А еще холодный ветерок коснулся ее голых ног, но мало ли сквозняков в квартире, где по случаю лета открыты почти все окна?
– Прими мой заговор как почитание ненависти твоей и силы!
Вероника зажгла круглую лампу, несколько секунд смотрела на разгорающийся язычок пламени, а затем, следуя инструкции, прошептала над ним заклятие Бога Огня. Услышав его, пламя вспыхнуло сильнее. Не до потолка, разумеется, но теперь фитиль не теплился, а горел ярким, ровным огнем. И совершенно не чадил. Девушка поставила лампу в центр врат, на одну из бронзовых табличек, и по очереди зажгла от нее четыре свечи. Эти «лампы» Сторожевых Башен Вероника поставила на соответствующие печати, не забыв принести каждой из них соответствующую молитву и положить рядом свою бронзовую табличку. Теперь в комнате горели пять маленьких огоньков, и все было готово к следующему действию, но оставался один тонкий момент. В инструкциях упоминалось, что масло центральной лампы необходимо смешать с Золотым Корнем, но при этом совсем не упоминалось, что это такое.
«Благовоние? Специальное масло? – Вероника покачала головой. – Ладно, попробуем так, а если не получится, тогда придется поискать подробности в каких-нибудь книгах…»
Белой пшеничной мукой девушка начертила вокруг Врат сравнительно правильную окружность, затем повязала на голову венец Ану и встала лицом к северной Сторожевой Башне.
«Я справлюсь!»
Взгляд Вероники упал на заготовленную на всякий случай ампулу «стима». Стекляшка лежала на столе, но девушка все еще не нуждалась в наркотике.
«Не время».
Она прикрыла глаза и, начав не спеша двигаться по часовой стрелке вокруг Врат, стала читать выученное наизусть заклинание:
Семь положенных кругов Вероника прошла за семь положенных минут. Холодный ветерок, когда-то едва скользнувший по ногам, превратился в ледяной вихрь, непрерывно циркулирующий по комнате. Вероника знала, что его злое дыхание окутывает мебель налетом инея. Не видела – ее глаза по-прежнему были закрыты, – девушка именно знала, что все, находящееся в радиусе трех метров вокруг Врат, густо покрыто синими ледяными кристалликами. Она чувствовала, как холод пожирает ее ноги, медленно подбираясь к сердцу, но Вероника знала, что так и должно быть.
Но что-то оставалось незавершенным! Не мелочь, вроде отсутствия крови жертвенных хищников или несоблюдения поста. Что-то очень важное. Ключевое. Но что? Девушке оставалось произнести всего лишь несколько предложений, самых главных, заключительных, и она не могла позволить себе ошибиться.
Вероника, продолжая бубнить зазубренное заклинание, лихорадочно перебрала последовательность открытия Врат.
«Что сделано не так? Заклятие Бога Огня произнесено, печати Сторожевых Башен соблюдены, и молитвы скрепили их с вратами. Таблички размещены в положенных местах. Венец Ану изготовлен и вознесен. Открывающий жрец принес клятву нижайшей покорности Великому Господину и в знак договора поставил подпись Азаг-Тота на своей голове… ЧТО НЕ ТАК?!»
Последние фразы заклинания открытия Врат Нанна необходимо было произносить на азаме, но, перейдя на этот язык, Вероника даже не запнулась и продолжила размышлять:
«Остается одно – Золотой Корень. Что же это такое?!»
Бесценные секунды утекали с поспешностью вокзального воришки. Девушка отчетливо поняла, что еще несколько мгновений, и все ее труды пойдут прахом. Еще несколько мгновений, за которые она обязана найти ответ.
«Золотой Корень… Золотой…»
Догадка пришла неожиданно и сразу. Мозг, подстегиваемый отчаянным желанием Вероники во что бы то ни стало свершить открытие врат, с предельной ясностью сложил незатейливую цепочку: «стим» – золотые глаза – новые возможности – странное умение читать и думать на древнем языке – Золотой Корень! «Стим» и есть Золотой Корень!
Оставалось всего несколько слов заклинания! Вероника схватила лежащую на столе ампулу и судорожно раздавила ее над круглой лампой в центре врат. Прозрачный «стим» на удивление охотно смешался с маслом.
«Сейчас!»
Но ничего не происходило. Совсем ничего! Даже ледяной вихрь, привольно гулявший по комнате, исчез, оставив после себя лишь иней да мелкий озноб, трясущий саму Веронику. Огоньки ламп как-то съежились, потускнели, а черный рисунок врат на линолеуме казался дурацкой шуткой.
«Я опоздала? – Из глаз стоящей посреди комнаты обнаженной, трясущейся от холода девушки потекли слезы. – Нет, этого не может быть!»
Черные знаки начали стремительно белеть. Сначала Вероника решила, что они исчезают, но тут же поняла, что они просто покрываются изморозью, кристалликами голубоватого льда. Ледяной вихрь не исчез, он просто просочился внутрь очерченного мукой круга и теперь резвился во вратах.
«Неужели…»
В масляной лампе с тихим шипением забурлил «стим». Огонь неожиданно покинул фитиль, и теперь горело все, что было в пиале. Горело хорошо, ровным, пронзительно синим пламенем, поднимающимся почти до колен Вероники.
– Аштаг кареллиош! – провозгласила приободрившаяся девушка и заняла место жреца.
Пламя покинуло пиалу и синим облаком поднялось к потолку. Вероника почувствовала идущие от него морозные волны и едва не вскрикнула от радости: все идет как надо!
– Нанн руаббат, Нанн клон кашир!
Девушка ощущала, что холод, подаренный ей дыханием ледяного вихря, вот-вот подберется к сердцу, но она не собиралась прерывать открытие Врат из-за такой мелочи. Пламя под потолком превратилось в золотистое облачко.
– Нанн дор мук-кирдар Азаг-Тот хколлен!!
Облако превратилось в дождь, и в тот момент, когда его золотые капли упали на пол, побелевший рисунок врат Нанна заполыхал синим пламенем.
«Получилось!»
– Наши миры соединились! Договором своего рода! Ключом Нанна! Подписью Великого Господина! Я приказываю Вратам распахнуться!
Пламя, пляшущее на символах врат, взметнулось до потолка. Бронзовые таблички запылали золотом. Свечи Сторожевых Башен распустились синими цветами и сомкнули круг, образовав огненную изгородь по линии, начертанной белой мукой. И пронзительный холод гиперборейского пожара сковал открывающего жреца. Ледяные стрелы вонзились в сердце Вероники, синее пламя охватило покрытую инеем девушку, и маленькие кристаллики стали… не таять и впитываться, нет, они стали вгрызаться в тело, острыми краями продавливая себе дорогу внутрь, разрывая ткани, смешиваясь с кровью…
Морозный костер Азаг-Тота пожрал мозг Вероники. Все, что было важным: воспоминания, мечты, Лешенька… все провалилось в безразличную бездну, наполненную синим огнем. Девушка громко закричала и упала навзничь, прижимая тонкие руки к пылающей холодом голове.
И только одна мысль пронзила ледяной кошмар:
«Я просыпаюсь!»
* * *– Ур-р! – Нерг коротко всхрипнул, и Ктулху резко, но в то же время вполне дружески дернул за уздечку, не позволяя саранче встать на дыбы.
– Ты уже все забыл, старина? – пробормотал погонщик рабов, успокоительно похлопывая Нерга по тяжелым пластинам. – Когда-то тебя было не пронять заурядной магией. Помнишь, как ты рвался через «кольца саламандры»?
Огромные фасеточные глаза саранчи виновато взглянули на хозяина.
– Давай, старина, вспоминай свою доблесть, – пробормотал Ктулху. – Очень скоро она нам понадобится.
Они стояли во внутреннем дворике замка Кадаф, в центре круга, очерченного белой пшеничной мукой – один Азаг-Тот знает, где добыл ее Носящий Желтую Маску, – пронзаемые потоками холодного, пропитанного магией ветра.
– Время приближается! – возвестил Носящий Желтую Маску, внимательно глядя на мраморное небо Глубокого Бестиария. – Приготовься!
Ктулху быстро опустился на колени и коснулся рукой черного оникса Кадаф:
– Пусть меня защитит твоя ненависть, Великий Господин!
Стены замка задрожали и стали покрываться синим инеем, ледяной ветер внутри круга обезумел вконец – ярость, с которой он терзал погонщика рабов и его саранчу, могла разрушить горы.
Но что такое холод для гиперборейца? Для того, в чьих жилах течет проклятие Азаг-Тота?
Над кругом возникло нежное золотистое сияние.
– Врата открываются!
Ктулху вскочил на Нерга и бросил последний взгляд на Носящего Желтую Маску, длинная фигура которого расплывалась за пределами круга. Перед тем, что предстояло совершить погонщику рабов, их старая вражда стала вдруг мелкой и бессмысленной. Продолжится ли она в будущем? Неважно. Сейчас они сидели в одной лодке, и Носящий Желтую Маску доказал это, отдав Ктулху часть своей крови: отправляющемуся в неизвестность погонщику рабов сила была нужна больше.
Ктулху вскочил на Нерга и бросил последний взгляд на Носящего Желтую Маску, длинная фигура которого расплывалась за пределами круга. Перед тем, что предстояло совершить погонщику рабов, их старая вражда стала вдруг мелкой и бессмысленной. Продолжится ли она в будущем? Неважно. Сейчас они сидели в одной лодке, и Носящий Желтую Маску доказал это, отдав Ктулху часть своей крови: отправляющемуся в неизвестность погонщику рабов сила была нужна больше.
– Надеюсь, я увижу, как Великий Господин вплавит твою гнилую плоть в священные стены замка! – крикнул Ктулху.
Носящий Желтую Маску не умел смеяться, не обладал чувством юмора, но в его ответных словах погонщик рабов впервые за много веков уловил шутливый тон:
– Я заставлю тебя сожрать свой грязный хвост на глазах Великого Господина!
На глазах Великого Господина! Они действительно были в одной лодке. Ктулху взмахнул рукой. Носящий Желтую Маску пошатнулся, он отдал погонщику рабов почти всю свою кровь, но все-таки ответил прощальным знаком гиперборейцев.
– Помни, что ты должен сделать!
И золотистое сияние полностью поглотило Ктулху.
– Да хранит тебя ненависть Азаг-Тота!
* * *Муниципальный жилой дом. Москва,улица Гольяновская, 1 августа, среда, 09.37Пламя, пылавшее на символах Врат Нанна, внезапно погасло, и в центре вычерченного на линолеуме прямоугольника появился маленький бугорок мелкой черной пыли, окутанный призрачным золотистым сиянием. Пыль тонкой струйкой проникала в комнату откуда-то снизу, но интенсивность этой струйки постоянно возрастала, превратив бугорок сначала в горсть, а затем – в горку. Золотистое свечение пронзительной звездочкой сконцентрировалось над Вратами, и пыль начала вихревое движение вокруг нее, постепенно слипаясь в плотный черный кокон, вбирающий в себя не только золотое сияние, но и порывы ледяного ветра, гуляющие внутри обозначенного мукой круга, и синее пламя изгороди, образованное лампами Сторожевых Башен.
Пыль продолжала поступать, кокон стремительно увеличивался в размерах – теперь его вершина достигла потолка комнаты, – и в нем стали проявляться контуры странной фигуры, похожей на чудовищного всадника, сидящего на спине еще более чудовищного животного.
– Великий Господин, я вернулся!!
Вероника, до этого без чувств лежавшая на полу, медленно открыла золотые глаза, с трудом приподнялась, опершись на локоть, и посмотрела на возникшее перед ней существо. Безволосая тварь, с небольшой головой, невероятно широкими плечами и длинными мускулистыми руками, сидела на спине огромного насекомого, напоминающего диких размеров саранчу. Преобразование еще не завершилось, под ногами пришельцев клубилась черная пыль, но их внешний вид был уже достаточно ясен – ничего общего с Лешенькой.
«А кто такой Лешенька?»
– Круг! – проревел наездник. – Разорви круг, ведьма! Ты же видишь, что мы не помещаемся!
Приказной тон подстегнул девушку. Она подползла к полоске белой муки и провела по ней ладонью.
– Да!
Всадник соскочил на пол (Вероника заметила толстый извивающийся хвост) и, подскочив к шкафу, принялся жадно слизывать с него иней. Его насекомое, все еще продолжающее увеличиваться в размерах, захрипело и покосилось на девушку. Невысокие потолки заставляли монстра пригибаться и смешно скрести по линолеуму длиннющими задними лапами.
– Ведьма, – пророкотал наездник, плотоядно взглянув на девушку, – готова ли ты принять благодать беспощадной ненависти Великого Господина?
Челюсти насекомого задвигались. Вероника заставила себя подняться, гордо вскинуть голову и, сверкнув золотыми глазами, презрительно ответить:
– Как смеет задавать подобные вопросы ничтожный погонщик рабов? Моя кровь была проклята задолго до того, как ненависть Великого Господина вложила в твои корявые руки Бич Ярости.
Слова, произнесенные на чистейшем азаме, сами пришли в голову девушки.
«Все так, как и предсказывал Носящий Желтую Маску!»
В маленьких глазах Ктулху сверкнула радость. Он медленно опустился на колени и с благоговением поцеловал протянутую руку гиперборейской ведьмы.
Тревога поставила на ноги все Великие Дома. Во дворе панельной многоэтажки то и дело возникали вихри порталов – лучшие маги Тайного Города спешили предотвратить угрозу. При этом некоторые из них в спешке пренебрегали принятыми правилами секретности и вываливались из воздуха прямо на глазах ошарашенных москвичей.
– Морок! – рявкнул Сантьяга. – Наведите морок!
Бога, один из навов, прибывших с комиссаром, принялся сосредоточенно отводить глаза прохожим, тщательно скрывая истинные события, разворачивающиеся вокруг дома.
– Врата закрылись! – К Сантьяге торопливо подошел плечистый рыжеволосый чуд в классическом одеянии мастера войны: алый плащ, кольчуга, золотая цепь с большим медальоном на груди, в правой руке он держал боевой жезл. – Всплеск был кратковременным и слабым!
Франц де Гир, капитан гвардии великого магистра, получал информацию от наблюдателей Ордена, взявших пространство под плотный контроль.
– По нашим оценкам, за время активизации Врат из Глубокого Бестиария могли вырваться не более двух-трех тварей, – сообщила светловолосая красавица в плотно облегающих длинные ноги кожаных брюках, высоких ботинках и коротком кожаном колете – Милана, воевода дружины Дочерей Журавля. – Если вообще вырвались.
– Вырвались, – пробормотал Сантьяга, – не могли не вырваться. Кстати, господа, доброе утро.
Но встревоженные собеседники, напряженно разглядывающие многоэтажку, не ответили на вежливость комиссара.
Во двор продолжало прибывать подкрепление. Три фаты Зеленого Дома, представляющие, судя по кожаным одеждам, дружину Дочерей Журавля, элитное боевое подразделение людов. Два рыцаря командора войны, сжимающие в руках длинные, украшенные причудливыми бронзовыми конструкциями посохи, четыре рыцаря узурпатора – красноглазые убийцы, способные лишь к разрушению. Еще из одного портала вывалилась группа дружинников Зеленого Дома. Несмотря на то что коренастые беловолосые бойцы, вооруженные тяжелыми топорами, не владели боевой магией, их колоссальная физическая сила могла пригодиться в случае ближнего боя. На фоне этой пестрой толпы три нава, одетые в обыкновенные костюмы человского покроя, выглядели довольно странно.
– Еще несколько секунд, и мы рассчитаем точное место открытия Врат, – подал голос Франц де Гир.
– Шестой этаж, двадцать вторая квартира, – перебила его Милана. – Окно комнаты, в которой произошло открытие, выходит прямо на нас.
Наблюдатели Зеленого Дома опередили чудов.
– К бою! – прорычал Франц.
Милана, призывая своих дружинниц, вскинула руки, и в этот момент часть стены на шестом этаже разлетелась вдребезги.
– Они уже здесь! – Ктулху осторожно выглянул в окно, тут же отпрянул назад, толкнул спиной едва поместившегося в комнате Нерга и тихонько выругался.
– А чего ты ждал? – огрызнулась лихорадочно одевающаяся Вероника. – Они засекли открытие Врат.
– У нас мало времени!
– Успеем! – Вероника уже натянула джинсы и теперь зашнуровывала кроссовки. – Еще пару секунд, и я буду готова!
– А я? – перебил ее погонщик рабов. – В этом обличье маги Великих Домов засекут меня где угодно!
– Вытереть тебе сопли? – Девушка запахнула блузку и яростно посмотрела на Ктулху. – Что ты стоишь пень пнем?! Забыл, как воюют?
Погонщик рабов вздрогнул и протянул руку к саранче:
– Нерг…
Тварь тихонько заурчала и мягко пошевелила могучими челюстями.
– Нам нужно время, Нерг…
На одно-единственное, безумно долгое мгновение их глаза встретились. Саранча ткнулась мордой в широкую ладонь Ктулху, резко оттолкнулась и, проломив стену, вылетела навстречу лучшим боевым магам Тайного Города.
– Да поможет тебе ненависть Великого Господина!
Такой грохот не мог быть следствием падения шкафа. Даже сотни шкафов. Неожиданный, всепроникающий, он заставил вздрогнуть несчастную многоэтажку, и не просто вздрогнуть – покачнуться. По крайней мере, Вячеславу Клыкову, спокойно наливающему себе утренний кофе, показалось именно так. Сильнейший толчок, сопровождающийся жутким грохотом, падающая на пол чашка, кипяток, ошпаривший руку, и паническая мысль:
«Землетрясение?»
Клыков бросился к окну и не смог удержаться от изумленного возгласа: кусок стены шестого этажа плавно пикировал на расположенную рядом с подъездом клумбу. Из образовавшегося пролома выбивалось плотное синее пламя.
Пожар? Взрыв? Неважно. Там могут находиться люди, и это главное.
Клыков был полицейским и четко знал свои обязанности. Коротко ругнувшись, он бросился в коридор.
«Убрать все следы!»
Как только саранча вывалилась на улицу, Вероника властно провела рукой и выкрикнула короткий приказ. Иней, обильно покрывающий мебель в комнате, вспыхнул плотным, нестерпимо ярким синим пламенем. Теперь горячим.