Вепрев сунул палец в ухо, потряс.
– Ну и звучок!
– Ультразвук, – равнодушно сказал Шелест. – Побочный эффект. Его можно будет устранить.
– И какова глубина дырки?
– Я вам уже объяснял: создаётся «струна» фазового перехода вакуума, длина которой не зависит от мощности разряда. Импульс улетел в космос.
– То есть скалу эта штуковина пробила насквозь.
– Не только скалу, но и скалы на том берегу озера, и всю атмосферу, и все планеты и звёзды, что попадутся на пути луча.
– Круто!
Вепрев прицелился, наводя крестик на срезе «шприца» на камень наверху скалы.
«Шприц» свистнул, в канделябре возникло отверстие.
Плацебо отобрал «дыробой».
– Хватит, и так всё понятно. Вы отменный стрелок.
Вепрев проводил излучатель взглядом, подумав, что он вполне мог бы справиться с полковником и командой катера, добраться до «большой земли» и вызвать подмогу, но вторая мысль – о Варавве – нейтрализовала первую.
– Хорошо, постараюсь приложить все свои умения.
Катер вернулся к причалу.
– Перекусите пока, – сказал Шелест, когда они высадились на берег. – У вас минут сорок.
– Что потом?
– Позвоните начальству, скажете, что заболели, и отправитесь в аэропорт Петропавловска.
– Старшинин не поверит, что я заболел.
– Надо сделать так, чтобы поверил, другого варианта всё равно нет.
– Сюда летит комиссия.
– Мы побеспокоимся о ней.
Мысль начать партизанскую войну с криптоидами вернулась, и потребовалось несколько минут и много нервов, чтобы справиться с ней.
В комнате на столе его ждала тушёнка, полбатона хлеба и термос с горячим чаем.
Ещё через час в сопровождении Шелеста и четырёх парней в камуфляже он садился на борт вертолёта – новенького «Ми-8», который доставил всю группу в аэропорт Петропавловска-Камчатского.
Молёбка, М-зона. 24 августа, 11 часов утра
Погода расстаралась на славу, и уже к началу открытия фестиваля (приехавшее районное начальство решило не отменять праздник) температура воздуха на берегу Сылвы поднялась выше двадцати градусов. День и в самом деле обещал быть солнечным и тёплым.
Варавва на торжественном открытии мероприятия, хотя и омрачённом трагическим событием, не был. Он успел обойти окрестности, познакомился с фестивальной поляной, окружённой палатками, демонстрирующими изделия местных мастеров, осмотрел строящиеся справа от церкви дома заказника, побродил по берегу реки и съел шашлык в одном из продовольственных павильонов, оборудованных мангалами, а также попробовал привезённые на конкурс местные яства. Особенно понравились солёные рыжики, пироги с лесными ягодами и молоко «из-под коровы», как утверждали разодетые в народные костюмы кулинары, в основном женщины.
К одиннадцати часам гости стали расходиться по павильонам, где готовились встречи с учёными, уфологами, собирателями фольклора и писателями.
Варавва собрался было посмотреть на сбор уфологов, ознакомиться с их фотоматериалами, снимками НЛО, но в это время к нему подбежал запыхавшийся Алексей.
– А я вас ищу.
– Да я вроде не скрывался. Подругу Баркова не видел?
– В связи с ней я вас и искал. Она приехала из Усть-Кишерти минут пятнадцать назад, и её забрали полицейские.
– Что значит – забрали?
– Встретили на подъезде, усадили в «воронок», и она теперь под охраной сидит в их машине на другом конце деревни. Туда и следователь порысил.
Варавва помял пальцами подбородок.
– Парни не хотят, чтобы я с ней встретился. Или есть другая причина? Она что-то знает?
– Может быть, и то и другое.
– Проверим. – Варавва посмотрел на часы, прикидывая, где в данный момент по московскому времени может находиться Старшинин; рано беспокоить начальника отдела не хотелось, в Москве было только девять часов утра. – Веди.
Алексей поспешил вперёд.
Возле крайнего, если считать от церкви направо, уцелевшего дома под дощатой крышей, потемневшей от времени и непогоды, действительно стоял синий «УАЗ», неизвестно как сохранившийся с советских времён. Возле него никого не было видно, даже водителя. Усть-кишертские полицейские, очевидно, увели пленницу в дом и сами находились внутри.
– Полковник Чешко не приехал? – поинтересовался Варавва.
– Не видел, – мотнул головой раскрасневшийся от ходьбы лейтенант. – Его невозможно будет не заметить, с ним обычно тусуется человек десять оперов.
– Откуда тебе это известно?
– Он и в Пермь приезжал как король, со свитой.
– Что ж, нарушим планы его подчинённых. – Варавва отодвинул ветхую калитку и первым направился к дому.
В прежние времена дом скорее всего принадлежал колхозному хозяйству, и располагалась в нём какая-то мастерская, судя по невыветрившимся запахам масел, кожи и ржавого железа. Сени в нём отсутствовали. Единственную комнату с тусклыми окошками заполняли верстаки и ящики. Кое-где по стенам висели дряхлые пыльные хомуты, ржавые серпы и тряпки. Возможно, здесь хотели сделать некий музей «соцбыта», но забросили дело, и все остальные экспонаты были вывезены или украдены.
Возле одного из верстаков расположилась группа мужчин: знакомые полицейские – капитан Шульман и старлей, незнакомые – сержант и парень в штатском – и следователь Борщевский. А напротив, с другой стороны верстака стояла женщина, от вида которой у Вараввы ёкнуло сердце.
Алексей не преувеличивал: она была красавицей!
На миг память выдала строки поэта: «Но что есть красота и почему её обожествляют люди? Сосуд она, в котором пустота, или огонь, мерцающий в сосуде?»
Евгения Дарницкая была одета в джинсовый костюм, сидевший на ней как вторая кожа. У неё были большие лучистые серые глаза, высокий лоб, брови вразлёт, изящный носик и коралловые – не накрашенные – губы. Плюс водопад золотистых волос чуть ли не по пояс.
Она стояла свободно, раскованно, сумочка через плечо, и лишь над переносицей пролегла морщинка, говорившая, что женщина огорчена или сердится. Когда Варавва вошёл, морщинка эта исчезла, хотя вопрос в глазах Евгении остался. Она ещё не знала, кого представляет новый гость.
Оглянулись и мужчины. Возникла немая сцена, которую разрушил Варавва.
– Доброе утро, джентльмены, – непринуждённо сказал он, проходя на середину помещения. – Кажется, я вовремя. Это и есть госпожа Дарницкая?
Никто не тронулся с места, никто не сказал ни слова.
– Это Женя, – подтвердил Алексей. – Э-э… Евгения Леонтьевна, журналистка.
– Мне бы хотелось задать ей несколько вопросов.
Шульман очнулся.
– Она… даёт показания… нам.
– Выбирайте выражения, господин полицейский, – досадливо поморщилась женщина. – Я буду разговаривать с вами только в присутствии адвоката. По какому праву вы задерживаете меня и допрашиваете?
– По праву… м-м… расследования убийства… вашего знакомого.
– Я сама узнала об этом только что.
– Тем не менее нам хотелось бы выяснить кое-какие обстоятельства…
– Ничего говорить не буду, пока здесь не появится адвокат!
Варавва сделал шаг вперёд.
– Капитан, вам знакомы слова «презумпция невиновности»?
– Ну-у… да.
– Вы понимаете, что не имеете права задерживать человека без веских причин?
– У нас есть причина, – угрюмо проговорил Борщевский. – Убит известный учёный.
– И что с того? У вас есть доказательства её причастности к его смерти?
– Она видела его последним. Мы имеем полное право вести расследование…
– Вести расследование – имеете, задерживать и допрашивать как преступницу – нет! Господин Борщевский, сколько лет вы работаете в следственных органах?
– Зачем это вам? Ну… восемь.
– И вы не знаете таких элементарных вещей? Я ведь уже предупреждал: обязательно укажу в рапорте о ваших действиях. – Варавва посмотрел на Дарницкую. – Извините за неправовое поведение моих коллег, Евгения Леонтьевна, они переусердствовали. Пойдёмте, поговорим без свидетелей, если не возражаете.
Дарницкая смерила его взглядом и, видимо, поняла, что её пытаются избавить от общества местных полицейских. Выйдя из-за верстака, она оказалась одного роста с Вараввой, хотя и он не был малышом при росте сто восемьдесят пять сантиметров.
– Она… останется… здесь, – всё так же угрюмо, с паузами, проговорил следователь.
– Она… пойдёт… со мной! – с такими же паузами между словами, но железным тоном сказал Варавва. – Если появится полезная для следствия информация, я сообщу.
Стоявший рядом с капитаном молодой человек в сером костюме и водолазке сунул руку под борт пиджака. У него было узкое, как лезвие ножа, лицо и близко посаженные чёрные глаза. Он был широкоплеч, гибок, ощутимо силён и опасен. Варавва мгновенно оценил в нём оперативника высокого класса. И ещё ему показалось, что он этого молодого человека где-то встречал.
– Хорошо, – проворчал Шульман, отрицательно качнув головой в ответ на движение парня. – Надеюсь, вы поможете следствию. Нам тоже хотелось бы задать мадам Дарницкой пару вопросов.
– Хорошо, – проворчал Шульман, отрицательно качнув головой в ответ на движение парня. – Надеюсь, вы поможете следствию. Нам тоже хотелось бы задать мадам Дарницкой пару вопросов.
Варавва встретил взгляд чёрных, с поволокой и шалым блеском, глаз парня в штатском, постарался не выдать своих чувств и вышел из дома, пропустив вперёд журналистку и лейтенанта. Интуиция подсказывала, что с этим мачо ему ещё придётся столкнуться на фестивале.
– Кто вы? – обернулась Евгения, оказавшись за калиткой.
– Майор Кашин, – ответил Алексей за Варавву. – Московская «контора».
– Контора?
– Федеральная служба безопасности, точнее – военная контрразведка.
Брови женщины изогнулись, в глазах протаяли удивление, любопытство и странная надежда.
– Так вы из Москвы?
– Абсолютно верно, – кивнул Варавва, подал руку. – Варавва Витальевич, можно просто Варавва, Вар и даже короче – ВВ. В детстве мама звала меня Варькой.
Евгения улыбнулась, и у Вараввы сердце снова дало сбой, настолько красивой была эта лучезарная, немного печальная улыбка.
– Очень рада, Женя. – Рука женщины была холодной и мягкой. – Благодарю вас за освобождение от этой не очень приятной компании. Я и в самом деле не предполагала, что возникнет такая ситуация. – По лицу журналистки прошла горестная тень. – Ермошу убили… за что?! Почему?! Он же никому не сделал ничего плохого! Мы расстались вчера нормально, он был весел, закончил давнюю свою работу по шаманизму…
– Давайте присядем где-нибудь, поговорим, – предложил Варавва. – Алексей, павильоны все заняты?
– Павильоны все, но я видел пустые палатки.
– Поищи одну.
– Подождите, я бы хотела посмотреть на… Ермошу. – Имя погибшего Евгения произнесла шёпотом.
– Иди, – махнул рукой Варавва.
Лейтенант исчез.
– Лучше этого не делать, – посоветовал Варавва. – Местная полиция не желает помогать и ревниво следит за всем происходящим. У меня вообще складывается впечатление, что она знает мотивы преступления и самого преступника, но хочет это скрыть.
– Как его убили?
– Ударом в шею. Бил профессионал. Случайно такие удары не наносятся. Вы вчера с ним приехали?
– К вечеру, на редакторской машине, из Перми. Он остался, а я уехала в Кишерть, у меня там подруга живёт, в библиотеке работает.
– У него были с собой какие-то вещи?
– Только плоская сумка наподобие «дипломата», он возил в ней планшет, личные вещи и какие-то бумаги.
Варавва вспомнил ответ Шульмана.
– А мне сказали, что при нём ничего не было.
– Враньё! – Евгения передёрнула плечами. – Значит, ради этого «дипломата» его и убили. Ермолай хвастался, что везёт на фестиваль бомбу.
– Бомбу?
– В переносном смысле. Он уже два года изучает М-зону, всё здесь исколесил, по рекам на лодках плавал, искал точку выхода.
– Какую точку?
– Он считал, что НЛО появляются из-под земли в определённых местах, через расщелины или шахты, а в глубинах М-зоны прячется база пришельцев.
Варавва спрятал улыбку.
– Ну, в этом он не сильно оригинален. Большинство уфологов тоже утверждают о присутствии в подземных пещерах баз пришельцев.
– Да, но он признавался, что вычислил, а потом нашёл точку выхода.
– Где? – недоверчиво прищурился Варавва.
– Где-то в скалах на реке Вязовке.
Варавва сдвинул брови, подобрался. Его фантазии неожиданно начали находить реальное подтверждение, хотя неясных обстоятельств в затронутой теме оставалось ещё предостаточно.
Мимо пробежала стайка школьников, за ними просеменили какие-то старушки в старинных платьях.
– Поговорим поподробнее без свидетелей, – решил Варавва. – Не возражаете?
– Как скажете. – Лицо Евгении стало безучастным, взгляд застыл. Она вспоминала приятеля. Ермошу. Варавве очень захотелось спросить, кем он ей был, но задать этот вопрос он так и не решился.
Подбежал Алексей.
– Пойдёмте, там с краю от въезда палатка дежурных по лагерю, в ней можно спокойно посидеть какое-то время.
Пробились сквозь толпу зрителей, собравшихся посмотреть на старт велосипедистов, миновали стоянку с полусотней машин разного калибра, остановились у зелёной брезентовой палатки с табличкой:
«Охрана».
– Можно? – спросил Алексей у двух парней в камуфляже, но без погон, прохаживающихся поодаль.
– Заходите, – отозвался крупнотелый блондин, бросив восхищённый взгляд на Евгению.
Алексей отступил в сторону.
– Кофе принести?
Варавва посмотрел на спутницу. Та равнодушно повела плечиком.
– Принеси, если не трудно, – согласился Варавва. – И чего-нибудь к кофе, баранки там, пирожки.
Зашли в палатку, где располагалась раскладушка, столик с монитором компьютера и два раскладных стульчика, сели.
– Расскажите, над чем работал Барков. Мне говорили, что он создал целую теорию о пришельцах.
Евгения очнулась от дум, уголки губ женщины печально опустились.
– Ермолай был талантливым человеком. Окончил Томский госуниверситет, работал учителем физики, потом увлёкся уфологией и объездил всю Россию и полмира в поисках НЛО. Участвовал в двух десятках экспедиций. Последние два года изучал молёбский аномальный треугольник. Кстати, если вы работаете в ФСБ, то должны знать такие вещи.
– Я послан сюда начальством с другой целью – разобраться с обстоятельствами гибели Баркова и пропажи Белоброва. Всё-таки аномальная зона, где люди, образно говоря, исследуя неизвестное, получают непонятное. Управление контрразведки, в котором я служу, как раз и занимается такими вещами.
– В таком случае я не понимаю, почему ваш отдел не занялся Молёбкой раньше. НЛО тут летают не меньше сорока лет, и людей в зоне пропало много.
– Во-первых, я работаю в отделе всего около года. Во-вторых, до меня у вас работали наши эксперты, я читал их отчёт. Но в нём нет ничего особенного. Мест, где в России наблюдают НЛО, больше тысячи, молёбская аномалия мало чем отличается от других. Ну, разве что количеством фотоматериалов.
– Не только.
– Вот об этом я хочу поговорить. Так что за теорию в действительности сочинил Барков?
– Не сочинил – разработал.
– Извините.
– Он автор двух больших работ – по шаманизму и по экспансии инопланетных цивилизаций.
– Как это сочетается?
– Если учесть, что «духи верхнего мира», вызываемые шаманами, по сути инопланетяне, то очень даже сочетается. Конечно, я не всё читала и не все идеи Ермолая восприняла, но поняла главное: он считал, что космос населён разновидностями жизни, для которых в большинстве своём планеты не имеют особого значения. То есть он имел в виду, что основная жизнь во Вселенной – тонкоматериальна. А люди, мы с вами, представляют собой грубоматериальную аномалию.
– Интересно!
– Да, я тоже увлеклась… после знакомства с ним и Белобровом. Он тоже долго занимался М-зоной. Мне год назад предложили взять интервью у Ермоши… хотела даже большую статью написать о нём и его теории, но… – она беспомощно развела руками, – не успела.
– Допустим, он прав, жизнь в космосе тонкоматериальна, как это можно доказать? Мы ещё до Марса не долетели.
– Не важно, куда не долетели мы, важно, что инолайфы – так называл жителей космических пространств Ермоша – прилетели к нам и давно завоевали Землю.
– Если верить мифам.
– Ермолай обработал все существующие мифы и легенды с помощью специальной программы на компьютере и получил однозначный ответ: человечество находится под контролем.
– Об этом говорят не только уфологи, но и писатели-фантасты, – улыбнулся Варавва.
– Но далеко не все учёные разрабатывают идеи с такой скрупулёзной тщательностью. Ермолай утверждает, что инолайфы…
– Пришельцы?
– Пусть будут пришельцы, они не живут среди людей в своих материальных оболочках, они используют наши тела. И пособников ищут среди нас, зомбируют проводников своих идей – так называемых пророков. Ближневосточный регион, по его мнению, где укоренился ислам, является основной территорией распространения заразы. А на других материках располагаются пункты обслуживания энергоинформационных структур.
– НЛО.
– НЛО лишь эффекты работы этих пунктов.
– А на Украине?
– На Украине сработал вторичный зомбирующий контур – американский. Инолайфы сначала закодировали США, а потом спецслужбы США начали распространять их идеологию по всему миру, доломали СССР, обрушили украинскую этноструктуру, тем более что запас предательского негатива по отношению к истинному человечеству в этой социальной общности был очень велик.
– Бандеровцы? Нацисты?
– И до них в этом геноме хватало агрессивности и ненависти к иным этносам, привнесённых кровью византийцев.
– Хорошо, вернёмся к нашим баранам, – сменил тему Варавва. – Ну, а здесь, в М-зоне, что нашёл ваш Ермолай… э-э…
– Мартович. – По губам Евгении скользнула горькая улыбка. – Мой… он был на сто процентов свой, никто ему был не нужен… Вы мне не верите?