— Я не могу доказать, что моя дочь не кончала с собой, — произнесла мать погибшей, увидев Кулакову. — И все же… Есть материнское чутье, которое подсказывает: я не ошибаюсь. Верите?
Лариса кивнула.
— Что вы мне посоветуете? Все так и оставить? Ведь у меня нет денег на адвоката.
Кулакова порылась в сумочке и достала визитку.
— Сходите по этому адресу или позвоните по телефону и договоритесь о встрече, — сказала она, — я думаю, вам обязательно помогут.
— Спасибо, — тихо произнесла Крошина.
Глава 7
Катя Зорина сидела за компьютером, готовя материал для завтрашней газеты. В полной тишине резкий телефонный звонок заставил ее вздрогнуть. Не отводя взгляда от экрана, она сняла трубку:
— Зорина слушает. Кто? Ну, хорошо, заходите.
Закончив разговор, журналистка задумалась. Не далее как вчера Костя рассказал ей о новом происшествии.
— Игорь решил закрыть дело, — констатировал он.
Жена удивленно посмотрела на супруга.
— С чего это? На него не похоже.
— Не будем же мы расследовать чистое самоубийство.
Катя пожала плечами:
— Ну, раз вы уверены…
Костя взглянул на нее с недоумением:
— То есть ты не рада, что муж за последние полгода наконец-то вовремя придет домой?
— Глупый! — Молодая женщина обняла его за шею.
К удивлению журналистки, только что позвонившая дама назвалась матерью погибшей Евгении Лаковской и попросила о встрече. Зорина не представляла, зачем могла понадобиться Крошиной, и уже хотела отказать, однако любопытство взяло вверх, к тому же женщина назвала имя Ларисы, по чьей рекомендации она звонила. Катя закрыла документ, над которым работала, и включила электрический чайник. Чаепитие всегда располагает к откровенности и стимулирует работу мысли.
Мать покойной робко постучала в дверь, вошла и остановилась на пороге.
— Можно к вам? Я Крошина.
— Здравствуйте! — приветливо улыбнулась ей Катя. — Проходите, пожалуйста, садитесь.
Антонина Михайловна присела на краешек стула. Зорина расположилась напротив.
— О чем вы хотели поговорить?
По щеке посетительницы поползла слеза. Журналистка вздохнула, погладила мать по плечу.
— Я понимаю, как вам сейчас трудно. Но постарайтесь успокоиться, иначе мне нелегко будет понять, чем я могу вам помочь.
Крошина кивнула и вытерла глаза.
— Вот и хорошо, — одобрительно заметила Зорина. — А теперь рассказывайте.
— Прокуратура хочет закрыть дело по поводу убийства моей дочери.
— Вы хотите сказать, самоубийства? — уточнила Катя. Антонина Михайловна дернулась:
— Нет, именно убийства. Женя не могла покончить с собой.
Журналистка развела руками:
— Я в курсе некоторых деталей. Мой муж оперативник, он занимался расследованием.
— Знаю. Его фамилия Скворцов, верно?
— Верно, — подтвердила Катя.
— Они почему-то не захотели меня слушать, — Крошина комкала платок.
— Наверное, они не увидели в данном деле ничего необычного. А ведь это опытные люди, профессионалы.
Антонина Михайловна с отчаянием посмотрела на Зорину:
— Но вы-то мне поможете?
— Не знаю, — призналась журналистка. — Однако давайте попробуем. Почему вы считаете, будто вашу дочь убили?
— Во-первых, у нее сильный характер, — начала несчастная мать, — она привыкла к трудностям и перенесла бы любую. Во-вторых, Женечка собиралась приехать домой, чтобы забрать старые вещи. «Мамочка, — сказала она мне в последнем нашем разговоре (он состоялся позавчера), — отыщи все шмотки, в которых я ходила в школу. Их, по крайней мере, в институте еще не видели». — «Но у тебя же был полный шифоньер!» — ответила я. «С дорогой одежкой пришлось распрощаться, — объяснила дочь. — Все либо пришло в негодность, либо продано». — «Хорошо, — сказала я. — Когда тебя ждать?» — «Через пару дней. Уже билеты купила». Я поинтересовалась: «Одна или с Виталием?» — «Одна». Понимаете? — Крошина с надеждой взглянула на собеседницу. Катя пожала плечами:
— А что я должна понять?
— Девочка собиралась домой, была в хорошем настроении. Ни о каком самоубийстве не помышляла.
— Милая Антонина Михайловна, — обратилась к ней Зорина. — Мне, как журналисту, известно много случаев. Например, живет себе человек, да не просто прекрасно, а замечательно. И вдруг однажды приходит домой с работы и, ни слова не говоря, пускает себе пулю в лоб или режет вены. Предсмертная записка отсутствует. Несчастная семья не знает, в чем дело. Самоубийство — вещь непредсказуемая. В противном случае…
— Да, я понимаю, — перебила мать Лаковской. — Давайте подойдем с другой стороны. Милиция думает, что правы они. Я думаю, что права я. Если они не ошибаются, кто помешает закрыть им дело чуть позже? А если не ошибаюсь я и убийца будет разгуливать на свободе? Как быть тогда?
Катя на секунду закрыла глаза. В самом деле… Материнское сердце редко обманывает.
— Вы можете провести свое журналистское расследование, — продолжала женщина. — Конечно, если захотите. Мне нечем платить адвокату, и вас я ничем не смогу отблагодарить.
Зорина улыбнулась. Она знала, что возьмется за это дело. В любом случае может получиться интересная статья. Крошина не только не станет препятствовать изучению личной жизни покойной дочери, а наоборот, поможет.
— Хорошо, — сказала Катя посетительнице.
Женщина расцвела и встала со стула.
— Куда же вы? Раз я согласилась вам помочь, мне нужно быть в курсе всего, что касается вашей дочери.
Глава 8
…Распрощавшись с Крошиной, Катя потерла пальцами виски. Итак, что мы имеем на сегодняшний день? Во-первых, есть труп девушки, точнее, замужней женщины, студентки, без признаков насильственной смерти. Мать права: это еще не означает суицида. Человеку могли посодействовать в падении с седьмого этажа. Стоп, не спешить. Какие факты говорят в пользу данного утверждения? Сильный характер Лаковской? Ее нежелание делиться с матерью проблемами? Решение приехать в Тверь на несколько дней за вещами? Это неубедительно. Зато в пользу версии о самоубийстве — свидетельства соседей, слышавших слова погибшей. Однако Биева могла ошибиться. Где гарантия, что женщина хорошо поняла, о чем идет речь? Зорина пожала плечами. Проще всего, конечно, отыскать неизвестно где прохлаждавшегося Виталия Лаковского и спросить в лоб: сматывался ли он от жены в ближайшие два дня? Катя взяла карандаш и на чистом листе бумаги вывела: «Найти мужа». Потом, подумав, приписала: «Сходить в институт и поговорить с однокурсницами, подругами». «Надо посоветоваться с Костей», — напоследок решила девушка.
Скворцов, выслушав жену, не пришел в восторг.
— С какой стати ты взялась? — удивился он.
— А что? — улыбнулась Зорина. — Кстати, меня сосватала твоя подруга Кулакова.
— Зачем? Милая, пойми, это происшествие — чистой воды самоубийство. Искать иголку в стоге сена по меньшей мере глупо.
— Мы с Крошиной так не считаем.
Катя поведала Косте о разговоре с матерью покойной. Тот развел руками:
— Ты прекрасно знаешь: даже если бы она покончила с собой, оставив в духовке пирог, это ничего не означает.
— И все же надо проверить.
Скворцов взял лежащую на столе газету:
— Твое дело.
— Но ты ведь поможешь мне.
Он взглянул на жену:
— Почему ты так думаешь?
Катя улыбнулась:
— Потому что в отличие от тебя я не имею служебного удостоверения, открывающего многие двери.
— И вовсе не многие.
Катя не стала спорить. Она была уверена: муж обязательно поможет.
— Поставлю-ка чайник, — сказала она ему.
Принеся супругу стакан дымящего чая, Зорина села рядом. Константин, оторвавшись от газеты, взял в руки стакан и, сделав глоток, спросил:
— С чего думаешь начинать? Есть какие-нибудь идеи?
— Ровным счетом никаких.
— Хорошо бы отыскать Лаковского, — заметил Скворцов.
— Это точно.
— Хорошо бы отыскать Лаковского, — заметил Скворцов.
— Это точно.
— Куда его черти понесли?
— Поживем — увидим, — вздохнула жена.
— Свою любимую Лариску тоже привлеки, — посоветовал оперативник.
Молодая женщина рассмеялась.
Глава 9
Государственный институт управления находился в получасе езды от редакции. Катя давно хотела побывать в учебном заведении, считающемся самым престижным в городе, и наконец судьба предоставила ей такой случай. Поднимаясь на второй этаж, где находился факультет Лаковской, она посмотрела расписание. Итак, сейчас группа Евгении идет на лекцию по праву в 234-ю аудиторию. Войдя в помещение, журналистка заметила несколько девушек, стоящих у окна и увлеченно о чем-то беседующих, и подошла к ним.
— Добрый день!
Студентки с удивлением посмотрели на незнакомую женщину.
— Здравствуйте.
— В вашей группе училась Евгения Лаковская?
Лица студенток помрачнели.
— Мы в курсе того, что с ней произошло.
— Никто этого не ожидал, правда?
Собеседницы кивнули:
— А это точно самоубийство?
— Вас что-то смущает?
Высокая брюнетка наморщила лоб.
— Не похоже на Женьку, — изрекла она, поглядев на подруг. — Люди с таким характером умирают своей смертью.
— Всякое бывает, — не согласилась журналистка. — Сегодня у человека все о’кей, а завтра проблемы в семье или на работе, кажущиеся неразрешимыми.
— У Женьки в семье было все в порядке, — бросила маленькая пухленькая блондинка, одетая в кожаные брюки и пушистый свитер.
— А она делилась с вами?
— Конечно, — сказала девушка. — Мы же подруги.
— Однако соседи слышали другое.
Зорина вкратце пересказала им разговор с Биевой. Собеседницы растерянно посмотрели друг на друга.
— Ерунда, — заявила брюнетка. — Витас не мог оставить Женю.
— Вы уверены?
Студентка махнула рукой:
— Ладно, теперь это уже не секрет, — она улыбнулась. — Мой папа — владелец ресторана «Калипсо». Неделю назад Виталька подходил ко мне и просил, чтобы я попросила отца встретиться с ним. Причину он назвал такую: грядет пятая годовщина их совместной с Женькой жизни. Разумеется, это не серебряная и не золотая свадьба, но отметить надо. На данный момент они с Евгенией стеснены в средствах. Не может ли мой отец организовать это мероприятие со скидками?
— И ваш папа разговаривал с ним? — У Кати перехватило дыхание.
— Да, — подтвердила девушка. — Они обо всем договорились.
— Когда должно было состояться торжество?
— Завтра.
Зорина почувствовала, как вспотели ладони.
— И Виталий не отменял заказ?
— Нет.
Сказанное давало ответ на очень важный вопрос: супруг погибшей не покидал ее, во всяком случае, не собирался расставаться навсегда. В противном случае он обязательно отменил бы вечеринку. Это означало одно: в скором времени Виталий должен появиться на горизонте.
— А как ведет себя Рашид? — Катя закинула пробный шар, не надеясь на успех.
— Что — Рашид? — удивленно спросила блондинка. — Как всегда.
— Он переживает?
Однокурсницы посмотрели на Зорину с недоумением:
— Можно было бы и догадаться, — чуть ли не хором ответили они. — Таким что в лоб, что по лбу. Нюхнет пару раз — и в кайфе.
— Вы хотите сказать, что он ее не любил?
Девушки переглянулись:
— По-моему, чисто деловые отношения, — вставила брюнетка.
— Бизнес? — уточнила Катя.
— Это уж вы у него спросите.
— А каким бизнесом занимались Лаковские?
Собеседницы пожали плечами. Катя поняла: эти создания, пахнущие дорогим духами и кутавшиеся в норковые манто, действительно не представляли себе род занятий Евгении. Где-нибудь в другом месте менее обеспеченные студентки узнали бы друг о друге все. Здесь иметь деньги считалось само собой разумеющимся, а дамы были увлечены только собой, поэтому Кате не пригодилось удостоверение мужа: никто не думал учинять ей допрос. Бывшие подруги горели желанием получить информацию о происшествии от кого бы то ни было и обсудить тему.
— Как мне найти Рашида? — напоследок спросила Зорина.
Блондинка достала мобильный последней модели и понажимала на кнопки.
— Записывайте, — коротко бросила она.
Через минуту Катя владела всеми необходимыми данными.
— Если трубку не возьмет, ступайте к нему домой, — посоветовали девушки. — Под кайфом он по телефону не разговаривает.
Распрощавшись с сокурсницами Лаковской, Зорина направилась к выходу. Покинув здание, журналистка дошла до уютного скверика со множеством чистых скамеечек, извлекла из сумки мобильный и набрала номер знакомого Лаковской. Металлический голос автоответчика сообщил, что его хозяин не может подойти к телефону. Вспомнив напутствие девушек, Катя решила наведаться к парню и по дороге заехать на квартиру Евгении. Она знала: сейчас там Крошина, собирающая вещи дочери.
Антонина Михайловна, открыв дверь, пригласила молодую женщину войти.
— Хочу осмотреть квартиру, — пояснила Зорина. — Вдруг удастся обнаружить то, что не заметили милицейские очи.
Она разулась и, втиснув ноги в предложенные матерью покойной тапочки, прошла в гостиную. Через некоторое время, закончив осмотр, Катя почувствовала, что голова идет кругом. Пообещав несчастной женщине, что свяжется с ней в ближайшее время, журналистка зашагала к трамвайной остановке, однако в самую последнюю минуту решила пройтись пешком и подышать свежим ноябрьским воздухом. Поддевая носком ботинка золотистые кленовые листья, она выстраивала умозаключения, но, как назло, не могла сложить два и два. Более-менее связная цепочка вырисовывалась еще до посещения места жительства потерпевшей. Теперь же в нее вклинился отсутствующий телевизор, испортивший всю картину. Девушка знала о нем и раньше: ей рассказал Константин. По его версии выходило, что технику продали из-за отсутствия денег. Но любимый муженек то ли не заметил, то ли не придал значения стоявшим в кладовке тюкам с новым импортным кафелем. Стройматериалы продать куда легче, это во-первых. Во-вторых, любая женщина может прожить без видика, плеера и компьютера, а уж без телевизора — увольте! Евгения просто не дала бы его продать. Другое дело, если ей пришлось расстаться с ним под принуждением. Значит, Виталий на самом деле ушел, забрав аппаратуру. Почему же в таком случае он не предупредил владельца ресторана об отмене вечеринки? Только одно объяснение: супруг знал о смерти жены. А если знал, тогда какого черта скрылся? Катя похолодела. Лаковскому ничего не оставалось делать, как бежать, только при одном условии: он сам убил Евгению.
Глава 10
Рашид Мамедов, высокий худой парень типичной кавказской внешности, лежал на полу в костюме Адама, одной рукой поглаживая примостившуюся рядом девушку с волосами мышиного цвета, также не обремененную одеждой.
— Классно оторвались, — мечтательно проговорил он, обращаясь к подружке. — Согласна?
Та потянулась, сладко зевнув:
— Спрашиваешь!
— Повторим, моя милая?
Предложение девушке не понравилось:
— Меня родители ждут, — заявила она, вскакивая, — и так влетит, что не пришла вовремя.
Мамедов тряхнул волосами:
— Брось.
— Это серьезно.
Рашид почесал за ухом. Ну и пусть катится, если ей не терпится встретиться с предками. А ему невтерпеж принять очередную дозу. Нюханье кокаина наркомана только раззадорило.
— Пока, песик!
Помахав возлюбленному рукой, дама исчезла.
— Да пошла ты!
Данная реплика не предназначалась для ее ушей. Парень надеялся, что девица войдет во вкус и станет его постоянной клиенткой, обеспечивая скидку на необходимые ему порции. Согнув и разогнув ноги, он сел, натянул джинсы и принялся обдумывать сложившуюся ситуацию. В карманах гулял ветер, в долг ему больше не дадут, не сегодня завтра начнется ломка — и тогда… Чем она закончится, не хотелось и думать. Необходимо любой ценой достать наркотики. Рашид окинул взглядом привычную обстановку шикарной трехкомнатной квартиры, из которой продал все, что можно было, очередной раз недобрым словом помянул родителей. Надо же, сын дипломата — а испытывает потребность в деньгах. Бессердечные папаша и мамаша отсиживались за границей, оплачивая сыну лишь учебу в институте. Естественно, раньше они высылали больше. Однако, узнав о приобретенной чадом привычке, перекрыли доступ к финансам.