— Ну как? Закусите, — он протягивал ей бутерброд с черной икрой.
— Спасибо.
Покончив с едой, незнакомка вытянулась в кресле. Костиков не отрывал от нее глаз, до того соблазнительно она выглядела. Полы кимоно распахнулись, открывая стройные длинные ноги, щеки разрумянились… Залпом выпив бокал виски, Костиков потянулся к ней, сначала слегка касаясь губами шеи, а потом схватив за пояс халатика. Жанна слабо запротестовала:
— Не надо!
— Я тебе противен?
— Все равно не надо!
Он уже не слушал. Халат распахнулся, обнажая скульптурные формы, и Ярослав потерял разум.
Они лежали на большой двуспальной кровати, тесно прижавшись друг к другу.
— Нам пора, крошка. Мне было с тобой очень хорошо, — он порылся в кармане, достав визитку. — Захочешь повторить — позвони, только не на домашний.
— Ладно.
Она встала с постели, вызвав в который раз прилив желания.
— Куда тебя отвезти?
Девушка назвала адрес.
— Сейчас доставим.
Через полчаса они уже подъезжали к ее дому. Костиков прикоснулся к розовой щеке:
— Прощай, дорогая.
— До свидания.
Даже не махнув рукой на прощание, она скрылась в подъезде. Костиков включил зажигание и рванул домой. Сегодня он пребывал в самом радужном настроении.
Глава 24
Беда пришла оттуда, откуда ее, разумеется, не ждали. На следующий день к замдиректора ввалились двое мужчин кавказской национальности. Самый высокий и толстый ткнул в него пальцем:
— Ты Ярослав?
— Да. А что вам, собственно…
— Заткнись и послушай.
Посетитель вытащил из кармана фотографию:
— Узнаешь девочку?
Ярослав вздрогнул. Со снимка на него смотрела Жанна.
— Я не понимаю…
— Узнаешь, узнаешь, — перебил его собеседник. — Не далее как вчера ты барахтался с ней в постели. Она сказала, что тебе понравилось. Теперь пришла расплата.
Костиков облегченно вздохнул. Если эти немытые рожи пришли требовать деньги и шантажировать его фотографиями в пикантных позах, они просчитались: его жена не обратит на шашни мужа никакого внимания, она до смерти боится, как бы он не покинул ее. Еще бы, отказаться от такого достатка из-за каких-то шлюх! Ярослав выпрямился и нагло посмотрел на непрошеных гостей:
— Если вы хотите продать компромат, то пришли не по адресу. Моя семья не интересуется порнографией.
— Неужели? Надо же, мы тоже.
Второй, маленький, с синими от пробивающейся щетины щеками, подошел вплотную и дыхнул в лицо чесночным запахом:
— Ты имеешь в виду Жанну? Она не проститутка, она наша сестра. Думаешь, мы наснимали вашу с ней любовь, чтобы теперь пугать тебя твоей женой? Так ты просчитался, — он смачно плюнул на паркетный пол. — У нас на Кавказе строгие обычаи. Ты должен жениться на ней.
Кровь ударила Ярославу в лицо. Он дернул пуговицу на вороте рубашки и захрипел:
— Вы сошли с ума! Это невозможно!
— Почему же?
Черные глаза под нависшими бровями смотрели сурово.
— Я женат.
— Мы в курсе.
Толстый поднес к его носу огромный кулак.
— Ты учился в школе? Островского проходил?
Замдиректора пролепетал что-то невнятное.
— Что самое дорогое у человека, помнишь, сволочь?
Ярослав кивнул, сознавая, как жалко он сейчас выглядит.
— Ты женишься на нашей сестре, или…
— Повторяю вам, это невозможно! — На него было жалко смотреть. Жирный кавказец словно не замечал этого:
— Не надо было ее трогать!
— Она сама хотела! — выкрикнул Костиков.
— Врешь!
Огромный кулак врезался в переносицу. Хлынула кровь. Шатаясь, замдиректора подошел к окну.
— Если я разведусь, останусь нищим. Все имущество записано на жену.
Мужчина смягчился:
— Я готов рассмотреть варианты. Сто тысяч — и гуляй на все четыре стороны. Девочке понадобится большое приданое.
— У меня нет таких денег! — совершенно искренне произнес Ярослав. — Я могу выложить только тысяч пятнадцать, и то залезу в долги. Клянусь вам.
Кавказец внимательно посмотрел на свою жертву:
— Правду говоришь?
— Да.
— Что же будем делать?
У замдиректора зародилась надежда:
— Простите меня.
— Простить? — Мучители усмехнулись. — Это не по нашим законам. Пожалуй, лучше все-таки тебя убить.
— Пощадите!
Ползая перед ними на коленях, Ярослав сознавал, как жалко выглядит. Толстый почесал затылок:
— Ты отработаешь.
— Как?
— Накрывай на стол.
Костиков поставил початую бутылку виски, порезал колбасу, разлил напиток по рюмкам. Братья Жанны выпили, не закусывая.
— Ты замдиректора агентства недвижимости, — начал худой. — Значит, искомая сумма валяется у тебя под ногами. Стоит только протянуть руку.
— К тебе будут приходить люди, — наливая себе виски, пояснил толстый. — Насчет обмена или продажи квартир. Ты должен все оформить без сучка без задоринки, не смотря в паспорта. Какие люди именно от нас, узнаешь из письма, брошенного накануне в почтовый ящик. В конверте также будут лежать фотографии владельцев квартир. Это для милиции, на всякий пожарный, хотя, я уверен, до нее не дойдет.
— Но это же преступление!
— У тебя нет выхода, — кавказец почесал затылок. — Впрочем, подумай. Может, тебе лучше умереть.
Костиков вздохнул. Беда в том, что умирать он тоже не хотел.
Белый длинный конверт не замедлил по-явиться в ящике. С фотографии на Ярослава смотрел незнакомый мужчина, судя по внешности, часто употребляющий спиртное. На обратной стороне печатными буквами были выведены его имя, отчество и фамилия. Пришедший в агентство клиент, просивший помочь ему быстрее продать квартиру, внешне совсем не напоминал типа на фотографии. Памятуя об указании братьев, Костиков не стал вдаваться в подробности, увидев выгоду для себя: слишком смешной казалась цена за такую жилплощадь. Он провернул сделку, выручив несколько тысяч долларов, а потом позвонил кавказцу по оставленному контактному телефону и сказал:
— В этот раз выгорело. Однако во второй… Когда выпадает такой шанс, за тобой начинают смотреть в четыре глаза.
— Твои предложения? — перебил толстый.
— Пусть дают объявления о продаже квартиры в газеты.
— Хорошо.
Замдиректора сразу понял, во что ввязался, однако пока не видел выхода.
Следующие гости агентства, муж и жена Мироненко по документам, оказавшиеся в жизни гораздо моложе, чем на фотографии, продавали в связи с отъездом на Север аж две квартиры — свою и старушки, матери жены. С этих хат он также поимел хорошие бабки, сразу найдя покупателя. Потом сбывал жилплощадь пьянчужки средних лет, естественно, зная хозяйку только по посланному снимку.
Занимаясь этими делами, Ярослав заметно постарел. Сказывалась напряженная обстановка. Пребывая в постоянном ожидании ареста, мужчина потерял интерес ко всему, что так притягивало его раньше. Он нигде не бывал, никого не приглашал к себе. Жена видела его состояние, но боялась спрашивать: он грубо обрывал ее. Так медленно тянулись дни. Однажды в «Мультижилье» пришла милиция. Тогда ему удалось выкрутиться. Сколько все это будет продолжаться? Он понуро посмотрел в окно и стал пролистывать бумаги.
Глава 25
Катя осторожно вела машину по мокрой дороге, думая о Костином настроении и размышляя, как сделать мужу приятное. Вот уже несколько месяцев они не помышляли о походе в ресторан или о поездке за город с Киселевыми на шашлыки, о которой, кстати, говорили не раз. Зорина понимала: у ребят нет настроения. Действительно, кому охота веселиться, если скоро конец года и тебя ждут неприятные разговоры с начальством о висящих на отделе «глухарях». Если бы Скворцов не был таким непреклонным, она могла бы помочь ему своим расследованием. Но супруг либо не знал, что поручить жене, либо, и это казалось наиболее вероятным, боялся за свою половину. Журналистка решила заняться организацией поездки на природу. Действительно, ей и Костику пора развеяться и посвятить выходной день друг другу. Она не сомневалась: стоит настоять на подобном предложении, и ей никто не откажет — ни Паша, ни любимый муж. Правда, их планы может нарушить случай, но зачем думать о плохом?
Поставив машину в гараж и направляясь к дому, Катя заметила свет в окнах квартиры и улыбнулась. Ненаглядный был дома и готовил ужин: его светловолосая голова мелькала на кухне. Девушка позвонила в дверь.
— Дорогая, как я рад, что ты наконец дома!
В его голосе звучало столько неподдельной радости, что Зорина несколько секунд просто таяла в его объятиях.
— Я так соскучилась.
— И проголодалась, наверное. Проходи. Стол накрыт.
Вымыв руки, Катя села за стол.
— Знаешь, что я решила?
Он посмотрел на нее:
— Надеюсь, не бросить меня?
— Дурачок!
Катя рассказала о своем желании устроить пикник на выходные. Скворцов помрачнел:
— Уж не знаю, что и ответить. Сама прекрасно понимаешь, только мы с тобой…
— Понимаю. Однако давай надеяться на лучшее.
— Согласен. Я взял хорошую кассету. Посмотрим?
— Конечно.
Константин вышел в прихожую и вернулся, неся в руке свои папки и видеокассету. Минуя кресло, он зацепил ношу за его высокую спинку, и все с грохотом свалилось на пол. Из одной папки веером разлетелись по комнате фотографии. Зорина кинулась собирать их. Потянувшись за первым снимком, она мельком взглянула на него.
— Кто это?
Костя в это время вставлял кассету в видеомагнитофон:
— Где?
— На снимке.
— Это все пропавшие без вести. Я тебе рассказывал.
— Они продавали квартиры через «Мультижилье»?
— Да.
Кроме удивления, в голове жены было что-то такое, что насторожило Скворцова:
— А почему ты спрашиваешь?
Она бросила фотографии на стол:
— Точно такие же имеются у Ярослава Мироновича Костикова.
— Замдиректора фирмы?
— Именно.
Супруг наморщил лоб:
— Откуда тебе известно?
— Сегодня я была у него.
— Зачем?
Она заколебалась. Не хотелось сейчас выяснять отношения.
— По заданию редактора. У них вскоре юбилей.
— Как же ты их обнаружила?
Журналистка подробно рассказала, как вошла в кабинет, что слышала и видела.
— Значит, все-таки они…
Константин выбежал в прихожую, лихорадочно ища мобильник:
— Паша, это ты? Тут такое дело… Можешь приехать?
Киселев примчался на зов. Выслушав приятеля, он почесал за ухом:
— Как будем проверять?
— Надо наведаться с утра.
Друг пожал плечами:
— С утра поздно. Понимаешь, Костиков не похож на профессионала. Скорее всего, парень влип в нехорошую историю и теперь боится собственной тени. Помнишь его затравленный взгляд?
Скворцов кивнул:
— И что ты предлагаешь?
— Визит Катьки мог показаться ему странным. Вполне возможно, снимки уже уничтожены.
— Что же делать?
Павел подошел к телефону:
— Звонить Степанычу. Обыск в офисе нужно проводить немедленно.
— Согласен.
Глава 26
Выслушав подчиненных, Кравченко выработал план действий. Друзья, попрощавшись с Катей на неопределенное время, отправились в офис «Мультижилья» в сопровождении группы захвата.
Директор агентства Шапошников, бледный как полотно, удивленно взирал на стражей порядка.
— Вы в своем уме?
— К сожалению для вас, — парировал Константин. — Где Костиков?
— Уехал час назад.
— Он отпрашивался?
Шапошников покачал головой:
— Да нет. Его рабочий день порой кончается ранее моего.
Павел ввел директора в курс дела. Тот пошатнулся и облокотился о стол.
— Вы можете поискать что вам надо без шума? — шепотом спросил он оперативников. — Если Ярослав действительно занимался мошенничеством за моей спиной, это ему даром не пройдет. Однако не надо кричать о его действиях по всему городу. Вы нанесете непоправимый урон бизнесу.
Киселев кивнул:
— Понимаю, но обещать ничего не могу.
Директор нервно сжимал и разжимал пальцы:
— Пройдите в кабинет Ярослава.
Оперативники последовали его совету и вскоре поняли, что Катя не ошиблась, а подозреваемый не заподозрил плохого: в клеенчатой папке, лежавшей на столе, уютно покоились фотографии пропавших без вести. Константин взял один снимок и показал приятелю:
— Узнаешь?
Павел побледнел: это была фотография мужчины, тело которого было найдено рабочими, рывшими траншеи.
— А он здесь какими судьбами?
— Наверное, как и все остальные, имеет отношение к делу.
Киселев достал платок и вытер разом вспотевший лоб. Только сейчас он сообразил, что никого не отправил на квартиру к Костикову:
— Прохоров и Сомов, ко мне! Поезжайте к Ярославу. Впрочем, постойте!
Он подумал: преступник каким-то образом мог получить информацию и либо сообщить подельникам, либо умчаться в неизвестном направлении.
— Поедем все.
Светлана Костикова сразу открыла дверь.
— Муж дома?
— Конечно. А кто вы?
Они показали удостоверения.
— Но я не знаю. Ярослав, к тебе, — последние слова она произнесла полушепотом. — Умоляю, скажите, что случилось?
Скворцов аккуратно отодвинул женщину и шагнул по направлению к комнате преступника:
— Заперся изнутри, — сообщил он, подергав ручку. — Ярослав Миронович! Открывайте! Помните: сопротивление бесполезно!
Из-за двери не доносилось ни звука.
— Сбежать не мог, — констатировал Киселев. — Четвертый этаж.
— А по трубе?
— Она далеко от окна. Я смотрел. Он точно там?
Светлана кивнула, с ужасом глядя на незваных гостей. Ее большие глаза медленно наполнялись слезами.
— Взламывайте. Мало ли что он мог придумать!
Тонкая пластиковая дверь жалобно скрипнула, поддаваясь. Оперативники вбежали в просторную комнату.
— Вот черт!
Хозяин и не думал бежать. Он свел счеты с жизнью, вскрыв себе вены.
Глава 27
Когда санитарная машина увезла труп замдиректора агентства недвижимости, а «Скорая помощь» — упавшую без чувств Светлану, сыщики, вызвав криминалистов, принялись обыскивать квартиру.
— Неужели опять тупик? — Киселев ударил кулаком по столу.
— Не дай бог! — Скворцов нажимал кнопки мобильного. — Катьке звоню, — пояснил он приятелю.
— Давай. Она у нас теперь герой дня.
По скучному голосу мужа журналистка сразу все поняла:
— Не удалось поймать? Сбежал?
— Хуже, — Константин сплюнул на паркет.
— Покончил с собой?
— Да. У нас опять нет зацепок.
— Допросите Марину Халяпину, — твердо сказала девушка. — Я скажу ее адрес.
— Кто она?
В двух словах Зорина объяснила мужу, почему эту особу следует допросить.
— Спасибо, любимая. Ты у меня не только самая красивая, но и самая умная.
Услышав эти слова, журналистка расплылась в улыбке.
— А еще ты лучший на свете детектив.
— Правда? Тогда я сейчас к вам приеду и кое-что покажу, — она вытащила из сумки коробочку с кольцом Зеленухиной.
Скворцов посмотрел на Павла:
— Катька, оказывается, вела собственное расследование. Моя вторая половина не верила, что Лаковская покончила жизнь самоубийством. Через любовницу ее мужа она вышла на некую Марину Халяпину, значившуюся в записной книжке на фамилию Сипок. Позже супруга выяснила: не Сипок, а Сипко — такова фамилия сожителя Халяпиной. Эту семейку Катя считает подозреваемыми номер один. Во-первых, им удалось склонить Лаковских к какому-то непонятному бизнесу, приносящему высокий доход (я думаю, мы уже знаем к какому, и подаренное Виталием Лаковским своей любовнице Нориной кольцо Майи Петрушко, опознанное ее матерью, — лучшее тому подтверждение). Во-вторых, все сделки оформлялись через «Мультижилье», а Катя видела, как Халяпина наведывалась к Костикову накануне его самоубийства. Короче, надо вплотную заняться этими субъектами.