтобы длинными зимними вечерами, сидя в кресле-качалке у пылающего камина, потягивать чудный напиток, вспоминая славное время, проведенное в прекраснейшем уголке Сибири.
– Как красиво говорит, – вздохнул Нера. – Неужели коктейль так подействовал?
– Это у меня врожденное, – разочаровал четырехрукого Кортес.
– Пойду распоряжусь насчет портала.
Нера с трудом выбрался из-за стола и, пошатываясь, направился к дверям. Его нижние руки безвольно болтались вдоль тела.
– Слушай, Кортес, – воспользовавшись тем, что они остались одни, Муба придвинулся ближе к наемнику. – Почему все-таки Сантьяга отправил вас сюда?
– Плановая проверка, – пожал плечами Кортес. – Наверное.
Бороться с закрывающимися веками становилось все труднее, но наемник держался.
– Да ладно! – махнул рукой хван. – Никогда не поверю, что для плановой проверки комиссар привлек лучших наемников Тайного Города да еще обеспечил обратный портал! Что происходит?
– Не знаю, – честно округлил глаза Кортес. – Клянусь ногтями Спящего, не лгу.
– Наши здорово напряглись, – прошептал Муба. – Все знают, что у тебя репутация, мелочовкой не занимаешься, и вдруг – заурядная проверка. Пешком через Алтай. Не сходится. Нера даже подумывает увеличить патрули на плантациях.
– Сантьяге я не могу отказать, – буркнул Кортес. – Попросил съездить – я поехал.
– Это понятно. – Хван помолчал. – Слушай, Кортес, тебя можно попросить об одолжении?
– Если это не будет противоречить взятым мною ранее обязательствам.
– Вряд ли. – Муба посмотрел на спящих вповалку Леку и Артема. – Можешь мне пообещать, что, если твоя проверка приведет к какой-нибудь заварушке, ты не забудешь обо мне?
Кортес приподнял брови, а затем понимающе улыбнулся:
– Надоело заниматься энтом… энтомологией?