– Ну-ка пойдем со мной!
При этом она махнула полотенцем в сторону двери, чтобы Тонкий понял, чего от него хотят, и не ошибся. Как будто это он здесь ворон.
Что самое интересное, паршивец Вася тоже понял Леночкин жест. И как миленький покинул комнату. Вот как тут быть, если все против тебя: и люди, и животные! Спасибо хоть Толстый сидел паинькой за пазухой и морду не высовывал. Тонкий вздохнул и поплелся к выходу.
Глава XV В поход!
Тонкий брел за Леночкой по сумеречному коридору и не жалел, что ушел с мастер-класса. Во-первых, куда бы его там ни вели, ему уже веселее, чем было на лекции. А еще, во-первых, у него появилось занятие на весь остаток дня. Да, он действительно решил пойти поискать ту самую землянку, о которой говорил ворон. Нет, он еще не сошел с ума. Конечно, он мог о-очень ошибаться, и птица выучила эти диалоги триста лет тому назад (или сколько там живут вороны?). Он вообще много чего мог. Такой уж он парень. И как раз по этой причине он и собирался пойти поискать ту самую землянку, как только освободится.
Стоит, наверное, взять с собой Серегу, он деревенский, не даст заблудиться в лесу. И вообще, он делился с Тонким ценными сведениями. Осталось одно маленькое дело: разобраться с Леночкой. То есть дать Леночке разобраться с ним.
Они вошли в какое-то маленькое темное крыло, где Тонкий раньше не бывал, – администрация, не иначе. Леночка толкнула дверь кабинета и Тонкого в эту дверь. Саня вошел, а куда деваться?! Стол, стул, фикус, грамоты в рамочке. Под грамотами за столом – старичок, сухой как жердь. Он окинул добродушным взглядом Тонкого и спросил:
– Чего тебе, Леночка?
Леночку такая постановка вопроса не удивила. Она подтолкнула Тонкого вперед и ябедливым тоном ответила:
– Вот, полюбуйтесь, Олег Николаевич!
Олег Николаевич с готовностью залюбовался. Взгляд у него был такой: «Какой чудесный молодой человек! Какая у него дивная прическа, в стиле „я упала с самосвала“ (а вы что хотели после борьбы с вороном?), какие милые нечищеные ботинки, как прекрасно торчит из штанов рубаха, да еще топорщится! Уж не крыса ли у него там, прекраснейшее из прекраснейших животных?!»
Тонкий под таким взглядом постеснялся бы кого-нибудь ругать, а Леночке хоть бы что:
– Полюбуйтесь! Нарушает распорядок, Ваську мучает. Меня крысой пугал! Так не может продолжаться, Олег Николаевич! У нас же Всероссийский форум молодых художников, а не колония малолетних хулиганов!
На малолетних хулиганов Тонкий уже собрался было обидеться, но Олег Николаевич неожиданно сделал это за него. Он тяжело вздохнул и выдал:
– Где тот форум?! А что он с Васькой делал?
Тонкий решил: «Сейчас или никогда» и еще: «Перед этим человеком я сегодня еще не оправдывался», – и честно ответил:
– Ваш Васька напал на мою крысу. Я его гонял полотенцем. Тут-то и вошла Лен… Елена Владимировна. А до этого она застряла в лифте. Я хотел помочь, чуть приоткрыл дверь, крыса забежала, двери захлопнулись.
Олег Николаевич так рассеянно кивнул, будто Сашка зря тут распинался. Будто он не слышал ничего, и вообще. Олег Николаевич сказал:
– Елена, выйди. – И кивнул Тонкому на стул.
«Сейчас песочить будет», – подумал Сашка, но песочить не начали.
– Сколько человек сейчас на форуме? – без обиняков спросил Олег Николаевич.
– Четверо. С родителями. И со мной.
– Как ты думаешь, почему?
Тонкий честно рассказал ему все, что услышал с утра в автобусе, про Александра Семеновича и его ораторское искусство.
– И ты веришь?.. Что это террористы.
– Нет, – ответил Тонкий и зачем-то добавил: – А должен?
– Нет. Ни в коем случае. Не верь, слышишь?! Просто сдается мне, кое-кто решил сорвать форум. Вот и сеет панику. – Он посмотрел сквозь Тонкого, то ли как будто ожидая увидеть кого-то за его спиной, то ли просвечивая его как рентгеном: «Уж не ты ли это, парень?»
– Вы милиции говорили?
– Говорил, не волнуйся. Ты должен мне помочь.
– Чем?
Олег Николаевич так удивленно глянул, что-то вроде: «И с кем я связался? Разве можно быть таким непонятливым?»
– Объясни ребятам, что все в порядке и никаких террористов здесь нет.
– Я постараюсь.
– Сделаешь?
– Да.
– Вот и хорошо. Иди.
Тонкий вышел озадаченный. Нет, он, конечно, сделает что просили, тем более что сам в террористов не верит, но дурацкий разговор же получился, господа! Зачем Олег Николаевич его просил, сам объяснить не мог? Ну, допустим, ему могут не поверить, он администрация и лицо заинтересованное. Ему, типа, на людей плевать, главное – поднять престиж гостиницы. Может быть? Запросто! И все равно что-то не так. Тонкий чувствовал себя как мирный житель, которого неумело пытался завербовать шпион-двоечник. «Скажи им это» – и все. Ерунда какая-то!
Ерунды добавила Леночка, которая встретила Тонкого в коридоре и гордо изрекла:
– Я не знаю, что говорил тебе Олег Николаевич, но я отстраняю тебя от занятий. – Повернулась и ушла. Вот так.
Эй, администрация! Хоть бы между собой там договорились, что ли!
Тонкий быстренько сбегал к деду, предупредил, что они с Серегой идут в самоволку, с трудом дождался этого Серегу с мастер-класса и под осуждающим взглядом Андрюхиной маски оттеснил Серегу в угол:
– Только не падай в обморок.
– Что? – удивился Серый. – Все-таки террористы?
За эти слова можно было и по шее схлопотать. Но Тонкий решил руки не распускать, рассудив, что ему с этим парнем еще в лес идти, мало ли что! Так и сказал:
– Собирайся в лес. Буду ждать тебя в холле. По дороге все расскажу.
– Ты меня что, за грибами зовешь?
– Сам дурак.
– Хорошо. Иду. На сутки или больше? Как отпрашиваться?
– Как получится, – честно ответил Тонкий, и ему отчего-то стало легче. С Серегой можно ладить, это здорово и очень кстати.
Сашка ходил по холлу, как тигр по клетке, сам-то давно уже собрался: и лыжи положил, и фонарик, и даже выпросил на кухне стеклянную банку с чаем, который остынет через полчаса. Ну, с кем не бывает?
Серега спустился довольно быстро и сказал: «Пошли» и «Рассказывай», – едва за ними захлопнулась дверь.
И Тонкий рассказал про ворона. Все, не умолчал даже про ночь в бассейне, хотя уже стыдился того случая. Убегал как дурак от несуществующих даже не бандитов, а так, непонятно кого… Про Леночку и Олега Николаевича тоже на всякий случай рассказал, хоть они здесь, кажется, и ни при чем. Хоть так – посмеяться.
Серега в своих валенках чапал по снегу вразвалочку, как большая утка в куртке и шапке. Он так же солидно кивал и крякал, ступая в какой-нибудь особенно глубокий сугроб. Шел и шел, слушал и слушал, кивал и кивал, а потом как ляпнет:
– Значит, ты думаешь, что Александр Семенович замешан в этой краже? И мы сейчас придем в землянку, и там нас дожидаются краденые фигурки, в том числе – работы самого Александра Семеновича. Да?
Аргумент был убедительный, честно говоря, Тонкий сам как-то не подумал, для чего Александру Семеновичу понадобилось красть собственную работу. Да еще и прямо с форума, в котором он, между прочим, принимает участие, а значит, не может быстренько смотаться с добычей, будет как миленький жить до закрытия… Бред! Ни один уважающий себя преступник так не поступит. Но Тонкий ответил как есть:
– Да. На Александра Семеновича. И на Леночку еще. В конце концов, это она застряла в том лифте.
– И тебя выгнала, – подколол Серый. Сашка почти обиделся:
– Думаешь, я, как Александр Семенович, вообразил себя великим? Сам такой!
Серега пожал плечами, но у него получилось, как будто утка нахохлилась:
– Ты же так думаешь, а не я, правда?
– Но мне кажется, он как-то связан с этой кражей, – упрямился Тонкий.
– Хочешь, подскажу? – Серега явно развеселился. – Он связан с ней тем, что украдена в том числе его скульпту-у-ура! – На слове «скульптура» он схватил Тонкого за козырек и обидно натянул бейсболку на нос. Ну что с него взять?
– Твоя версия? – покорно спросил Тонкий. И Серега с достоинством ответил:
– Ни-ка-кой. Я не могу ничего предполагать, пока не увижу эту землянку. Ты меня заинтриговал.
– А если мы в ней ничего не найдем? – не сдавался Тонкий. – Или не найдем самой землянки?
– Тогда и не будет никакой версии, – резонно ответил Серый. – Инфы мало, я ни черта не понимаю.
– Я тоже, – признался Тонкий.
– Ну вот, а все туда же! – Серега радостно заржал и запустил в Сашку снежком.
У Тонкого настроение было не такое беззаботное, но Серегино начинание он поддержал. В смысле, слепил снежок и запустил им от души. А че он? Пусть не воображает!
Лес, казавшийся таким близким из окна гостиницы, на деле оказался довольно далеко. Пока дошли, Тонкий успел порядком замерзнуть, промочить ноги и сломать лыжу, что вообще-то неважно: они и так короткие.
Сашка получил по физиономии веткой, шагнул в сугроб выше колена и понял, что в лес-то они пришли, а вот как здесь дальше быть и где эту землянку искать, а главное, как, если одно неловкое движение – и ты в сугробе? Он включил фонарик и получил по рукам: «Не трать батарейки!» Ах так? Ну раз этот Серега выпендривается, пусть идет впереди, как ледокол «Великий». Тонкий взял его за плечи и поставил перед собой:
– Веди, Сусанин.
И Сусанин повел. Тонкий ступал за ним след в след, как по болоту, и все равно через пять минут его одежду и обувь можно было выжимать. Он смотрел по сторонам на одинаково рыжие, чешуйчатые какие-то сосны и не понимал, как здесь вообще что-то можно найти. И как тут ориентироваться? Летом – куда ни шло, там мох и все такое. А зимой?
Серега, кажется, знал больше. Он уверенно шагал по снегу, вглядываясь то в сосны, то в сугробы, как будто чего-то от них ждал, но все никак не мог дождаться. Темнело. На сугробах тут и там тлели ржавые иголки хвои, торчали коряги и пеньки, в общем, не лесопарк, с дорожками туго. Через каких-нибудь сорок минут (а может, и четыре – меньше всего хотелось смотреть на часы) Тонкий окончательно разочаровался в своей затее. Серега шагал не то чтобы бодро, но с таким видом, словно у него в руках карта и они вот-вот найдут сокровища капитана Флинта. Только на острове Сокровищ хотя бы тепло…
– Главное – найти тропинку, – рассуждал Серега. – А по ней уже проще. Если землянка есть, то и до нее добредем.
– Здесь что, дорожки расчищают? – злился Тонкий. Ему было не то чтобы все равно, а просто в тепло хотелось.
Серега не понял юмора:
– Нет, протаптывают.
– Экскурсии из столицы, – продолжал ворчать Тонкий.
– Слушай, чего ты от меня хочешь? – дошло до необидчивого Сереги. – Веду как умею, надо было с правильного места заходить.
– В правильное время и пространство! – Тонкий уже валял дурака, зубы стучали и требовали разминки.
– От поселка. Там дорожка есть. Должна быть, – поправился Серега. – Если кто-то и ходит в лес, то уж точно деревенские, а не горничные из гостиницы. Оттуда дорожка протоптанная и должна быть… Что непонятно-то?
– Все понятно, – буркнул Тонкий. – Только холодно.
– Терпи. Придем же мы когда-нибудь.
– Обнадежил!
Ни с того ни с сего Серега резко отвел руку назад, удерживая Сашку на месте. А Тонкий уже нацелился сделать шаг, занес ногу и чуть не повис поперек Серегиной руки.
– Дурак?!
– Такой же, как и ты. Сейчас нам обоим мало не покажется.
– Не понял?
Серега молча взял Сашку за плечи и развернул лицом в нужную сторону:
– Видишь?
Там, куда он показывал, не было ничего такого, на что стоит посмотреть. Сосны, сугробы, ржавые иголки хвои…
– Что я должен видеть?
– Сюда смотри, балда, на снег! – занервничал Серега. И совсем непонятно добавил: – Только тихо смотри.
Тонкий тихо посмотрел на снег. В заледеневшем сугробе была буквально выломана ровная, достаточно глубокая борозда. Как будто кто-то на брюхе полз и прокладывал себе в наледи путь, как ледокол, не жалея собственной физиономии. Причем полз кто-то очень толстый.
Истинное происхождение борозды выдавали только маленькие ямки-копытца, нелепые в этой канаве.
– Кабан?
– Ага, – нарочито беззаботно ответил Серега. – Как ты, наверное, догадываешься – взрослый. Зима на дворе.
Причем тут зима, Тонкий не понял, но мысль уловил. Кое-что о кабанах он знал сам, кое-чего успел наслушаться от Сереги, в общем, мысленно уже бежал из леса, вопя, ломая ветки и роняя сосны, потому что тем, кто видел кабана, никакая сосна не преграда. Вслух же спросил:
– Как думаешь: далеко?
Серега нарочито спокойно пожал плечами:
– След ведет во-он туда. Если не пойдем, то и не столкнемся. Только…
– Что?
– Тропинка, похоже, тоже там. Кабан по бурелому не шляется, ему простор нужен.
– Ну на фиг, пошли в обход!
– Ясное дело. Я просто предупредил. Чтобы ты не канючил.
На «канючить» Тонкий почти обиделся, но виду не подал. Повернулся и как миленький погреб за Серегой по снегу. Вот почему все самые лучшие и светлые мысли приходят так поздно? Почему, скажите на милость, несколько дней назад, когда Тонкий только собирался на форум, он не додумался до такой элементарной вещи? Что хранилище будет ограблено, что он допросит ворона, узнает о землянке, попрется в лес… Ну вот что, трудно было догадаться? И подготовиться как следует! Взял бы снегокат, дедовы болотные сапоги по пояс….
Крошечные лыжи Тонкий давно уже снял. Во-первых, одна сломалась, во-вторых, при таких сугробинах они были просто бесполезны. Тут нужны либо нормальные длинные лыжи, либо никакие. А лучше всего – вездеход.
– Чего притих? – окликнул Серега. – Испугался?
– Сам дурак, – обиделся Тонкий и зачем-то поделился: – Мечтаю о вездеходе.
– Да потерпи ты чуть-чуть, найдем мы твою землянку!
Вот и поговорили. Тонкий тут, понимаешь, мечтами делится, а ему: «Потерпи». Сколько раз в час можно обозвать человека нытиком? Вот он, сельский снобизм! Для надежности Тонкий повторил:
– Сам дурак. – И решительно шагнул в сугроб.
– Иди сюда, здесь мелко, – не обиделся Серега. Вот как с таким человеком кашу варить? Наверное, проще, чем искать землянку. Можно, конечно, попробовать объяснить.
– Понимаешь, – начал Тонкий. – У нас в городе с лесами как-то не очень. Честно говоря, совсем труба у нас там с лесами.
– Да не ерничай ты. – Серега хлопнул его по плечу. – Я так.
– И я так…
Этот ничего не значащий разговор мог продолжаться целую вечность. Потому что скучно и страшновато вот так вот чапать по сугробам неизвестно куда непонятно зачем. Прибавьте к этому однообразный пейзаж, который мозолит глаза уже минут сорок и никак не желает меняться. Прибавьте еще успокаивающий шум веток и равномерный стук зубов. Если вы не будете развлекать себя беседой, то через каких-нибудь полтора часа вы достигнете просветления, как индийский йог, и никогда не найдете никакой землянки, потому что тем, кто достиг просветления, все на свете землянки глубоко по барабану. Впрочем, иногда развлечения могут найти тебя сами, и тогда – хоть беги.
Через каких-то сто метров Серега опять затормозил. Тонкий влетел носом в его спину и как-то сразу почуял неладное.
– Сдавайтесь, вы окружены, – отчеканил Серега, показывая куда-то себе под ноги.
Тонкий – парень догадливый. Он как-то сразу-сразу понял, что такое увидел Серега, и не то чтобы начал паниковать, но…
– Бежим!!!
И Серега послушался. Потому что в паре метров от него, чуть дальше по своей колее, шевелилась и жизнерадостно крутила хвостом чья-то мохнатая коричневая спина. И что-то подсказывало Тонкому, что это и есть он.
По сугробам далеко не убежишь. Серега подскочил к дереву, которое счел подходящим, и подставил Сашке руки:
– Вперед! Не тормози!
Тормозить и впрямь не хотелось. Тонкий вскарабкался на сосну с ловкостью обезьяны. Подал руку Сереге, получил тычок (лезь выше, я ногами черкаю), подтянулся, залез…
Зимняя экипировка жутко мешала. Дерево выскальзывало из-под перчаток, хотелось их снять, да руки были заняты. Тяжелыми ботинками было неудобно упираться в ствол, дутая куртка сковывала движения, в общем, одно расстройство. Тонкий висел, обняв дерево, рассматривал Серегину макушку под ногами и думал, что ему еще повезло: он выше. Ежели что, Серега не даст ему съехать вниз по стволу. Серега, кажется, думал о том же:
– Лезь выше, кому говорят!
Тонкий старательно лез. Получалось у него так себе: судя по неодобрительным тычкам Сереги, продвигался он в час по чайной ложке. А за деревьями хрюкало. Если точнее, звук был скорее похож на булькающий, но вопросов в духе: «Кто там за сосной?» и «Что он там делает?» – не возникало.
Тонкий лез. Рыжая хрупкая кора ломалась в кашу и размазывалась по рукавицам. А из-за дерева показалось.
В полумраке Сашка не особенно-то разглядел: так, коричневый холм шерсти на ножках. Холм булькал и, сверкая лаковым пятачком, раскидывая снег впереди себя, шел прямо на ребят.
– Куда ты улез?! – Серега потянул Тонкого снизу за штанину. – Хочешь Москву увидеть?
Учитывая ситуацию, в которой они оба находились, идея увидеть Москву была, в общем-то, недурной. Тонкий бы сейчас охотно согласился бы и на Подмосковье, чего привередничать, только, чур, не с верхушки дерева, а поближе.
– Хочу. – Он не огрызался, а честно признавался. А внизу продолжало булькать.
Кабан шел, прорываясь сквозь снег пятачком и грудью, за ним оставалась ровная глубокая колея, истыканная копытцами. Смешно топорщились кисточки на ушах. Длинные, как у куклы, ресницы кокетливо хлопали в такт кабаньим шагам, черные круглые глаза красиво блестели. Ниче так, симпатичный зверь, даже погладить хотелось. Но Тонкий решил повременить, хотя мохнатая спина уже призывно маячила под самым деревом, на котором сидели ребята.
Зверя, похоже, очень заинтересовало, что там такое под сосной: он рыл пятачком и копытом сугроб, смешно кивая сам себе. На ребят он внимания не обращал, Тонкий подозревал, что он их просто не видит. Хотелось поделиться впечатлениями с Серегой, но Саня как-то опасался подавать признаки жизни. Сейчас кабан их вроде как не видит, а если болтать, заметит обязательно. И что тогда? Тонкий не знал. На дерево свинка точно не полезет, но все равно страшно.